White lies

— Какой чудесный день, Поттер. Посмотри, во что ты нас втянул! При этих словах Гарри вскинул голову, собрался в кучу на полу и свирепо уставился на него. — Во что я нас втянул? Прости, но у меня сложилось впечатление, что я не могу контролировать эти свои маленькие неприятности, и никто, конечно, не приглашал тебя со мной! Драко уставился в ответ, и это напомнило ему их первые годы в Хогвартсе. — Если бы ты не совершил свой маленький грубый поступок и не ушел, как ребенок, который собирается бежать жаловаться мамочке, то мне бы не пришлось идти с тобой! — Проще говоря, тебе не нужно было идти за мной! — А кто бы еще вытащил твою жалкую задницу из беды? — Как оказалось, ты не справился с этим, Малфой, раз уж мы теперь застряли в этом проклятом месте... И Гарри остановился на полуслове, чтобы подчеркнуть свою мысль, размахивания руками и обводя жестом всю комнату, только чтобы понять, что «комната» на самом деле была осукаблядьвашучертовумать... Тайной комнатой. Драко, казалось, не замечал гигантских статуй змеиных голов, но это было потому, что он все время стоял к ним спиной и был обращен к углу в передней части комнаты, куда упал Гарри. — Значит, теперь мы вернулись к фамилиям? — усмехнулся Драко, вставая и сердито стряхивая пыль со своей манти, что оказалось не так-то просто, учитывая, что она была пропитана водой, которая наверняка кишит микробами и прочими негигиеничными существами. Гарри вышел из шокового состояния и вернулся к их яростному спору. — Кажется, я припоминаю, что ты первый это начал! Да, Драко вспомнил то же самое, но не собирался это признавать. Как и то, что Гарри снова назвал его «Малфоем» после того, как он наконец-то назвал его «Драко» задело его. — Я чувствую себя оправданным, так как ты фактически заставил меня упасть, что могло бы стать верной смертью, если бы я не родился с природной способностью быстро соображать и размахивать палочкой! — сказал он вместо этого. Гарри закатил глаза, игнорируя невысказанный намек на то, что он не был рожден с этой природной способностью, а также маленькую мысль на задворках сознания, которая говорила ему, что да, он бы наверняка снова сломал лодыжку, несколько ребер и, возможно, правую руку, если бы не ловко наложенные Драко Амортизирующие чары. — Я не заставлял тебя падать. Это сделал безумец, намеренный вывести меня из строя, а теперь заткнись, потому что мне нужно сосредоточиться, — пробормотал он, потому что ему только что пришла в голову отличная идея посмотреть на Карту Мародеров, чтобы определить, кто напал на него и находятся ли они еще поблизости от их класса трансфигурации (вообще-то идея принадлежала Римусу, но не в данный момент, так что Гарри перетянул одеяло на себя). Драко, однако, не понравилось, когда ему сказали «заткнись». — Ты, чертов придурок, Гарри Поттер, не смей говорить мне заткнуться. Моя собственная мать не говорит мне заткнуться, и я, черт возьми, считаю, что мой парень не должен говорить мне заткнуться, когда я пытаюсь с ним поговорить! И в середине произнесения заклинания, активирующего карту, в голове Гарри что-то щелкнуло, а кровь прилила к щекам, потому что Драко только что назвал его своим «парнем»? Гарри хотелось, чтобы они не ссорились, чтобы он мог по-настоящему чувствовать себя хорошо, счастливо и все такое замечательное, но дело было в том, что они ссорились, и у него на языке вертелось еще одно искусно придуманное оскорбление, но оно так и осталось на языке, потому что, когда Гарри поднял глаза, он был удивлен, увидев Драко, таким же красным, как и он, с широко раскрытыми глазами и зажатым руками ртом из-за своей оплошности. И Гарри действительно почувствовал себя хорошо, счастливо и все эти замечательные вещи. — Мне жаль, — сказал он наконец, и хотя признать свои ошибки было очень трудно, это того стоило, когда Драко посмотрел на него, удивленный, смущенный и немного изумленный. Поэтому Гарри продолжил как можно более извиняющимся тоном. — Прости, что попросил тебя заткнуться. Это было неуместно с моей стороны. И мне жаль, что я ушел. Выражение его лица стало мрачным, когда он вспомнил, почему ушел. — Я просто очень не хочу, чтобы ты следовал плану Гермионы. Драко теперь выглядел смущенным, как будто не привык к тому признанию своих ошибок и пренебрежению гордостью и самолюбием. В слизеринской гостиной такого просто не случалось, но, тем не менее, он все равно почувствовал облегчение от такого позитивного поворота событий. — Да, тебе должно быть чертовски жаль, — пробормотал он, прежде чем неловко пошевелиться. — И я, ах, я тоже прошу прощения. Я не должен был этого говорить. Это не твоя вина, что мы оказались в такой ситуации. И я рад, что сейчас с тобой. Гарри даже не заметил, как стеснило его грудь, пока она не перестала сжиматься при мысли о том, что они вроде как помирились. Он в замешательстве приподнял бровь. — Как ты можешь этому радоваться? — Ну, во-первых, я наконец-то смогу почувствовать, каково это – находиться в комнате безопасности, и, возможно, смогу найти пару подсказок, которые не найдет твоя тупая башка, — сказал Драко как само собой разумеющееся, а не как оскорбление. Вроде. Но Гарри предпочел проигнорировать это. Тем не менее, он все равно виновато покраснел от замечания Драко. — Ты любишь мою тупую башку, — пробормотал он, открывая Карту мародеров, чтобы отвлечься. — Да, и мне жаль, если нашим сегодняшним разговором я заставил тебя думать иначе. И от этих слов у Гарри пересохло в горле, и он почувствовал себя по-настоящему счастливым в этот момент, и ему захотелось глупо улыбнуться Драко, несмотря на то, что они сейчас находились в Тайной комнате и что до этого они ссорились. — Не заставил, — мягко сказал он, и Драко, убедившись, что между ними действительно все в порядке, улыбнулся в ответ. Гарри снова уткнулся в Карту, а Драко повернулся, чтобы осмотреть комнату... И тут же поскользнулся. Это было результатом целого ряда факторов. Во-первых, пол был мокрый. Во-вторых, он подумал, что не должен был поворачиваться так резко, пролетев бог знает сколько футов, даже если его падение было смягчено Амортизирующим заклинанием. И в-третьих, потому что комната была огромной, и прямо перед ним стояли гигантские статуи гигантских змей и гигантская статуя гигантского старика с гигантским ртом. — Гарри, где мы? — с трудом выдохнул он, немного удивленный открывшимся видом и в то же время крайне шокированный. Гарри мог ему посочувствовать. — В Тайной комнате, — услужливо подсказал он, напомнив себе, что позже нужно будет заполнить пробелы Драко. Прямо сейчас он был занят тем, что просматривал имена на Карте Мародеров. — В Тайной комнате? — раздался пронзительный писк Драко. Из класса трансфигурации можно было попасть в небольшой коридор, ведущий в Двор трансфигурации. Там были имена Гермионы, Рона, Блейза и Пэнси, возможно, они все еще искали их или разрабатывали стратегию, как их найти. Со двора можно было выбрать четыре места, куда пойти. Можно было пойти прямо и подняться на второй этаж (весь в именах студентов), а можно было повернуть налево и выйти либо к Виадуку, либо к туалету Плаксы Миртл (где в данный момент находились Гарри и Драко). На Виадуке также были указаны имена студентов, но ни один из них не показался Гарри подозрительным. Туалет Плаксы Миртл был пуст, поэтому Гарри повернул направо от Двора, где находились Теплицы, и увидел имя профессора Стебель, второкурсницы Пуффендуя, и... Гарри замер. Все его тело словно похолодело, а сердце перестало биться, он внезапно вздохнул, потому что только что прочитал имя, которое, как он был уверен, он прочтет еще раз только в «Ежедневном пророке»... Имя, которое злило и пугало его. Амикус Кэрроу. Амикус Кэрроу был в Хогвартсе прямо в этот самый момент, он был в классе, заполненном второкурсниками, и он стоял рядом с профессором Стебель, и... и Гарри подумал о теплицах, водорослях, оборотных зельях и... Моргане. — Га… Гарри? — голос Драко громким эхом разнесся по комнате, несмотря на то, что это был всего лишь неуверенный шепот. Ему не понравилось, как Гарри побледнел и как он тупо смотрел на Карту последние две минуты. Услышав голос Драко, Гарри резко вскинул голову. Взглянув на Драко и заметив его нахмуренные брови и сжатые в беспокойстве губы, он подумал, что нет, он не хочет следовать плану Гермионы. Он и близко не подпустит Драко к Моргану. — Нам нужно идти, — твердо сказал Гарри, быстро направляясь к Драко. — Морган, он... — он сделал глубокий, прерывистый вдох, —... Амикус Кэрроу. Драко снова чуть не поскользнулся. Его глаза расширились, но у него не было причин не верить Гарри после того, как он увидел Карту мародеров и, конечно же, там плавало имя Амикуса Кэрроу. Ублюдок. — Он должен был гнить в Азкабане, этот дьявол!... — Мы должны идти, — повторил Гарри более настойчиво. — Он со студентами. Мы должны поймать его, прежде чем он причинит им вред... — Гарри, — жёстко оборвал его Драко, словно вынуждено, потому что трудно быть разумным, когда в твоей голове крутятся мысли о ярости и насилии по отношению к Амикусу Кэрроу. Он дотронулся до руки Гарри пытаясь рассеять жестокие мысли и принести утешение. Это было их первое прикосновение после того, как Гарри отнял свою руку у Драко в классе трансфигурации. — Он ничего им не сделает, я уверен в этом. Он все еще притворяется Морганом и думает, что никто не знает, кто он на самом деле, поэтому он не сделает ничего, что могло бы раскрыть его тайну. Кроме того, в этом классе он в меньшинстве, и профессор Стебель так просто не сдастся. Гарри ошеломленно уставился на Драко, не до конца понимая, что тот говорит, из-за шума крови в ушах, но то, что он понял, все же уменьшило его панику. — Хорошо, — сумел выдавить он, пытаясь успокоиться. — Мне все еще не по себе от этого. Я бы хотел... я бы хотел связаться с остальными, чтобы они могли что-нибудь сделать, пока мы здесь застряли. — Мы поговорим о том, что с ним делать, позже, — пообещал Драко, убирая свою руку с руки Гарри. — А сейчас давай придумаем, как выбраться отсюда. Гарри кивнул и взял Драко за руку. Он не заметил, как у Драко перехватило дыхание, и его шокированный взгляд, и как он смягчился почти сразу после этого. — Сюда, — сказал Гарри, ведя блондина к змеям. — Мне нравится, что ты можешь быть спокойным в такие моменты: это помогает мне. Спасибо. — нет, его щеки не покраснели. Однако его слова были правдой, и обычно он не признавался в неловких вещах людям, о которых думал неловкие вещи, но для Драко можно было сделать исключение. К тому же это было своего рода дополнительным извинением за то, что он был таким идиотом в классе трансфигурации. То, как дрогнули пальцы Драко в его руке, но в то же время крепче сжали ее, заставило Гарри подумать, что да, он определенно может сделать для Драко исключение. — Кто-то должен уравновешивать тебя, — сказал Драко, притворяясь, что его не трогает, и насмехаясь. — И у тебя это фантастически получается, — пробормотал Гарри, наконец-то сумев выдавить небольшую улыбку, несмотря на сложившуюся ситуацию. — Гарри Поттер, как ты можешь так сильно меня бесить и радовать в течение каких-то пятнадцати минут – этого я никогда не пойму, — с удовольствием размышлял Драко. — И ты безусловно знаешь, как здесь все устроено. Кажется, я припоминаю разговор с Уизли о Тайной комнате... Гарри удивился. — Ты говорил с Роном о Тайной комнате? Не было ведь никаких... бурных реакций? — робко спросил он. Драко выглядел оскорбленным его удивлением. — Должен тебе сказать, Гарри, что я вполне способен вести приличную беседу, когда захочу. И да, я действительно говорил с Уизли о Тайной комнате, это было, когда мы перечисляли все возможные места, куда ты мог исчезнуть, а именно тогда ты пропал в коридоре третьего этажа. Гарри позабавило, как много слов использовал Драко, чтобы сказать: «Да, мы с Уизли говорили об этом, и нет, никаких бурных реакций не было» — И должен сказать, что это прекрасно выполненные статуи, — ошеломленно произнес Драко. — Я бы хотел забрать одну домой, но в саду они будут смотреться безвкусно. — Я полагал, что они тебе понравятся, маленький слизеринец. — пробормотал Гарри, но почувствовал, как его мышцы слегка расслабились. Он знал, что Драко просто пытается отвлечь его от мыслей об Амикусе Кэрроу. Мерлин знает, что случилось в последний раз, когда этому ублюдку позволили свободно разгуливать по Хогвартсу... — А старик-то довольно жуткий. Гарри едва не рассмеялся вслух. — Салазар Слизерин не оценит твой комментарий. Драко недоверчиво посмотрел на его затылок. — Это должен быть Салазар Слизерин? — В конце концов, это его комната, — сказал Гарри, повернувшись, чтобы весело посмотреть на него. — А причина, по которой она жуткая в том, что раньше здесь жил тридцатифутовый василиск. Это заставило Драко на мгновение остановиться, чем он позволил Гарри снова потянуть себя за руку. — Тридцатифутовый василиск? — пискнул он. — Должно быть, они убрали его скелет, когда соединяли это место с классом трансфигурации. — Скелет? — Я объясню позже, — нахально сказал Гарри, сжимая его руку. Они уже подошли к двери в комнату. Если команда Ремонтников действительно превратила это в комнату безопасности, то они должны были придумать новый способ открытия двери без парселтанга. Гарри не знал, остались ли там змеи, охраняющие дверь, но всё равно попытался. — Открой, — прошипел он и почувствовал облегчение, когда до его ушей донесся скрежет движущегося металла. Однако он был удивлен, когда внезапно его руку сжали еще сильнее. — Я и забыл, что ты так умеешь, — сказал Драко, слегка покраснев. Это была ложь, потому что он никогда ничего не забывал о Гарри Поттере, особенно о чем-то таком важном, как умение говорить на змеином языке, но все равно это заставило его вздрогнуть. Однако его ещё больше удивило осознание того, что, услышав это сейчас, шесть лет спустя, у него пересохло во рту и запылали щеки. («Подкаблучник», — радостно ворковал голос Пэнси у него в голове.) Рука Гарри потянула его вперед, и они вошли в коридор. Он с удовлетворением отметил, что команда Ремонтников привела его в порядок, и теперь здесь было так чисто, как только может выглядеть подземная пещера под неиспользуемым женским туалетом, то есть не очень, но, по крайней мере, не воняло. Драко не разделял его чувств: — Фу, моя мантия вся грязная, — посетовал он. — Нет ничего, что не может исправить Скорджифай, — услужливо подсказал Гарри. — Ты с ума сошел, Гарри? Даже Скорджифай не смог бы убрать эту грязь с моей безупречной мантии! Гарри, однако, не слушал, потому что вдалеке виднелась лестница, и он тупо подумал, что в прошлый раз лестницы там не было, но теперь она была, милостивый Мерлин! При мысли о том, что они выберутся отсюда и поймают Амикуса быстрее, чем он рассчитывал, по его венам пробежал адреналин. Позже ему придется отдать должное команде Ремонтников. — Вперед, Драко! — они ускорили шаг и взбежали по каменной лестнице.

***

— Туалет Миртл? — Драко вскрикнул, когда они, наконец, выбрались из темноты пещеры в... другую темноту, только еще более мрачную, потому что атмосфера всегда становится еще более мрачной, когда есть только немного света, а вокруг все серое, и отовсюду слышатся всхлипы маленькой девочки, отдающееся навязчивым эхом. — Вход в Тайную комнату – это туалет Миртл?! Гарри понятия не имел, как у Драко хватило дыхания, чтобы обвиняюще воскликнуть на весь мир, потому что у него его точно не осталось. Его колени дрожали, и он не думал, что ноги позволят сделать еще хоть шаг, но он должен, потому что Амикус все еще был там... — Драко, это ты? — Миртл прошла сквозь одну из кабинок, и стремительно поплыла к ним, на ее лице сияла широкая улыбка, которая выглядела бы милой, будь она жива. Сейчас же она просто леденила душу. — И Гарри! Привет! Тебе следовало сказать, что ты придёшь, я скучала по тебе, Драко... — Мне ужасно жаль, Миртл, — сказал Драко, вылезая из дыры в полу и с большим трудом помогая Гарри подняться, потому что он тоже смертельно устал и не думал, что его колени выдержат вес Гарри, когда они не выдерживали даже его самого. – Мы немного... ах... спешим... — Гарри действительно должен постараться собраться с силами, потому что было бы несправедливо, если бы Драко делал всю работу. Еще один рывок и услужливый толчок ног Гарри, и они оба рухнули на пол туалета беспорядочной кучей, обессиленные и тяжело дышащие. — Могу я спросить, что вы двое вообще здесь делаете? — спросила Миртл, невинно склонив голову набок. Она пролетела над ними и задрала ноги так, что ее лицо с любопытством оказалось напротив их лиц. — И Драко, ты больше не приходишь в гости... — ах, вот и оно. Ее глаза затуманились, а нижняя губа выпятилась и задрожала. — Мне... мне так одиноко! И она завыла, потому что призраки на самом деле не умеют плакать, и Драко, каким бы холодным ни было его слизеринское сердце, чувствовал себя виноватым. — Мне ужасно жаль, Миртл, —повторил он, но она завыла еще громче и со свистом ушла и заперлась в кабинке. Ее вопли эхом разнеслись по туалету, за ними последовала пронзительная икота, а затем еще несколько воплей, от которых, Драко был уверен, могло бы разбиться стекло. — Я приду в гости, обещаю! — прокричал он, перекрывая шум, когда Гарри, пошатываясь, поднялся и протянул ему руку, которую тот с благодарностью принял. Гарри неуверенно рассмеялся. — Ты, Драко, ужасный человек, — прошептал он так, чтобы Миртл не услышала. — Как ты мог так поступить с такой бедной девушкой, как она? Драко нахмурился и прошипел, чтобы он заткнулся. Вопли внезапно прекратились. — П-правда? — раздался голос из кабинки. — Правда, — сказал Драко. — Но мы действительно спешим, и я рад видеть, что с тобой все в порядке! И вот они с Гарри вышли из ванной, ноги у них подкашивались, но они были полны решимости. ...а также чувства самосохранения, потому что они не хотели находиться рядом с Миртл, учитывая, что она только что закричала: — ДРАКО МАЛФОЙ, ВЕРНИСЬ СЮДА! Это действительно разбило окно.

***

— Мы запустим Остолбеней в него, — прокричал Гарри в воздух, когда они бежали по длинному коридору. Он запыхался, но, когда они повернули налево, заставил свой рот продолжить: — Нет, сначала Экспеллиармус! — хрипло и тяжело дыша, — затем Остолбеней! — Мы еще сделаем из тебя аврора, — весело пробормотал Драко себе под нос и достал палочку. Теперь он мог видеть двор, и облегчение захлестнуло его волнами, потому что они были уже близко... — Гарри! — Драко! Два пятна адских существ устремились к ним и повалили на землю. Драко угрюмо подумал, что нет, Гарри еще не готов стать аврором, если не может даже отбиться от Уизела. Драко чувствовал себя лучше, потому что у него на животе была только Пэнси. Пэнси была не такой крупной, как Миллисент, но у нее все еще было немного мяса на костях, в отличие от Гринграсс и ее компании, которые считают, что «лишний вес» – это конец света. Какой бы тяжелой ни была Пэнси, Драко предпочитал ее, чем Уизли с его фигурой неандертальца, раздавившей его насмерть. – Рон, свали, — выдохнул Гарри, отталкивая его. — Нам нужно в теплицы! Морган... — но его голос сорвался, когда Гермиона и Блейз тоже подошли к ним и начали отчитывать своего парня и подругу соответственно. — Рон, ты его раздавишь! — Извини, приятель, я сейчас.. — Ради Мерлина, Пэнси, дай Драко хотя бы отдышаться! — Я до смерти волновалась! Драко, мы искали тебя несколько часов! Нет, на самом деле не часов, потому что Гарри и Драко отсутствовали всего полчаса или, может, сорок пять минут, но дело было не в этом. Дело было в том, что... — АМИКУС КЭРРОУ! — отчаянно взревел Гарри. Все остановились как вкопанные. На другом конце двора, услышав это имя, фигура, скрытая кустами, сделала то же самое. — Гарри? — неуверенно спросила Гермиона с широко раскрытыми глазами, гадая, правильно ли она расслышала. — Морган! Он Амикус Кэрроу! И это было так, будто вся их кровь похолодела, а позвоночники напряглись от шока. Глаза расширились, челюсти отвисли, и по мере того, как тикали наносекунды, кровь медленно отливала от их лиц, и это было похоже на мгновение, застывшее во времени, мгновение, замороженное мыслью, что все это время среди них был Пожиратель Смерти и... мгновение, нарушенное шелестом мантии и звуком торопливо удаляющихся шагов. — Черт! — Гарри выругался и быстро побежал за ним. — Остолбеней! — но заклятие только попало в стену. — Остолбеней! — закричал Драко позади него, тоже со всех ног бросаясь к Моргану…нет, Амикусу, который с легкостью сокращал расстояние между ними. — Он направляется в Запретный лес! — Мы преградим ему путь! — сказал Рон, и Гарри понял, что они бегут позади. Но недолго, потому что Рон и Гермиона внезапно развернулись и побежали в противоположном направлении, к коридору, из которого выскочили Драко и Гарри. Гарри понял, что они собираются сделать. В том направлении, куда направлялся Амикус, он должен был подняться на второй этаж, а оттуда мог либо попасть в кабинет защиты от темных искусств, либо на третий этаж. Поскольку класс ЗОТИ был тупиком, он наверняка поднялся бы по лестнице и попал в коридор с движущимися лестницами. Если бы он спустился вниз, то именно там появились бы Рон и Гермиона и преградили ему путь. Если же он поднимется, то его преследовать придется Гарри и остальным. Но Амикус оказался на удивление быстрым, а Гарри и Драко были измотаны восхождением к туалету Плаксы Миртл. — Остолбеней! — Инкарцеро! — Петрификус Тоталус! Драко бросал заклинание за заклинанием, но Амикус продолжал уворачиваться. Вскоре Пэнси и Блейз обогнали Гарри с Драко и взяли на себя ответственность метать заклинания в удаляющуюся фигуру жизнерадостного человека, который помогал преподавать им травологию в течение последних двух месяцев. И Пэнси совсем не понравилась эта мысль, мысль о том, что Амикус Кэрроу все это время был у них под носом. — Я УБЬЮ ТЕБЯ! — прокричала она, кипя от злости. — Остолбеней! — закричал Блейз, как раз в тот момент, когда Амикус резко повернул налево, и заклинание попало только в стену. «Парочка избалованных богатеньких детишек, которым и пальцем не нужно было шевелить, если они сами того не хотели, вероятно, не ровня бывшему пожирателю смерти, который в буквальном смысле бегал от закона в течение многих лет», — сухо подумал Блейз, когда они с Пэнси тоже повернули налево, в то время как Амикус повернул направо в конце коридора. Но пусть все знают, что эти избалованные богатые детишки не сдадутся без боя. С разочарованным рычанием Блейз помчался как сумасшедший в другой конец коридора, а Пэнси за ним, все еще выкрикивая пронзительные ругательства в адрес Амикуса. Несмотря на весь этот адреналин и шум крови в ушах, Блейз надеялся, что, несмотря на то, что все были на уроках, кто-нибудь – кто угодно – услышит Пэнси. В конце концов, они только что пробежали кабинет ЗОТИ. Наверняка профессор Люпин что-нибудь услышит? И действительно, шум за их спинами подсказал Блейзу, что дверь в класс ЗОТИ резко и грубо распахнулась, и он услышал напряженный голос Гарри (Римус... Амикус Кэрроу...), но оглядываться было некогда, потому что они с Пэнси уже дошли до конца коридора, где лестница справа вела на третий этаж. Они помчались наверх так быстро, как только могли нести их ноги, и Блейз успел заметить мантию Амикуса как раз перед тем, как она снова исчезла на другом конце этажа. — Быстрее! — Блейз шикнул на Пэнси, и они побежали, а потом впереди послышался какой-то шум... — Остолбеней! — прокричал голос Рона, а затем резкое: — Мудила херов! — Глиссео! — прокричала Гермиона, что по мнению Блейза было очень умно, потому что это заклинание превращает лестницы в горки, но затем Гермиона сказала: — О нет! — а это не предвещало ничего хорошего. Когда Блейз и Пэнси наконец добрались до другого конца третьего этажа, они ворвались в зал с движущимися лестницами и увидели, как Рон и Гермиона беспомощно смотрят вверх на горку, ведущую на четвертый этаж, но Амикуса нигде не было видно. — Фините Инкантатем! — Гермиона быстро произнесла заклинание, которое превратило горку обратно в лестницу, и все четверо бросились вверх в погоне за ними. Когда они были на полпути по лестнице, Гарри, Драко, Римус и около дюжины студентов из кабинета ЗОТИ вышли с третьего этажа. — Гарри, карта! — крикнула Гермиона, прежде чем они скрылись на четвертом этаже. — Единственный выход из замка сейчас – через двор Часовой башни, — сказал Римус, пытаясь успокоиться, чтобы мыслить рационально. — Он может спрятаться где-нибудь в замке, но он захочет выбраться отсюда как можно скорее... К тому времени Гарри уже открыл Карту Мародеров и увидел, что Римус прав. — Он бежит в сторону Часовой башни. — Давайте спустимся вниз и остановим его, — быстро сказал Драко. — Мы не успеем! — вмешался один из студентов. — Ну, это лучше, чем ничего! — огрызнулся Драко. — Мы все равно не сможем поймать его сейчас, а это лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, как чёртовы... Гарри схватил Драко за руку и потащил его прочь, пока он не довел бедного ребёнка до слез. Он потащил Драко к лестнице, ведущей на второй этаж, крикнув через плечо Римусу: — Отправь Патронуса Хагриду! Римус так и сделал, поспешно отправив сообщение: «Морган выйдет из Каменного круга. Не позволяйте ему войти в Запретный лес», он надеялся, что Хагрид немедленно выполнит его просьбу. После этого он повернулся к запаниковавшим студентам, которые вышли за ним из класса ради любопытства, но теперь застыли на месте от страха. Он обратился к студенту, на которого накричал Драко. — Драко прав. Это лучше, чем ничего. Я хочу, чтобы ты поспешил к директрисе Макгонагалл и объяснил ситуацию, — студент быстро кивнул и убежал. Затем Римус обратился к остальным студентам. — Что касается остальных, возвращайтесь в класс и сохраняйте спокойствие до дальнейших распоряжений, — твердо сказал он, после чего бросился вниз.

***

С тех пор как Симус, Дин и Рон рассказали ему утром, что знают о его увлечении Б-Б-Блейзом (даже подумать о его имени было сложно), Невилл был на взводе. Он был, наверное, в шаге от нервного срыва: все тревоги этого дня грозили задушить его, а ведь еще даже не было обеда! Именно из-за этого Невилл решил сделать немыслимое: прогулять урок. Он пропустил трансфигурацию и отправился в Запретный лес, чтобы проведать детеныша фестрала, которому они с Луной помогли родиться, потому что природа успокаивала его, деревья успокаивали его и фестралы успокаивали его. После двух часов, проведенных в лесу, когда он не думал о слизеринце и просто наблюдал за тем, как лениво и беззаботно передвигаются фестралы, Невилл почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы решить, что он сможет отважиться пойти в Большой зал на обед. Однако эта мысль была жестоко отбита, потому что, когда он наконец вышел из Запретного леса, первым, кого он увидел, был человек, которого он не хотел видеть. Забавно, как работает судьба. Ха-ха-ха. Невилл уже собирался отступить обратно в Запретный лес, потому что да, он был трусом, настоящим разочарованием Гриффиндора... но тут он увидел Моргана, тоже бегущего как одержимый. За ним бежали Рон, Гермиона, Блейз и Пэнси, стреляя в него проклятиями и сглазами, и все это не укладывалось в голове Невилла, тем более что Блейз тоже заметил Невилла, и они смотрели друг на друга, оба шокированные. Затем Рон крикнул: — НЕВИЛЛ, ОСТАНОВИ ЕГО! Невилл вышел из оцепенения и дико заморгал, пытаясь осмыслить происходящее перед ним. Остановить его? Кого остановить? Моргана? Моргана, который резко изменил курс и теперь мчался к нему... Пэнси резко остановилась, сделала глубокий вдох и закричала так громко, как только позволяли ее легкие. — МОРГАН – ЭТО АМИКУС КЭРРОУ! И Невилл замер. Мысленно он видел, как Амикус Кэрроу радостно гогочет над ним, палочка мужчины направлена на его горло, и Круцио накладывается снова, снова и снова, и Невилл хотел закричать во всё горло, но не мог, потому что Алекто Кэрроу применила Петрификус Тоталус. Невиллу оставалось только лежать, смотреть немигающими глазами на смеющегося Амикуса Кэрроу и мечтать о зеленом свете, который так и не появился. Однако своими настоящими глазами Невилл видел Моргана с широко раскрытыми глазами и безумным, абсолютно маниакальным взглядом, который стремительно приближался к нему, все ближе и ближе, и это все еще не имело достаточного смысла, чтобы Невилл мог решить, как действовать, потому что все, о чем Невилл мог думать это... Человек, с которым он работал в Теплице 3 последние два месяца, – это не Амикус Кэрроу. Нет, нет, нет. Потому что Морган был милым. Морган никогда бы не ударил его по голове так сильно, что у него на мгновение отключилось зрение. Морган никогда не стал бы обыскивать его мантию и не украл бы его палочку никогда...когда... Невилл попытался вернуть зрение, но все было как в тумане, перед глазами все плыло, голова болела, и кровь, и Морган, и, черт возьми, моя палочка... МОЯ ПАЛОЧКА У АМИКУСА КЭРРОУ. — АВАДА КЕДАВРА! Невилл с шоком и туманной пеленой наблюдал, как Блейз Забини упал на землю.

***

— Возможно, легкое сотрясение мозга, — услышал Невилл слова Римуса. — С ним все будет в порядке, — произнес другой голос, который, как предположил Невилл, принадлежал мадам Помфри, но это могла быть и профессор Макгонагалл, Невилл не был уверен, потому что его голова все еще болела, и в висках ощущалась настойчивая пульсация, от которой Невилл хотел избавиться. — Простите, профессор... — всхлипнул низкий, раскатистый голос, который, как знал Невилл, мог принадлежать только Хагриду. — Я опоздал... ваш Патронус сбил меня с толку, понимаете... — Все в порядке, Хагрид, это не твоя вина, — попытался сказать Римус, но слова его затерялись, так как Хагрид громко высморкался в какую-то тряпку и снова зарыдал. — Теперь бедный Невилл пострадал из-за меня, бедный мальчик! От всего этого шума у него еще больше разболелась голова, поэтому он заворчал и немного пошевелился, чтобы показать им, что проснулся, но потом решил, что это плохая идея, потому что это тоже причиняло боль. — Он проснулся! — да, этот голос определенно принадлежал мадам Помфри. — Невилл! — раздался восторженный голос Хагрида, но тут вмешался другой голос. — Не трогай его! — голос был мужской и низкий, но Невилл не мог вспомнить, кому он принадлежал. — Тогда я оставлю его на вас, мадам Помфри, — услышал Невилл слова Римуса, и раздалось какое-то шарканье и удаляющиеся шаги. — Мистер Лонгботтом, через некоторое время я подниму вас в воздух, или, хм, возможно, Хагрид сможет вас понести, но в любом случае советую вам не делать резких движений. Вы получили довольно сильный удар. Удар? Верно. Морган атаковал его. Нет, подождите, он Амикус Кэрроу и... Глаза Невилла распахнулись, и боль в голове вспыхнула в знак протеста, но он стиснул зубы и проигнорировал это, потому что Амикус Кэрроу только что убил Блейза Забини. — Блейз, — прохрипел он, судорожно сжимая пальцы и скребя ими по траве, из-за чего под ногти стала забиваться грязь и земля. — Блейз, он... Чья-то рука сжала его ладонь, спасая от дальнейшего загрязнения, и крепко держала. Затем раздался голос, тот самый низкий мужской голос, который Невилл не смог узнать. — Я здесь, — тихо произнес он, и Невилл снова потерял сознание.

***

У входа в Запретный лес расположились Гарри, Драко, Римус, Снейп, Макгонагалл и главный аврор. Гарри сидел на траве, скрестив ноги, с раскрытой картой на коленях, а Драко стоял на коленях рядом с ним. — Он сбежал, — разочарованно пробормотал Гарри, в сотый раз пробегая глазами по Карте Мародеров. — Он действительно сбежал. Римус наклонился и похлопал его по плечу. — Отдохни, Гарри, — мягко сказал он. — Ты смотришь на эту карту последние двадцать минут. Авроры его схватят. — Мои офицеры размещены по всему лесу, как на земле, так и в воздухе. Не бойтесь, мистер Поттер, — сказал главный аврор, и Гарри послал ему легкую благодарную улыбку. — Я знаю, — сказал он, проводя рукой по волосам. Его плечи обреченно опустились. — Я просто не могу поверить, что ему удалось уйти... — А я не могу поверить в то, что позволила ему провести в Хогвартсе последние два месяца, — фыркнула Макгонагалл, выглядя расстроенной, бледной и напряженной, как никогда. — Месяца! — Это не ваша вина, профессор, — так же мягко сказал ей Римус. — Никто из нас не знал. — Я послал своего Патронуса к профессору Флитвику, чтобы попросить его наложить на замок Восстанавливающие чары, — сказал Снейп, с отвращением оглядывая лес. — Мне всегда не нравился Морган. — Тебе все не нравятся, Северус, — надменно произнес Драко, за что получил свирепый взгляд. Он также получил легкую улыбку Гарри, и это все, что имело значение. — А что насчет студентов? — выдавила Макгонагалл, словно с огромным усилием пыталась успокоиться. Она разгладила мантию, вытирая холодный пот с ладоней. — Отправь их всех в Большой зал, хорошо, Северус? Я скоро с ними встречусь. Снейп коротко кивнул, прежде чем развернуться, взмахнув мантией, и направиться к замку. — Если вы хотите, директриса, мы можем назначить офицеров для круглосуточного патрулирования территории, — предложил главный аврор. Макгонагалл благодарно кивнула ему. — Да, да, это было бы очень кстати. Спасибо. — Тогда извините, — сказал главный аврор, слегка поклонившись, прежде чем уйти и исчезнуть в Лесу. — Кэрроу вернется, — внезапно произнес Гарри, вглядываясь в темноту Запретного леса. Он плотно сжал губы. — Амикусу Кэрроу что-то от меня нужно. Вот почему он пытался заманить меня в ловушку с помощью комнат безопасности. Римус, Макгонагалл и Драко молчали, удивленные его внезапным заявлением. Макгонагалл еще мгновение смотрела на него, прежде чем спросить: — Откуда ты это знаешь, Гарри? — Гермиона, Рон и я уже говорили об этом, — сказал Гарри, все еще невидяще глядя на лес. — И ты сам сказал, Римус, что убить меня – не цель. Он хочет заманить меня в ловушку, возможно, ранить или вывести из строя, чтобы я не сбежал, но не убить, потому что ему что-то от меня нужно. Что-то, что только я могу ему дать. Драко знал два вида страха на протяжении всей своей жизни. Был страх... и был страх. К первому относились мелкие страхи, вроде боязни пауков или страха опозориться перед сверстниками. Это были мелочи, настолько незначительные, что им можно было даже не давать названия и не думать о них, но другой вид страха – нечто, что нельзя игнорировать или от чего нельзя убежать, даже во сне. Это был страх смерти, страх потерять кого-то, страх, что этот момент может стать для тебя последним. Это был тот же самый страх, который охватил Драко с тех пор, как он, в один из своих менее рациональных моментов, принял Черную Метку. Это был тот же самый страх, который терзал его, постепенно разъедал рассудок и не собирался по-настоящему уходить, пока война не закончилась, а душа Волдеморта не сгорела и не попала в давно ожидающие руки Смерти. Это был тот же самый страх, который теперь медленно овладевал Драко. Он хочет заманить меня в ловушку, возможно, ранить или вывести из строя, чтобы я не мог сбежать... Как Гарри мог сказать это так небрежно? Римус заговорил первым, причем медленно и осторожно, как будто он тщательно подбирал слова, которые собирался сказать. — И что ты предлагаешь нам делать? — Нам пора возвращаться, — громко объявил Драко, нарушая мрачную атмосферу беседы. Он повернулся к пораженной профессору Макгонагалл. — Профессор, вы послали Северуса собрать студентов в Большом зале. Это касается и нас с Гарри? Макгонагалл не потребовалось много времени, чтобы понять, что Драко пытается сделать, и она кивнула, глядя на двух мальчиков поверх очков. — Насколько я знаю, мистер Малфой, вы и мистер Поттер все еще считаетесь студентами. Драко коротко кивнул. — Ну, ты слышал профессора, Гарри, пошли, — сказал он, прежде чем схватить Гарри за руку и потащить его прочь точно так же, как Гарри поступил с ним ранее в зале движущихся лестниц. Гарри смущенно оглянулся через плечо на Римуса, который лишь весело улыбнулся и покачал головой. Пока два профессора наблюдали, как их студенты исчезают в замке, до них снова дошла мрачная реальность их положения. — Держи Гарри в узде, Римус, — мягко сказала Макгонагалл. Римус серьезно кивнул.

***

— Драко, что... — попытался сказать Гарри, но осекся, потому что Драко только что резко свернул за угол, и Гарри пришлось сосредоточиться, чтобы не удариться лицом об угловую стену. Он нахмурился, глядя Драко в затылок, пока тот молча тащил его через Внутренний двор. Он знал, почему расстроен Драко, но не знал, что сказать, чтобы утешить его. «Я обещаю, что не буду этого делать» не годилось, потому что Гарри не хотел лгать. – Драко... — попытался он снова, но Драко опять резко повернулся и направился в вестибюль. Не оглядываясь, Драко двинулся вперед, одной рукой все еще сжимая руку Гарри, а другой распахивая двери Большого зала. Они ожидали хаоса и панической беготни учеников, и поэтому были удивлены, когда увидели, что ученики послушно рассаживаются за столы своих факультетов. В передней части зала возвышался Северус Снейп, с приподнятой бровью и своей фирменной ухмылкой на лице. Он скрестил руки на груди и держал палочку в руке, готовый сглазить любого студента, который посмеет устроить неприятности. Это объясняет, почему студенты не бегали с криками. Тем не менее, даже Снейп не может остановить распространение слухов. Большой зал был наполнен голосами, разговорами, болтовней и шумом, а в глазах Драко – световым шоу из золотых и черных огней. Они заметили Рона и Гермиону, которые махали им с гриффиндорского стола вместе с другими восьмикурсниками, но Драко крепче сжал руку Гарри и впервые с тех пор, как они расстались с профессорами Макгонагалл и Римусом, посмотрел на Гарри. Гарри был удивлен хмурым и серьезным выражением лица Драко. — Не покидай Зал без меня, Гарри, — сказал Драко, отпустил его руку и повернулся, чтобы броситься к столу Слизерина. Однако ему удалось сделать лишь несколько шагов, после чего он остановился, задумался и снова оглянулся. Его брови нахмурились, и он произнес, почти с болью, одно единственное слово. — Пожалуйста. А потом исчез. А Гарри остался тупо смотреть ему вслед, чувствуя себя виноватым и несчастным, потому что Драко был расстроен, и Амикус Кэрроу был на свободе, и во всем этом была его вина. Огорченный, Гарри потащился к гриффиндорскому столу.

***

— Я уверена, что большинство из вас знает, почему мы собрались здесь, но тем, кто не знает, я с глубоким сожалением сообщаю эту новость. В течение последних месяцев Амикус Кэрроу общался с нами в облике того, кого мы знаем как мистера Моргана. По залу прокатился коллективный вздох, хотя большинство из них уже знали об этом из ходивших вокруг сплетен. Макгонагалл громко сглотнула, и это эхо разнеслось по всему залу с помощью заклинания Сонорус. В Большом зале стало тихо. — Но не бойтесь, мои ученики, ведь Амикус Кэрроу больше не приблизится к Хогвартсу. Да, он на свободе, — сказала она, мрачно глядя на лица своих учеников. — Но Министерство любезно предложило свои услуги, и на данный момент авроры будут постоянно находиться на территории Хогвартса, чтобы обеспечить безопасность студентов. Тяжелая атмосфера в зале при этом немного разрядилась, и повсюду раздались вздохи облегчения. — С этого момента ни один студент не должен находиться за пределами замка. Повторяю, ни при каких обстоятельствах ни один студент не должен находиться за пределами замка, — Гарри нутром чувствовал, что она сделала акцент на этом пункте специально для него, если судить по долгому, строгому взгляду на гриффиндорский стол. Директриса продолжила. — Прошу всех сохранять спокойствие и постоянную бдительность. Занятия на этот день будут прерваны. Макгонагалл сдержала порыв приподнять губы в ответ на всеобщее ликование учеников, потому что она верила, что объявление об отмене занятий сделает все лучше. Ей хотелось, чтобы и ей стало от этого лучше.

***

Невилл проснулся с чувством глубокой жалости к себе. Менее чем за двадцать четыре часа его давняя безответная любовь Блейз Забини наверняка узнала об этой безответной любви и наверняка испытывает к нему отвращение, его друзья определенно узнали о безответной любви и наверняка тоже испытывают к нему отвращение, но просто слишком милы, чтобы сказать об этом, он узнал, что его близкий друг Морган на самом деле его близкий враг Амикус Кэрроу, он получил легкое сотрясение мозга и очень хороший синяк только за то, что оказался не в том месте и не в то время, и в довершение всего у него украли палочку! Должно быть, существует предел тому, сколько плохих вещей может произойти с одним человеком за один день, и Невилл очень хотел, чтобы он наконец-то его достиг. — Лонгботтом? Ох. О, нет. Видимо, нет. Невилл издал жалкий звук и переместился в кровати, подальше от этого ужасного голоса. Это был определенно не его день. И что вообще Блейз Забини делал в Больничном крыле? И тут Невилл вспомнил. Он открыл глаза и, не обращая внимания на пульсирующую головную боль, перевел себя в положение, которое, как он надеялся, можно считать сидячим. Он уставился на Блейза Забини, очень живого и очень красивого. — Кэрроу убил тебя, — тупо произнес он. Затем он моргнул, неверие омрачило его лицо. — Или я сплю? Может, сном было произошедшее раньше? — потому что у него было странное воспоминание о том, как он паниковал из-за очевидной смерти слизеринца, но кто-то взял его за руку и утешил. Он был уверен, что это сон. — Это... это...— он неуверенно посмотрел на Блейза. — Ухм, ты действительно жив? Блейз посмотрел на него с весельем, на его губах играла улыбка. — Нет, Кровавый Барон сделал меня призраком. Но тут Невилл смертельно побледнел, и Блейз понял, что это не смешно. — Я шучу, я шучу! Посмотри на меня, я в порядке, из плоти и крови, с работающими внутренними органами и все такое. При этих словах Невилл понял, как пристально смотрел последние несколько минут, и быстро отвел глаза, покраснев. — Н-но Кэрроу, с моей палочкой... Выражение лица Блейза смягчилось. — Я пригнулся. Никто не пострадал, — сказал он, а затем задумчиво добавил: — Кроме тебя. Невилл фыркнул, устало откинувшись на спинку кровати и убедившись, что Блейз рядом с ним действительно жив. — Да, ничего нового, — слабо усмехнулся он. Блейз стал серьезным. — Теперь ты в порядке? Невилл пожал плечами. — Голова болит, но не более того. Со мной все будет в порядке, — сказал он, потому что ему всегда становилось неловко, когда разговоры фокусировались на нем. Особенно разговоры с некоторыми слизеринцами. — А что насчет тебя? Ты должен быть здесь, в Больничном крыле, не просто так. — О, эм, — Блейз выглядел смущенным. Где же все те приемы флирта и гладкие ответы, которым он научился за эти годы? — Вообще-то я ждал, когда ты проснешься, — неловко сказал он. Невилл выглядел озадаченным. — Угх, это для допроса или чего-то такого? Я не против ответить на несколько вопросов о Моргане. — Нет, нет, — быстро вмешался Блейз, нахмурившись. Ну, это определенно не то, что он себе представлял, а он поистине много фантазировал пока ждал, когда Невилл проснется. — Я имел в виду... я... ну, — он сглотнул, не понимая, почему нервничает перед Лонгботтомом сейчас, когда они знакомы уже семь лет и не раз терпели оскорбления друг друга (Ну, Невилл оскорбления Блейза). Он глубоко вдохнул и набрался храбрости. — Я волновался за тебя. Невиллу потребовалось мгновение, чтобы избавиться от ошарашенного выражения лица, но когда это удалось, он стал выглядеть смущенным. Невилл всегда открыто выражает свои эмоции, сухо размышлял Блейз, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от странного чувства тяжести на сердце и пустоты в желудке. Что, если Пэнси ошиблась? Что, если он действительно испортил Любовное зелье, и поэтому оно не подействовало на Невилла? Что, если Невилл правда не испытывал к нему никаких чувств, а Блейз выставляет себя на посмешище? — Я должен идти, — жестко сказал он, потому что слизеринцы никогда не отличались храбростью. К счастью, гриффиндорцы отличались. — Подожди, нет! — Невилл протянул руку, чтобы схватить Блейза за запястье. Затем он понял, что только что сделал, покраснел и почувствовал головокружение, потому что на самом деле касался кожи Блейза. — Пожалуйста, не уходи. У Блейза перехватило дыхание, потому что Невилл не отпускал его запястье и смотрел ему прямо в глаза, а Невилл никогда раньше не смотрел ему в глаза. Невилл смотрел на пол, или на брови Блейза, или на его одежду, когда говорил с ним, но никогда – в глаза, и сейчас Блейзу ничего не оставалось делать, кроме как послушно сесть и слегка печально улыбнуться самому себе, осознав, насколько безнадежен он в случае Невилла Лонгботтома. — Хорошо.