Dragons and Crows

      — Perzys Ānogār. — Медленный, хотя уже порядком агрессивный голос Давоса звучал намного громче в полной тишине комнаты.       — Пезис Ангар. — Эйрон не понимал какая это по счету фраза, которую Давос заставляет учить его за сегодняшний день. Солнце уже начало опускаться за горизонтом, и он чувствовал как еще немного, и он начнёт опускать свои веки в такт небесному светилу.       — Perzys… — Повторил Давос уже практически по буквам, если не по слогам.       — Перезис? — Нахмурено раскатывая рычащие звуки он не понимал где именно опять сделал ошибку, встречая обреченный стон Давоса.       — Olvie botes ilza. Zȳha Valyria qupēgrie issa. — Принц наблюдавший за их потугами последние несколько часов, казалось, получал немалое удовольствие от погружающегося в отчаяние кузена.       — Завали ебало, Эймонд, клянусь! — Это было единственным предупреждением прежде, чем Давос в порыве злости швырнул кубком в сторону Принца. Эймонд даже не дернулся, когда кубок с водой врезался в стену всего в паре дюймов от его лица.       — Можем мы прекратить выставлять меня полным идиотом? — Юноша сильно надавил на свои глаза до ярких пятен перед ними и скатился вниз по стулу.       — Нет, мы только начали. Как ты рассчитываешь лететь со мной в Эсосс без знания простейших слов?       — Извини, а когда меня спрашивали хочу ли я лететь с тобой в Эсосс?! — Эйрон в поражении поднял руки по-прежнему удивляясь наглости парня.       — Ты меня любишь, почему я должен спрашивать? Ты бросишь меня одного, посреди дикарей и язычников, где…       — Хватит строить из себя жертвенного агнца, ты даже не пытаешься быть тонким.       — Ну я и не стремлюсь. А теперь ещё раз, давай, Perzys.       — Ты мог бы послать его к мейстеру Джерардису, у того куда больше практики в обучении… трудных учеников. — Эймонд пытался быть голосом разума в который раз за этот день. Хотя куда чаще ему нравилось доводить Давоса до срывов. Стоит ли говорить, что несчастный кубок скоро оставит вмятину на стене, где сидит Принц.       — Спасибо, Эймонд. Действительно, может это ты дерьмовый учитель? — Подперев щёку рукой, Эйрон выразительно уставился на Давоса мило и абсолютно фальшиво ему улыбаясь.       — Еще слово и я заставлю тебя осваивать язык на практике. Как насчёт праздной беседы с Каином? — Блэквуд наградил его такой же саркастичной улыбкой в ответ.       — Твой дракон будет куда более приятным собеседником, чем ты, Блэквуд. И он не исправляет каждый мой слог!       — Я уверен, с твоим произношением он просто считает тебя за недалёким умом.       — О боги, с меня хватит. Можешь поговорить с кем-то, кто не будет ошибаться в каждом слове на языке который я едва ли начал изучать неделю назад! — Эйрон поспешил подняться и уйти куда-то подальше от все больше истекающего ядом парня.       — Ладно, ладно, ладно, прости! Всё, никакого валирийского сегодня. Извини, я давлю. — Давос вскочил прямо перед ним загораживая дорогу, но не удерживая силой, оставляя ему возможность уйти, — Пожалуйста, не злись.       — Я даже не злюсь, Давос! Я не могу выучить сотню новых слов за день, как ты того от меня требуешь. Просто… — На несколько секунд он прикрыл глаза, пытаясь собрать воедино последние осколки своего ума, — Ynot rēbagon.       — Sȳz. — Давос немного улыбнулся ему и позволил покинуть комнату. Как только дверь за Эйроном закрылась, юноша с грохотом швырнул стул в угол, — Блять!       — Ты слишком много требуешь от него, кузен. — Рассудительно отметил Эймонд, ничуть не помогая срыву Давоса.       — А то я сука не заметил!       — Передай его мейстеру Джерардису. Это будет медленнее, но основательнее.       — Да, хорошо, ты прав. — Давос бессмысленно кивал, уставившись на брошенный стул.       — Я прав, или ты просто злишься, что поругался с Эйроном? — Ухмылка растянулась на его лице, когда Давос взревел и швырнул в него уже целым кувшином.       — Заткнись! Нахуй! Эймонд!       — Боги, ты просто смешон. — Принц не спеша поднялся, и прошёл к фруктам столе, усаживаясь прыжком прямо на край стола, — Он будет в порядке. Честно, Эйрон уже освоил больше, чем я мог бы ожидать от него.       — Если бы я убедил его начать занятия с мечом, было бы еще лучше. Черт. — Давос упер руки в бока и вскинул глаза к потолку, — Он скоро захочет вернуться домой, я не смогу убедить его остаться. И тогда мне предстоит жить вдали от него без понятия, как он и все ли с ним в порядке!       — Я все еще теряю нить повествования, кузен. В чем смысл такого усердия в освоении валирийского?       — Как еще я смогу писать ему письма без риска, чтобы на него ополчились в его собственном доме? — Блэквуд выразил это таким тоном, словно это было абсолютно очевидно.       — Ты полностью уничтожен, Давос. — Эймонд пораженно покачал головой осознав наконец, что его кузен учит своего любовника древнему языку только ради любовных записок между ними, — Полностью.       Придя в их с Давосом покои Эйрона встретила служанка передавая письмо прибывшее из Каменного оплота. Он сразу узнал печать кольца своего дяди. Приняв окончательный удар по его и без того вымотанной душе, он уселся за стол и уставился на послание в своих руках. Еще пару минут покрутив руках бумагу он выругался и сорвал печать. Оттягивание неизбежного было глупостью, когда очевидно там точно не написано слов о приятном времяпровождении в компании Блэквуда после его побега из дома.       Внутри его встретил знакомый почерк Лорда Хамфри. Его дядя выражал острую озабоченность его присутствием в родовом замке Таргариенов, и тем что добрался он туда на спине проклятой твари. Он попросил немедленно покинуть Драконий Камень и вернуться домой, сам же лорд готов в любой момент выслать ему отряд рыцарей навстречу. Конечно, все это было написано в предельно вежливой манере на случай если он действительно в беде и его письмо будут читать посторонние. Зная своего дядю, тот бы разнес кабинет в клочья после новостей, что его племянник сбежал с Блэквудом.       Хорошо, что его не ругали. Плохо, что его считали тут почти пленником. Еще хуже, что он не торопился вернуться домой, зная как его встретят после такого грандиозного побега. Это должны были быть несколько дней лесу, а не приключение на другой конец страны. Амос убьёт его.       Отложив письмо он окончательно сдался в попытке думать позитивно. Он чертовски устал, Давос в нем разочарован, а его семья в ужасе и думает, что его похитили. Он размышлял о том, что хуже уже быть не может, но видимо боги намерены испытать его на каждый виток сильнее предыдущего. Сложив руки на столе он лег них лбом и обмяк. У него больше не было сил думать.       Солнце почти село за горизонтом, и Эйрон слушал как в далеке слышится рев драконов резвящихся над морем. Каждый раз, когда он смотрел на этих огромных созданий так легко кружащихся высоко в воздухе, он видел невозможное для его прежнего здравомыслия, которое он, кажется, оставил где-то рядом с могилой своего отца. Медленно двигаясь, он прошёл к окну и выглянул в сторону, где танцевали драконы. Он мог рассмотреть Вермитора и Сереброкрылую кружащихся низко над водой охотящихся на крупных морских тварей. Наблюдать за ними с такого расстояния было почти умиротворяющим, когда эти величественные создания не дышали ему в лицо угрожая одним неловким движением раздавить в пыль.       Он лишь дважды поднимался с Давосом в небо, и оба раза это было настолько же страшно, насколько великолепно. Большую часть полёта он в ужасе цеплялся за парня моля богов сохранить им жизни. У него также было подозрение, что рычание Каина скрывало смех, если бы драконы были способны смеяться. На удивление он уже почти привык, что Давос по крайне мере дважды в день должен посетить своего дракона и, кончено, Эйрон составит ему компанию.       В конце концов оба дракона улетели в сторону, где, как он теперь знал, был выход в пещеры. Лениво разминая шею Эйрон оглядел комнату и прикрыл глаза опираясь на стену рядом с окном, запрокидывая шею назад. Библиотека замка включала себя в большой степени все книги и свитки на высоком валирийском, а покидать замок без сопровождения Давос наравне с Эмондом ему не позволял. Невольно, его глаза обратились к стоящему рядом с коллекцией кинжалов Давоса собственному мечу. Иногда он мог тренировать базовые замахи и стойку, но чаще всего это было бы абсолютно бесполезно в нстоящем бою. Не придумав ничего лучше, он сел обратно за стол и начал сочинять ответ для своего дяди.       — Неразумно ждать три недели до твоей коронации, когда мы можем полететь туда и решить проблему здесь и сейчас. — Лейнор хмуро смотрел на свою жену стоя напротив ее стола, где она тщательно планировала свой следующий шаг. — Неразумно лететь туда и сжигать людей не попытавшись решить все мирно. И нет, — Она остановила порывавшегося ее прервать мужа поднятой ладонью, — я не стану перекладывать это на Корлиса. Я знаю он был бы счастлив повергнуть кальмара глубоко на дно моря, но это моя забота. Я лично облетела весь Западный Эсосс вязв его под свой контроль, уж с местными лордами как-нибудь совладаю.       — Ты не покорила его в одиночку, и сейчас нет нужды идти на самоубийство, чтобы кому-то доказать твое право на трон. Если Лорд Грейджой слишком увяз в пучинах самоуверенности своего надела, самое время его оттуда стряхнуть. Лиши его всех титулов за измену и отправь на стену. Он предатель короны! Мой отец годами усмирял их выходки, пока твой отец закрывал на это глаза и позволял им разбойничать. Никто не будет скучать по железнорожденным.       — Они думают я слаба и нерешительна, думаешь хорошая идти туда и принципиально доказать обратное? — Рейнира невесело усмехнулась и покачала головой, — Я не хочу начинать свое вошествие на престол массовыми убийствами. У нас же есть один Мейгор в истории, я не стану вторым. Получить Западный Эсосс путем переговоров и лишь во вторую очередь насилием, а потом идти в земли, что оставил мне отец, и сжигать тех кто упирается приклонить колени? Нет. — Принцесса уперлась ладонями в стол и упрямо уставилась перед собой, — Я отправлю послания о том, чтобы все кто желает преклонить колени перед законной Королевой прибыли в Хареннхолл на мою коронацию. Те кто откажутся, лишаться всех титулов, земель и будут преданы смерти как измененники короны. Никто не умрет, пока Лорды не докажут мне свою верность на моей коронации, Лейнор. Они должны приклонить колени добровольно, а не перед угрозой смерти. С нас довольно крови и огня уже в Эсоссе. Весетрос видел достаточно драконьего огня уже при завоевателе, а после крови при Мейгоре.       — По крайней мере верни Давоса во Вранодрево. Если будет нужно действовать быстро, он с радостью возьмёт на себя инициативу.       — Нет. Если мы нападём на Железные острова, атаку начну я и никак иначе. Давосу будет лучше остаться на Драконьем камне. Без Виззеры его никто не остановит сжечь неприятеля, если те зарвуться атаковать земли близкие к его дому. Что с нашими шпионами? Есть сведения о скорпионах?       — Нет. У них нет ни чертежей, ни поставок. На что они вообще надеяться?       — Что королевство не примет свою Королеву, и они войдут в историю как первые кто отказался склониться. Им следовало знать лучше, чем злить драконов. Не удивлюсь, если вскоре они выразят свою лояльность к Эйгону. Ланнистеры уже заседают и планируют сговор, возможно даже вместе с Грейджоями.       — Как будто Эйгону вообще есть дело до этого королевства.       — Многие уже распустили слухи, что я изгнала своего брата в Эсосс, чтобы убить там без свидетелей. — Обреченно развела руками Принцесса, — Они не прекратят пересуды, пока он сам не преклонит колено.       — Он готов посетить каждый замок высоких лордов и сказать им это лично.       — А так же опустошить их погреба в процессе. — С веселой улыбкой заметила Рейнира, отметив, что это также повеселило Лейнора.       — В его защиту, он стал гораздо меньше напиваться с тех пор как покинул столицу. В Браавосе у него теперь много друзей, а не собутыльников, как было тут. Он действительно счастлив сейчас, Рейнира. — Лейнор не позволил ей перебить себя и наклонившись взял ее руки в свои целуя каждую, молчаливо прося дать ему договорить, — Я знаю, ты не позволишь себе выразить сомнения в его намерениях открыто. Но имей веру в меня, если не в него. Эйгону никогда не нужен был трон. Он предпочёл бы инсценировать собственную смерть, чем занять этот проклятый стул.       — Спасибо. — Рейнира тихо прошептала своему мужу прикрыв слезящиеся глаза. Она была готова идти войной против всего Весетроса, если потребуется доказать свои права, чтобы стать тут правительницей. Но совсем другое воевать с собственной семьей.       Ее отношения с братьями и сестрами едва ли можно назвать тёплыми и крепкими. Слишком много злых слов было сказано для них о ней, и слишком мало усилий она приложила, чтобы принять их в свое сердце как родных людей. Лишь когда она усмотрела в них черты ее любимой Алисенты, к ней пришло осознание какой огромной пропасти меж ними она позволила разрастись. Виззера многие годы требовала от Рейниры больше участия в делах семьи, а не только малого совета, где ее мнением пренебрегали из раза в раз. Пусть она осознала это слишком поздно, это позволило ей навести хотя бы шаткие мосты между семьями.       Эйгон всегда был слишком напряжен в ее присутствии, хотя и позволял себе порой очень смелые высказывания. Хелейна была милой, но ее внешность была такой же обманчивой как красота на ядовитых бабочках. Рейнира понимала, ее сестра не стала бы наездницей свирепой Пламенной Мечты будучи добросердечной простушкой. Она была провидицей и порой в глазах ее стояла такая глубокая тьма, что она бы приняла ее облик как Незнакомца, уверуй Рейнира в Семерых. Эймонд был трудным ребёнком даже для Алисенты, хотя он и боготоворил собственную мать. Он рос таким серьёзным и злым, будто с рождения готовился схватить меч и повергнуть их всех в крови и смерти. Каждый раз видя его на тренировочном поле еще будучи мальчишкой лет десяти, он уже бился так, словно завтра отправится на войну. Отсутствие у него дракона он смело компенсировал свирепостью в бою и усердной учёбой. Мейстеры не раз отмечали острый ум Принца и жалели о его пристрастии к мечам, а не книгам. Дейрон же никогда не подходил к Рейнире первым. Он был вежлив с ней, но ни разу на ее памяти у них не было и минуты наедине за честным разговором. Она могла понять настороженность Эйгона, загадочность Хелейна и грубость Эймонда. Дейрон был для нее чужим. Ее братья и сестра часто посещали своего младшего брата в Староместе, но никогда не обсуждали ничего связанного с ним между собой. Лишь по рассказам Давоса и Алисанны она знала, что ее младший брат подающий надежды мечник и искуссно играет на лютне.       Во многом ее хотя бы напряжённые, но существующие, отношения с ними возникли благодаря настойчивости Виззеры. Когда родился Эйгон, она и Алисанна прибыли ко двору с искренними поздравлениями для Алисенты. Зная, что Королева лишилась собственной матери и не имеет возможности получить материнское наставление для себя, Принцесса осталась при дворе почти на весь следующий год помогая ей освоится в новой для Королевы роли. После рождения Хелейны, Виззера вновь посетила двор и помогла Королеве с ее первыми уроками в Высоком Валирийском. Когда же родился Эймонд, Виззера прибыла ко двору в компании своей дочери и полугодовалого Давоса на руках Алисанны.       Кажется, что именно с той поры между вторым сыном Королевы и первым внуком Принцессы завязалась столь крепкая дружба. Каждый раз, когда Рейнира видела искреннюю улыбку на лице своего брата, значило, что Давос где-то рядом. Она могла бы подумать, что ее брат станет злым на кузена, когда тот предъявил права на одного из самых свирепых драконов в Королевстве. Но когда Эймонд кинулся на Давоса с объятиями плача от радости за него, она вдруг осознала сколь ошибочны ее мысли о собственных братьях и сестре. Когда же Принц оседлал Вермитора, многие в замке говорили, что это лишь для того, чтобы тот мог чаще навещать Давоса во Вранодреве. Она верила в это сильнее всех.       Как бы сильно их семья не была разделена в прошлом, будучи наследницей своего отца она уже поклялась себе, что сделает все возможное для единства Дома Драконов. Король был слаб и едва не позволил собственным детям начать вражду меж собой. Будучи Королевой она никогда этого не допустит.