Dragons and Crows

      Эйрон не смог бы найти подходящего сравнения, даже если бы прожил еще сто лет. Несколько мгновений назад ему было не по себе от тряски на спине дракона, но, когда Каин расправил крылья и они оторвались от земли, он забыл вообще обо всем беспокойстве какое у него было. Это было страшно, просто неестественно для него. В тот же момент он почувствовал себя таким невесомым, словно его душа покинула тело. Его ноги ослабли, а руки еще крепче сомкнулись вокруг Давоса впереди него. С каждым взмахом крыльев Каина они поднимались все выше.       Он видел нескончаемый лес, дорогу, и чем выше они летели, тем обширнее ему казались земли под ними. Он часто поднимался на холмы и осматривал равнины с высоты, но это было ничем иным как иным миром над землей, когда все казалось настолько крошечным. Не будь его эмоции в таком беспорядке, он бы даже посмеялся над тем, сколь крошечно все смотрится сверху. Все казалось просто незначительным, когда ты пролетаешь за секунду то, что в ином случаем могло бы занять полчаса пути. Это было просто невероятно.       Он ощутил, как притяжение земли тянет его назад, когда дракон стал особенно быстро приближаться к облакам летя практически вертикально земле. Давос, казалось, не ощущал никаких неудобств, он пару раз резко повернул головой оглядывая небо, ища взглядом Эймонда, чтобы им не пришлось столкнуться. Затем, схватив поводья он слегка отклонил дракона вправо. Эйрон ощутил, как облака влажной моросью окутывают его и в моменте он перестал видеть что-либо, кроме плеча Давоса, пока они не поднялись над ними, где их тут же осветило Солнце.       Эйрон не мог поверить тому, что он видит. Вместо земли, леса и дорог под ними были почти до боли в глаза белоснежные клубы облаков. Он видел их сотни раз с земли, но, когда они были настолько близко, что он мог наклониться и коснуться их, он ощутил такую дрожь во всем теле, что мгновенно обмяк в поражении позади Давоса. Тот резко обернулся, поднимая колено в седло для опоры, испугавшись, что Эйрон мог отрубиться. Хотя почти сразу усмехнулся и вернулся назад в седло, увидев восторженное выражение лица Бракена. Сейчас он выглядел именно так, как должен был выглядеть человек, поднявшийся так высоко, как могут только боги.       Его потерянное и восторженное настроение позволило ему потерять всякую бдительность. Когда слева от них проревел бронзовый дракон, не уступающий в размерах Каину, он справедливо взвизгнул от неожиданности вцепившись в Давоса. Его кожаный костюм мало помогал с тем, чтобы зацепиться за ткань, позволяя только обхватывать того за талию. Эйрон ни в коем случае не жаловался.       Эймонд летел от них на небольшом расстоянии, но все-таки далеко не вплотную. Это позволяло им легко сворачивать и регулировать высоту в некоторых местах. До этого Давос ныл, что, если бы не проклятый дождь, они могли бы лететь под облаками и наслаждаться видом, но вымочить Эйрона дождем под сильными потоками ветра было бы прямой дорогой к лихорадке, поэтому им пришлось ограничиться полетом выше всей непогоды Вестероса.       В скором времени Эйроном завладело умиротворение. Его щеки раскраснелись от ветра и холода, и он понимал, что, если бы не Давос со своей повышенной температурой, он бы действительно мог околеть к чёртовой матери. Ему все еще было немного прохладно, но он мог пропустить это, наслаждаясь самыми яркими лучами Солнца в своей жизни и бесконечными облаками под ними. В какой-то момент легкое укачивание Каина, иногда махающего крыльями, даже стало убаюкивать его. Он не мог представить себя в безопасности на спине огнедышащей твари за много миль над землей с парнем, которого едва знал, но вот он здесь, и он чертовски счастлив быть тут, чтобы он не говорил прежде. Он должен Давосу много поцелуев.                            Драконий камень с высоты полета казался слегка мрачной и серой крепостью среди гор. Он не сказал бы, что ожидал чего-то грандиозного, хотя то, как Давос говорил о великом валирийском наследии, наталкивало мысль на некоторую более внушительную архитектуру. Хотя, когда они спустились ниже, он справедливо заметил, что наклоны фасадов и в целом положение стен были странными, и он не представлял как это могло бы быть практичным в осаде и защите. Вскоре он ощутил руку Давоса на своей, сжимающей его талию. Он обратил внимание на то, как они опускаются к пещере внутри горы. Она казалось довольно небольшой, и он начал волноваться сможет ли такой огромный зверь в нее вместиться.       Спуская вниз, Каин словно набрал скорость и стал более резко поворачивать, чтобы точно влететь внутрь. Наконец, он резко свернул крылья вниз пролетая через ущелье, а затем резко расправил, что он мог бы сравнить их с парусами. Скорость полета резко спала, что толкнуло его и Давоса в седле сильно вперед. Хотя если Эйрона удерживали ремни, то Блэквуд просто резко отклонился вбок, и вместо того, чтобы перелезть через седло легко ушел по инерции в сторону, и так же легко вернулся обратно в седло тут же сматывая поводья на ручках перед ним. Эйрон буквально ощутил всем тело момент, когда дракон коснулся ногами земли и начал шествовать вперед.       В пещере было действительно темно, хотя свет из расщелины, а также факелы, зажжённые в руках двух людей на помосте, улучшали его возможность осмотреть тут все. Давос легко перевернулся в седле лицом к Эйрону ловко снимая с него ремни намного быстрее, чем когда застегивал их. Наконец закончив это, он перемахнул через седло спрыгивая на помост перед ними и тут же практически перетаскивая за талию, перенес к себе Эйрона.       — Кто-нибудь сейчас в замке? — Давос обнимал Эйрона за талию одной рукой, служа опорой для еле стоящего юноши после почти пяти часов в седле на драконе.       — Принц Джейкерис прибыл около трех часов назад. У нас не было приказа подготовить Вермакса к вылетам сегодня. — Голос мужчины был низким и хриплым, а акцент, с которым он говорил, казался Эйрону еще более странным, чем Давоса.       — Эймонд увел Вермитора поохотится, ожидайте в течение часа. — Двое людей с факелами послушно склонили головы и проводили их до коридора, откуда Давос повел его дальше.       Эйрон не мог перестать рассматривать все, что было вокруг него. Это было не похоже ни на что в архитектуре Вестероса которую он видел. Ему казалось, что сами стены дышали жаром. Почи на каждой свободной от факелов стене висели сигилы Таргариенов. Рука Давоса периодически сжималась на нем чуть крепче, когда им нужно было повернуть и подняться по лестнице. Достигнув каменных дверей, он пропустил Эйрона вперед, давая ему пару секунд покрутить головой, пока сам разговаривал с только подошедшей служанкой.       Комната была просторной, с огромными окнами, где открывался прекрасный вид на море. Раму обрамляли тяжелые черные шторы. На полу был необычно белый ковер, размерами превышающий любой разумный предел выделанной с животного шкуры. У стены стояла большая кровать с балдахином, на противоположной стороне находился письменный стол, и несколько полок с какими-то странными предметами. На стене, ближе всего к окну, висели несколько десятков разнообразных кинжалов необычных форм с яркими ручками.       — Ну, что скажешь? — Низкий голос уже привычно раздался прямо за ним, и крепкие руки обхватили его за талию прижимая к себе. Давос ненавязчиво покрывал его шею нежными поцелуями, заставляя Эйрона неотвратимо улыбаться и щурится от приятных ощущений.       — Насколько я знаю, в этом замке редко принимают гостей…       — Ммм, да. В определённые годы тут было слишком много неоседланных драконов. Они могли бы без проблем принять чужие корабли за угощение. Сейчас тут по крайне мере двое диких драконов. Последнее время все тихо, но никто не хочет рисковать пускать сюда излишне много посторонних и испытывать терпение драконов, не привыкших к большой компании зажравшихся лоров и леди, ищущих для себя экзотики на этом острове.       Эйрон медленно обернулся в объятьях Давоса, и обхватив того за шею, прижался к нему, ткнувшись в плечо.       — Это было потрясающе. — Несмотря на искренность своих слов, Эйрон чувствовал странное смущение, — Спасибо, что взял меня с собой…       — Ты не видел ничего кроме неба, Эйрон. Вид куда живописнее, чем белый и серый, когда нет угрозы окунуться в дождь и холод с такой погодой. — Давос легко целовал его висок и поглаживал спину, будто бы даже покачивая в своих объятьях. — Ты можешь принять ванну и потом мы поужинаем. Сейчас ты этого не ощущаешь, но скоро тебя нагонит, и ты почувствуешь себя чертовски уставшим. Это из-за воздуха. Чем выше летишь, тем труднее дышать, и это как-то сказывается на теле спустя время. Мы уже привыкли к этому и почему-то не так восприимчивы, но другим людям это действительно порой бьет в голову.       Теперь, когда Давос указал на это, он действительно ощущал легкое головокружение, но думал, что это больше от эмоций, холода и скорости. Ему никогда не приходилось задумываться, что воздух на земле и вверху может отличаться.       — Слуги тебе со всем помогут, мне нужно найти одного проблемного принца. — Давос мог бы показаться капризным и недовольным, но он слышал в голосе легкое беспокойство. — Если хочешь, чтобы я остался, только скажи. Поверь, я совсем не рвусь сейчас спорить с язвительным подростком. Почти уверен, что все кончится криками и он улетит куда-нибудь в Дрифтмарк.       — Почему он тут? — Его собственный голос звучал слабо, даже для него самого. Совершенно неожиданно, он начал чертовски сильно хотеть спать, а горячий и обнимающий Давос совсем не помогал ему бороться с этим.       — Ты же знаешь, что все королевство распускает слухи о незаконнорождённости детей Рейниры. Теперь, когда Король мертв, к ним особенно пристальное внимание, ведь он наследник матери. На него сейчас направленно больше взглядов, чем когда-либо. — Давос тяжело вздохнул, и прислонился щекой к виску Эйрона, — Ему стоит меньше обращать внимания на слова овец, и чаще являть в себе дракона. Он вырос слишком благородным для этого пропащего двора.       — Я думал, Король грозил отрубить язык тем, кто распускает эти слухи? — Эйрон несколько раз слышал, как это обсуждали его дяди за ужином, но последний раз кого-то волновало их происхождение при рождении принца Джоффри. В остальном его семья старалась не обсуждать слухи, которые никто не смел открыто распространять при дворе Короля или даже в собственном доме, опасаясь последствий.       — Я все чаще склоняюсь, что исполнение угрозы напрямую без промедления и суда, было бы куда полезнее. Деймон хотел сжечь пару Лордов, когда те по-пьяни кричали об этом в борделе, но Король был слишком мягок помиловав их и разрешив вернуться невредимыми в свои дома. Теперь, слова Короля — это ветер. Впрочем, как и всегда.       — Такие заявления — это измена, Давос. Слово Короля закон. Он был мирным Королем, при нем не часто случались казни. — Эйрон хмуро уставился перед собой. Ему не нравилось, как вольно Блэквуд отзывался о покойном короле. Визерис был мирным правителем, лояльным и добрым. При нем Речные земли не знали раздора, и были благословлены хорошими урожаями в последние годы. Он мог быть не лучшим политиком во всем, что касается войны на Ступенях, но если бы его отец не впутался в долги от своего имени, то война бы обошла и их стороной, как многих в Вестеросе.       — Только потому, что Веларионы и его брат взяли Ступени на себя, Король мог есть пирожные в своем дворце, не зная горя и крови. Не путай слабость с мудростью. Приди корабли Триархии к берегам Вестероса, у нас на троне сидел бы безвольный дурак без сильной армии и дракона за своей спиной. — В голосе Давоса сквозила насмешка и какая-то затаенная обида.       — В вашей семье более чем достаточно драконьих всадников. — Эйрон упрямо пытался защитить честь Короля.       — Когда на Ступенях началась война, их было всего четверо. Рейнире было всего шестнадцать, Сайракс была слишком мала. Итого трое, двое из которых Веларионы. И это я еще не уточняю, что Морской Дым едва ли был готов к войне, когда всю жизнь счастливо купался в морском бризе с Лейнором на спине, а потом был брошен под град стрел на другой конец света. Эйрон, случись что-либо там с Лейнором или Деймоном, у королевства бы остался только праздный дурак на троне, принцесса, едва достигшая зрелости, и Леди Дрифтмарка, которая едва ли могла противостоять в одиночку всей армии Триархии с их флотом и скорпионами. — На несколько секунд он замолчал. Его голос стал ниже и серьёзнее. — У него были мои дядя и мама. На Драконьем камне были свободные драконы. Они могли бы закончить войну за несколько месяцев, дай он им возможность оседлать их. Но Визерис предпочел игнорировать проблему и устраивать свои пиры, закрыв глаза на мою семью, после просьб бабушки о праве заявить о себе драконам для ее детей.       Эйрон тревожно обдумывал все сказанное Давосом. Он знал, что многие критиковали Визериса за отказ вступать в войну на Ступенях. Его семья поддерживала решение об этом, хотя семья его матери неоднократно жаловалась, что такие вольности дадут Веларионам излишне много власти над Узким морем, и вся торговля теперь будет под их контролем. В целом так все и закончилось. Теперь он мог признать, что ситуация, которую обсуждали в их доме за ужинами, когда он был ребенком, могла стать фатальной для всего королевства, если бы Веларионы не отстояли Ступени без короны.       Рассматривая сейчас эту войну с точки зрения Давоса, он мог только представить степень обиды его семьи. Король имел все шансы закончить войну от имени короны, если бы привлек своих близких родственников, но он бросил брата и племянника одних, празднуя в Красном Замке.       Каждый раз, когда Давос говорил о своей семье, он был счастлив. Он обожал свою мать, мог остро подколоть своего дядю и нежно заботился о Бенджи. Он любил своих кузенов и племянников Веларионов и Таргариенов. Понимать, как сильно он переживал это разделение в их семье, когда у них могли быть равные права, которые притеснял Король, было больно даже для Эйрона, никогда не чувствовавшего себя в обиде за наследие Амоса. Эйрону нечего было наследовать, но махай перед его носом каждый раз возможностями, которые отобрали по прихоти и глупости одного человека, даже он пришел бы в ярость.       — Мне жаль, Давос. Я не мог подумать, что…       — Брось, мне не нужны твои извинения. Мне нужно было, чтобы мою бабушку не игнорировали как чужую. Рейнира обещала моему дяде и маме дать возможность заявить права на драконов после ее коронации. — Наконец голос Давоса потерял мрачность, и он слышал в нем хрупкую надежду, — Пламя мечты сделало кладку почти сразу после помолвки Джейса и Хелейны. Принцесса отдала одно из яиц Бенджи. Если то не вылупится, Рейнира обещала дать ему право заявить на дракона в будущем, если будут свободные. — Даже не смотря сейчас на его лицо, он буквально чувствовал улыбку парня. Давос будто бы стал сам по себе мягче, и еще теснее прижался к Эйрону.       — Я надеюсь, что все пройдет хорошо. — Он поцеловал его в шею и прикрыл глаза, пока мысленно представлял Давоса счастливым со своей семьей в небе, как они были сегодня вдвоем. И если он мог представить себя в этом видении позади Давоса, никто кроме него все равно об этом не узнает.       — В противном случаем, я действительно слетаю с тобой в Старомест и мы вместе проклянём Визериса в его приключении к Седьмому пеклу. — Чертов Блэквуд рассмеялся, когда Эйрон сильно хлопнул его по плечу за такое оскорбление веры и Короля.                            Давос неспеша прошел в зал, где находился стол с картой Семи Королевств. Стража осталась за дверью, и он был наедине со своим племянником и его бушующими эмоциями. Блэквуд лениво осмотрелся, убеждаясь в их уединении, после чего громко прочистил горло, привлекая к себе внимание подростка. Джейс резко остановился и поднял голову готовый закричать на посетителя, но осекся, увидев его.       — Я думал ты с Эймондом улетели во Врандрево? — На мгновение Джейс потерял весь свой запал и просто растеряно моргал.       — Планы поменялись. Что ты тут делаешь? Твоя мать в змеином гнезде, готовится стать первой Королевой в истории, а ее наследник сбегает дуться?       — Я не дуюсь! — Джейс вскрикнул, но тут же поправил себя, продолжая говорить уже в более спокойной манере, — Это просто… Они все смотрят, Давос. Смотрят на меня и видят кто я. — Его голос оставался ровным, но сжимающиеся в бессильной злобе кулаки не на миг не убедили Давоса в его контроле над собой.       — Харвин Стронг покинул двор почти пять лет назад, Джейс. Что они могут увидеть? — Он наблюдал, как быстро тот замкнул при упоминании рыцаря. Вся его храбрость и бравада гнулась при имени человека, что учил его и Люка сражаться. Верного друга его матери.       — Его может и не быть рядом, но все придворные шепчутся об этом каждый раз, когда я отворачиваюсь!       — Джейс, их слово, против слова Короля. Против будущей королевы, твоей матери! Против твоего законного отца, будущего лорда Дрифтмарка! Против твоего дракона! Против всей нашей семьи. — Давос следил за тем, как молодой принц мечется по залу в ярости и обиде. Облокотившись о стол с картой Весетроса, он тщетно пытался убедить племянника взять свои эмоции под контроль. — Ты истеришь как мальчишка. Пока ты продолжаешь реагировать на эти грязные слухи…       — Но ведь это не слухи! — Джейс не выдержал и закричал. Он остановился в нескольких шагах перед Давосом и уставился на него во всей своей праведный злости, под который крылся страх и обида, — Все видят правду, стоит им только взглянуть на меня!       — Они могут судачить о тебе сколько угодно, ты Таргариен. Ты всадник дракона. Это все, что имеет значение.       — Как оказалась не только Таргариены могу быть всадниками! Веларионы кровь Древней Валирии, их род веками был связан с нашим! А у тебя кровь в третьем поколении, и даже так ты сумел оседлать самого дикого дракона!       — Ты сейчас меня обвиняешь? — Он старался говорить ровно и спокойно, но чувствовал, как внутри поднимается отвращение и злость.       — Kesys ondor avy sytilībus daor! — Принц выкрикнул эти слова практически в истерике, но тут же замер осознав, что он только что произнёс. Джейс испуганно округлил глаза на своего дядю и инстинктивно поднял руки в сдающимся жесте.       — Skoros? — Давос почти выплюнул вопрос, складывая руки на груди. — Думаешь я просил об этом? Моей бабушке было отказано в драконе. Твой дед отказал моей матери и дяде в драконьих яйцах. Мне и Бенджи было отказано в том же. Не было ни единого раза, когда я мог нарушить приказ Короля! Каин выбрал меня! — Давос немедленно оттолкнулся от стола и стал приближаться у Джейсу, но тот в ответ начал отступать, — Я не бастард, Джейс. — Принц вздрогнул от этих слов, но не рискнул прервать Давоса, — Nyke Valyrio Uēpo ānogār iksan. Мне больно за то, что ты должен защищать свое право первородства и наследования, племянник, но не смей сомневаться в моем праве на дракона. Не наживай себе врага в моём лице, Джейкерис. Тебе не понравятся последствия.