Dragons and Crows

      Эйрон не совсем понимал, что конкретно разбудило его. В комнате было тихо, камин давно потух и за окном прекратился дождь. Единственное, что он мог слышать это собственное дыхание. Но он чувствовал, что что-то не так. Это был какой-то инстинкт, словно его подсознание ощущало обстановку лучше него самого. В кромешной темноте он едва мог видеть даже Луну за окном, поскольку тучи намертво перекрыли небо. Единственным отголоском жизни был далекий свет от стойла с лошадьми через дорогу, но его было недостаточно, чтобы рассмотреть комнату.       Мысленно он составил карту спальни, помня, что меч он предусмотрительно оставил подальше от кровати, просто гениальное стратегическое решение, Эйрон. Сталь в руке могла сыграть ему хотя бы на удачу, без нее он мог рассчитывать только на побег. За всем этим ходом мыслей он наконец понял, что его разбудило и напугало. Он знал, что он не один. Кто-то еще находился в тесной комнате, и он был прямо за его спиной. По крайне мере они были в одинаково хреновом положении в полной темноте.       Эйрон хотел бы надеяться, что это просто пьяница, перепутавший двери, но они имеют привычку вести себя как новорожденный олень, спотыкаясь и зовя маму. Он не слышал даже шороха одежды или шагов. Кто бы то ни был, он знал куда зашел и чего-то от него хотел. У Эйрона едва ли можно было что-то украсть, самым ценным был меч, и тот стоял так далеко, что проще было просто схватить и сбежать с ним, чем стоять тут и выжидать чего-то.       Рационально он знал, что желай посторонний причинить ему вред, он бы уже сделал это, пользуясь тем, что Эйрон спит и беззащитен. Но тот явно ждал его пробуждения и это было крайне тревожно.       В конце концов, напряженный до предела, он прислушивался к шуму еще около получаса пытаясь понять паранойя ли это, но никак не мог набраться смелости обернуться и проверить, на случай если интуиция все же права. Эйрон понимал, как глупо лежать тут и ждать рассвета, но темнота и иррациональная тревога сковывали его, как и в прошлый раз, когда его мать убила отца.       Он чувствовал, как слезы начинают собираться в уголках глаз. Это было невыносимо, снова чувствовать себя таким напуганным и беспомощным. Он сжал в руке подушку и сделав беззвучный глубокий вдох приготовился столкнуться с тем, что его ждало в темноте.       Резко сев он швырнул подушку куда-то, где мог бы находится незнакомец, и вскочил, порываясь к двери со всех ног. В месте куда попала подушка, он услышал ругань, в тот же момент он распахнул дверь и запнувшись об порог вываливался в коридор отползая от своей комнаты спиной назад пытаясь увидеть кто ему угрожает.       — Бракен, что за нахуй?! — Едва реальность того, что он увидел дошла до него, ему в голову прилетела все та же подушка, роняя его обратно в горизонтальное положение.       — Ты сумасшедший! Я думал меня хотят убить! — Эйрон отбросил подушку в сторону и шатаясь стал быстро вставать, — Какого хрена ты делал в моей комнате?! Боги, я чуть с жизнью не попрощался!       — Кто блять будет убивать спящего человека, молча ожидая, пока он проснется?! — Давос стремительно наступал на Эйрона вынуждая того шагать назад, пока он не уперся спиной в стену коридора.       — Я не знаю! Очевидно ты! — Наконец нервы юноши не выдержали, и он со всей силы оттолкнул от себя Блэквуда, — Блять, Давос! Там было темно, я даже не слышал, как то-то зашел. Я знал, что не один, когда проснулся, и, и, и… — Он чувствовал, как поднимает ком к горлу, а глаза начинает жечь. Не будучи в состоянии даже стоять прямо, Эйрон не выдержал и зарыдал, опираясь на стену позади себя. Закрыв лицо руками, он согнулся и скатился на пол вставая на колени перед Блэквудом.       Весь стресс последних дней, целый день пути через холодный лес под проливным дождем и последние полчаса, когда он до смерти перепугался, что кто-то пришел его убить, прорвали плотину внутри него и все вылилось в истерику. Он едва мог дышать, захлёбываясь рыданиями. Резко его тело дернули, и он почувствовал, как сбоку его сжали в объятиях. Рука Давоса нежно гладила его по волосам склонив его к своему плечу.       — Ладно, ладно, мне жаль, черт, я не хотел тебя пугать! Мне сказали ты пришел как убитый, я хотел дать тебе поспать и просто остался там ждать утра. Боги, Эйрон, какого черта ты так распсиховался? — Голос Давоса звучал слегла приглушенно, когда он боялся сильнее напугать парня в своих руках.       Эйрон не мог остановиться. Все, что он пытался похоронить в отрицании, сейчас вырвалось в кульминации его ужаса. Он представлял, как страшно должно быть было его отцу в его последние минуты. Схватившись на ткань рубахи Давоса он пытался остановить слезы, но горе было сильнее его желаний, и он мог лишь заикаясь выдавать что-то, что даже сам не смог бы разобрать. Юноша отдаленно слышал, как другой тихо шептал ему успокоится, что он в безопасности и ни хрена в этой богом забытой таверне не может ему угрожать.       Эйрону казалось, что прошли часы прежде, чем он смог совладать с эмоциями настолько, чтобы сделать нормальный вдох и наконец начать приходить в себя. Шепот Давоса успокаивал его и отвлекал, позволяя сосредоточиться на чем-то кроме безудержных мыслей о смерти. Юноша медленно восстановил дыхание. Слезы все еще текли, но худшее было позади. Как и всегда, после таких срывов приходило онемение. Эйрон медленно дышал, шмыгая носом. Тут он понял, что до сих пор сминал рубашку Давоса где-то на его груди.       — Ты не виноват. Извини. — Его голос был хриплым от рыданий, но казался громким в тишине коридора, где они до сих пор сидели на полу, — Мой… мой отец умер. Четыре дня назад. Вчера были похороны. Я сбежал из дома, не мог там больше находиться. — Его мысли звучали обрывчато, даже для него самого, но Давосу этого было более чем достаточно.       Его руки еще крепче обвились вокруг вздрагивающего от всхлипов Эйрона. Он осторожно поцеловал его в висок.       — Блять… Мне жаль, Эйрон… — Давос, казалось, растерялся, но ни на секунду не ослабил хватки вокруг него.       — Давос… Давос моя мать… — Тут он почувствовал, как слезы снова полились из него так же свободно, как и слова, которые он держал в себе с момента последнего вздоха своего отца, — Она убила его. Он был ранен… Она убила его, боги, она задушила его прямо на моих глазах. — Эйрон начал тараторить, пытаясь высказать все прежде, чем новая волна рыданий настигнет его, — Я никому не могу сказать, она убийца, и я не могу выдать ее! Но я не могу забыть, боги, она убила его, Давос! Она убила папу! Я хотел, чтобы он умер, но не так, она убила его! Он задыхался, и я просто не мог пошевелиться, и он мертв! А она убила его! Она убила человека, он… — Эйрон снова сорвался. Если он думал, что прежде у него случилась сильная истерика, то это было ничто по сравнению с тем, что он переживал теперь.       Его ребра горели огнем, он не мог вдохнуть. Все конечности словно окунули в снег, а в глазах начало темнеть. Он даже не знал, что может настолько сильно плакать, если бы не чувствовал ручьи горячих слез сейчас на щеках. Ему казалось он умирает в агонии так же, как это сделал его отец от боли раны и нехватки воздуха.       Отдаленно он мог слышать, как Давос пытается до него докричаться, но в какой-то момент все стихло, и он престал чувствовать что-либо кроме боли и темноты, в которую упал его разум.                            Сначала Эйрон почувствовал ноющую боль в своей голове, затем он ощутил, как ноет все его тело и только в конце болезненные ощущения в левой руке от того, как крепко она была сжата в чужой хватке. Он попробовал открыть глаза, но резкая боль от яркого света побудила его отказаться от идеи когда-либо снова обращаться к своему зрению. Он скорее чувствовал, чем слышал, как застонал от боли и сильнее зажмурился. Сразу за этим на его лоб опустилась горячая рука, кто-то шептал ему проснуться и сказать что-нибудь.       — Больно… — Его голос был хриплым, а в горле скреб песок. Он тут же закашлялся и инстинктивно перевернулся на бок сворачиваясь в клубок. Однако его жалкие попытки спрятаться от мира оборвались тем, что кто-то подхватил его подмышки заставил сесть. Тут же руки другого человека взяли его под подбородок и надавив на челюсть влили что-то горькое ему в горло, сразу закрыв его рот ладонью не дав выплюнуть. Эйрон не знал, насколько жалко он должен был выглядеть, со слезящимися глазами, сморщенный от отвращения.       — Глотай, Бракен, у меня этой дряни еще два флакона, и я не сдамся пока ты не придешь в себя! — Желание дышать победило отвращение и Эйрон все же проглотил отвратительно горькую настойку, тут же заходясь в кашле, — Вот так, вот так, хороший мальчик. Ага, давай. — Следом ему дали выпить стакан чего-то сладкого с ягодным вкусом, и он наконец расслабился, падая на человека, что держал его сзади. Около минуты он просто пытался отдышаться и прийти в себя от такого грубого пробуждения.       Так же резко как боль от света, к нему пришло мгновенное воспоминание о том, что произошло последним на его памяти. Побег, лес, таверна, тьма, Давос, его мать убийца, он потерял отца. Дерьмо и это его жизнь. Когда он, медленно моргая открыл глаза во второй раз он уже ожидал увидеть перед собой Давоса, так что инстинктивно расслабился, глядя в его обеспокоенное лицо. Однако всего мгновение спустя он ощутил шевеление за своей спиной и вспомнил про руки на своих плечах. Заметив панику на лице Эйрона, Блэквуд выгнул бровь.       — Бракен, если ты снова грохнешься в обморок, я из тебя душу вытрясу! — Несмотря на грубость его слов, тон был пронизан страхом, а руки замерли перед ним словно готовясь действовать.       — Нет, я… — Эйрон на секунду замер не понимая, как сказать так, чтобы не выставить себя идиотом, но, наверное, для этого было слишком поздно, — У меня кто-то за спиной. — Давоса моргнул, переводя взгляд поверх его плеча, а затем снова вернулся к Эйрону.       — Блять, очевидно.       — Хорошо. Кто у меня за спиной? — Эйрон старался звучать терпеливо, но кажется язвительность Давоса была заразной.       — Мой кузен. — Судя по прищуру глаз, Блэвуда это начинало забавлять.       — Почему твой кузен у меня за спиной?       — Потому что ты чуть не выбил мне глаз отбиваясь от попыток влить в тебя тоник. Спасибо, кстати. — Теперь, когда Давоса упомянул это, Эйрон обнаружил, что сразу после пробуждения ему не достаёт нескольких фрагментов памяти, между тем как он застонал и его заставили проглотить ту горькую дрянь. Он виновато поморщился.       — Мне жаль. Я был не в себе.       — Мы заметили. Эйм, кыш, он в порядке. — Эйрон ощутил, как вес с его предплечий исчез и тело из-за его спины выскользнуло прочь от него.       Перед ним возвышался стройный юноша с длинными белыми волосами и острыми чертами лица. Его бледно-фиолетовые глаза изучающе смотрели на Эйрона, на его лице не было никаких эмоций, которые он мог бы понять.       — Можешь не извиняться, ты не видел, как Давос пытался вытрясти из тебя душу, когда ты вырубился и не отвечал ему. — Низкий голос того, кто мог бы быть Эймом немного очаровал Эйрона. Он не мог бы назвать, что конкретно объединяло Давоса и этого парня, но он мог покляться, что даже без каких-то внешних признаков сходства, он бы ни секунды не сомневался в том, что они родственники. — Я Эймонд. — Он представился так, будто это была запоздалая мысль и быстро глянул на Давоса, после чего снова уставился на Эйрона.       — Тот Эймонд, у которого живут сардины в его роскошной гриве. — Давос игриво подмигнул Эйрону. Голова Эймонда обернулась на кузена так резко, что было чудом не услышать треска костей.       — Что… Именно это ты решил ему обо мне рассказать?!       — Пришлось к случаю, не бесись. К слову, об сардинах, иди покорми драконов. Мы полетим, как только Эйрон позавтракает.       Эймонд, казалось, хотел еще что-то сказать Давосу, но передумал и сердито бормоча быстрым шагом покинул комнату.       — А теперь… Как ты? Серьезно, извини если у тебя отваливается голова. Эйм не шутил, я мог приложить тебя об пол, когда пытался разбудить… — На его лице было хмурое, но больше виноватое, выражение.       — Нормально. — Эйрон попытался выдавить успокаивающую улыбку, но, когда морщинка между бровей Давоса стала более выразительной, он осознал, что провалился с этим.       — Ладно. Так. — Давос неловко потер руки между собой и сосредоточился на Эйроне сделав собственное лицо непроницаемым. Казалось, ему часто приходилось делать свои мысли недоступными для считывания окружающим, раз у него так легко получалось играть беззаботность. — Перед тем как отключится. Эйрон. Твоя мать убила твоего отца? — Голос Давоса был ровным несмотря на то, что ему явно было неловко и трудно обсуждать это сейчас. — Я хочу знать, что за нахуй там с тобой произошел? Я не думаю, что твоя мать просто так могла бы прикончить мужа на глазах у сына, да?       Эйрон поджал губы и отвел глаза от Давоса. После того как он испугался своего первого пробуждения в темноте и ужасе, а после ощутил резкое облегчение от присутствия Блэквуда, его разум попросту сдался и вывалил на него все, что его беспокоило. Сейчас, обретя некоторое спокойствие в душе, он бы дважды подумал обличать грехи своей матери Давосу, но было поздно, и тот уже все знал. Поток тревожных мыслей оборвался, когда его руки оказались сжаты горячими руками парня напротив.       — Эйрон, мне не нужна смягченная версия или нелепые оправдания. Я не хочу, чтобы ты сейчас сделал вид, будто этого не было. Мы можем отложить разговор, пока тебе не станет лучше, но хрена с два я позволю тебе тонуть в этом одному. — Его голос звучал твердо и настолько обнадеживающе, что, если бы Эйрон стоял, у него подогнулись колени от облегчения, — Сейчас, ты должен помочь мне решить, что делать дальше. Ты не вернешься домой, хорошо. Я мог бы взять тебя во Врандрево, но это слишком близко, и вероятнее всего тебя могут там найти. Поэтому… Полетели со мной на Драконий Камень? Это самое безопасное место в Семи Королевствах, куда я могу тебя взять.       — Полететь? На Драконий Камень? — Эйрон издал почти истеричный смешок и покачал головой, — Я едва ли объездил даже Речные земли, а этот остров…       — Несколько часов верхом на драконе. Там сейчас буквально никого кроме слуг и драконов, все в… Ты, наверное, не слышал, верно? — Давос склонил голову в бок.       — Слышал о чем? — Он немного наклонился вперед, чувствуя, что упускает что-то важное.       — Король скончался два дня назад. Рейнира будет коронована через несколько недель, дата еще не установлена. В столицу съезжаются все ближайшие лорды, моя семье тоже собрана в Красном замке за исключением меня и Эймонда.       Эйрон застыл, уставившись на него. Несколько секунд он обдумывал все это прежде, чем запоздало кивнуть на все услышанное.       — Мои соболезнования, Давос…       — Да пошел он нахуй, не стоит. — Блэквуд был абсолютно расслабленным и ни капли ни сожалеющим.       Эйрон замер, уставившись на него, а после не смог сдержать легкий смех, сгибаясь к переплетённым с Давосом рукам.       — Седьмое пекло, туда же я бы послал и своего отца… — Он ощутил, как руки Давоса сжали его собственные и поднял к нему лицо, грустно улыбаясь, — Я рад, что он ушел, Давос. Наверное, я бы чертовски праздновал сейчас его смерть, но… Но он не просто умер… — Следующие слова он больше прошипел, чем прошептал, — Она убила его.       — Он этого не заслужил? — Лицо парня по-прежнему оставалась безэмоциональным, как непредвзятый судья.       — Я… Я бы сказал, он заслужил смерти. Но моя мама… Она не должна была… Она не убийца, я никогда не верил, что она может… — Эйрон чувствовал, как слезы подступают к глазам.       — Это самое больше заблуждение, Эйрон. Каждый может стать убийцей при должной мотивации и обстоятельствах. — Он отпустил руки Эйрона, и взял в них его лицо, аккуратно целуя Бракена в лоб, — Ее грех только ее, это не ты задушил его. Ты можешь винить себя, но это не вернет его к жизни. Ему бы следовало быть человеком получше, потому как я вижу тебя и твое сердце, Эйрон. Ты бы не дал ему умереть, если бы его жизнь того стоила. Может боги решили его судьбу именно так, как он того заслужил. К черту мертвецов, Бракен, пока мы еще живы. — Давос прислонил свой лоб к его, и они погрузились в тишину.       Эйрон больше не плакал. Ему все еще было грустно, и вина тяготила его душу. Давосу плевать, что он дал матери убить своего отца. Ему все равно, что его мать убийца. Возможно, для Эйрона будет лучше просто жить дальше, забыв про произошедшее. Возможно, это не настолько разрушительное событие для всего мира в целом, если даже смерть короля, кажется, не сильно волнует его собственных родственников. Наверное, он должен просто послать в пекло Эдмара Бракена.                            Он бы не назвал себя трусом. В меру осторожным и не любящим бессмысленный риск на спор со своими кузенами, Эйрон любил свое тело без синяков и сломанных костей, большое спасибо. Тем не менее, вот он стоит перед гребанным драконом и наблюдает как Давос довольно мурлычет что-то этому огромному зверю. Боги, он собирается умереть сегодня и никакие убеждения Давоса, что это будет весело, не переубедят его. Он видел, как огромная тень дракона Эймонда периодически мелькает за тучами над их головами ожидая, когда они присоединяться к нему.       Наконец, терпение Давоса иссякло, и он пошел воплощать угрозу тащить его брыкающегося и сопротивляющегося на гребанного дракона. Если Эйрон когда-либо снова подумает жаловаться на высоту лошади, или в принципе езде на подвижном существе под ним, или даже неудобстве стремени, он никогда не сможет сказать, что не испытал худшего, что верховая езда предлагает в этом проклятом мире.       На Каина пришлось буквально взбираться, и несмотря на любезно замершего зверя, руки Эйрона тряслись так сильно, что это усложняло и без того трудный для него путь. Особенно издевательски выглядел Давос, который вскарабкался наверх буквально за пару секунд, когда Эйрон едва ли дышал, боясь не так задеть чудовище перед его носом и быть опрокинутым вниз. Давос, усевшись в седле лицом к нему, помог ему устроиться в нем, после чего закрепил первый ремень на его талии пристегнув его чем-то к задней спинке. Чертов придурок мог бы исполнять роль Солнца от того, как он сиял при мысли взять Эйрона с собой в небо.       — Итак, я не собираюсь вытворять никаких трюков, так что полёт будет строго горизонтальным, ну, насколько это возможно. Я понимаю, что первый раз может казаться страшным, но я верю, что после этого ты будешь умолять меня снова взять тебя в небо. — Тут он довольно ухмыльнулся и нежно поцеловал его в щёку, — Итак, несколько предупреждений прежде, чем мы взлетим, чтобы это было не так неожиданно, когда мы начнём. Каин возьмёт небольшой разгон, так что нас будет сильно шатать, тебе может показаться, что он пытается стряхнуть нас к чёртовой матери. Это не так. Если бы он хотел, мы бы уже свалились, поверь. Когда он оттолкнется от земли мы начнём набирать высоту, так что это будет похоже на падение для тебя, но ремни, — Тут он показательно дернул его за тот, что уже был прикреплен на его талии, — будут тебя фиксировать.       Теперь он стал крепить более малые ремешки вокруг его бедер фактически пристегивая ноги по всей длине к седлу.       — Это абсолютно безопасно, но, ты мне не поверишь, хотя я все равно должен тебе это сказать. Я не дам тебе упасть, Эйрон, я клянусь. — Давос закрепил все ремни на его ногах и выпрямился, уперев свои руки ему в бедра, — Итак, дальше мы какое-то время будем лететь вверх, это будет небольшая скорость, но резкий наклон. После того, как мы взлетим достаточно высоко, Каин уйдёт за облака. Первое, там очень холодно для человека без крови дракона, так что ты еще скажешь спасибо за вторую рубашку и тунику. Второе, это будет очень сильный ветер. Если повезёт, мы уйдем в планирование по направлению ветра, когда пролетим Харенхолл, но до этого момента, если тебе нужно будет мне что-то сказать, не стесняйся орать как будто от этого зависит твоя жизнь, иначе я ни черта не услышу. Последние, приземление. На Драконьем камне есть специальная сеть пещер для драконов. Замок имеет свой собственный туннель и площадку для приземлений куда мы и влетим. При посадке тебя так же будет сильно трясти, и слегка помотает, когда Каин начнёт взбираться к платформе, но все в порядке. Там темно как в аду, ты не успеешь быстро сориентироваться, но ни о чем не волнуйся, я буду рядом и помогу тебе спуститься первым. Драконодержатели встретят нас там, довольно суровые ребята, но работа у них нервная, надо отдать им должное. Если что, ты можешь орать сколько угодно, я понимаю, что поначалу это может быть чертовски пугающе.       По настающему страшно Эйрону стало только когда он понял, что Давос не закрепил себя ни единым ремнем развернувшись в седле, и попросту решил лететь, держась только за свою жизнь. У него появилось ощущение, что начинать орать можно уже сейчас.       — Давос, как насчёт того, чтобы ты воспользовался хотя бы одними гребаным ремешком?!       — Твоих рук на мне будет вполне достаточно, Бракен. — Он полуобернулся и нахально подмигнул ему, схватившись за поводья. Дракон под ними чувствуя нетерпение всадника вдруг зашевелился и Эйрон испытал прилив благодарности к предупреждениям Давоса, о том, что их будет трясти, хотя он недооценил насколько это страшно на спине огромной твари, — Ты знаешь, как я учился летать на Каине? Первые два года вообще без седла, он попросту не поддавался на это. Так что поверь мне, я уже тут с большим комфортом и безопасностью, чем когда впервые учился летать, имея в качестве опоры только руки и молитвы к богам. А теперь Бракен, приготовься навсегда разочароваться в том, как ты жил все эти годы без крыльев. — Давос резко потянул за поводья, и Эйрон действительно не раздумывая вцепился руками в парня перед собой, обняв его и прижавшись со спины, — Soves, Cain!