Потухший мир. История ран.

      Круговерть танца стали, перьев и сияния светлячков словно замедлились вместе с замершим охотником в маске и пронзенным Шоном. Бледный, как смерть, он пытался что-то сказать, но тут его лицо исказилось от боли. Ноги подогнулись, он опустился на колени. Клинок высвободился из плоти, и вырвавшийся хрип Шона парализовал всю семью, лишь Ева бросилась вперед, стиснув зубы и выставив орудие вперед. Понимала, что уже поздно. Что время вспять не повернуть – Додо уже нанес удар и заклеймил брата. Но тело все равно рвануло навстречу опасности.       Колени предательски задрожали, стоило охотнику бросить мимолетный взгляд на бабочку из-под глубокого капюшона. Глаза отразили свет и опасно сверкнули, молниеносно пригвоздили нападающую к земле. Она даже не успела опомниться. Споткнулась, пытаясь остановиться, а тело по инерции уже летело вперед.       Новое перо-клинок – в этот раз цвета подсушенной листвы – скользнуло в его руку, прокрутилось в пальцах пару раз, как тут же упало наземь, не успев поразить горе-воительницу: внезапно появившийся из густого пурпура Чешир отразил атаку, ударив длинными когтями по руке охотника, и оттолкнул Еву в сторону. Додо зашипел, тряхнул длинным рукавом и, развернувшись, молниеносно переключился на новую мишень – бросился ка кота. Накинулся на него голодным стервятником, схватил за предплечье и ловко перебросил через себя. Вздох застыл в груди Чешира от удара спиной о землю. Он хотел снова исчезнуть в дыме. Не вышло. Силы вновь покинули охотника, сколько бы он ни пытался уйти. Крайне невовремя.       Додо взмахнул плащом-крыльями, в ладони опустились сразу несколько клинков разного цвета. И пока Чешир пытался как можно скорее подняться на ноги, пернатый охотник уже бросился в атаку. Ножи ударились о стальные когти, искрами серебрились в сиянии светлячков и цветов. Звук, с которым ударялся металл о металл, сливался со звоном Чеширских украшений и мантии Додо. Скрежет резал уши. Кот не успевал подняться на ноги, то отбивался от умелого фехтования, то сдержил давление сильных рук противника. Собственное оружие медленно, но неумолимо приближалось к лицу.       Звон стали. Ева чудом успела ударить по клинкам Додо и не попасть при этом по пальцам кота. Выбила ножи из руки пернатого, заставив его опешить. Лишь она знала, сколько вложилось в этот ровный удар. Впервые такой сильный и отчаянный.       Охотник не успел сменить оружие – в плечо ему со свистом вонзилась стрела. Иракли стояла в тени дерева, наставив арбалет на цель. Руки дрожали. Стрелять в цветочный венок и в живого, хоть и не человека, оказалось диаметрально разным отличием.       Теперь Додо не медлил, сразу же взмыл вверх, хотел зацепиться на ближайшую ветвь дерева, однако наконечник стрелы, раздражающий раненную плоть, не позволил ему спрятаться среди крон. Охотник упал, снова встал, рыча от боли. Возможно даже кричал, маска подавляла все звуки, прятала их внутри, заглушала.       Сражаться он больше не пытался. Юркнул в ближайшие кусты и скрылся. — Промахнулась, — фыркнула Иракли, скривив губы. Шляпник, в растерянности держащий на руках тельце удивительно крепко спящего мальчишки, выдохнул, аккуратно опустил его наземь под деревом и вышел вперед. — Нет. Попала.       Думала, что ослышалась, но не показала своего удивления. Уже зная немногословность охотника, Иракли на мгновение осеклась – короткая фраза означала редкую похвалу. И вряд ли в ближайшее время она еще раз что-то подобное услышит.       Иракли мотнула головой, переключившись на раненного брата, возле которого уже сидел наставник. Шон хрипел и скулил, пока Старший осматривал рану. Под кровавым следом просвечивался сияющий символ – метка, оставленная охотником. Личная печать Додо. — Жить будешь, — наконец на выдохе утвердил Брат, облегченно опрокинувшись на траву. Он прикрыл руками лицо, — Проклятье… — Разумеется будет, — вдруг подал голос кот, всматриваясь в непроглядную тьму, где скрылся собрат, — Додо целился. Специально выбрал точку, чтобы только ранить, не убить. Уверен, он бы и без нашего вмешательства сбежал. — С чего ты это взял? — прохрипел Шон. — Я делал также.       Фраза повисла в воздухе мрачной тучей. Чешир, как и многие охотники, перед трапезой часто играл со своей добычей. Настигал, пугал, цедил и смаковал отчаяние жертвы, как настоящий хищник. Ранил, снова гнал, лишь потом убивал. Евой отобедать он собирался по тем же правилам.       Если бы не жгучая боль, Шон точно бы накинулся на Чешира. Унял ненависть, пытался подавить боль, с чем справиться удавалось гораздо труднее. — Значит… я теперь пленник, — в полголоса молвил он, — Раненный, безоружный.       Старший Брат с отчужденным видом продолжал держаться за голову. Слова преемника скользили по внутренностям холодной тиной, топили заживо. Пленник. Снова его семья страдала. Снова он винил в этом себя. — Выкарабкаешься, — с выдавленным спокойствием отчеканила Иракли, — Не с нуля начнешь, а это уже огромное преимущество. Мы чему-то да научились и поможем. А вам нужно возвращаться, дома уже рассвело.       Рассвело. Старший поднял голову, уставившись на подопечную затуманенным взглядом. — Как мы можем уйти, когда Шон ранен? — полушепотом спросил он, — Вы не бойцы, девочки. В случае опасности не сможете защитить. — Меня не нужно защищать, — встрял Шон. — Сможем, — перебила Иракли и только сейчас опустила арбалет, — И уже смогли это показать.       Наставник неуверенно взглянул на охотников, чьи лица не выражали почти ничего. Хоть они, так или иначе, и привязаны к сестрам, все равно не обязаны нянчиться ни с кем. — Кровь уже скоро остановится, — заверила Иракли, выдернув Брата из очередного омута беспорядочных мыслей, — Вернетесь завтра. Все будет в порядке.       В порядке уже давно ничего не было. И план с кражей меча уже не казался надежным. Неделя – слишком короткий срок, чтобы подготовиться ко всем непредвиденным бедам. И ранение Шона уже стало первой проблемой.       Покачиваясь, Старший поднялся на ноги. — Научите их всему, — просил он, медленно приблизившись к охотникам, — Знаю, я многого у вас прошу, но… Помогите. Научите их всему, что знаете сами. Научите сражаться и защищаться. Не останусь в долгу.       Шляпник и кот удивленно переглянулись. — Они учатся, — ответил повелитель косы и мельком взглянул на Иракли, — Делают успехи. Всему свое время. — Времени слишком мало, — Брат покачал головой, — За эту неделю нужно подготовить их настолько хорошо, насколько это возможно. Другие охотники тоже могут присутствовать на маскараде, вы не всегда сможете оставаться рядом.       Шляпник понимающе кивнул, пока Чешир становился мрачнее тучи. Чтобы достичь небольших успехов, они учили бабочек долго, и каждая тренировка под конец выводила кота из себя. Они не бойцы, по меркам Страны Чудес слабые и жалкие букашки, которых поручено обучить и сделать воинами. Ровный удар Евы по клинкам Додо – скорее совпадение, нежели появляющееся мастерство. Кот порывался возмутиться, но понимал, что другого выхода нет. Им же будет проще, если бабочки научатся защищать хотя бы себя.

* * *

      Полуденное солнце одаривало землю фальшивым теплом. В Стране Чудес словно всегда была весна. Еще ни разу бабочки не замечали перемены погоды: днем всегда было ясно и тепло, ночью, как положено, прохладнее, ни дождя, ни буйных ветров.       Ева сидела на траве подле брата, с замершим сердцем наблюдая его все еще кровоточащую рану. — Болит? — спросила она, позже осознав абсурдность вопроса. — Щекочет, — огрызнулся Шон. Заметив сердитый взгляд сестры, вздохнул, — Прости. Болит, да. — В общем как самочувствие? — Рано еще спрашивать, — Иракли прикусила губу, — Сама вспомни, тебе только через день плохо стало. Но ему, скорее всего, больше повезет. Ты ведь давно уже?..       Никто из них никогда не интересовался друг у друга, как долго они путешествуют в мир снов. Вечно прятались, заметали следы, старались увести любые подозрения от себя. Даже если знали секрет кого-то из братьев и сестер, молчали. Уже все знали правду, однако откровенничать все еще непросто. — С шестнадцати лет, — наконец признался он. Иракли коротко кивнула. — Тогда точно будет проще. В любом случае, мы поможем. Да и охотники в стороне стоять не будут. — О, чудесно. Нам приходится возиться с этими двумя неумехами, — кот процедил последнее слово так, что оно прозвучало почти как оскорбление в адрес бабочек. До этого прячущийся в густой кроне Чешир спрыгнул наземь, выпрямившись, — А теперь на наши шеи вешается еще один балласт. Имейте в виду, я соглашался помочь только двум бабочкам. Не рассчитывайте, что я буду помогать этому недоумку. — Хоть в чем-то мы согласны, — прошипел Шон, медленно поднимаясь на ноги. Он приблизился к охотнику, остановился, едва ли не касаясь носом его носа, — Я и не приму помощь убийцы.       Отчего-то тяжелое клеймо отозвалось горечью на языке. «Убийцы.» Кот вздернул подбородок, скривил губы. Его руки по локоть в крови, и хоть это была лишь вынужденная мера, неподвластная, обвинение задело его за живое. Внутреннее противостояние жажды крови и отрицания сцепились друг с другом. — Здорово, что мы договорились, — и все же ему удалось выдавить слабую улыбку, — Правда, я бы с удовольствием понаблюдал, как ты умоляешь меня о помощи. — Эй, перестаньте, — проворчала Иракли, однако ее будто не замечали. — Рано или поздно мы поменяемся местами. Помяни мое слово, — Шон вытянулся насколько мог, отчего рана на боку заныла, — История одного из нас закончится раньше второго. И точно не моя. — Сударь, неужто вы решили со мной поспорить? — улыбка Чешира стала больше походить на оскал. Хвост охотника беспощадно молотил воздух, передавая все чувства, которые не проявлялись у него на лице.       Ответ так и не сошел с уст бабочки, но читался в его глазах, искривленных губах, громче слов.       Мрачное, безмолвное обещание выжить любой ценой и плюнуть на могилу своего недруга.       Обещание, что исполнится только кровью. — Вы дураки. Оба, — рыкнула Иракли, Ева лишь озадаченно хлопала глазами.       Чешир вдруг томно вздохнул. Раздражающую бабочку непросто уколоть словом, это он уже успел понять. Зато кот нашел другой способ давления на Шона. — Леди, — он обратился к Еве. Она вздрогнула, — Кажется, нам пора тренироваться. Ваш отец дал ясно понять, что нам нужно усердно… трудиться. Прошу.       Кот учтиво протянул ей руку, помогая подняться, и, осторожно поддерживая под спину, повел вглубь поляны. А хитрые глаза все время не отрывались от Шона.       Смог уколоть.       Теперь он уже не мог ничего сказать. Старший Брат просил учить сестер, и кот любезно пошел навстречу. Оставалось только заткнуться и наблюдать, как охотник демонстративно позволял себе больше, чем оговаривалось.       Пока кот наседал на ученицу, не позволяя ей и минуты передохнуть, Шляпник, наоборот, дал Иракли волю. Она делала успехи, два раза подряд смогла попасть в центр мишени. Повелитель косы лишь сделал несколько наставлений по стойке, правильном положении оружия, да отпустил на этом ученицу.       Спустя несколько часов Ева обессиленно рухнула на траву возле сестры, вытянула одеревеневшие ноги. Иракли не обратила на нее внимания, долго всматриваясь в ближайший куст, и вдруг вскочила. — Надо же, голубика! — воодушевленно воскликнула она, тут же сорвав несколько ягод.       Она потянула одну из них к губам, уже чувствуя во рту их кисловатый вкус, но Шляпник отдернул ее руку. — Не ешь, — строго приказал он, нахмурившись, — Отравишься.       Губы девушки надулись, с досадой разжала пальцы, выпустила ягоды из руки, и лишь тогда охотник отпустил ее запястье. Она уже и не помнила, когда в последний раз ела свежие фрукты или ягоды. Голода бабочки не испытывали, другие физические потребности тоже словно отключились, однако все равно хотелось съесть хоть что-нибудь вкусное. Предложил бы кто-нибудь Иракли сейчас сделку, она бы сию секунду и душу продала за ягодное мороженное и чизбургер из дешевого кафе быстрого питания. — У вас здесь даже голубика ядовитая? — проворчала она, недовольно насупившись. — Это не голубика, — объяснил Шляпник, — Это лунный глаз – ядовитая ягода. Голубику, разумеется, есть можно. — Так здесь есть голубика? — снова воодушевилась Иракли.       Шляпник вздохнул. Понимал, что сам навлек на себя беду в виде рьяно жаждущей вкусностей девицы, и отвертеться уже не получится. Он молча поплелся прочь, а за ним и Иракли почти в припрыжку.       Вскоре они вернулись: охотник лениво волочил ноги, а бабочка скакала вокруг него, придерживая карманы. Иракли подлетела к валяющейся на траве Еве. — Смотри, — Иракли протянула две ягоды, — Одна из них – голубика, а вторая – лунный глаз. Какую из них можно есть?       Ева неуверенно взглянула на сестру, затем на ягоды, чуть приподнялась. Внешне они ничем не отличались друг от друга, обе имели одинаковый цвет, размер, по запаху тоже не отличить. — Даже не знаю, — монотонно протянула Ева и наугад указала на одну, — Эту? — Сейчас проверим, — Иракли стала внимательно осматривать ягоды, — У голубики нет бликов на кожуре, на месте шапочки остается звезда. То есть, на том месте, где ее сорвали. И внутри она зеленая. Лунный глаз тоже может иметь матовую кожуру, звезду сверху и зеленый цвет внутри. Но что-то одно будет отличаться, нужно просто проверить. — Сердцевина у лунного глаза плотнее, — напомнил Шляпник. Острый ноготь надавил на ягоду и разломил ее надвое. Под синей кожурой показалась красная мякоть. Иракли самодовольно хмыкнула. — Видишь? Это не голубика. — Я бы на твоем месте все равно не стала есть. Забудешь что-нибудь и отравишься, — Ева вздохнула. — Да ну тебя.       Иракли выкинула ядовитую ягоду и достала из кармана целую горсть голубики, всем своим видом показывая, что теперь делиться не намерена. Ева закатила глаза. Она не особо претендовала на долю, но все же ей тоже хотелось съесть что-нибудь вкуснее, чем ничего.       Большая тень легла на лицо Евы, она подняла глаза. Уперев руки в бока, перед ней стоял кот, хвост позади плавно покачивался из стороны в сторону. Взгляд строгий, говорил вместо слов. — Хватит отлынивать, — упрекнул он, — Пошли. — Но я только на пару минут присела отдохнуть… — В настоящем бою у тебя и минуты не будет.       Тихий вой сорвался с уст бабочки. Старший Брат хоть и велел натаскать своих подопечных как можно скорее, но Ева не ожидала, что охотники действительно возьмутся за дело всерьез. Скорее она думала, кот и вовсе пальцем о палец не ударит. Однако все быстро встало на свои места, когда Ева заметила столкнувшийся взгляд Шона с Чеширом и хитрую улыбку последнего: кот просто действовал назло раздражающей бабочке, прибившись к его сестре. Хотелось взвыть еще громче. Пока Иракли наслаждалась вкусом ягод и отдыхала, Ева уже плелась следом за охотником вглубь поляны. Встала в стойку, обнажив оружие. Хотела начать отрабатывать технику ударов, что в последнее время снова и снова требовал хвостатый учитель, но он вдруг расставил руки в стороны. — Нападай, — велел он. Ева широко распахнула глаза. — Нападать?..       Он кивнул, ухмыльнувшись. Голод и колеблющиеся силы хоть и лишили охотника былой мощи и скорости, однако Ева понимала – ей не удастся даже задеть его. А он при желании быстро сломает шею хрупкой бабочке. Осталось только понять, хотел ли он этого, или же действительно пытался научить. — Ты попала прямо по клинкам Додо. Грустно признавать, но сейчас я не в лучшей форме, потому, может быть, тебе даже удастся зацепить меня, — Чешир расправил плечи, разминая мышцы спины. — Повали его на лопатки! Покажи, где раки зимуют! — выкрикнула Иракли с набитым целой горстью голубики ртом, Шляпник бросил на нее недовольный взгляд. Ева нервно сглотнула. Хотелось просто броситься наутек.       Пальцы крепче сжались на оружии, дрожали. В голове проскочила странная мысль: когда-то она бы многое отдала, чтобы вонзить клинок ему в сердце. Сейчас у нее есть оружие, есть небольшие навыки владения им, но… нет желания рассечь ему горло. Ненависть никуда не ушла, презрение все еще вырывалось изнутри, а нестерпимое желание уничтожить охотников почти полностью исчезло. Пока что ей иногда хотелось лишь зарядить по самодовольному чеширскому лицу, не более.       Вдавила подошву в почву, стараясь встать как можно устойчивее, приняла стойку. Качнула гуань в руках, чтобы лучше ощутить вес орудия. Сорвалась с места, сделав небольшой замах, но заметив, что Чешир только надевал когтистую перчатку, опешила. Кот усмехнулся. Небрежно выставленная подножка, и Ева кубарем покатилась по траве. — Ты должна бить до конца, пока не останется сил. А затем снова бить. Без жалости вести нечестный бой. Сражение – как игра, и правила устанавливаешь в них только ты, — кот звякнул когтями, не торопясь помогать бабочке подняться, пока Ева отплевывалась от сухих листочков, попавших в рот, — Запомни одну вещь: если ты будешь на волоске от смерти, противник никогда не подарит минуты на обнажение оружия и не позволит тебе подняться. Поэтому ты должна бить наповал, не выжидая. Использовать преимущество и бить. Бить насмерть.       Ева поднялась на ноги. Мышцы устали от частых тренировок, а теперь кот требовал больше.       Против такого соперника, как любой охотника, грубая сила, которой у Евы и так не было, никак не сработает. Брать следовало стратегией, нужно изучить противника. План хорош, только Ева понимала, что в условиях реального боя не успеет и глазом моргнуть, как в сердце уже вонзится клинок. А сейчас она вполне могла надавить на слабое место кота.       В этот раз не принимая стойку, бросилась вперед, держа замах снизу, чтобы быстро выставить оружие вперед, как копье. Охотник зевнул, поза расслабилась. Уже приближаясь к сопернику, Ева схватила орудие одной рукой, меняя траекторию удара, однако кот и к этому был готов: плавно подцепил основание лезвия когтями и увел удар в сторону. Губы девушки растянулись в самодовольной улыбке, ведь на это она и рассчитывала – кот не должен ожидать продолжения. Ева нажала на рычажок, и орудие повиновалось, уменьшившись. Целилась ударить в спину, подло, как он и учил.       И снова коварная подножка. Ева свалилась на бок, пытаясь сразу подняться на ноги. Легкие сковало, стоило ей просто приподнять на локте, и единственное, что удалось сделать – откашляться и хотя бы просто подвинуть к себе оружие. Она – не воин, и понимала, что сегодня уже вряд ли сможет встать. — Неплохо. Хотела взять эффектом неожиданности, — в этот раз Чешир улыбнулся более снисходительно и подошел ближе, — Похвально. Может на ком-нибудь другом сработает. — На ком-нибудь другом? — прохрипела Ева.       Из последних сил она стукнула невысоким каблучком кота по нижней части голени. Охотник опрокинулся вперед и, если бы не расставил руки, свалился бы прямо на бабочку. Навис над ней, распахнув янтарные глаза. Ученица поймала учителя в его же собственный капкан, использовав слабое место – чрезмерную самоуверенность. И он этого совсем не ожидал.       По-прежнему не понимал, когда успел упустить из виду ее перемены. Вспомнил первую встречу. Вспомнил девчушку, что смотрела на него испуганными глазами, когда она только и могла мямлить что-то невпопад. Сейчас эти же глаза смотрели на него иначе, холодно и властно.       Горячее дыхание обожгло щеку, и кот поймал себя на том, что взгляд его прикован к глубине холодных глаз, приоткрытым розоватым губам. Выглядели мягкими. И вдруг уголки чуть приподнялись. — Стоит мне активировать механизм, и гуань проткнет тебя насквозь, — тихо усмехнулась Ева, и Чешир только сейчас почувствовал укол лезвия под ребром. — Ну, проткнешь? — он прищурился, обнажив клыки в хитрой улыбке, — Кажется, ты давно этого хотела. Давай.       Полушепот кота заставил Еву смутиться, а от смысла слов она и вовсе похолодела. Не понимала, неужто он снова начал свои игры? Или же провоцировал? Но для чего? Мысли метались одна к другой, ответ так и не находился. Ее охватила целая гамма чувств. Ярость, злость, смирение с мыслью, что даже если она попытается вонзить лезвие, все равно ничего не выйдет. Да и не хотелось. Хитрый, капризный, своенравный. Как же он ее раздражал. Дыхание спирало внутри от возмущения, и ей только и оставалось, как прожигать его ненавидящим взглядом. А он им упивался.       Однако, в то же время, его нахальность очаровывала, чего Ева не хотела признавать. Кот обладал своим личным шармом. Даже, казалось, ему удалось очаровать и другую сестру бабочки – глаза Адель днем ранее также смотрели на охотника с неподдельным интересом.       Наконец Ева отметила, что они уже непозволительно долго находятся слишком близко друг к другу.       Она опустила оружие на траву себе под бок. — Встань, — с укором приказала она, голос вновь приобрел несвойственную резкость, — Тренировка окончена. — Как прикажете, миледи.       Нарочито медленно он поднялся, Еве стало легче дышать.       Приближающиеся шаги она не услышала, зато сразу среагировала на восторженный возглас сестры. Ева подметила загадочный взгляд Иракли, мечущийся то к ним с котом, то в другую сторону: видимо, она все это время с упоением наблюдала за их спорным боем.       Старший Брат вернулся с Адель и Дэниелем. И кем-то еще.       Все, как один, широко распахнули глаза, заметив позади Брата Белого Кролика, тащащего за собой увесистый мешок и бесконечную усталость. Такие же впалые скулы, синева под глазами, мечущийся из стороны в сторону взгляд – ничего в нем не изменилось, будто Ева и Иракли виделись с ним вчера, а не месяц назад. И все же им в радость повстречаться с Кроликом вновь, чего нельзя было сказать об охотниках, которые едва держали себя в руках, чтобы не наброситься на королевского слугу. Брат остановился возле Шона, а тот даже не взглянул на наставника. Оба выжидающе смотрели друг на друга, не здоровались. — Как твоя рана? — спросил Старший, — Давай посмотрю. — Не стоит, — отмахнулся Шон, — Сам справлюсь.       Резкость в голосе подопечного удивила Брата, заставив его на какое-то время замереть с протянутой рукой. Пальцы чуть дрогнули и сжались в кулак. Он слабо улыбнулся. — Разумеется справишься.       Заметив на себе множество озадаченных взглядов, Старший поспешил прочистить горло и объясниться. — Кажется, я упоминал своего друга, — негромко начал он и запнулся, заметив взбудораженных сестер, — Полагаю, некоторые с ним уже знакомы.       Хоть и Старший подразумевал осведомленность кота и Шляпника, знакомы с Белым Кроликом были почти все: охотники заочно, бабочки лично. Лицо Кролика не выражало ничего – абсолютно непроницаемое. Он лишь слегка склонил голову в знак приветствия. — Да. Твоих подопечных я и правда встречал уже. Не ведал, правда, что они – твои дочери.       Поначалу Старший лишь тепло улыбнулся, и только позже его осенило: Кролик жил при дворце и за его пределы не выбирался почти никогда. Его подопечные могли повстречаться с ним только в замке Червонной Королевы. Конечно, он догадывался о том, где сестры нашли оружие и одежду, однако старательно отрицал навязчивую мысль – девочки подвергли себя страшной опасности. Брат бросил на них упрекающий взгляд, все же смолчав.       Представив Кролика Шону и Адель, наставник подошел к мешку и раскрыл его. Внутри оказались аккуратно сложенные костюмы и изящные бальные платья. — Это… — Иракли тут же нырнула внутрь, выудив наугад платье, ткань которого походила на песчаные барханы в испепеляющий полдень. Блестки походили на самые настоящие песчинки, каждая складка длинной юбки струилась пустынные дюны. — Надо подготовиться заранее, — пояснил Брат, — Подобрать маски так, чтобы никто даже не взглянул в вашу сторону. — С платьями, думаю, будет проще, — задумчиво предположил Кролик.       Ева только потянулась к наряду, лежащему поверх всех остальных, как тут же одернула руку. — Неужели это королевские наряды? — вполголоса спросила она. Кролик коротко кивнул. — Да. Однако, не беспокойтесь. Их точно никто не хватится, и вряд ли кто-либо вообще помнит эти наряды.       Иракли принюхалась. Сначала ей показалось, что платье в руках и пахнет настоящим песком из-за ткани, но теперь поняла, что запах – обычная пыль, забытость. Ненужность.       Кролик немного покопался в мешке и достал несколько костюмов, протянул их охотникам. — Примерьте, — в голосе скользнул приказной тон. Кролик не собирался церемониться с собратьями и показывал это всем своим видом, что вызвало волну негодования со стороны охотников. Чешир только успел раскрыть рот, чтобы бросить в ответ какую-нибудь колкость, как дворцовый слуга тут же пресек попытку огрызнуться, — Ваша внешность известна всей Стране Чудес. Рекомендую не препятствовать и делать, что вам говорят. Надевать, что дают. Беспрекословно.       Быстро появившаяся ухмылка на лице Шона еще больше взбесила кота, и он небрежно выхватил из рук Кролика пару брюк и фрак.       Удовлетворенный вздох сорвался с губ королевского слуги, он обернулся к бабочкам, чтобы показать их возможные наряды, как вдруг остолбенел: Иракли уже едва не стягивала с себя кофту. — П-постойте! — бледные щеки тут же вспыхнули, он взмахнул руками, — Не при посторонних! Здесь ведь мужчины!       Иракли озадаченно хлопала глазами, Ева заозиралась по сторонам. Обе не сразу поняли, о ком идет речь. — Сомневаюсь, что кому-то здесь есть до нас дело, — невозмутимо выпалила Иракли, но одежду поправила. — Леди! — продолжал протестовать кролик под тихие смешки братьев, — Пройдите, пожалуйста, в сторону!       Иракли закатила глаза, считала, что стесняться здесь некого. С Шоном они росли вместе, Старший Брат и вовсе их всех вырастил, в каком только виде не наблюдал своих подопечных. На ее возмущенный взгляд Ева лишь пожала плечами и приглашающе кивнула в сторону. Кролик быстро вручил им несколько тяжелых платьев и ретировался, не прекращая возмущенно бурчать.       Сестры прошли вглубь леса, скрывшись среди густых кустов. Адель тоже прогнал Кролик, хоть она и сама несильно горела желанием оставаться с охотниками. Остановились у реки, где днями ранее купалась Иракли, осмотрелись. Кроме далекого пения болтливых цветов в унисон ветру и птицам не слышно ни единого звука. Иракли небрежно бросила наряды на камень. — Если нас тут съедят, это будет на совести Кролика! — ворчала она, — Я считала его более благоразумным. — Ладно уж. В чем-то он прав, — Ева выдохнула. Пока сестра продолжала возмущаться, она аккуратно расправила платье, расшитое маленькими цветами, похожими на лаванду, и крупными сапфирами. Юбка чуть укорочена, едва доставала до щиколотки. Внутри забурлили сомнения, — Никогда не думала, что у нас будет возможность надеть что-то подобное. — В смысле? — Я про бальные платья. Тем более, такие роскошные, — Ева коснулась расшитых камней, — Мы – сироты. Брат, конечно, всегда старался дать нам все, что только мог, но… — Но нам это не нужно было, — с неожиданной резкостью перебила сестра. Она верила Старшему Брату, любила его, как и все, потому не хотела обсуждать вещи, которые он не смог им дать. Ева права, они – сироты. Сироты, получившие по счастливой случайности еду и кров, уютный дом и большую семью. — Да и сейчас сомневаюсь, что наряжаться в королевские костюмы необходимо, — задумчиво добавила Ева. — Почему? — вдруг тихо спросила Адель. Иракли обернулась к ней с удивленным видом, будто уже и забыла, что их молчаливая сестра все это время была рядом. — Потому что Страна Чудес – не место для праздников и танцев. Еще месяц назад могли погибнуть. Вчера мог попрощаться с жизнью Шон, — ответила Ева. Отчего-то ей стало не по себе: раньше она также терялась среди других членов семьи, говорила тихо, всегда была незаметной. В Адель она сейчас увидела себя, — А мы, как ни в чем не бывало, наряжаемся в камни и шелка. — Не по собственной воле, — парировала Иракли, стягивая с себя брюки.       Адель озадаченно хлопала глазами. Она никогда не видела, чтобы сестры так разговаривали друг с другом. Обратила внимание, что еще до их заточения в мире снов они несколько сблизились, но не так. Между сестрами выстроилась крепкая связь. Вечно пререкающаяся и нелюдимая Иракли стушевалась и стала более открытой. Тихая и неприметная Ева больше не пряталась, выражала свое мнение прямо, хлестко, перестала бояться не угодить. Адель всегда желала сестрам найти близких по душе людей, даже если ими не станут члены семьи, и не ожидала, что они найдут отклик друг в друге.       Она негромко усмехнулась, чем привлекла к себе раздосадованные взгляды девушек. — Смешно тебе? — фыркнула Иракли, — Помогай тогда, если скучно.       Адель и не была против. Она скучала по сестрам, по совместным делам дома. Даже по ворчанию Иракли скучала, по их с Шоном склокам. Скучала по обычной жизни.       Чешуйки на платье, напоминающем доспех, серебрились в лучах закатного солнца, отражали свет и переливались. Однако замок найти все никак не удавалось. Стальные украшения не защитили бы в бою, а вес имели серьезный для непривыкшей к тяжести даже облегченной кольчуги. Иракли с досадой взвыла. — Все, хватит, я его снимаю, — рыкнула она, вырываясь из рук сестры. — Может еще раз посмотрим, застежки же должны быть где-то… — предложила Адель, но Иракли уже и слушать не желала.       Ева спокойно переоделась сама. Лиловое платье село в талии и бедрах, как надо, но в груди сильно сдавливало. Пышная фатиновая юбка путалась в ногах. — Хорошо смотрится, — Иракли бросила недолгий взгляд на сестру и вновь вернулась к изучению нарядов. — В груди жмет, — негромко сказала Ева, проводя пальцами по расшитой вдоль всего корсета лаванды, — И цветы колючие. Рану будет натирать.       Теперь Ева поняла, о чем говорил Кролик, когда велел бабочкам выбирать открытую одежду. Кожа дышала, рану ничего не беспокоило. Лишь ветви колючих кустарников иногда норовили укусить за бок. — Да и петля на корсете порвана, — заметила Адель, — Выбор еще есть, необязательно останавливаться на первом же варианте.       Ева бросила на сестру угрюмый взгляд, отчего та осеклась, потупив голову. Упрекнула себя за излишнюю болтливость: не ей ведь идти во дворец Червонной Королевы, не она застряла в мире снов.       Песчаное платье, что первым попало в руки, облачило стройный стан Иракли, подчеркивая только достоинства фигуры. Вырез несколько смущал, обнажая грудь сильно больше, чем она привыкла, предпочитая более закрытые вещи, особенно водолазки. Юбка струилась по ногам, переходя в небольшой шлейф. Блестки усыпали всю поверхность платья, сияли на солнце пустынными барханами. Полностью однотонное, без вышивок и камней, без кружева и узоров – платье было аккуратным, величественным и одновременно простым.       Иракли не сразу заметила, как сестры с восхищением засмотрелись не нее. — Ты похожа… — начала Ева, но никак не могла подобрать нужного слова. — На принцессу, — закончила за нее Адель, хотя сестра точно не это хотела сказать.       Считала, любая принцесса бы померкла рядом с красавицей Валенштайн.       Количество платьев в шкафу Иракли пропорционально уменьшалось по мере взросления. А после того, как она отстригла и обесцветила волосы, юбки и платья и вовсе исчезли с полок гардероба. Иракли ценила удобство и практичность, любила классику и мечтала о костюме-тройке, не о шикарном бальном наряде с множеством камней вдоль декольте.       Сестры ожидали, что Иракли смутится, а она, наоборот, вздернула подбородок и расправила плечи. — Королева померкнет в моей красоте! — Дурочка, — усмехнулась Ева, — Не забывай о болтливых цветах. Донесут ведь. — Ну и пускай, — отмахнулась Иракли. Сестры расхохотались, пока Адель пыталась понять, о чем они говорили, — Ладно, на нем тогда и остановимся, больше примерять ничего не хочу. Давай теперь с тобой закончим.       Ни одно платье Еве не подошло: либо не сели по размеру, либо сломались замки, либо украшения раздражали травмированную кожу. Одно она забраковала, даже не примерив, из-за слишком прозрачной ткани.       К тому времени пришли Старший Брат и Кролик. Наставник тихо охнул. — Иракли, ты невероятная красавица, — на выдохе молвил он. В ответ девушка кокетливо уперла руку в бок и поправила волосы, чем вызвала смех у всех окружающих. Брат обратился к другу, — Что думаешь? — К этому наряду есть еще чудесная накидка с капюшоном, — монотонно ответил он, подойдя к Иракли. Одернул юбку с одной стороны, поправил лямку на ключице, ненадолго задержал взгляд на лбу бабочки, — Поверх капюшона накинем украшение, что будет служить заменой маски. Думаю, можно утвердить.       Старший коротко кивнул и обернулся к Еве. — Ничего не подошло? — Нет, — она покачала головой, — Либо мало, либо рану беспокоит. — Удобство превыше всего в данном случае, — он задумался и вновь обратился к Кролику, — Еще что-то удастся найти? — Разумеется. Через пару дней принесу. — Если только одной мне ничего не подошло, я могу и потерпеть, — Ева взяла в руки лавандовое платье, — Это колется меньше всех. — Все в порядке, — Кролик махнул рукой, — Шляпнику тоже ничего не подойдет, полагаю. Все равно придется искать что-то для него.       После утверждения наряда Иракли переоделась в свою одежду с невероятной скоростью – так сильно ей хотелось посмотреть на охотников в костюмах. Бежала обратно на поляну тоже впереди всех.       Чеширский хвост отбивал барабанную дробь по ногам, пока он складывал шелковую рубашку обратно в мешок. Иракли раздосадовано фыркнула – один уже успел переодеться обратно – и стала искать глазами второго охотника. Шляпник стоял возле дерева спиной к ней, оперевшись плечом на ствол и пытаясь втиснуть крепкие бедра в очевидно маленькие для него брюки. Даже издалека виднелись едва не расходящиеся швы. — Что такое? Отъел булки, теперь влезть не можешь? — прощебетала Иракли тоненьким голоском. Шляпник встрепенулся, не слышал, как бабочка оказалась позади, — Смотри, сейчас по швам разойдутся штаны.       Последовавший хлопок по ягодице заставил охотника побелеть. Он даже не сразу смог посмотреть на хохочущую девушку, которая и сама только поняла, что сделала. Серые глаза широко распахнулись. Иракли взглянула сначала на свою ладонь, затем на напряженные мышцы бедер Шляпника, пережатые тесными брюками прямо под складкой ягодиц. Быстро сообразила, что пора ретироваться, но если уж и бежать, то с гордо поднятой головой. — Хороши, — коротко констатировала она и, развернувшись на каблуке, пошла прочь, увеличивая скорость с каждым шагом. Шляпник так и стоял на месте, белее снега.       В ступоре находились и остальные: Ева спрятала глаза за ладонью, Старший Брат с Кроликом и Адель едва держали рты закрытыми, Чешир и Шон, как под копирку, озадаченно почесывали затылки. — Кажется, я попусту волновался за них, — Брат растерянно улыбнулся. — У нас теперь другие причины для переживаний, — захрипел Шон. Он посмотрел на кота, чей взгляд теперь был устремлен на Еву.       Очнувшийся Кролик вытянулся, набрал воздух в легкие и с новыми силами начал читать лекцию уходящей бабочке о манерах леди, этикете в светском обществе и воспитании.       А Иракли остановилась только на противоположном конце поляны. Не оборачивалась.

* * *

      Страну Чудес вновь поглотила ночь. Кролик оставил платье Иракли и костюм Чешира и возвратился во дворец на закате, Старший Брат с подопечными также покинули мир снов. Плененные бабочки, коих стало на одну больше, снова остались наедине с охотниками.       Шон сидел у костра, опустив голову на прижатые к груди колени, сестры негромко болтали друг с другом. Шляпник не сводил глаз с Иракли, что она ощущала всем телом, но делала вид, будто не замечает. Помимо этого, она подметила, что после ее выходки охотник не проронил ни слова.       Кот вдруг встрепенулся. — Леди, а вы танцевать хоть умеете? — невинный вопрос ошарашил сестер, словно он спросил что-то неприличное.       Одно время Старший Брат учил всех желающих венскому вальсу. Иракли, конечно, пропускала занятия, предпочитая танцам книги. Ева проходила дольше, но тоже быстро сбежала с из-за стеснения, не выдерживая любого пристального внимания. Только Шон, Карелия и Каллен исправно занимались из раза в раз.       Ответ кот так и не услышал, но легко прочитал его в задумчивых лицах бабочек. — Кого я спрашиваю… — он потер переносицу, тяжело вздохнув, — Вы ведь понимаете, что это не просто развлечение? Если нас раскроют из-за такой мелочи, будет крайне обидно поплатиться головой за неумение танцевать. — Меньше чем за неделю мы все равно ничему не научимся, — отмахнулась Иракли. — Знание счета, основного шага и поворота уже поможет. Вести будем мы со Шляпником, большая часть погрешностей спрячется под длинными юбками. Иракли удивленно вытянула лицо. — А ты решил со всей ответственностью подойти к делу.       На последнюю фразу кот не посчитал нужным отвечать, считая, что это вполне логичное желание. Он давно устал сидеть на месте, ошибаться, и теперь, когда наконец появилась возможность перейти к спланированным действиям, Чешир хотел тщательно подготовиться.       Ева почувствовала, как самоуверенность стремительно рушится, и былое стеснение возвращается с каждой секундой под выжидающим взглядом кота. Внезапно появившийся перед котом Шом и вовсе поставил ее в тупик. — Так, если нужно лишь поставить шаг и научить поворотам, с этим я могу помочь, — строго произнес, но быстро смягчился, повернувшись к сестре. Он чуть склонился в приглашающем реверансе, — Тем более, нам не совсем с нуля нужно учиться. — Так это ведь здорово! — Чешир хлопнул в ладони, — Тогда останется только возобновить знания и привыкнуть к партнеру, — он склонился к уху Шона, — А раны, положено зализывать в покое. Мы ведь все не хотим, чтобы ты изводил себя. — Как же я от вас двоих устала. Два красующихся друг перед другом павлина, честное слово, — Иракли фыркнула. Быстро проглотив последнюю покоившуюся горсточку ягод, она поднялась, — Шон, ты, конечно, можешь помочь, но прошу, побереги немного себя. Мы когда застряли здесь, молили об отдыхе, но у нас не было такой возможности. У тебя она есть, воспользуйся.       Брат опустил голову, сжал кулаки. — Я… хочу помочь вам, — вдруг произнес он вопреки ожиданиям сестер, — Пока вы были здесь, я места себе не находил, выл от беспомощности. Сейчас у меня наконец появилась возможность стать хоть немного полезным.       Он и не заметил, как к нему подошла Ева. Рука ее мягко легла на плечо брата. — Ты уже помог, когда нашел нас, — тихо сказала она и улыбнулась, — Это ведь ты воссоединил нас с семьей, привел Старшего Брата, так ведь? Не терзай себя. Иракли права, отдохни. Потом твои силы нам всем пригодятся, а их не будет.       Губы Шона сложились в грустной улыбке, и он осторожно притянул сестру, обняв ее. — Меньше позволяй ему, — прошептал он, растрепанные русые волосы щекотали ее щеку, — Он слишком много вьется рядом. Им нельзя доверять, в любой момент могут вонзиться когти в спину.       Ева только на последних словах поняла, о чем говорил Шон. Объятия разомкнулись так неожиданно, и она отчего-то почувствовала себя обнаженной перед своими же мыслями. Тряхнула головой. Старалась убедить себя в том, что охотники не нападут, пока они друг другу полезны. И Брат им пообещал больше, чем могли дать бабочки, потому все должно быть в порядке. Должно быть.       Шон вернулся к костру. Иракли стояла над Шляпником, хищно улыбаясь. Иногда Ева сомневалась, кто из них двоих на самом деле являлся охотником. — И чего сидим? — протянула она, разделяя каждое слово по слогам. Шляпник молча всматривался в лицо бабочки, заметив едва заметный из-за бликов огня румянец на щеках, — Учи, учитель.       Чешир тоже заметил неладное, но решил не обращать внимания. Подозвал Еву к себе. — Счет знаете? — громко спросил он. — Раз-два-три! — ответила Иракли, вытягивая повелителя косы из тени. Чешир озадаченно нахмурился и снова пропустил странности бабочки мимо ушей. — Отлично…       Ладонь кота легла Еве между лопатками, заставив ее приблизиться. Левая рука взяла ее правую. Она старалась не смотреть на охотника, пока он, наоборот, не отрывал янтарных глаз с ее лица. В памяти запечатлелась бледная россыпь веснушек на носу и щеках, на которую раньше он не обращал внимания.       Бабочки казались ему чем-то другим. Вроде те же лица, те же руки и ноги, сердца в груди бились одинаково, и все же они отличались. Говорили на одном языке, но иначе, смотрели такими же глазами, но видели по-другому. Коту их сущность казалась манящей тайной, однако разгадывать ее отчего-то страшно. Словно в ответах пряталась опасность. — Спину держи, — приказал он, надавив пальцами на лопатки. Девушка послушно отклонилась назад, — Что еще знаете? — С правой ноги шагаем вперед, с левой назад, — негромко ответила Ева, по-прежнему не смотря на своего партнера. Он кивнул. — Тогда начнем.       Кот тихо начал отсчитывать. Раз, два, три. Раз, два, три. Снова. На четвертый раз сделал шаг вперед. Ева ахнула. Она почти ничего не помнила с немногочисленных занятий Старшего Брата, но ноги достаточно легко понесли ее в водоворот вальса – с правой перед, с левой назад. Вот что значило попасть в руки грамотному партнеру. Кот вел уверенно, шаги размеренные, руки держали партнершу крепко на одном месте, и казалось, даже если она вовсе перестанет двигаться, танец все равно не прекратится.       Иракли с Шляпником повторили те же действия. Однако ноги девушки то и дело путались, топтали носки сапог охотника и спотыкались о самих себя. Она будто вообще не властвовала над ними, звонко хохоча. Еще два подобия поворота, и Шляпник остановился, с упреком посмотрев на Иракли, которая все больше таяла в его руках. Смеялась, как никогда. Отпустил бы ее повелитель косы, и она тут же бы рухнула. Тонкие пальцы бабочки скользнули по скулам Шляпника, путались в волосах, и вдруг сорвали шляпу с его головы. Громко вздохнула, надела ее на себя. — Теперь мое, — прощебетала она, широко улыбаясь и хихикая. Лицо ее внезапно стало задумчивым, губы сжались. Иракли изучающе провела пальцами по щекам охотника, ведя неотрывную линию от точенных скул и заканчивая на остром кончике длинного носа, — Как же ты красив.       Охотник и не знал, как вести себя. Вспышка гнева из-за покушения на дорогую ему шляпу сменилась непониманием.       Шон вскочил, уже собираясь вмешаться в сомнительное представление, но его остановил кот, преградив дорогу выставленной рукой. Ругань застряла внутри, когда он заметил нахмуренное лицо Чешира – ему тоже не нравилось происходящее, однако действовать не спешил, ждал чего-то. Еву он отпустил. — Так красив. Представляешь? — продолжала она, приблизившись к нему так близко, что губы едва касались щеки, а дыхание обжигало ухо, — Как слепа я была все это время.       Шляпника словно окатили холодной водой. Рыком он схватил Иракли за плечи, почти отодрав ее от себя. Щеки пылали, зрачки почти полностью спрятали серебро радужки. Охотник охнул. — Лунный глаз… Сколько съела? — Голубику-то? Мно-ого…       Легким движением Шляпник подхватил едва стоящую на ногах девушку и почти бегом понес ее куда-то прочь. Драгоценный головной убор охотника свалился с белесой головы бабочки и прикатился к ногам Чешира. С удивительной бережностью он поднял шляпу, стряхнув прицепившийся листок, — Что происходит? — встревоженно спросил Шон. — Отравилась, — сухо ответил кот. — Ягоды… — поняла Ева, шепотом выругавшись, — Говорила же ей не есть, дурная… — Поздно ругаться, — рыкнул Чешир и скрылся в тени деревьев.       Охотник с бабочкой на руках остановился у реки, осторожно вошел в прохладную воду и опустил Иракли, придерживая ее, как купают младенца в маленькой ванночке. Коснулся ее лба, проверяя температуру. Она горела. Сознание начинало покидать Иракли.       Шон и Ева выбежали на берег, озираясь по сторонам, кот куда-то исчез.       Шляпник зачерпнул в ладонь немного воды и поднес ее к губам бабочки. — Не засыпай, — в полголоса требовал он, — Пей. Надо пить.       Иракли змеей извивалась, бормотала что-то невнятное и пыталась вырваться, только сил уже не хватало. То сжимала губы, не желая пить, то сдавалась и давилась. Шляпник не отступал. Внутри все кипело. Бурлил страх, странный, вяжущий, непривычный. Сложно вспомнить, когда он в последний раз испытывал это чувство, и времени вспоминать не было.       Наконец объявился кот с горстью истошно пищащих цветков. Сначала казалось, их вопли были беспорядочными, но уже скоро удалость расслышать членораздельные слова.       «Одна из них – голубика, вторая – лунный глаз.»

«Как мы выкрадем меч?»

      «Бить насмерть.»

      «За тебя говорит гнев и скорбь.»      

«Королева померкнет в моей красоте!»        Он быстро вручил их Еве и вбежал в воду к Шляпнику. — Я буду держать, а ты пои, — Чешир притянул Иракли к себе, крепко обхватив ее руки и придерживая голову на месте, — Чудоцвет нашел.       Ничего не ответив, Шляпник вновь зачерпнул воду.       С огромным трудом охотникам удалось достаточно напоить бабочку, они вынесли ее на берег. Ева в ужасе бросилась к ним, цветы в руках продолжали громко кричать своими неестественно тоненькими голосами. Вспомнилось, как пищала мандрагора в фильме. Только от звуков из телевизора не хотелось спрятаться и вырвать себе уши. До того, как Ева приблизилась, кот махнул рукой. — Отойди, — он присел и осторожно переложил Иракли себе на колено головой вниз. Ее все еще приходилось держать, чтобы не вырвалась или не упала. Кот кивнул повелителю косы, — Давай.       Глубоко вздохнув, Шляпник снял перчатку, приподнял голову девушки и бесцеремонно засунул пальцы ей в рот. Упиралась и кусалась, что удивило обоих охотников. Кашляла и рычала. И все же Шляпнику удалось надавить на стенку гортани у основания языка. Реакция не заставила себя долго ждать, Иракли дернулась. Снова закашлялась, пока все съеденные ягоды не вырвались обратно наружу. Чешир брезгливо скривился, а второй охотник, наоборот, не отрывал от нее пристального взора. Следил, чтобы она не вывалилась из рук кота или не захлебнулась.       Выдохнул – самое страшное позади. Жить будет, и эта мысль принесла неожиданное облегчение. Все думал, не он ли жаждал ее гибели самым первым? Не он ли сам хотел стать ее погибелью? Желал. Хотел. А сейчас поправлял ее мокрую челку и искренне радовался.       Когда остались слышны лишь шмыганье носом и покашливания, кот позвал Еву и забрал у нее цветы. Чудоцветы по одному проглотились бабочкой, хотя их писк еще долго стоял в ушах.       По возвращению в лагерь все были измотаны, как после долгого, изнурительного боя. Шляпник расстелил плащ Иракли возле догорающего костра и опустил ее: она отключилась, не дожевав последний цветок, и теперь спала беспробудным сном. Ева накрыла сестру своим плащом.       Кот вдруг отстранился, запрыгнул на ветвь, что-то выудил из кроны и вернулся. В руках покоилась шляпа, которую он тут же протянул хозяину. Повелителя косы тихо поблагодарил хозяина.       На первый взгляд обычный жест потряс Еву: простая вещица значила для охотника больше, чем он говорил, и Чешир учел это, сберег шляпу, спрятав ее. Не потерял, не повредил, отнесся к ней бережно и с уважением.       Шона удивило другое. В охотниках он продолжал видеть опасных врагов, от которых можно ожидать лишь западню и предательство. И они не отрицали своей неприязни к бабочкам. Однако, вопреки издавна сложившейся вражды, подкрепленной кровью и отобранными жизнями, они помогли. — Яд ягод… смертельный? — полушепотом спросила Ева, не отрывая глаз от спящей сестры. — Думал, ты уже и так это поняла, — Чешир вздохнул. — Надеялась, что ошиблась, — она устало потерла виски, — Не хотелось осознавать, что с жизнью здесь можно распрощаться не только от рук местных жителей. — Самый опасный охотник – сама Страна Чудес, — Чешир опустился на траву, Ева повторила за ним, — Многие фрукты, ягоды и цветы – ядовиты. Безобидные на вид животные могут оказаться опасными хищниками. Даже нам, охотникам, следует быть начеку. И яды очень неприметно могут действовать. Одни просто опьянят на время, другие сначала опьянят, затем погубят.       Ева опустила голову на колени. — Спасибо вам, — вдруг молвила она, наконец оторвавшись от спящей сестры и уставившись на мерцающее пламя. Чешир удивленно обернулся к ней, — Мы бы пропали уже без вас… — Или «из-за нас» ты хотела сказать? — он тихо усмехнулся, — Что ж. Должны будете.       Ева закатила глаза, раздраженно пихнув охотника локтем, он рассмеялся чуть громче. Глупо надеяться, что Иракли они спасли лишь из симпатии к бабочкам. Здесь играла только выгода. Взаимопомощь.       Так думали и Ева, и Чешир, и Шон.       Внутри Шляпника закрались сомнения.