Последняя книга Риты Скитер или проклятие Малфоев

«Когда ты есть ничто, пустое место, остается только дать волю фантазии. Ты стараешься хоть чем-нибудь заполнить пустоту».

Винда Винтер. Тринадцатая сказка.

***

— Как ты можешь, Люциус, она наша дочь! — Нарцисса с трудом удерживалась от какого-нибудь крайне болезненного проклятия. — Не дочь, а монстр, Цисси. И не смей на меня кричать. Я сказал — нет. Ты едешь во Францию вместе с Драко. И я не стану как-либо пытаться развлечь эту… Звонкая пощёчина оборвала фразу мужчины, миссис Малфой стремительно вылетела из гостиной, путаясь в складках длинного черного платья. В последнее время она носила только этот цвет. Сама не понимала, почему. Все яркие и светлые наряды неожиданно стали резать глаза, да и настроение женщины было далеко от позитивного. Поэтому она частично позаимствовала гардероб Беллатрикс — своей сестры, а также сделала большой заказ у швеи. Единственное, от чего ее смог отговорить супруг — вуаль, закрывающая лицо. Мол, не траур, Цисси, будь добра хоть чуть-чуть следовать этикету. Все эти новости, а также непосредственно разговор супругов, Хель узнала от Арманда. Он, почему-то, пытался всячески помогать девочке, скрашивать ее досуг и развлекать. Кроме того, в отличие от обычных заблудших душ, он мог беспрепятственно перемещаться по поместью Малфоев, поскольку его связь с домом и магией рода сохранилась даже после смерти. Именно Арманд рассказал Хель про Драко и про то, что им лучше близко не общаться. А в идеале — быть как можно дальше друг от друга. По крайней мере, пока юный наследник не достигнет одиннадцати лет, когда его магия стабилизируется. — Значит, мама уезжает? — бесцветно поинтересовалась девочка. — Она этого не хочет, но ты должна понять… — Почему я должна? Почему я всем должна? Не успела говорить научиться, как уже была должна, — не выдержала Хель, — разве я просила столь много? Всего лишь, чтобы мама была рядом, чтобы меня выпускали погулять в саду, чтобы не держали в одиночестве, будто прокажённую. — А про прокаженных ты откуда узнала? — удивился призрак. — Да какая разница?! Приходила тут ещё одна истеричная дама, которая убивала своих детей ради вечной молодости. В итоге пятый или шестой ребенок ее задушил во сне, когда узнал, что планирует мамаша. Ничего не напоминает, может, мне Люциуса тоже задушить? — Никто не собирается тебя убивать ради молодости. Приди в себя, Хель, ты должна… — Опять должна? — взвизгнула девочка, глаза, полные слез, возмущённо посмотрели на предка, — ах, да, ради молодости не собираются, а вот просто убить, так это и папаня, и дед, и весь мир! Спасибо, успокоил. Но ни возмущения Хель, ни ее требования справедливости никак не могли исправить ситуацию. Нарцисса уехала, а для юной Малфой ничего не изменилось. Разве что, совсем прекратились редкие визиты матери. Одна отрада, помимо призраков, в жизни Хель всё-таки была. Книги. Абраксас сдержал свое слово, и теперь дрожащий от страха домовой эльф приносил всё, что только могла пожелать девочка, из библиотеки Малфоев. Конечно, мертвые тоже много всего могли рассказать, но выискивать того, кто будет разбираться в каждом интересном для Хель направлении? Арманд и его потомок Брутус давали ей знания по истории, иногда углубляясь в такие дебри, что явно не предназначались для детских ушей. Впрочем, девочка не роптала. Ну, от кого ещё она узнает о том, как Анна Болейн подлила Генриху Восьмому афродизиак для совершенно очевидных действий, а потом вместо себя подложила под короля служанку под оборотным зельем? Книги про проклятых детей Хель и вовсе выучила от корки до корки. Их было совсем немного. Два огромных тома, где пространственно нагнетается атмосфера, призывая душить таких младенцев в колыбели и одна тоненькая рукопись, где очевидец, чье имя затерялось в истории, описывает жизнь и действия дожившего до двадцати лет некроманта. Оттуда Хель узнала о том, что настоящим исчадием ада немертвое дитя становится только после своеобразного «крещения смертью». Для этого некромант должен прогнать через себя массив энергии из потустороннего мира с желанием убить человека или… воскресить. Да, они могут воскрешать, возвращать души, если не прошло ещё сорок дней после смерти. Только вот есть одно но, как только некромант залезет настолько глубоко в потусторонний мир, он уже не сможет выбраться. Потеряет абсолютно все эмоции и привязанности, станет жаждущим крови и зрелищ животным, ради развлечения калечущим, убивающим… — Не некромант, а вампир какой-то, — шокировано прокомментировала Хель. — А, по-твоему, откуда появились вампиры? — Ты хочешь сказать… — Я без чтения мыслей вижу, что ты думаешь о каких-то мерзостях, которые даже не должны быть в голове у одиннадцатилетней девочки. Первые вампиры — это люди, которых подчинил некромант. Полностью сломал волю, чтобы развлечься. Он использовал их, как пушечное мясо, да и не только. Постепенно их организм приспосабливался под желания хозяина. Сначала питание кровью, клыки, нечеловеческая сила… А затем из-за переизбытка энергией мира мертвых они стали уязвимы на солнце. Некроманту это не понравилось, и он просто бросил сломанных игрушек. К сожалению, куклы выжили. В их мозгу остались лишь прошлые приказы хозяина: убивать, пытать… Насчёт обращения уже самими вампирами в себе подобных споры велись очень долго. Да и, насколько я знаю, никто так и не пришел к логичному выводу. Возможно, вампиры каким-то образом передают некроэнергию жертве, и она после смерти задерживает их души в телах… — Фу, какая гадость, — скривилась Хель, но тут же оживилась, — а я тоже могу… Ну, ломать сознания? — Только после инициации. Если попробуешь сейчас, то, возможно, и дойдешь до неё. Или просто убьёшь человека, что тоже приведет к безумию. — Жаль, — только и обронила девочка, передернувшись всем телом, — тогда отложим… Арманд покачал головой. Он успел привязаться к сообразительному и одинокому ребенку, но если тот станет монстром… Хотя, Малфой уже мёртвый, какое ему дело до живых? Главное, чтобы Хель не убила Драко. По крайней мере до того, как он продолжит род. Что ж, мир мёртвых влияет и на самих мёртвых. Хель больше не пыталась ставить родственникам условия или пытаться вырваться. Она окунулась в волшебство магии. Палочку ей не купили, поэтому она осваивала простейшие преобразования трансфигурации без нее под руководством бывшего профессора Хогвартса. А заодно слушала о столь далёкой, но такой привлекающей школе. Мадам Матильда Уизли преподавала в Хогвартсе в конце девятнадцатого века. Была знакома со многими выдающимися деятелями того времени и даже с истинной пророчицей из Уагаду*. Будучи весьма активной дамой при жизнь, Матильда была совсем не против старательной и внимательной ученицы после смерти. Помимо трансфигурации, мадам Уизли также была весьма требовательна к этикету. Она вполне могла с силой ударить Хель по спине за кривую осанку из-за их связи души-некроманта. Другим дисциплинам юная Малфой также уделяла внимание. Она решила, что раз не может поехать в Хогвартс, то «Хогвартс приедет к ней». В какой-то момент Хель даже попросила Арманда и Брутуса научить ее танцевать. Первый лишь покачал головой, говоря, что в его время танцы были совсем другие, а второй с радостью взялся за обучение. С тех пор пара из тоненькой бледной девочки и статного призрака каждый вечер кружилась по комнате в замысловатых фигурах вальса, бассдансов. Позже Хель позвала и других призраков, которые могли научить ее более современным танцам, нежели живший в шестнадцатом веке Брутус. Кроме того, предки юной Малфой привили девочке пренебрежение и даже ненависть к маглам. Особенно Брутус любил повторять: «Пристрастие к немагическому обществу — вернейший признак магического бессилия. А ты — особенная, дитя. Не опускайся до этих ничтожеств». Хель послушно кивала, представляя в своей голове маглов, как обезьян в набедренных повязках, издающих непонятные рычащие звуки. На свой шестнадцатый день рождения Хель не сомкнула глаз. От полуночи до полуночи она лежала на постели, бессмысленно глядя на тяжёлый балдахин. Хель ждала Нарциссу, которая каждое одиннадцатое мая вырывалась из Франции, чтобы единственный раз за весь год навестить дочь. Принести какой-нибудь подарок и просто поцеловать холодный лоб. Но… Ее не было. Едва часы пробили двенадцать — начало нового дня, Хель горько зарыдала, уже даже не сдерживаясь. Ей был не важен принесённый эльфом подарок от Абраксаса, воспринимаемый скорее как подкуп, не важно то, что у Нарциссы могло что-то произойти… Она просто не пришла. В единственный день, когда могла, леди Малфой не навестила свою одинокую и забытую дочь. Арманд висел в спальне главы рода, задумчиво разглядывая пейзаж за окном. Когда-то он сам построил это поместье, его жена облагородила землю вокруг, вывела тот самый сорт «вечно цветущих роз», которые в то время ещё даже не назывались розами. — Мать моя Моргана, — Абраксас отшатнулся, едва вошёл в комнату. — Моргану не преплетай. У этой ведьмы уж точно не мог родиться такой сын, — мгновенного отозвался призрак и медленно развернулся, каким-то новым взглядом осматривая потомка с ног до головы, — и до чего же ты довел мой род, Абраксас Арманд Малфой, названный в честь великого мага и воителя? — В-вы… — видевший многое мужчина невольно стал заикаться. — Арманд Малфой, основатель рода, не к твоим услугам, позорящий моё имя. — Но что я сделал? Я умножал богатство, не давал грязнокровкам прийти к власти, я… — При этом род в пятнадцать раз беднее, чем был при мне. Министром магии до недавнего времени была магловская женщина. Но это не самое важное, — Арманд подплыл ближе, заставив Абраксаса вжаться в стену, — ты предал собственную кровью, предал дитя своего рода. — Дьявольское отродье! Некромант! Если кто-нибудь узнает, нам всем конец. Если оно выйдет из-под контроля… — Оно?! — призрак зашипел, — Если бы вы относились к Хель по-человечески, то у неё были бы минимальные шансы пересечь грань. Она бы не знала ненависти, не знала одиночества и настолько глубокой и взрослой обиды. Ты надеешься, что сможешь удерживать Хель вечно, глупец? Ты забрал у нее последний якорь. Мать. Знаешь, что сейчас делает страшный и ужасный некромант? Горько рыдает в подушку из-за того, что год ждала Нарциссу, а та даже не пришла! Ты. Ты умрешь первым, Абраксас Малфой. А уж с Люциусом я разберусь. Он трус и слабак. Арманд, издав нечеловеческий вой, пролетел прямо сквозь напуганного до смерти главу рода и скрылся. А Абраксас медленно сполз по стенке, хватаясь за всегда здоровое сердце. К вечеру следующего дня основатель рода Малфой пришел к Хель с вестью о том, что её дед слёг. — Заболел? — девушка отвернулась к стене, плотнее закутавшись в одеяло, — так ему и надо. — Его дни сочтены. Хель только пожала плечами и продолжила свое увлекательное занятие: разглядывание узоров на обоях. Хотя, что-то в ее душе всё-таки заскреблось. Отменит ли Люциус разрешение на книги, если Абраксас умрёт? Конечно, Хель без них не сойдет с ума от недостатка информации, ведь у нее есть призраки. Но это было бы… неприятно. — Где это видано, чтобы юная леди валялась в кровати в шесть часов вечера? — возмущалась мадам Уизли, — милочка, вы в душ хоть ходили или даже не вставали? Я с кем разговариваю, мисс Малфой?! Если бы Матильду слышал кто-либо из ныне живущих, помимо Хель, у них бы наверняка возникла мысль, что эта Уизли слишком уж сильно похожа на Молли, хоть та ей и не родственница. По крайней мере, одинаково громко и визгливо возмущаться умеют обе женщины. — Не знаю, мадам Матильда, — буркнула Малфой, даже не оборачиваясь, — можете лететь по своим призрачным делам. Я нынче не в настроении. — Что значит это ваше «не в настроении»? Настоящая леди… — А я не настоящая. Я вообще ошибка магии моей матери и гибель всего рода. Доброй ночи. — У вас — Малфоев, — гневно посмотрела Уизли на спокойного Арманда, — всегда была эта невоспитанность. То перебиваете, то хамите, то… Повинуясь взмаху руки Хель, женщина тут же испарилась, успев возмущённо сверкнуть глазами.