Ночной Сеул

      Минхо с детства ненавидел светские приемы. Мать бегала по дому, младший брат капризничал, а отец с недовольным лицом следил за каждым шагом подготовки и ругал прислугу из-за любой мелочи. Порции говядины всегда казались слишком маленькими, цвет салфеток — неподходящим. Да какая, к черту, разница? Зачем вообще стараться, если вся корейская диаспора все равно схавает любое дерьмо, натянув на лица наигранные улыбки. А уже дома каждый обсудит не тот размер порции и цвет салфеток. Перемоет косточки и обязательно скажет, что у какого-то хрена с горы прием был намного лучше.       Поэтому, укрывшись в самом дальнем углу зала, он без конца смотрел на наручные часы. Чан назначил встречу в полночь, а значит, еще два часа предстояло терпеть удушливую атмосферу приема.       — Прячешься? — Хёнджин уселся рядом, крутя в руках бокал с красным вином. Сегодня на нем был смокинг, а волосы, аккуратно уложенные назад, блестели под светом люстр. — Сходил бы послушал, какие умные мысли сегодня изрекли. Твой отец только что заключил выгодную сделку с китайскими поставщиками.       Минхо каждый чертов раз удивлялся выдержке этого парня. Хёнджин, в глубине души, терпеть не мог все это, но так искусно делал вид, что со стороны казался человеком, которому все это шоу доставляло удовольствие. Когда отец Минхо узнал, с кем его сын водит дружбу, несколько дней ходил в приподнятом настроении и хвастался этим всем вокруг. Хван сразу стал частым гостем в доме семьи Ли, родители Минхо обожали его, улыбаясь во все тридцать два, когда этот парень приходил в гости. Хёнджин работал на свою репутацию, и теперь репутация работала на него.       — Ты покрасился? — Хван больше не был блондином, теперь его волосы стали пепельно-серыми. — С чего вдруг?       — Захотелось перемен, — конечно, Хёнджин солгал. Его просто выворачивало наизнанку от мысли, что у него и Феликса одинаковый цвет волос. — Будем спасать нашего друга? — Хван кивнул в сторону Джисона, которого окружили дамы преклонного возраста.       Это было действительно забавно. Бедный Хан улыбался и даже был вынужден целовать руки, увешанные золотыми кольцами. Старушки окружили его, вероятно, делясь местными сплетнями и наслаждаясь обществом молодого богатого наследника. Джисон иногда своим болтливом языком собственноручно рыл могилу из свежих сплетен, поэтому любой скандал или интрижка никогда мимо парня не проходили.       — Нет, — усмехнулся Минхо, — пусть еще немного его помучают. Я хотел поговорить с тобой о Феликсе.       Хёнджин закатил глаза. Началось. Прошло всего восемь часов с их умопомрачительной поездки на такси, а ебаный Феликс уже снова незримо витал в воздухе.       — Я знаю его слишком давно. И знаю, что парень вообще без тормозов, — Ли кивнул проходящей мимо даме, — он будет к тебе цепляться, провоцировать, раздражать, и тебе до чертиков захочется пристрелить его на месте, — Минхо, к счастью, не знал, что Хёнджин буквально несколько часов назад впечатал блондина лицом в стекло. — Но он хороший, и за своих пойдет до конца.       — Зачем ты мне все это рассказываешь?       — Вы с ним похожи, ахуеть как, — прозвучало больше как оскорбление. — Ты сам в этом потом убедишься. Зная его и зная тебя, я уверен на сто процентов, что ваша взаимная неприязнь добром не кончится. Либо ты его до смерти изобьешь, либо он тебя с ума сведет и всю банду против тебя настроит.       Приплыли. Хёнджин поднял брови.       — Как эта белобрысая кукла, которая не умеет держать рот на замке, может настроить банду против правой руки Чана?       Минхо усмехнулся. Да Ли Феликс мог все, если бы захотел. А пока ему просто хотелось выводить Хёнджина на эмоции или эмоции из Хёнджина.       — Хоть ты и любимчик у Чана, — Ли тяжело вздохнул, — Феликса он все равно любит больше всех, хоть и называет идиотом. Это даже не просто дружба или уважение, а что-то вроде братской привязанности. Я бы даже назвал это манией в какой-то степени со стороны лидера. Феликс для него как младший брат. Он вытаскивал его из любой передряги, подчищал следы. Однажды даже собой от пули закрыл, — Хёнджин слушал в полном ахуе, — тот шрам на левой руке у Чана — из-за Феликса.       Хван действительно не мог понять, что Крис нашел в таком парне, как Феликс. Хёнджин, который своей любопытности не стыдился, давно изучил всю подноготную биографию Ли Феликса, как только Минхо сообщил, что тот возвращается в Корею. Как вообще Чан мог допустить такого человека в свою банду? Ли не думал головой, действовал импульсивно, нарочно провоцировал конфликты с другими бандами, язвил и нарывался. Он даже перед своим отцом умудрился спалиться, подвергая всех опасности, которая могла закончиться тюрьмой и приличным, а то и пожизненным сроком, для Йени, Чанбина и даже Сынмина. А Чан просто закрывал на это глаза.       — Почему у Чана к нему такое особое отношение? — с обидой в голосе спросил Хван. Минхо заметил, как его брови сдвинулись к переносице, а взгляд потускнел.       Хёнджин всегда жаждал внимания, обожал быть первым и до мозга костей любил, когда Крис ставил его в пример другим. Минхо долго думал, стоит ли рассказывать о взаимоотношениях этих двоих, но решил, что лучше Хёнджин узнает правду от него и будет готов, чем если гнев начнет накапливаться со временем, и он собственными глазами все увидит.       — Честно, понятия не имею, — Минхо пожал плечами, — может, Чан слишком проникся, увидел в нем родственную душу или что-то большее. Я никогда не спрашивал ни у Чана, ни у Феликса. Они очень близки, в прошлом могли несколько часов друг с другом разговаривать. А Чан, сам знаешь, далеко не открытый человек, и разговоры о личном не любит.       Хёнджин окончательно запутался. Что-то большее? Но ведь Бан Кристофер Чан не мог влюбиться в какого-то уебка без мозгов? Нет, точно нет. Это было совершенно не в стиле лидера, да и о его ориентации Хёнджин ничего не знал. Чан никогда не делился такими личными вещами, даже с ним. Эти мысли вызывали у Хвана отвращение, как и всегда, когда его голова была занята ебаным Феликсом.       — Меня пять старух оккупировало, — Джисон подхватил бокал шампанского у проходящего мимо официанта, залпом осушил его и устало присел рядом, чуть ослабляя галстук. — Вы знали, что Пак Чхве Сон и дочь председателя корпорации Юн женятся? У них же разница в возрасте двадцать лет. Совсем с ума сошли, срамота.       Но Хёнджин не слушал Хана. Ему давно было наплевать на браки, которые заключались внутри южнокорейской элиты. Главное, чтобы родители не давили на него с выбором невесты, пока он учился. Сейчас все его мысли были заняты другим парнем с белобрысой шевелюрой. Хван чувствовал себя идиотом, придурком, который не поделил в песочнице игрушку с каким-то задирой из соседнего особняка. Это начинало откровенно раздражать, потому что Хёнджин был уверен: Феликс не стоил даже его мыслей, не говоря уже о жизни, в которую этот идиот внезапно влез.       — Чья бы корова мычала, — усмехнулся Минхо, — ты сам-то развлекался с Миной, которая, между прочим, замужем и старше тебя на десять лет.       — Это было три года назад. Я спасал ее от старого мужа, — Джисон игриво поиграл бровями и не совсем по-дружески положил руку на бедро Ли. — И почему ты вообще вспомнил? Ревнуешь?       Хёнджин молча оглядел друзей, затем посмотрел на часы и холодно произнес:       — Я пойду. Мне нужно на час раньше попасть в Место, чтобы обсудить с Чаном налог на казино в Ёнсане, — встретившись с всезнающим взглядом Минхо, Хёнджин закатил глаза. — Не опаздывайте. И, ради приличия, Ли, поздравь наконец-то отца с успешной сделкой, иначе он дыру в тебе прожжет.

***

      Феликс, захлопнув дверь такси, выругался. Водитель привез его не туда, куда нужно, из-за чего пришлось идти пешком лишние десять минут. В голове мелькнула мысль, что неплохо бы обзавестись собственной тачкой — как-то это уже не по-божески пешком ходить. Его белый утренний наряд сменился на тотал-блэк: кожаная футболка, узкие джинсы и массивные сапоги. Для ночных вылазок Феликс всегда выбирал черное, чтобы меньше привлекать внимание. Сжав в руке маску, он уверенно двинулся к нужному зданию.       Родившись в богатой семье и получив от жизни все, кроме экстрима и азарта, которые он компенсировал, вступив в банду, Феликсу приходилось носить маску. Джисон и Минхо делали то же самое, ведь миры бандитов и богачей часто пересекались, и не дай бог, если какой-нибудь проныра узнает в них наследников. Феликс, конечно, наследником не был, спасибо Рейчел, которая после блестящего провала младшего брата, окончательно поднялась в глазах отца. В любом случае, оранжево-черная балаклава была верным спутником на протяжении пяти лет, которую парень хранил под подушкой, уже изрядно поизносилась. Решив заказать новую в ателье, а эту оставить как реликвию, Феликс глубоко вздохнул, прежде чем открыл заветную дверь.       Внутри почти ничего не изменилось. Те же голые стены, тот же старый, заброшенный рояль, на котором любил играть Чанбин, а Сынмин иногда подпевал, потому что обладал неплохими вокальными данными. Только стало немного уютнее из-за развешанных фонариков. Скорее всего, это снова дело рук Чанбина, который всегда стремился создать домашнюю атмосферу. Он покупал милую посуду, расставлял ароматизированные свечи, а однажды даже притащил ковер с мишками. Со был человеком двух медалей: на ночных вылазках — идеальный солдат, способный запросто сломать конечности, а дома — уютный и добрый. Стянув серые волосы, которые все еще пахли краской, с лица, Феликс расплылся в улыбке — он ахуеть как скучал.       — Варан? — знакомый голос раздался со второго этажа. — Твою мать, Феликс, сколько лет, сколько зим!       Подняв голову, он увидел три знакомые макушки: лучезарно улыбающегося Чанбина, судя по всему, теперь основательно сидящего на протеине, хмурого Сынмина и младшего Йени. Феликс едва сдержал слезы от нахлынувшего счастья. Старые приятели мигом спустились вниз и принялись обниматься, даже Сынмин, подавив свою вечную неприязнь, заключил Ли в объятия.       — Задушишь, — Феликс с трудом выбрался из объятий Со, отмечая, насколько тот накачался. — Я тоже очень сильно скучал по вам. Даже по тебе, — он дернул бровями, обращаясь к Сынмину. — Как губа? Прошла? Разбить снова?       — У тебя конкурент появился, — Йени подошел ближе, обнимая старшего. — Только он не губу разбивает, а сразу голову.       Феликс, уставившись на Сынмина, вопросительно выгнул бровь. Их отношения всегда были странными — вечно дрались, Феликс обожал бить Кима по губам, ведь тот постоянно открывал рот, называя его богатым выродком. Ли и сам знал, что таковым является, но доводить Сынмина своим похуизмом ему доставляло особое удовольствие. Правда, потом самому приходилось ходить с синяками.       — Скорпион, — закатил глаза Ким, — бесит больше, чем ты.       Феликсу стало даже обидно: и тут замена нашлась. Ничего не ответив, он поднялся на второй этаж, где заметил Минхо и Джисона, которые увлеченно рубились в приставку, поедая при этом пиццу. Оба были облачены в смокинги — видимо, только что сбежали с очередного ужина для богачей. В углу стояло пять мониторов и куча проводов — Йени постарался, когда Феликс уехал, здесь и половины этого не было.       — Ого, не хило ты продвинулся, — Феликс оглядел рабочий стол Йени, удовлетворительно кивая. Тот по-прежнему оставался верен ярким цветам и мехам, поэтому даже летом появлялся в шубе. — Я, кстати, тоже своего рода программист теперь.       — Скачивание читов в Геншине за программирование не считается, — усмехнулся самый младший, потягивая коктейль из трубочки.       Феликс, если честно, до последнего надеялся, что Йени ушел из банды, и не потому, что не любил его — напротив, души во младшем не чаял. Просто у парня могло быть хорошее будущее; ему бы поступить в престижный университет на IT, а там и гляди, в хорошую компанию примут. Но Йени упорно отказывался, считая, что простая работа не принесет достойных денег. Отчасти, младший был прав.       — А где Чан? — спросил Феликс.       — Они с Хёнджином дела решают, — не отрываясь от приставки, ответил Джисон, но тут же закричал, ведь проиграл. Со злостью откинув джойстик, он поднялся. — Он теперь правая рука Чана.       — Это истеричка — правая рука нашего Чана? — Феликс был готов вскипеть от удивления, ибо такого услышать точно не ожидал.       — Эта истеричка нормально так тебе врезала, — Минхо подкрался настолько неожиданно и незаметно, что Феликс вздрогнул и вопросительно посмотрел на него. Как он, черт возьми, догадался, что именно Хёнджин его ударил? — Как я понял? — будто читая мысли, он обхватил подбородок Ли и развернул к себе. — По гематоме — только Скорпион так дерется.       Фу. Феликс был готов с себя кожу содрать. Не хватало еще, чтобы на нем была метка какого-то долбоеба самовлюбленного. Он поморщился, корча рожу, а Минхо устало достал ключи от машины из кармана пиджака.       — Ладно, не долго я катался на твоей крошке, — бросив стопку Джисону, произнес Минхо.       — Можешь отсосать, и я куплю тебе такую же, дорогой, — Хан, как всегда, не изменял своему репертуару и громко заржал. — Мы поспорили, кто из вас первым вмажет другому.       — Спасибо, что верил в меня, — театрально всхлипывая, Феликс обнял Минхо, но тот тут же выбрался из объятий. — Ну и дикий ты, Аспид.       От простого общения со старыми друзьями в душе Феликса вспыхнули яркие эмоции. Он, правда, скучал. Скучал по всей этой ночной атмосфере, по язвительным и колким комментариям в свой адрес, хотя в глубине души знал, что парни никогда всерьез этого не говорили. Даже скучал по этой халупе, которую Чан с гордостью именовал вторым домом, хотя сам жил в шикарной квартире в одном из самых дорогих комплексов Сеула. Но больше всего Феликс скучал по адреналину. В Калифорнии тоже было весело, но это было не то. Душа рвалась в Корею. В Штатах все казалось чужим и ужасным, в прямом смысле слова.        — Варан, — дверь скрипнула, и, развернувшись, Феликс был готов расплакаться во второй раз. Перед ним стоял Чан, раскрывая объятия. — Ну иди сюда, неприятность.       Феликс со всех ног кинулся к лидеру, чувствуя себя какой-то девчонкой, которая дождалась любимого из армии. Чан нисколько не изменился — все такой же суровый, разве что обзавелся парочкой морщин, но все равно выглядел строго и чудесно. Со стороны он бы не дал этому мужчине тридцать лет, Чан все так же выглядел на двадцать пять.       — Даже с друзьями детства так не обнимался, — шепнул Джисон Минхо, разглядывая довольного от встречи Криса.       Минхо же искал глазами Хёнджина, который с поджатыми губами рассматривал только что воссоединившийся дуэт. Самое забавное было то, что еще утром и Ли, и Хван были блондинами, а сейчас стояли тут с мышиным цветом волос.       — У вас что, один мозг на двоих? — не удержался Джисон и, тихо шепнув на ухо Хёнджину, принялся ржать. — Ты, после того как его ударил, свои заскоки передал, чтобы Феликс тоже в серый покрасился?       Хёнджин, откровенно говоря, ахуел. Цвет волос Феликса был идентичным, таким же, как и у него. Блять. Как же это раздражало. Как же он его раздражал. Еще и Чан, который пять минут назад крыл трехэтажным матом хозяина казино, злился и чуть не оставил вмятину на стене, теперь стоял и умилялся Феликсу, словно ребенок.       — А я говорил, что вы похожи, — с другой стороны, словно дьявол, уже шептал Минхо. — Теперь понимаешь, о чем я?       Втянув воздух, Хёнджин со всех сил пытался сохранить спокойствие. Феликс и Чан уселись на диван, и потерянный участник бродячих детей уже во всю рассказывал остальным о своих подвигах в Штатах. Хван отметил, что Ли вел себя непринужденно — так, словно пяти лет разлуки и не было. Ну еще бы, в Месте, как оказалось, каждый чертов сантиметр был пропитан Феликсом.       Разглядывая Варана, Скорпион отметил, что ночью тот выглядел по-другому. Не было этого милого шлейфа и вычурности. Черная футболка, узкие джинсы на худых ногах, подчеркивающие изгибы, глаза, подведенные коричневым карандашом. На месте Криса он бы также пялился, жаль только, что Феликс хуевое первое впечатление о себе подтвердил. Из биографии Варана Хван понял одно — своим характеристикам он соответствовал.       Вараны были внимательны к окружающей среде и могли легко замечать детали, которые другие игнорировали. Именно поэтому Феликс расхваливал мышечную массу Чанбина, прокаченный скилл в программировании Йени, даже Сынмину льстил, хотя тот, как обычно, воротил нос.       Непредсказуемый — способный к резким и неожиданным действиям, что делало его опасным противником, тут Хёнджин пока не совсем разобрался. А еще эти рептилии были до ужаса уверены в себе. В Ли Феликсе этого было хоть отбавляй.       — А как ты от калифорнийской мафии отвязался? — усмехнулся Сынмин, задавая вопрос. Впервые в жизни Хёнджин был готов его расцеловать. — Все-таки из банды просто так не уходят. А там, судя по твоим рассказам, все было серьезно.       В глазах Феликса на долю секунды проскользнул страх, но он тут же вновь принял расслабленное выражение лица, улыбаясь. Однако этого было более, чем достаточно, чтобы Хёнджин заметил. На губах заиграла хищная ухмылка.       — У меня были хорошие отношения с Бароном — это типа главный босс, — Феликс открыл галерею на телефоне, показывая фотографию, где он стоял рядом с каким-то толстым мужиком. — Ну вот, объяснил ему, что домой хочу. Он мне доверяет, знает, что лишним ушам про его махинации не скажу.       Хёнджин ему не верил, ну вот совсем нет. Хоть Феликс и говорил с уверенностью, этот страх в самом начале был слишком очевидным. Чан, летающий в облаках, скорее всего, не заметил. Со тоже был очарован старым другом. Минхо и Джисон, если что-то и знали, то молчали бы. А Йени то и дело отвлекался на свой планшет, параллельно споря с Сынмином. Лишь один Хёнджин, видимо, ловил каждую эмоцию Феликса и только и делал, что ждал, пока тот отступится. Но Ли вел себя чересчур уверенно. Слишком все это подозрительно: пять лет сидел на жопе ровно, а тут ему резко приспичило вернуться в Корею.       — Знаем мы, как тебе доверяют, — усмехнулся Джисон. — Пожалуйста, избавь меня от мысли, что ты спал с этим толстяком. Иначе я не смогу с этим жить.       — Фу, с ним точно нет, — Феликс поморщился, а до Хёнджина только сейчас дошла вся суть. Он вылупился на Ли, действительно удивляясь, что тот так открыто демонстрировал свою ориентацию. — Че ты смотришь на меня так, истеричка? Да, я гомосексуалист, и че?       Как же он заебал. Хёнджин скривил лицо, отворачиваясь.       — Гомосексуалист — это гей, — Феликс в очередной раз решил съязвить, издеваясь. — Если ты не знаешь.       — Я прекрасно знаю, кто такой гомосексуалист, и без твоих комментариев, — нервно ответил Хван.       — Я смотрю, вы уже подружились, — усмехнулся Чан.       — Да, он мне сегодня врезал, пока мы в такси ехали, — Феликс демонстративно показал лидеру щеку с гематомой, а сам, сощурив глаза, поглядывал на Хёнджина. — Какая-то токсичная дружба.       Крис реально терпел этого полудурка? В голове Хвана вообще не укладывался этот аспект.       — Наверное, было за что? Скорпион бы просто так не стал бить, — неужели лидер снял розовые очки и наконец-то соизволил сказать что-то разумное. — Ты порой язвишь так, что мне самому тебе хочется врезать, Феликс.       Ли ухмыльнулся, затем состроил невинное выражение лица и аккуратно положил голову на плечо Чана. Теперь у Хёнджина появилось еще больше вопросов.       — Но ты меня никогда не бил, потому что умеешь контролировать эмоции и знаешь, что все, что я говорю — шутка, — Феликс снова кинулся обниматься, а Чан, сдавшись, обнял его в ответ. — Вот так надо общаться с людьми, Скорпион.       Если бы Феликс был человеком, а не придурком без мозгов, он бы общался с ним нормально. Хван решил, что продолжать участие в этом спектакле больше не будет. Закатив глаза, он сел за рабочий стол Йени, тыкая в какие-то кнопки от скуки. Минхо был прав, у Криса особое отношение к Феликсу, тут и дурак заметит.       — Я хотел предложить кое-что, тема реально интересная и ахуеть какая прибыльная, — Феликс посмотрел на Чана, глазами указывая на его кабинет. — Тебе понравится.       Лидер кивнул, поднялся и направился в соседнюю комнату, а Хёнджин с раскрытым ртом наблюдал за тем, как Феликс хвостиком шел за ним. Ахуенно, теперь Чан обсуждал дела с какой-то белобрысой куклой, а его правая рука, которая буквально рвала жопу, чтобы добиться уважения, сидела в стороне.

***

      Как только двери кабинета закрылись, Чан мгновенно изменился в лице. При парнях он старательно держался, делал все, чтобы никто из них не догадался о том, что на самом деле творилось в душе лидера. Он всегда скрывал свои эмоции, но не тогда, когда рядом был Феликс. Этот парнишка еще шесть лет назад смог разглядеть за грозной маской ранимую и разбитую натуру.       — Как Союн? Когда ты в последний раз с ней виделся? — Феликс, решив отбросить все формальности, начал прямо.       — Три года назад. Она, наверное, уже так выросла, — грустно ответил Чан. — Юрин не дает мне с ней видеться. Они переехали в Пусан.       Про семью Чана вообще никто не знал. Это было для их же безопасности. Феликс, на самом деле, всегда поражался Крису. Тот собственными руками разрушил свое счастье, чтобы у его бывшей жены и ребенка была нормальная жизнь. Ежемесячно отправлял деньги, подарки, покупал игрушки и путевки на отдых — делал буквально все, чтобы дочь, которая росла без отца, ни в чем не нуждалась. Бан Чан был бы хорошим родителем, если бы не погряз в криминале по самый локоть.       — Знаешь, если бы я был твоей женой, то тоже бы не разрешил видеться с ребенком, — Ли аккуратно положил ладонь на плечо Чана, взглянув на него с сочувствием. — Ты и сам понимаешь, что Юрин делает это для безопасности Союн. Никакая мать не захочет, чтобы ее ребенок был втянут в преступный мир.       — Боже упаси, такую жену, как ты, Феликс. С тобой бы развелись через два часа, — Чан хрипло рассмеялся, закуривая сигарету. — Да, я знаю и не осуждаю ее. Она правильно делает. Да и в конце концов я сам ушел от них. Спасибо, что спросил, мне не с кем поговорить об этом.       Феликс еще раз похлопал по плечу Чана, предлагая, хоть и немую, но искреннюю поддержку.       — О теме, — продолжил Феликс, не желая грузить Чана лишними переживаниями и переводя разговор в другое русло. — Ты и сам прекрасно знаешь, что все богачи скупают люксовый антиквариат и произведения искусства на черном рынке. Но для этого приходится ездить на нелегальные аукционы в Европу, Китай или в Штаты. В Корее почему-то никто этим до сих пор не занимается. Есть один парнишка, мы познакомились в Сан-Франциско в прошлом году. Он может организовать поставки. Нам нужно только находить людей и толкать им все эти статуэтки, картины и другую дорогую ерунду. С твоими связями и нашими мозгами, — Феликс кивнул в сторону закрытой двери, намекая на всех присутствующих, — можно неплохо заработать. Пацан супернадежный, сам за него ручаюсь. Просто он светиться не хочет, а деньги ему нужны, как воздух. Согласен на двадцать процентов.       Чан внимательно слушал Феликса, и по его взгляду Ли понял, что тема заинтересовала лидера.       — Надо с Хёнджином посоветоваться, — неожиданно произнес он.       Ахуеть. Какой, к черту, Хёнджин, и с каких пор Крису стало так важно его мнение?       — Скорпион — моя правая рука, Феликс, — пояснил лидер, заметив озадаченный взгляд Ли. — Тема действительно прибыльная, на черном рынке, особенно в плане искусства, деньги крутятся хорошие. Но я бы хотел его услышать.       — А ты — моя первая любовь, и что с того? — Феликс закатил глаза. — Ладно, зови своего Скорпиона.       Чан действительно был первой пассией Феликса в пятнадцать лет. Ну еще бы: авторитет с кучей связей, заботливый, красивый — любой подросток мог бы влюбиться. Но Крис искренне был предан своей бывшей жене, и потому сразу послал влюбленного Феликса куда подальше. Ли долго проклинал Вселенную за то, что она создавала таких ахуенных натуралов.       Как только Хван зашел, Феликс сразу же закатил глаза. Хёнджин, не обращая на него внимания, сел в кресло напротив, аристократически закинул ногу на ногу и вопросительно выгнул бровь.       — Я, конечно, понимаю, что ваше знакомство, судя по всему, не очень хорошо прошло, но, будьте добры, все свои разногласия оставьте на день, — Чан окинул всех строгим взглядом. — Ночью вы не просто банда, а семья и команда. Варан, расскажи все Скорпиону.       Больно нужна была Феликсу семья, в которую входил этот истеричка. У него и своя была — хуевая, ну, кроме сестер, конечно. Хёнджин, явно довольный тем, что Чан решил с ним посоветоваться, принялся внимательно слушать. Ли слово в слово пересказал все Скорпиону, уже предвкушая, как тот его обосрет.       — Банковские переводы опасны, наличный расчет лучше, но им уже никто не пользуется, это неудобно, — на удивление Хван не гасил, а лишь задавал уточняющие вопросы. — Для доставки можно использовать анонимных курьеров.       — Я продумал этот момент, — Феликс оживился, его глаза загорелись. — У нас есть Йени, который шарит в компах покруче гениев-айтишников. Вместо физических денег можно использовать криптовалюту для расчета. Анонимно и безопасно, все в плюсе.       Хлопнув в ладоши, Феликс откинулся на спинку кресла, довольный собой.       — Ну вот, можете ведь, когда захотите, — Крис достал бутылку виски, направляясь к двери. — Пошлите. Остальным расскажем и Йени обрадуем, мальчик уже со скуки в игры играть начал. Но, для начала, пожмите друг другу руки.       Феликс бросил взгляд на Хвана, который явно был не в восторге от затеи Чана наладить между ними отношения. Но против лидера не попрешь, придется слушаться. Ли нехотя протянул небольшую ладонь, которую тут же накрыла более крупная. Лицо Хёнджина все еще оставалось холодным, он лишь тихо прошептал:       — Была бы моя воля, я бы тебе все пальцы переломал, кукла белобрысая.       — Иди нахуй, истеричка, — Феликс ядовито улыбнулся, уже представляя с каким удовольствием будет бить это красивое лицо напротив.

***

      Август для Хёнджина пролетел, как один миг, дни текли спокойно и расслабленно — если бы не Феликс, который ежедневно выводил его из себя. На прошлой неделе этот ублюдок отправил ему курьера с доставкой еды. Все бы ничего, но Хван на дух не переносил баклажаны, а Феликс, видимо, основательно подошел к делу и каким-то образом выведал его предпочтения. Ночами Хёнджин вынужден был терпеть его выходки и постоянные подколы в свой адрес. Но это была лишь половина проблемы. Если ночью Феликс, занятый подготовкой своих незаконных дел с Йени на черном рынке, еще хоть как-то вел себя вменяемо, то днем ситуация становилась просто невыносимой.       Они встречались чуть ли не каждый день: то в фойе жилого комплекса, то в стрелковом клубе по вторникам и пятницам. Хёнджину приходилось терпеть даже стоны из соседней квартиры, потому что Феликс стабильно таскал к себе домой каких-то парней. Возможно, те были из борделя, либо Ли цеплял их прямо в ночных клубах. Двоих из них Хёнджин даже запомнил. Первый был слишком высоким и худым, вся кожа в татуировках, лицо в пирсинге. Второй был его полной противоположностью: накаченный, среднего роста, в дорогом костюме; возможно, даже из того же круга, что и сам Хёнджин. Остальных Хван не пытался запомнить, так как все его внимание было приковано к Феликсу, точнее, к его блядским шмоткам, которые не прикрывали и половины тела.       Феликс явно умел себя подавать. Если ночью он наряжался в черное, то на шлюшские похождения почти всегда надевал белое, обтягивающее, обязательно с кучей цепочек на груди. Такие прикиды, видимо, предназначались исключительно для соблазнения очередной пассии на одну ночь. А еще этот ублюдок собирал волосы в высокий хвост, тем самым открывая доступ к своей тонкой шее, которую прямо в фойе обсасывал очередной блядун. Вглядываясь в Ли и его образ жизни, Хёнджин пришел к выводу, что тому давно наплевать на свое будущее и, судя по всему, на здоровье тоже. Потому что порой его глаза были такими дикими, что Хван решил — Ли, вдобавок ко всему, еще и начинающий наркоман.       В стрелковом клубе ситуация была еще хуже: Феликс стрелял слишком хорошо. Учитель буквально был готов носить его на руках, радуясь возвращению в Корею своего лучшего ученика. После того, как они с Хёнджином сцепились прямо на ночной вылазке, Чан предупредил их обоих: еще одна такая стычка — и оба пойдут нахуй из банды. Хотя, назвать это дракой было бы слишком громко: Хёнджин снова сорвался, а Феликс, довольный собой, просто лежал на земле, принимая удары. Феликс вообще ни разу не ударил Хёнджина, что даже Сынмин отметил как странное для него поведение. Крис, конечно, говорил не всерьез, но для Скорпиона, как и для Варана, репутация в глазах лидера была важна. В общем, Ли выводил Хвана из себя знатно, как и обещал Минхо.       Сентябрь был на пороге, и впервые в жизни Хёнджин не хотел возвращаться в университет. Он до последнего надеялся, что Феликс просто пошутил или что его попытка дать взятку ректору провалилась. Но реальность оказалась другой: в первый же учебный день Феликс завалился в аудиторию, уверенно направляясь к Хёнджину. Сегодня на нем был молочный костюм, а на шее красовался новый пластырь, скрывающий следы бурной ночи.       — Я же сказал тебе, что не собираюсь сидеть с аморалом. Гематом на лице давно не было? — Хёнджин строго посмотрел на него. — Сядь с тем задротом, — он указал пальцем на какого-то ботаника в очках. — У него как раз друзей нет.       Минхо и Джисон, вечные обитатели задних рядов, с трудом сдерживали смех, наблюдая за происходящим.       — Не хочу, — Феликс с вызовом кинул на стол дорогую сумку и, усевшись рядом с Хёнджином, пристально уставился на него. — Не видел тебя целых двенадцать часов, соскучился.       У Хёнджина и в университете была безупречная репутация, которую он ни в коем случае не собирался портить. Поэтому, когда весь поток уставился на них, он только громко вздохнул. Ладно, одна гребаная лекция, а потом он обязательно поставит Феликса на место, так что этот белобрысый сам сбежит от него подальше.       — О, у нас новый студент, — только что вошедший преподаватель подтянул очки повыше и улыбнулся. — Представьтесь, пожалуйста.       Феликсу не нужно было повторять дважды. Он и с первого раза понял, как опозорить Хвана.       — Ли Феликс, — произнес он с широкой улыбкой, демонстрируя всю свою сучью натуру и харизму. — Перевелся к вам из Пусана по рекомендации моего старого друга Хван Хёнджина. Хёнджин так хвалил Сеульский университет, что я просто не смог удержаться. Мы вообще с ним одноклассники, с детства дружим, не могли смириться с расставанием.       С каждым словом Феликса внутри Хёнджина все кипело сильнее. Он стиснул зубы, крепко сжал ткань брюк и до последнего надеялся, что этот придурок остановится прежде, чем он со всей силы впечатает его лицо в парту.       Ли, напротив, только начинал наслаждаться ситуацией. Проучившись три курса в Калифорнийском университете, он быстро усвоил, что выставлять свои знания напоказ далеко не всегда выгодно. Когда еще зеленый Феликс поступил на ядерную физику, не ведая всех прелестей студенческой жизни, он сыпал правильными ответами на каждой лекции и семинарах. Все благодаря домашнему обучению, организованному его отцом, который нанимал лучших учителей Сеула для Феликса и его сестер. Но вскоре Феликса затаскали по всем возможным конференциям и стажировкам, что ему быстро надоело. Уже через два месяца он решил, что лучше играть тупого, нежели способного студента. Все равно этот диплом был нужен только его отцу.       — Добро пожаловать, Ли Феликс, — старикашка в очках продолжал растягивать улыбку. — Надеюсь, ваши познания в экономике окажутся такими же выдающимися, как и у Хёнджина.       Феликс был абсолютно уверен, что Хван и здесь успел создать себе репутацию пай-мальчика. К счастью, для мажоров отдельных факультетов не существовало, и, скорее всего, сам Хёнджин, как и Минхо с Джисоном, не афишировали свой статус в обществе. Поэтому можно было смело нести всякую чушь, не опасаясь последствий.       — Сегодняшняя тема — активные и пассивные счета, — начал преподаватель, обводя аудиторию взглядом. — Господин Ли, который новенький, — кажется, у Минхо на мгновение отлегло, — скажите мне, что вы знаете об активах и пассивах в экономике?       Феликс прекрасно знал, что это были термины из бухгалтерского учета. Он и сам вел такие дела лет шесть назад, пока у лидера была афера с выродками из соседней банды, поэтому Чан ему все объяснял досконально. Но язвить хотелось нестерпимо, и план прикинуться дураком оставался актуальным, а уж опозорить Хёнджина было первостепенной задачей.       — В экономике — понятия не имею, — Феликс вальяжно поднялся. — Но вот в гомосексуальных отношениях это весьма распространено, — лицо преподавателя мгновенно исказилось, а с задних парт послышалось перешептывание. — Пассив — это тот, кто в себя член принимает, а актив…       — Блять, ты можешь уже заткнуться? — Хёнджин резко усадил его обратно, так сильно сжав плечо, что оно хрустнуло. Он сам не заметил, насколько громко прозвучала его фраза.       Но эффект был потрясающий. Вся аудитория замолчала, озадаченно поглядывая на двоих парней, которые, казалось, готовы сожрать друг друга взглядами. Феликс хищно улыбнулся, как бы демонстрируя, что своего добился, выставив Хвана наконец-то неуравновешенным дураком.       — Молодые люди, покиньте аудиторию, — втянув воздух, профессор снял очки, краснея от смущения, — после таких слов, господин Ли, вам положен выговор. И вам тоже, господин Хван, из-за нецензурной лексики.        — Но я не закончил, — Феликс попытался снова встать, но Хёнджин, схватив его за ворот рубашки, мгновенно толкнул вперед, выводя из аудитории. — Вернусь и дополню свой ответ, — Ли не унимался, — мы быстро…       Джисон покраснел, как помидор, и сполз под стол, стараясь сдержать подкатывающий к горлу нервный смех. Он ожидал от Феликса чего-то подобного, но такого яркого шоу на лекции у самого консервативного преподавателя в первый же день — точно нет. Хан, не выдержав, схватился за бедро Минхо и, чтобы хоть как-то справиться с приступом смеха, уткнулся лицом в его джинсы.       — Минхо, с тобой все нормально? — Чорин, их одногруппница, удивленно посмотрела на парня, который сидел неподвижно, с широко раскрытыми глазами, уставившись в одну точку перед собой.       Ли только кивнул, давая понять, чтобы она не отвлекалась. Сам же медленно умирал от внутреннего напряжения, ведь его друг детства прямо сейчас находился под столом на коленях, и его рука приятно сжимала кожу бедра, а другая, хоть и неосознанно, поглаживала колено, вызывая табун мурашек, пробежавших по всей спине Минхо. Он снова это делал.

***

      Как только они оказались в ближайшем коридоре, Хёнджин тут же прижал Феликса к стене, готовый оставить на его лице новые гематомы.       — Ну, бей уже, заебал, — Ли смотрел на него с таким безразличием, что весь агрессивный настрой Хёнджина растворился в мгновение ока, оставив лишь гнев. — Какая разница, сейчас или вечером? Ты все равно рано или поздно снова сорвешься, а если мне повезет, то ударишь в грязь лицом перед Чаном.       — У тебя вообще мозги есть, или ты уже все протрахал? — Хёнджин все еще держал кулак в воздухе, а другой рукой сжимал ткань рубашки Феликса. — Как можно было сказать такое преподу? Ты, блять, в Корее теперь, а не в своей Калифорнии. Тут не одобряют публичную гомосексуальность. Мало этого, так ты еще и меня впутал.       — Тебя только это задело? Почему? — Феликс прищурился, пытаясь прочитать эмоции на лице Хвана, которых было слишком много.       Он ожидал, что Хёнджин взбесится больше всего из-за того, что он представился его другом или из-за Феликсовой коррективы в его безупречную репутацию. Но Хёнджин об этом даже не упомянул.       — Подожди-ка, — Феликс действительно ахуел, чувствуя себя странно в такой близости с Хёнджином. — Пай-мальчик не только ночную жизнь от родителей скрывает, так еще и члены любит?       Глаза Хвана, которые мгновение назад пылали огнем ярости, вдруг изменились. Теперь он смотрел растерянно, даже хватка ослабла.       — Вот это да, истеричка, а ты меня с каждым днем удивляешь все больше, — Феликс театрально заправил спадающие на лицо Хёнджина серые пряди, ухмыляясь. — Как больше нравится: когда член в тебе или наоборот?       Хван резко отстранился, поморщившись. Хоть он и был геем, но афишировать это он явно не собирался. Его окружение такое не поймет и никогда не примет, а родители уж тем более. Даже банде он долго не решался признаться, но Минхо, который первым заметил его наклонности, уверил, что все будет нормально. И действительно, ребята не бурно реагировали, лишь Сынмин изредка подшучивал, но это было привычным. А теперь знал Феликс, и Хёнджин понимал, что этот ублюдок его не оставит в покое до конца дней.        Он чувствовал, будто Ли вцепился зубами в его душу, изводя день за днем, намеренно провоцируя на вспышки гнева. Дело уже было не в какой-то взаимной неприязни, а наоборот, Феликсу будто в голову вбивали каждый раз, когда он на горизонте видел Хёнджина.        — Я тебе все мозги выбью, и не только мозги, если еще хоть раз произнесешь подобное в моем присутствии, — Хёнджин подошел неприлично близко. Если раньше Феликс считал, что этот парень — самый натуральный натурал, то теперь, судя по всему, его заднице действительно угрожала опасность. — Ты же так старательно прячешься от отца, оттягиваешь момент, лишь бы он не узнал. А он, поверь, узнает, — Хван улыбнулся, надавливая на плечи с такой силой, что Феликс зашипел. — Господин Ли ведь входит в круг знакомых моего отца, а знакомые отца — мои знакомые. Может, ускорим процесс? Наверняка, твоему папаше будет интересно узнать, где его сын теперь обитает.       Конечно, Хёнджин не собирался поступать так на самом деле. Это не было вопросом чести — просто ему было противно иметь дело с такими, как Феликс. А вмешиваться в семейные разборки Ли он уж тем более не хотел. Однако, порой Феликс раздражал его настолько, что Хван с трудом сдерживался, чтобы не связаться с его отцом и не выдать всю подноготную неугомонного сына. Но и тут была лазейка: Феликс чести к Хёнджину уж точно не испытывал и, не сомневаясь, сдал бы все его грязные секреты при первой же возможности.       — Пиздуй, — Ли усмехнулся, — только не забывай, что мы с тобой в одной лодке. Если я пойду на дно, то и ты со мной.       Как бы противно это не было, ебаный Феликс оказался прав. Теперь стало ясно, почему Минхо так часто затирал о том, что они похожи. Это проявлялось даже в самых мельчайших деталях. Хёнджин как-то подслушал разговор между Феликсом и Джисоном: Ли уверенно утверждал, что в квартире его больше всего привлекал вид из панорамного окна, хотя варианты получше имелись. И самое интересное, что Хёнджин тоже выбрал эту квартиру именно из-за ночного Сеула за окном. Про цвет волос и говорить не стоило — это был просто тотальный пиздец. Оба были детьми богачей, которые искали эмоции в ночной жизни. Хван часто наблюдал, как Феликс кайфовал, занимаясь незаконными махинациями; он видел в его глазах интерес и азарт, а днем этот блеск угасал, снова превращая Феликса в пубертатную язву.       А теперь еще и ориентация совпала. Хёнджину Феликс не нравился, вот прямо вообще нет. Даже его красивая внешность меркла на фоне всего дерьма, которое белобрысый день за днем подкидывал Хвану.       — Ты и так на самом дне, — сказал Хёнджин в последний раз, прежде чем развернуться в сторону деканата, уже прикидывая в голове примерную сумму денег, которая бы покрыла этот первый в жизни выговор.