Моё счастье прячется среди подсолнухов

В последнюю неделю в голове отвратительно пусто. И при этом настолько тяжело, что любые мысли причиняют жуткую головную боль. Подобравшись невероятно близко к разгадке цепочки преступлений, что сотрясали их город на протяжении полутора лет, Ан впервые чувствует страх. Поистине животный ужас завладел её существом, сделав никчёмной и беспомощной. Если в начале он почти не мешал работать, всплывал вместе с догадками, слабой тревогой, и всё то можно было спихнуть на аномально жаркую погоду, то пришло, наконец, понимание, что это были первые звоночки. Которые она, конечно же, успешно проигнорировала в угоду погони за призрачным преступником. Стоит часам в гостиной пробить полдень, как она вздрагивает, оборачивается на звук с испугом и, осознав, что опасности нет, укладывается обратно на любезно подставленное мужское колено. Хочет и дальше пялить взгляд в телевизор, где идёт очередная для канала шлаковая мелодрама, но сверху раздаётся тяжёлый вздох, и экран выключается. — В последнее время ты стала совсем дёрганной, — замечает Акито, когда Ан поднимает взгляд на него. Хоть внешне Шинономе и выглядит расслабленным, беспокойство всё равно мелькает в голосе, а меж бровями залегает глубокая морщинка. — Всё переживаешь из-за случая с Камиширо? — Как тут не переживать, — устало вздыхает она, потирая виски. — Это было… отвратительно. Вряд ли я смогу когда-нибудь забыть об этом. — Нужно быть величайшим ублюдком, чтобы поднять руку на полицейского, — спустя какое-то время отзывается парень, и девушка морщится, закрывая лицо его рукой. Действительно. Величайшим. — Он правда думает, что в отделе сидят одни дураки и со всеми имеющимися уликами никто не догадается, что это было конкретно нацеленное убийство? — А почему бы и нет? — пытается отшутиться она, испытывая невероятное отвращение. — Вдруг у Камиширо был рак последней стадии, и он, зная, что не доживёт до следующего месяца, решил испытать все запретные радости этого мира? А затем, уже угашенный, пьяный и накуренный, влез в петлю. — Ага, поэтому предсмертная записка лежала у него не на столе, а была прилеплена ко лбу булавкой. Чувствительность же притупляется под наркотой, почему бы и не превратить собственную смерть в увлекательное шоу? Лучше, давай-ка закроем эту тему, Ан, дорогая. У нас же с тобой отпуск. Нужно проводить его с мыслями об отдыхе, а не поимке особо опасных мразей. — О да, — фыркает она. — Целых три дня отпуска, которые получены моей неспособностью сосредоточиться на деле и непрекращающейся паникой. Благодари Тенму, что согласился выделить его и тебе, потому что не может же жена сидеть дома без мужа. И не говорит, что не по этой причине убедить смогла начальника. *** — У НАС НЕТ ПРАВА НА ОШИБКУ, ЦУКАСА, МАТЬ ТВОЮ, ТЕНМА, — кричит следовательница, швыряя в лицо мужчины протокол по вчерашнему осмотру места проишествия. Обнаружение мёртвого коллеги в его собственной квартире стало последней каплей для весов её умирающего в муках хладнокровия. — ЭТА МРАЗЬ НАЦЕЛИЛАСЬ НА НАС, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЕТ, ЧТО МЫ ВЦЕПИЛИСЬ ЕЙ В ХВОСТ! ТЫ И САМ ВИДЕЛ, В КАКОМ СОСТОЯНИИ БЫЛ КАМИШИРО! Цукаса игнорирует истерику подчинённой, понимая, что все эти нелестные слова и крики исходят из простого страха. До сих пор не понимая, как такой эмоциональный человек пришёл к работе в полиции, и даже смог добиться некоторых успехов, он читает отчёт с таким спокойствием, будто бы не сам показывал Шираиши следы от уколов на синюшных сгибах локтей. — Отвратительный фарс, — говорил он с дрожащим от гнева подбородком. — Он даже не старался сделать всё красиво. Ему просто нужно было избавиться от свидетеля. Но что именно успел заметить Руи, что могло бы раскрыть ему личность убийцы? Ещё и эта бумажка с булавкой… Ан, отправляющая в этот момент фотографии с места происшествия, только крепче сжала зубы. Схема, которую она придумала со вторым следователем, сработала отлично, но взамен забрала его жизнь. И чтобы эта жертва была ненапрасной, Ан должна совершить правильный выбор. Потому что предатель скрывается среди них. И, кажется, она наконец-то всё поняла. — Я понимаю твой гнев и разочарование, — устало произносит начальник отдела, откладывая бумаги в сторону. — Я тоже хочу найти убийцу и заставить его ответить за все свершённые преступления. Но ты же сама знаешь, что сейчас, когда мы так близко подобрались к ответу, сильные эмоции могут помешать и даже навредить. Давай-ка сделаем вот что. Он поднимается с кресла, нарочно медленно потягивается, устав от долгого сидения, и, наконец, поворачивается к Ан, что всё никак не могла успокоиться. — Я дам тебе мини-отпуск. На три дня. Вы же с Шинономе недавно закончили со строительством дома? Как чудно. Отоспишься, пересмотришь какой-нибудь любимый сериал, да вернёшься ко мне свежая и отдохнувшая. Как тебе такой вариант? — Тогда требуй отпуск и для Акито тоже, — всё ещё недовольно бурчит она, не испытывая должного восторга от столь щедрого предложения от нещедрого начальства. — Не хочу видеть его кислое лицо и выслушивать нелестные комментарии. Да и вообще-то он тоже много чего сделал для следствия. "Лучше всего держать одного из подозреваемых рядом с собой". Внезапное осознание, что её муж, хоть не самый приятный по натуре человек, но всё ещё её муж, вполне мог оказаться убийцей, тоже давило на Ан. Улики сходились, странные действия с его стороны напрягали, а алиби не придумывалось ни одному из случаев фиксирования преступления. Абсолютно всё говорило против него, но это были лишь косвенные причины. По ним нельзя было предписать обвинения. И девушка, смирившись с этим, всё равно втайне надеялась, что всё это ложь и Акито кто-то упорно пытался подставить. Ну не может, не может Шинономе быть серийным маньяком! — Как пожелает моя единственная любимая подчинённая, — чуть посмеивается Цукаса, слишком уж легко соглашаясь. Даже странно. — Забудьте обо всех проблемах и насладитесь временем друг с другом. Не должны же молодожёны забывать друг о друге, верно? — Иди ты к чёрту, — хмыкает девушка, но всё-таки начинает улыбаться. — Сам не забудь о своей невесте! Я всё ещё помню, как она жаловалась на отсутствие внимания с твоей стороны! — Я? Не уделяю внимание Нене? Боже мой, какой же из меня плохой человек! Нужно будет срочно это исправить! *** — Почему бы нам не прогуляться? — предлагает вдруг Акито, и Ан заинтересованно приподнимается. — Сходить куда-нибудь развеяться. В целом устроить полноценное свидание, как в старые-добрые. А то с этой рабочей атмосферой никакого времени не остаётся. — А ты у нас, оказывается, всегда был романтиком, да? — игриво хихикает девушка, довольно щурясь, когда чужие губы касаются ладони. — А по мне не видно? — наигранно возмущается тот и зацеловывает всю поверхность женской ладони. — Какого же ты обо мне плохого мнения! — Да как я вообще за тебя замуж вышла? Стоило задуматься ещё на том моменте, когда ты мне предложение делал. Может быть, не жалела бы сейчас об этом. Конечно, это всё шутки. Никто из них не сожалел о сделанном выборе. Всё-таки их любовь друг к другу была искренней и настоящей, но в нынешней ситуации сердце Ан всё равно было не на месте. А вдруг она действительно ошиблась? Вдруг вышла за настоящего убийцу и это знание станет бременем на всю оставшуюся жизнь? Что делать тогда? *** Как обычная прогулка по парку превращается в это? Как, чёрт возьми, всё скатывается в сюжет дешёвого боевика? — Опусти пистолет, — шипит Акито, загораживая своим телом трясущуюся Ан. — С чего бы я должен это делать? Твоя жена — последний человек, который мог бы пролить свет на всю ситуацию. И то, что она сейчас рядом с тобой, только упрощает мне ситуацию. Убить её, убить тебя и выставить всё как парное самоубийство молодожёнов. Разве не чудно? Ан, узнавшая о злодеяниях мужа, убивается прямо у него на глазах, ведь из-за чересчур сильных чувств не может выдать его полиции, а ты следуешь за ней прямо в глубины Ада, ведь жизнь без неё перестанет иметь смысл. И ведь романтично, красиво получится! Ой, погоди-ка… ты действительно не знал, что Ан тебя подозревает? Акито не ведётся на очевидную провокацию, но всё равно вздрагивает, когда хватка на его руке становится болезненной, а чужие всхлипы громче. Именно это заставляет его повернуться. А Ан с облегчением осознать, что она была неправа. Какое же счастье, что Акито не был убийцей.