The last victims | Последние жертвы

      — Не волнуйся, Гермиона, это всего лишь клуб. Если тебе не понравится, мы тут же уйдем. Но не можем же мы отказать Симусу, уже сто лет, всё-таки, не собирались все вместе. Там будет большинство учеников с нашего выпуска.       — Да… Не только с нашего факультета.       Гермиона зябко поежилась, сжала в руках маленький клатч. Сегодня даже одежда была слишком неподходящая её стилю — короткое черное платье, которое по завету Коко Шанель должно быть у каждой женщины.       — Считай, это встреча одноклассников, — Рон улыбнулся своей любимой и оставил на женских губах теплый поцелуй. От этого жеста спокойствие пришло гораздо быстрее. В конце концов, там будут и её друзья. Полумна, Гарри, возможно, даже Невилл придёт, если отпросится с работы.       Они не виделись с одноклассниками с самого выпуска, если не считать редких встреч с определенными людьми. Поэтому вечеринка, всё-таки, учитывая, какие тяготы выпали на их курс — не такое уж плохое решение. Узнать, как у кого дела, переговорить с давними знакомыми и просто провести время хорошо — этого Гермионе не хватало. И пусть факт, что встреча будет не в спокойном кафе, а в каком-то клубе, больше не волнует.       Наверное, их поколение было единственным поколением волшебников, так беспечно прожигающих свои таланты. После выпуска из Хогвартса многие, будто негласно посовещавшись, отошли от магического мира.       Гермионе пророчили хорошую карьеру в Министерстве магии. А она даже не задумалась о возможности получить хорошую должность, а просто ушла в немагическую часть Лондона. Устроилась секретарем к одному из местных бизнесменов. Должность незавидная, если учесть, что после войны Гермиона вышла героиней и променяла высокий статус на подобное. Но… Эта работа была вдали от магии. Вдали от мира, где на каждом углу узнавали, едва ли не кланялись вслед.       Это не было приятно. Это было болезненно.       Рон, вопреки всяческим ожиданиям, остался рядом. Ему, несомненно, было тяжело расставаться с магическим миром. Тяжелее, чем, например, Гермионе или Гарри. Но Уизли выбрал себе должность футбольного комментатора и остался вполне доволен. Футбол напоминал ему обожаемый квиддич. А видеться с семьей по выходным всё ещё никто не запрещал. Конечно, и Гермиона, и Рон пользовались магией, но её количество в их жизни сократилось до предельного минимума.       И, если честно, так было гораздо спокойнее.       Жалко, что Гарри всё-таки выбрал должность аврора. Забеременевшая вскоре после свадьбы Джинни не позволила парню бросить всё и исчезнуть с магического мира. И была вполне права в своем решении — Гарри без магии не смог бы дальше жить. Хотел. Но не смог бы. Ведь именно магия дала ему стимул существовать тогда, когда никакой воли к жизни уже, казалось бы, не было.       В основном, Гермиона знала только о судьбе гриффиндорцев. Невилл успешно женился на Ханне Эббот и завел небольшой магазин антиквариата. Среди товаров можно было найти и магические штучки, но тем не менее семейная пара предпочитала не возвращаться в волшебное общество.       Полумна работала где-то на палеонтологических раскопках. Гермиона не вдавалась в подробности, но знала, что подруге очень нравится, а остальное не так важно. В свободное время Лавгуд всё-таки помогала отцу с газетой и выпускала целую колонку о связях с магловским обществом.       Говорят, многие слизеринцы тоже отринули магию.       Хотя, из выбор вряд ли был продиктован собственными намерениями.       Панси Паркинсон была осуждена после окончания войны вместе со своей семьей. Её саму, как наследницу, всего лишь лишили магии, в то время как родителей же постигла более серьезная кара. Хотя… можно ли было считать лишение магии малой мерой? Ещё за пару лет до возвращения Волан-де-Морта подобное наказание считалось невозможным и неприменимым. Отныне же этот способ, подобный смертной казне, применялся в некоторых исключительных случаях. Недавно открытый, неизученный, небезопасный. Разрывать связь волшебника с магией было опасно — всё равно что пытаться изменить направление кровотока в теле. Кому-то — везло. Кому-то — нет. После этой процедуры погибало на удивление много вампиров, оборотней и прочей нечисти — словно что-то в их телах протестовало, погибало безвозвратно.       Их поколению не повезло — на них, как на первых подопытных, Министерство маги отыгралось с полной силой. Казалось, Бруствер и его команда нарочно выбрали такую тактику. Преступник мог умереть, но при этом Министерство не выступало в качестве палача, ведь не назначало казнь. А если же человек оставался жив… Что ж, по крайней мере, он был обезврежен.       Волшебства была лишена Панси и ещё пара слизеринцев, особо рьяно выступивших против «сил добра».       Гермиона подумала тогда — понятие добра и зла крайне относительны в данном случае. Разве можно лишать человека одной из самых важных частей его жизни и утверждать, что сделано это во имя добра? В тот день, когда стало известно о приговоре для бывших однокурсников, она впервые задумалась о правильности системы, в которой существует.       Зато, вопреки ожиданиям, Драко Малфою удалось избежать столь сурового наказания. После ряда штрафов, санкций и ограничений Министерство от него отстало. Очевидно, не последнюю роль здесь сыграли деньги его отца, которые теперь принадлежали самому Драко. Люциус, скоропостижно скончавшийся после войны (не факт, что своей смертью) определенно порадовался бы умению сына изворачиваться. Не последнюю роль сыграли и показания золотого трио. Свидетельствовать против слизеринцев ни Гарри, ни Рон, ни Гермиона не стали.       Жаль только, что это не помогло Панси.

Breton — got well soon

      Клуб находился в большом доме. Кажется, это был какой-то бизнес-центр. Многопролетная лестница спускалась глубоко вниз и уже с первых ступенек вместо света фонарей с улицы дорогу освещали неоновые огни.       На Гермиону кто-то набрасывается уже с порога, путает в объятиях. Раздаются возгласы — кажется, их имен. И только после этого девушка различает Симуса Финнигана.       — Вы как раз вовремя! Осталось только дождаться Чжоу и всё, — радостно вещает он, передавая Рону стакан с чем-то тёмным. Рону-то, как раз, тоже было радостно. Он с удовольствием внимал всем возгласам Финнигана, здоровался с остальными ребятами, рассказывал о своей жизни. Ему нравилось быть в центре внимания хотя бы здесь. Нравилось хотя бы здесь на секундочку вернуться к славной магической жизни, которой он себя лишил ради любимой девушки. Хотя Гермиона его, в общем-то, не заставляла.       — Привет! — но, когда на Гермиону налетает с объятиями Джинни Уизли, все тревоги сами собой пропадают. Это лучший человек из тех, которые могли бы быть тут, не считая Гарри и Рона. — Мерлиновы бородавки, как же давно я тебя не видела!       — Джинни! А где Гарри? Он тут? — Гермиона огляделась в поисках друга, но вместо этого пришлось только взять в руку стакан, заботливо всунутый подругой.       — Да, вышел на улицу вместе с парнями покурить. Да что ты такая серьёзная! Это всё потому что ты ещё не пила, — веселая усмешка дает Гермионе понять, что Джинни-то как раз успела выпить пунша или чего покрепче.       — Разве Гарри курит? И как мы его не заметили, мы же…       — Гарри за компанию, они пошли с черного входа, больше на вопросы не отвечаю, пей! — на одном дыхании выпалила Джинни и подтолкнула ладонью стакан выше, ко рту Гермионы, заставив глотнуть тёмный напиток. Кажется, коньяк. Гермиона закашлялась, ощутив, как алкоголь разогрел горло.       — Это… что? — просипела она, поняв, что такие крепкие напитки точно не для неё.       — Это? А, не знаю, схватила, что первое попалось. Не волнуйся, тут все свои, так что без происшествий. Клуб арендован, — смеётся Джинни, отходя в сторону и размахивая руками в попытке танцевать.              И кто же оказался настолько щедрым, чтобы арендовать весь клуб? Неужели Гарри? Но даже не смотря на большое состояние, приумноженное с годами, Гарри всё ещё не понимал подобных трат.       Может быть, ребята решили вскладчину арендовать помещение? Но почему тогда Гермиона об этом не знала? Рон заплатил сам? Хотя, это было бы заметно по семейному бюджету. Вопросов пока было больше, чем ответов.       Гермиона огляделась вокруг. Помещение было достаточно просторным. Но, кажется, здесь сегодня были не только гриффиндорцы (чего стоило только одно упоминание о Чжоу) Среди знакомых лиц были и когтевранцы, и пуффендуйцы, и, кажется, даже…       Даже Панси.       Только вот оказалась она не среди толпы других людей, а прямо на сцене, у пилона. Кажется, девушка отдыхала, отпивая из бутылки с водой большие глотки. Неужели, она здесь работает? Или просто решила поразить всех своими танцевальными талантами? Пришлось подойти ближе к сцене, чтобы понять. Однако, вопреки надеждам Грейнджер остаться незамеченной, Панси всё-таки обратила на неё взгляд. Кажется… Подмигнула?       Она изменилась по сравнению со школьными годами. Не изменила своему стилю — всё также продолжила носить тёмное каре. Разве что, сейчас одета она была в наряд из стразовых цепей. В принципе, для неё — всегда экстравагантной, всегда любящей чужое внимание, — это было вполне типично.       Панси вскинула руку вверх, подав жест куда-то в даль зала, и после него, наконец, зазвучала другая музыка — более плавная и громкая, предназначенная для представления.

Dennis Lloyd — Aura

«I gave you everything

You gave me nothing for what I have done

I gave you everything

You gave me reasons

Oh baby I'm done»

      Панси двинулась вперед, обводя руками шею, плечи, опуская их к бедрам. Рот её безмолвно вторил словам песни, как будто Паркинсон рассказывала эту историю сама. Она начала танец крайне непринужденно, как будто тело само знало, что делать — без музыки, без слов.

«You had your troubles

And I had my things

I wrote you a letter

«Dear future wife,

You've brought the emptiness into my life»

      Двинувшись к пилону, девушка закружилась вокруг и после припала на колени к полу. Ладони огладили небольшую грудь. Панси никогда не стеснялась демонстрировать собственное тело, — надевала короткие юбки, носила облегающие блузки.       И танцевала так, будто не на неё смотрят десятки бывших одноклассников. Да и разве это вообще смущало?

«I'm on my own

I'm better alone

And now that you're gone

I feel alive»

      Взгляд Панси, когда она прогибается в спине и смотрит на зрителей, упирается в одну точку, будто выделенную в неоновой темноте среди многих других.       Гермиона дергает голову назад, в попытке найти адресата.       У барной стойки, склонив голову к плечу, стоял мужчина. И наблюдал за Паркинсон также неотрывно, как и Гермиона пару секунд назад.       У барной стойки стоял Драко Малфой.