Свобода вкуса

Прошло немало времени с моего последнего письменного отчета Вам. Через две недели мне исполнится двадцать один год. Я крайне удивлен, что до сих пор проживаю на территории Северной Кореи. Из близких все пока что живы. Учеба нормально, по крайней мере интересна. Все еще на заочном обучении, но мне удобно. Не беспокойтесь. У Вас и сестер без приключений? Давно не получал ваших писем. В следующем году снова постараюсь осуществить визит в Японию, хотя Вы же знаете здешние корейские правила. Может, когда-нибудь получится стать важным переводчиком какого-либо подразделения Высшей власти, тогда появятся права на пересечение границы. Рождество отмечать не собираюсь, как и день Рождения. Наверное. Родственники никогда не присылали письма Скарамучче. Сам темноволосый пишет раз в год, в предверии новогодних праздников. Он считает подобные действия неким итоговым отчетом. Причиной такой редкости является обыкновенное нежелание связываться со своими сородичами, которые даже не отправляют ничего в ответ. Живы ли они вообще? В возрасте семнадцати лет барабанщику пришлось переехать в Северную Корею, в сердце страны – Пхеньян. Там он познакомился с Ху Тао и другими участниками Еneoji Corporation. Компания для нарушителей текущего закона считается нескромным убежищем, что может обеспечивать и продвигать неоцененные правительством художественные таланты всех мастей. Парень предпочитает скрывать найденный вид деятельности от родственников и прочих третьих лиц, которые даже не задумываются о существовании нелегального предприятия, ибо понимает всю серьезность своего времяпрепровождения там. Если кто-нибудь из посторонних узнает, то может умереть не только он, но и все остальные соучастники проекта. Тщательный и высоко строгий отбор новых единомышленников был не всегда таким, каким является в настоящее время. Все началось из-за глупости и легкой благосклонности Чжун Ли. Именно поэтому Скарамучча так не доверяет ... — Вижу, что ты не особо воодушевлен нашим с тобой разговором. Мне закончить? — Кадзуха с ухмылкой закатил глаза в сторону и свободной рукой взял с тарелки традиционную сладость, которую ранее принесла менеджер Фарузан. Увидев на лице парниши не совсем положительную реакцию, он решает лишний раз сменить тему. — Будешь вагаси? Сколько они здесь лежат? Ты ни одной не съел. Музыканты находились в одном помещении уже не первый час. За проведенное вместе время они успели сделать немало работы, а так же изучить несколько кодов, которые могли навести на точное местоположение военно-политического центра Кореи. — ЧЕЕ несешь, придурок, — проигнорировав предложение Каэдэхары, юноша напрягся. Брови темноволосого резко оказались у переносицы, а рука сжала ткань низко посаженных легких карго брюк. Парень действительно долгое время не слушал лекции своего собеседника, хотя тот мог сказать крайне важную для компании информацию. — Да себя спроси, а то с самого утра подавленно выглядишь, — юноша с алой прядью резко изменил тон на более саркастичный, будто готовился подшутить над барабанщиком группы. В голосе послышался отдаленный смешок, — неужели это из-за того письма для почтенной мамочки? Сильно любишь ее? Скарамучча неожиданно для самого себя спохватился. Его правая рука направилась в сторону щеки беловолосого, но запястье было перехвачено, из-за чего терпение младшего просто исчерпалось. Хватка Кадзухи могла хорошо себя проявить в подобных случаях, именно поэтому синеглазому составило большого труда вырваться на свободу. А если быть точнее, он не смог. — Послушай, я и не собирался ... — ЧТО ПОСЛУШАЙ!? ТЫ вообще не должен был знать о НЕМ. ЭТО НЕ ТВОЕГО УМА ДЕЛО. Звонкая пощечина. Темноволосый вспомнил про существование левой руки, она и послужила помощью в совершенном. Кадзуха даже не моргнул, но и ждать от него каких-либо ярких эмоций никто не хотел. Барабанщик понял не сразу, что ударил сильнее нужного и ожидаемого. — Меня попросил Чжун Ли сходить на почту национального уровня. После же протянул маленький сверток с бумагами, где было несколько писем, в том числе и твое, — красноглазый разочарованно выпустил из плена правое запястье сидящего напротив и расслабившись направил взгляд в потолок. — Думать о своих словах и действиях не научили? Да и главный вопрос: нахуя ты читал имена отправителей и получателей. — Скарамучча раздраженно сложил руки на груди. Для сохранения самообладания пришлось с легкостью улыбнуться кончиками губ и чуть ослабить хватку в мышцах. — Хаха, я так-то раздумал все наперед. — Он мягко прикоснулся к фиолетово синим волосам сидящего рядом парниши. Рука с интересом изучала длинные локоны собеседника, будто ждала этого всю жизнь. Синеглазый вздрогнул от податливых прикосновений и рефлекторно отстранился. — Выводить понравившихся людей на эмоции интересно, не так ли? — Нахуя ты это делаешь? Беловолосый лишь спокойно улыбнулся в ответ. Скарамучча никак не мог понять смысла и явной морали его действий. Будто он был совсем рядом с ответом, но при этом находился за гранью реальности. — Ты хоть одно японское слово за весь наш сеанс выучил? Блять, серьезно! Я не ради того, чтобы стать пидорасом сюда пришел. Вовлеченный в разговор Кадзуха уж было хотел возразить, но тут же свет начал подозрительно мигать, а после послышался тяжелый запах гари и металла, что привлек внимание обоих парней. От такой неожиданности Скар вскочил с дивана и быстрым шагом направился к двери в основную студию, чтобы предупредить остальных участников музыкальной группы. Все помещение покрылось мертвым пламенем, в глубине которого ожидаемых людей не замечалось, но можно было заметить измученное мягкое тело с горящими голубыми волосами, лежащее неподалеку от выхода. Пытаясь не словить панику и отвращение от сложившейся ситуации, а в особенности стоячего аромата плоти, барабанщик взял Гань Юй за правое запястье, которое практически единственное из всего тела не полыхало. — БЛЯТЬ, белобрысый, — темноволосому пришлось значительно поднять голос, чтобы красноглазый его хоть как-то услышал, — НЕСИ ЕБАНЫЙ ОГНЕТУШИТЕЛЬ, че стоишь в проходе, как вкопанный, — последние слова он со спешкой проговорил про себя. Барабанщик музыкальной группы ощутил настоящий, неописуемый страх. Главная боязнь потери близкого человека била ключом в глаза, тело так и просилось кинуться с клавишницей наружу, чтобы хоть как-то помочь. В ту же секунду Скарамучча почувствовал знойный холод со спины, ледяные руки тяжко обвивали его худощавую талию. Желание вырваться из хватки неизвестного в миг улетучилось, объятия будто высасывали ненужные тревожные эмоции. Они могли служить успокоительным лекарством, которого так не хватало для свободного глотка свободы и полноценной жизни. Взгляд юноши устремился пылающему в огне телу Гань Юй, после чего на щеках образовались обжигающие слезы, что мучали лицо вместе с огнем. — Не совершай очередную глупую ошибку, Скарамучча. — Темноволосый обернулся к красным глазам лицом. Они в точности так же как и огонь вокруг парней пронзают музыканта насквозь. Коллеги, переглянувшись, одновременно встали и в один шаг поспешили на выход из студии. Не смотря на опасность ситуации, оба юноши старались забыть о том, что могут серьезно покалечиться или их жизнь может закончиться прямо сейчас, в любой момент. Путь к выходу не занял большого количества сил и времени, а мощная железная дверь была изначально открыта ритм-гитаристкой Ху Тао, которая с искренним беспокойством ждала хоть какого-то признака жизни. Темноволосый настолько воодушевился при виде радостной брюнетки, что значительно ускорил походку. Свет во всем здании давно потух, а звук сигнализации пожарной тревоги висел в разуме уже несколько минут. — Скара! Кадзуха! — послышались оптимистичные возгласы со стороны участников музыкальной группы. Скарамуччу окружили с ног до головы: кто-то трепал его по голове, кто-то одевал его в заранее подготовленную пэджу, кто-то озабоченно вглядывался в каждую царапину на теле парниши. Он давно не ощущал столь проявляемой заботы со стороны коллег, поэтому даже не знал как именно нужно реагировать. Вместо всего этого взгляд устремился к Каэдэхаре. Красноглазый стоял с настолько спокойной ухмылкой, из-за чего даже барабанщик мысленно испугался. — Погодите, а где Гань Юй? — Юнь Цзинь не досчитала одного музыканта, — разве она не говорила, что на мгновение задержится и догонит нас? Хотя, мы же выходили через черный ход, вряд-ли она вообще о нем вообще знала... — Мы нашли ее безжизненное тело у двери в звукостудию, попытались сделать хоть что-то, но опоздали, — убаюкивающий голос Кадзухи доверительно отвечал на поставленные ему вопросы, но ситуацию это никак не сглаживало. — То есть? — Она мертва. — Закончил мысль взъерошенной Синь Янь Чжун Ли. Он явно не хотел разводить панику или в очередной раз опустить моральное состояние группы на дно. В компании живых друзей и коллег воцарилась минутная тишина. Каждый вновь думал о своем, анализировал ситуацию и ее причины. Ху Тао, что стояла ближе всех к выходу из пылающей студии, вдруг секундно вскрикнула. Слезы полились по ее лицу настолько эмоционально, насколько она сама не представляла. — До сих пор принять не могу! — ритм-гитаристка прижала обе бледные ладони своих рук к лицу, чтобы хоть как-то скрыть свое отчаяние. — Буквально пол часа назад мы репетировали с таким счастьем на душе... — Тао, думаю, смерть – это естественно. Никто не виноват в том, что Юй больше нет с нами. — Юнь Цзинь сжимала подругу в приятных объятиях, они служили неким успокоением для обоих девушек. — Ее могли остановить и не дать остаться в одиночестве. Помочь ей хотя бы чем-то, а не просто забить большой и толстый хуй. — Не душнииии, Ху Тао! — плечо брюнетки накрыла сильная пятерня Аято, от такого обнимающиеся девочки вздрогнули. — Действительно, лучше принять смерть как должное и продолжить проживать этот день дальше. Через пару минут приедут пожарные, за ожидание скажите спасибо Синь Янь, — взгляды соло-гитаристки и Чжун Ли скептически пересеклись, после чего тот продолжил, — сейчас предлагаю быстро покинуть зону ожидания, чтобы лишний раз не светиться на глазах государственных рабочих. — Куда предлагаете пойти, мистер умное каменное лицо? Мы же обязательно должны остаться под вашим присмотром! — ускоривший шаг Аято ехидно улыбнулся во весь рот. Голубоволосый в ту же секунду получил удар в бок от Скарамуччи. — Молчи нахуй, мы далеко не маленькие, чтобы ... — в лицо синеглазого прилетел ледяной белый снежок. Он быстро растаял под влиянием теплого барабанщика группы, но признать, было неприятно. — Хахаха, видел бы ты свое ебаааало. Не успел Камисато проговорить очередную фразу, как получил первый напор снега в грудь. Меховая рубашка защищает только первое время, поэтому придется постараться, чтобы не промокнуть насквозь. Парень рефлекторно набрал новую горсть в руки и запустил в ослабленное на мгновение тело барабанщика. — Как дети, честное слово, — подшутила воодушевленная Юнь Цзинь, держащая Ху Тао за запястье для дальнейшего развития спокойствия. — Ага-ага, у тебя самой есть желание сыграть с ними. Признай, подруга! — Синь Янь лукаво ухмыльнулась, получая отменный фофан от вокалистки. Резкий звук. Оружие, которое действует наверняка, если прицелиться. Тело Аято бессильно упало на тропу белого снега, все вокруг с испугом встрепенулись и подбежали к уже хлынувшему кровью другу. В кустах, откуда и слышался выстрел, была замечена лишь светлая прядь. — Че, стойте. Че происходит? — бас-гитарист не находил сил на хотя бы какое-то движение. Удар был нанесен в грудную клетку, но задело ли сердце – неизвестно. — ЧТО? А КАК КРОВЬ ОСТАНАВЛИВАТЬ? — Дети, без паники! Прошу вас! — КАК ТУТ НЕ ПАНИКОВАТЬ? — певица Цзинь окончательно вышла из себя, подавленная энергетика брюнетки передалась еще при первых объятиях, поэтому было сложно продолжать сдерживать эмоции. До плеча темноволосой прикоснулись мгновенно, но как такового облегчения эти действия не представили. Руки тряслись, а разум продолжал затуманиваться. Сейчас даже Чжун Ли не в силах оказать должную помощь. — Посадите его, чтобы кровь хотя бы чуть-чуть остановилась. Ху Тао, вызывай службу спасения 119. Скарамучча, приложи снежок к ране. — Ладно Чжун Ли помог. — Блять, а куда Кадзуха пропал, — барабанщик вопросительно обернулся назад, после чего взглядом начал искать пропавшего сквозь землю.