The last victims | Последние жертвы

Foals — Spanish Sahara

      — Слушай, ну… Вообще, согласись, «Мгла» место хорошее. Такое, уютное, — Гермиона слышит примечание от Рона, пока моет посуду. А он сам левитирует тарелки на стол, даже не обращая на это внимания.       Какое забавное сочетание — ручной труд и магия.       И полное безразличие к разговорам о минимальном использовании волшебства. Гермиона откладывает в сторону намыленную чашку, чтобы обернуться к Рону.       — М?.. Ну, да, место неплохое. Почему ты вдруг о нем вспомнил? Встреча выпускников была неделю назад. Какая-то у тебя заторможенная реакция, — Гермиона не замечает, как Рон поджимает губы и возвращается к своему занятию.       Он тревожно постучал пальцами по поверхности стола. Глянул сначала на Гермиону, потом куда-то в окно. И нахмурился.       — Просто так вспомнил… В последнее время мы очень мало позволяем себе отдыхать. Может, сходим, развеемся?       Развеемся.       Только вот это не входило в планы Гермионы. Она останавливается, чтобы развернуться к Уизли уже окончательно.       — Рон… Сегодня мы заняты генеральной уборкой, которую планировали уже несколько дней. Ты сейчас серьёзен?       Рон уже раскрывает рот, чтобы, видимо, извиниться, сказать что он пошутил, оговорился. Разумеется, он имел в виду не сейчас. А так, когда-нибудь потом. Когда он поможет с уборкой, например…       Но Гермиона выдыхает с тяжестью. Они действительно слишком давно никуда не выбирались. Только работали, работали, а после занимались домашними делами и в итоге ведь… Потеряли самих себя в этой рутине.       — Иди, — неожиданно даже для самой себя отвечает Гермиона. Видит ведь насколько лицо Рона уставшее и погрустневшее. И он меняется на глазах, светится, будто сентябрьское теплое солнце.       — А ты? — спрашивает он, и по интонации вдруг становится понятно, что присутствие Гермионы на самом деле не так уж и важно. — Пойдешь?       — Я… Знаешь, всё-таки, надо убраться, — на самом деле, Гермиона до последнего надеется, что он откажется идти, останется дома…       — Ну ладно. Тогда хорошей уборки, — улыбается Рон и идет в комнату. Видимо, чтобы начать собираться.       Гермиона всегда доверяла своему парню, где бы и с кем бы он ни был. Не ревновала, потому что ревность удел тех, кто неуверен в партнере или в себе. После школьного опыта с Лавандой Браун и её смерти… Все эти ревностные порывы стали казаться такими бесполезными и ненужными.       Они с Роном были вместе уже много лет. Совсем скоро Гермиона, вероятно, станет миссис Уизли.       Поэтому можно было не волноваться из-за девушек. Повод для волнения был лишь один — Грейнджер в глубине души всё-таки хотелось, чтобы ее любимый остался. Провел с ней время, помог с уборкой, а не рванул в клуб.       Но не ей его обвинять.       Гермиона вполне понимала, почему Рон так себя повел. Во «Мгле» он наконец-то встретил магическую компанию, провел с ней время. Учитывая, что там работал Малфой — маги в баре, видимо, гостили достаточно часто.       Но она сама сейчас была так далеко от магии, пусть и была волшебницей. И знать она о волшебстве не хотела. И слышать тоже. И, уж тем более, его использовать.       Наверное, если бы Гермиона обратилась к магловским психотерапевтам, они поставили бы в качестве диагноза хорошее посттравматическое расстройство. Но об этом оставалось только гадать.       Вернуться после войны к магии было невероятно… Тяжело.       Но, судя по всему, только ей, а не Рону.       Но ведь место действительно хорошее. И красивое, и достаточно приличное.       — Ты что… Уже уходишь? — но Гермиона и правда не ожидала, что её покинут буквально через час. Разве будет в клубе хоть кто-то в такую рань? Разве будет там интересно?       Он замирает на секунду, будто не зная, что ответить.       — Ну да. Чем быстрее уйду, тем быстрее приду. О тебе ведь забочусь, чтобы не возвращаться ночью и не будить тебя, — он пожимает плечами. Мол, ну что ты, правда не понимаешь? И оставляет на женской щеке теплый поцелуй прежде чем выйти из квартиры.              И трансгрессировать.       Рон почему-то думает, что делает это достаточно скрытно и Гермиона до сих пор не знает об этом маленьком секрете. Только вот не учитывает одного — через окна на улице никогда не бывает видно его уходящую фигуру. А значит, Уизли никогда не проходит мимо них, используя трансгрессию на постоянной основе.       Но даже эту маленькую ложь Гермиона была готова простить просто за то чтобы Рон оставался с ней в немагической части Лондона.       Гермиона в принципе многое готова была простить. И то, что посуду практически никогда не мылась. И то, что приходилось напоминать о выносе мусора. И даже то, что, как самый настоящий стереотипный парень, Рон не убирал свои носки. Их приходилось убирать Гермионе, склоняясь под кровать каждый раз перед стиркой. Но это казалось не таким уж и обременяющим занятием.       Любовь в принципе штука интересная. Она заставляет поступиться перед многими принципами.       Наклонившись вниз, она вытянула из-под кровати очередную пару, растягивая её руками, чтобы вывернуть.       Звяк.       Что-то упало на пол и покатилось обратно под кровать.       Гермиона помедлила, но всё же склонилась максимально вниз, едва ли не прильнув щекой к ламинату.       Среди редких пылинок, освещаемых с другой стороны напольным торшером, валялась стразинка. Девушка подцепила её пальцем и притянула к себе на ладонь.       Смутное беспокойство, не отпускавшее с момента ухода Рона, обрушилось на плечи с двойной силой.       Вот оно что.       Панси.

***

      Гермиона ещё никогда не опускалась до банальной слежки. Практически никогда. За редким исключением, и то — по школьным временам.       Но каждый раз эта слежка была во благо. По крайней мере, так Гермиона предпочитала себя успокаивать.       Подумаешь, она решила проследить за Роном? Ну и что? Мало ли что случится с бедным мальчиком, он ещё с детства умом не блистал. К великому сожалению.       После трансгрессии Гермиона накинула на себя простое заклинания неузнаваемости и вышла из-за угла на улицу. С таким заклинанием люди будут её видеть, но не будут цепляться, доставать лишними вопросами. Как будто Грейнджер стала серой мышью, человеком, который никого не интересует.       Гермиона даже выбрала подходящий для слежки наряд. В иной ситуации пятнистая шуба и какое-то короткое платье было бы плохой маскировкой. Но для клуба подобный прикид — самое естественное, что только можно придумать.              Чуть ли не бегом она спустилась по лестнице, и в глазах зарябило от одинаковых поворотов. Может, здесь замешана магия и на самом деле клуб находился гораздо глубже, чем казалось? А Гермиона это почувствовала? Пролетов казалось намного больше, чем есть на самом деле. Но всё-таки Гермиона списала ощущение на излишнее волнение.       В конце концов, она боялась худшего исхода.              Пришлось протиснуться через спины каких-то посетителей и очутиться возле дальней стены, у которой обзор был лучше всего — на весь клуб, включая барную стойку и сцену. Гермиона окинула взглядом помещение и сердце уже стала отпускать тревога.       Только было одно «но» — если ты позволишь себе подумать о плохом исходе, допустить хотя бы одну мысль о его существовании, он обязательно свершится. Именно он.       Гермиона поймала взглядом Панси, выходящую со стороны служебных помещений. Девушка направилась, очевидно, к выходу, и по пути её за талию поймал рыжеволосый, до оскомины знакомый парень. Притянул свободной рукой за подбородок в свою сторону. Сомкнул их губы в поцелуе.

Сплин — Лиличка

      Стало душно.       Как будто из помещения разом выкачали весь воздух, и дело было не в сломавшихся кондиционерах и резко увеличившихся в объеме легких у посетителей. Просто Гермионе стало в мгновение настолько больно, что дыхание перехватило. Она не смогла дышать. Выбежала, выбросила тело в черный выход, туда, куда ходили обычно постояльцы курить. Осела на корточки, пачкая шубу, даже не отойдя толком от двери. Видит мерлин — её бы толкнули, решив сейчас покурить.       Вечер выдался холодным. И морозным. Студеный воздух разом охладил разгоряченные легкие, конвульсивно втягивающие в себя воздух. Но всё ещё не остудил кипящую голову.       — Держи… Тебе сейчас не помешает, — она не сразу обратила внимание на сигарету, услужливо протянутую кем-то перед своим лицом. Окинула взглядом мужскую руку с аккуратным маникюром. Завернутый вверх рукав рубашки, как будто на улице и вовсе было тепло. Носки кожаных туфель, наверняка дорогих. — Хоть ты и вряд ли куришь, но, поверь, это помогает.       Гермиона подняла взгляд и встретилась им с Малфоем. Он протянул вторую руку и, взяв за протянутую в ответ ладонь, помог подняться наверх. Затекшие от долгого сидения ноги неприятно ныли, Гермиона тряхнула по очереди коленями.       — Заклинание неузнаваемости… Я ведь наложила на себя заклинание неузнаваемости, — меньше всего хотелось с кем-то говорить, но тем не менее.       — Я заметил тебя еще на входе в клуб. Охранная магия. Как минимум, волшебников я чувствую сразу. Как максимум… Здесь появился Уизли. Я думал, ты тоже должна быть где-то неподалеку, вот и…       — Вот заклинание и не сработало. Потому что ты искал меня, — а это было главным недочетом чар. Гермиона подумала пару секунд и потянулась к сигарете, — давай. Малфой протянул сигарету и услужливо поджёг.       Он закурил вместе с ней. Гермиона обычно, в общем-то, не курила, но опыт был. После войны кто чем только не спасался от стресса — и ей повезло курить только обычный табак, а не что-то… похуже.       — Тоже увидела их, да? — Малфой подал голос первым и Гермиона едва ли не поперхнулась. Кивнула коротко. Уставилась куда-то в сторону, нервно прокручивая сигарету между пальцами. Малфой помолчал какое-то время, делая еще одну затяжку, — Надоело видеть их здесь вдвоем.       Гермиону словно молотом по голове огрели. Надоело… Значит, и видит он их не в первый раз.       — Сколько они уже… Вот так? — сейчас их сплотила общая беда. Гермиона наконец посмотрела на Малфоя, который тоже особой радостью не блистал.       — Недели две. А ты… не знала? Я думал, Уизли сознался после первой же их встречи. Он слишком честный. И слишком не умеет лгать.       — Видимо, умеет… — Гермиона задумалась. — Я нашла, гм… улику.       — Да. Воистину женская смекалка велика, — невесело усмехнулся Драко, — Панси же как-то додумалась изменить мне с твоим рыжим. В принципе, метко попала.       — Гм… Я хотела бы поговорить с ней. Когда она будет в клубе?       — Не знаю. Она уволилась. Отрабатывает последние две недели. Я перевел ее на вольный график и сдельную оплату, она сама попросила.       Гермиона тяжело вздохнула, затушив окурок об урну.       — И даже не смотря на то, что ты знаешь всё о «Мгле», ты не знаешь, как её найти?       — Я просто не хочу её находить, — объяснил Драко, закуривая ещё одну.       — Почему ты знаешь столько об этом месте? А, ну да. Ты же тут работаешь, — она сделала вывод раньше, чем Драко ответил. Он усмехнулся, — а кем?       В ответ только многозначительное молчание. Мол, неужели ты не понимаешь?              И она поняла.       — Ах, ну да… Кто бы сомневался. Владеешь клубом? Вряд ли Драко Люциус Малфой согласился бы на меньшее, — издевки в тоне Гермионы не было, скорее смешок. Она прикрыла глаза и тихо посмеялась, ощущая, как сигаретный привкус першит где-то в горле.       — Слушай, Гермиона… Я всегда рад видеть тебя в этом клубе, тем более, если ты захочешь поговорить с Паркинсон. Если я что-то о ней узнаю, я тебе позвоню, — Драко небрежно помотал телефоном в пальцах, приготовившись записывать номер Гермионы.       Она нахмурилась. Кому как не Драко знать о Панси больше всех? Однако… Они, в отличие от Рона и Гермионы, расстались. И, кто знал, может быть, они действительно больше не поддерживали связь ни в каком виде. Поэтому полагать, что можно было обойтись без звонков и вся информация о Паркинсон была у Малфоя как на ладони — глупо.       Она продиктовала номер и собралась уже уходить.       Впереди был сложный разговор с Роном после которого они, вероятно, тоже расстанутся.       Гермиона остановилась и развернулась к Драко.       — Не угостишь сигареткой? На будущее. У меня, кажется, будет сложный вечер.       Драко понимающе кивнул. И протянул две.       Гермиона глянула на них и спрятала в карман.       — Держи. Понравились? — насмешливо спросил Драко и спрятал пачку в карман брюк.       — Слишком горькие и слишком мятные… Нет, не особо, — призналась она.       — Их оставила в квартире Панси. Это её сигареты, — и Гермиона пожалела, что спросила.       И пожалела, что дослушала.

***

масло черного тмина — слишком

      Гермиона не включала на кухне свет.       Она вообще едва успела закурить первую сигарету, когда вернулся Рон. Хлопнул дверью в прихожей, зашумел.       — Я дома, родная, — и это его «родная» теперь звучало так фальшиво. Гермиона сделала глубокую затяжку и стряхнула пепел на блюдце. Рон прошел на кухню.       — Чего сидишь без света? — он удивился и щелкнул выключателем. Обнаружил Гермиону в крайне странной одежде, курящей. Сделал вдох. Метнул взгляд на сигарету. Кажется, почувствовал знакомый запах и напрягся. А после сел на стул, нервно заломив руки в локтях.       — Тебя жду, — коротко ответила она. — Ничего рассказать не хочешь?       — М… Ну, я хорошо провел время. А ты где была? Судя по всему, тоже куда-то ходила, — он буквально переводит стрелки, мол, око за око Гермиона. Ты ведь тоже развлекалась, так что даже не пытайся со мной поругаться.       Но Гермиона умнее, делает ход конем. И вытягивает что-то из кармана двумя пальцами, кладёт на стол.       Крохотное. Блестящее. Компрометирующее.       — Что это? — только вот он, кажется, не понимает. И никогда не поймёт такие вещи, Рон очень недогадливый по жизни. А стоило бы напрячь мозги и уже начать извиняться.       — Страз с костюма твоей любовницы, — весьма хладнокровно отвечает Гермиона. И делает новую затяжку. — Сигареты, в общем-то, по случайному совпадению, тоже её.       Вот бы успеть завершить этот разговор до того, как сигарета догорит.       Рон сереет на глазах.       Удивительно, как он вообще умудрился всё это время скрывать от Гермионы факт измен, он никогда не умел врать. Или, возможно, сама Гермиона не хотела этого видеть?       — Даже не будешь отпираться? — спросила она, видя растерянность своего парня.       — Гермиона… ты не понимаешь… — пробормотал он.       — Не понимаю? — и она не сдержалась. Всё, что она тщательно пыталась замолчать, вырвалось после одной его фразы. — Что я не понимаю? Что я для тебя была готова на всё? И готовить, и убирать, и быть в постели развязной, как ты того хотел, а ты всё равно изменил?       — Не на все, Гермиона… Ты не хотела жить в магическом мире, пользоваться магией… — и она застыла, не в силах ничего противопоставить.       — Но ты был согласен на то чтобы жить немагической жизнью со мной, — наконец, попыталась она парировать.

Dennis Lloyd — snow white

«Oh no, I took the wrong way out

Oh no, I should have known that baby

Oh no, i've been driving all night

Oh no, and I just miss my pretty snow white»

      — Я надеялся, что рано или поздно всё изменится. Что ты отдохнешь, снова начнешь пользоваться заклинаниями. Ты умнейшая ведьма столетия! Гермиона, это часть нашей жизни. Мы просто не можем без неё, понимаешь? Я скучаю по той части тебя, которая одним заклинанием могла заткнуть за пояс любого старшекурсника, — Рон наконец-то взял себя в руки и вернул умение разговаривать.       — Но я уже не та Гермиона, ты же понимаешь?       — Понимаю. В этом и проблема, в этом и проблема.       — Но ты буквально выбрал девушку, которая лишена магии, Рон! Где твоя логика? — она обращает внимание на сигарету и делает торопливую затяжку, боясь, что та догорит.       — Но ты бы видела её стремление жить магической жизнью!

«Оh oh oh, no oh oh oh

Girl tonight we gonna let it go

Tonight we gonna take it on the floor

No oh oh, no oh oh oh

Oh tonight we're going to break the walls

Tonight we're going to say»

      — Когда ты поймешь, что твои ожидания от неё не соответствуют действительности, ты в ней разочаруешься, — Гермиона покачала головой. Она должна была это сказать. Потому что девушка без магии взамен девушки, которая ей просто не пользуется… Это глупо.       — Нет, Гермиона. Разочаруешься в своих убеждениях ты, — отвечает он. И слышать это ещё глупее. — Просто… Сейчас лучше отпусти меня. Я же знаю, что измены не вписываются в твои моральные принципы, так может… Оно и не надо? Мы слишком долго были вместе. Мы уже устали друг от друга. А Панси… Сама понимаешь, она другая. И она не заставляет ехать на такси вместо того чтобы просто трансгрессировать.       Рон поднимается со стула, глядит на Гермиону в ответ так пронзительно, но все равно уходит.       Панси и не может трансгрессировать.       Но Гермиона удерживает себя от того, чтобы бросить вслед эту злую фразу.       В блюдце догорала до фильтра сигарета.       Гермиона вытащила вторую, заботливо припасенную заранее.       Горькую, мятную.       Такую же горькую, как вкус её поражения перед Паркинсон.

«Baby if you fucking want it

You never fucking own it

Oh I'm not playing any games — any games tonight

So if you fucking want me

Don't fucking leave me

And let me go alone tonight

Go alone tonight»