White lies

Драко освободили от остальных занятий после приступа кашля, и Гарри поднял на него глаза, полные надежды, которую Снейп безжалостно растоптал. — Что вы здесь делаете, Поттер? Возвращайтесь в класс. Так он и ушел, ворча о несправедливости и мерзких профессорах зельеварения, но не остался без указания, что после занятий ему следует немедленно вернуться в лазарет.

***

— Ты должен ЧТО? — выкрикнул Рон, когда они удобно устроились перед камином в гриффиндорской гостиной. Его лицо было поразительно белым на фоне рыжих волос. — О, дружище, мне так жаль, — простонал он. — О, ради всего святого, Рон! — сказала Гермиона, закатив глаза. — Ты говоришь так, будто у тебя траур! — Так и есть! — ответил Рон, все еще выглядя потрясенным. — Гарри должен быть с Малфоем круглосуточно и без выходных! Малфой! 24/7! — Я не собираюсь следовать за ним в ванную, Рон, — угрюмо пробормотал Гарри, но его никто не услышал, поскольку Рон вызвал в воображении неприятные образы того, что-происходит- когда-вечные-соперники-вынуждены-быть-вежливыми-друг-с-другом, а это включало бородавки, драже-вонючки, Вечные бумеранги и старые добрые драки. — Правда, — надулась Гермиона, — я думала, вы переросли вашу маленькую ссору за время войны. — Маленькая ссора? — взвизгнул Рон, глядя на свою девушку широко раскрытыми, неверящими глазами. — Ты сошла с ума, Гермиона! Ссора?! — Да, Рон, ссора, — твердо сказала Гермиона, приподняв бровь и подбоченившись. Рон не осмелился возразить, потому что никто не делает резких замечаний, когда твоя девушка стоит над тобой подбоченясь. Гарри тоже благоразумно заткнулся, потому что никто не перебивает, когда Гермиона стоит над кем-то подбоченившись. Она продолжила: — И тот факт, что вы ни разу не прокляли друг друга в этом году, доказывает это! Ты не испытываешь к нему ненависти, не так ли? — спросила она, теперь уже с любопытством. — Ну... — начал Рон, но потом замолчал. Затем он проворчал: — Ладно, нет, я не испытываю к нему ненависти. Но он все равно чертовски раздражающий гад. Ты можешь признать хотя бы это? Гарри фыркнул. — Конечно, — пренебрежительно сказала Гермиона, — но ты не ненавидишь его, а значит, что вы оба изменились, и мне хочется думать, что время, проведенное вместе за разрабатыванием стратегий во время войны, как-то повлияло на это. — Ну ...да, но... — И если вы двое – из всех людей, благослови меня Господь, вынужденных работать вместе – сумели забыть о своих разногласиях и не расквасили друг другу носы, то я уверена, с Гарри все будет в порядке, — закончила Гермиона, торжествующе улыбаясь и возвращаясь к своей книге. — Но ...эй, что это значит? Гарри одарил Гермиону благодарной улыбкой. Ему повезло, что у него есть такая подруга, как она. Гермиона просто понимающая. И достаточно убедительная, чтобы не только Рон перестал паниковать по этому поводу, но и Гарри тоже. Мысленно он все еще представлял Рона и Драко, сидящих в одной из библиотек на площади Гриммо и ведущих оживленную, но очень (на удивление) цивилизованную беседу. Это было забавное воспоминание, даже если они всего лишь обсуждали, как лучше всего отрубить Нагайне голову. Он подумал, что если у Рона получилось, то почему у него не должно? В конце концов, они переросли свою прошлую вражду, после того как Малфою пришлось остаться под защитой Ордена на площади Гриммо из-за Пожирателей Смерти, которые узнали, что он шпион. Может быть… может быть, они даже были друзьями. По крайней мере, Гарри этого хотел. Большую часть своего семнадцатого года жизни, когда он не думал о безумцах с Авадой Кедаврой, он боролся со своими мыслями о Драко Малфое. Точнее, старался не избить его до полусмерти за то, что он натворил в школьные годы. За недолгое пребывание Малфоя на площади Гриммо они поссорились лишь однажды, на второй день. Никаких палочек, только кулаки и разбитые носы, но после того, как все это закончилось, между ними установилось шаткое, но все же товарищество. В какой-то момент Гарри неохотно признал, что Малфой – хорошая компания. Они... понимали друг друга даже без слов. Возможно, они были похожи больше, чем Гарри думал изначально. (Он фыркнул, когда понял, что в самом деле сравнивает себя с Малфоем.) Ладно, может быть, они преодолели свою мелкую вражду и, возможно, они даже были друзьями, и Гарри действительно нравилось общество Малфоя(... иногда), но… Он все еще не был в восторге от того, что проведет целый месяц с Драко Малфоем. В этой мысли было что-то неправильное. — Гарри? — Гермиона прервала его размышления, ее голос был подозрительно вежливым и успокаивающим, хотя Гарри был уверен, что ничего плохого не произошло, пока он торчал в лазарете (за исключением того, что его заставили присматривать за Малфоем), что могло значить лишь: «что-то плохое» вот-вот должно было случиться. — Да, Гермиона? — Мы ценим, что ты пришел сюда рассказать, что тебе приходится присматривать за Малфоем 24/7, но... разве ты не должен присматривать за Малфоем 24/7? Гарри не упустил напряжение, звучавшее в конце предложения, он вскочил с дивана, выругался и почти побежал к портрету, едва не споткнувшись о собственные ноги. Рон захихикал. Снейп собирался его убить!

***

Или нет, ведь когда он догнал Малфоя в лазарете, Снейпа нигде не было видно. — Где ты был, Поттер? — Малфой насмешливо хмыкнул и поднялся с кровати, прищурившись. Он уже был одет в школьную мантию и выглядел, как всегда, по-королевски. — Я..ээ... — начал Гарри, краснея от стыда. Драко фыркнул. — Ты забыл, не так ли? Гарри стал защищаться: — Я думал, тебе это тоже не нравится! На лице Драко мелькнуло уязвленное выражение, но оно так быстро исчезло, что Гарри просто списал это на своё воображение. — Я не такой умный как ты, Поттер, поэтому, когда профессор Снейп говорит мне подождать тебя здесь, я стараюсь это запомнить, потому что чистить трофейный зал чертовой зубной щеткой мне не очень нравится. Иногда Гарри поражался тому, как много слов Драко мог использовать, чтобы сказать «ты тупой». Он нахмурился. Рон был прав. Может, вражда и была забыта, но Малфой все еще оставался раздражающим мерзавцем. — Ну, теперь я здесь, верно? Драко фыркнул. — Час спустя, да, — затем он замолчал, выглядя... встревоженным? Но он быстро, с малфоевским самообладанием, взял себя в руки. — В самом деле, Поттер, если ты находишь мое общество настолько неприятным, скажи об этом, и мы будем просто притворяться, чтобы Снейп не дышал нам в спины, уверен, тебя это тоже довольно раздражает, — сказал он презрительно. — Иногда мне кажется, что у профессора Снейпа есть потенциал стать долбаным гриффиндорцем, — добавил он с легким отвращением. — Нет-нет, Малфой, — с трудом выговорил Гарри, словно не мог поверить, что собирается это сказать, — Я... не нахожу твое общество неприятным. Драко уставился на него. — Ладно, может, ты и правда надоедливая заноза в заднице, — пробормотал Гарри, на что Малфой отмахнулся, — но, эээ, это я виноват в твоём состоянии, и то, что с тобой было ранее, действительно пугает... — он сжался, решительно глядя в пол. Когда наступила тишина, он поднял глаза, и хотя знал, что это совершенно невозможно, ему хотелось, чтобы Малфой выглядел тронутым, прямо как пуффендуец, но не… напуганным. Драко жалобно застонал: — Я застрял с чертовым гриффиндорцем! Гарри выглядел оскорбленным. — Эй, я же забочусь о тебе! — Твоя забота трогает мое сердце, правда, — с болью в голосе ответил Драко. — Ладно, теперь ты просто нарочно ведёшь себя как придурок, — пробормотал Гарри, прищурившись. Драко пожал плечами, когда они начали выходить из лазарета: — Что тут сказать? Это мой шарм. Гарри закатил глаза. — Итак, эм, как мы собираемся сделать... это? Драко уставился на него. — Ты должен сделать что-то со своим красноречием, Поттер. Это стыдно. — Прекрати! — Прекратить что? — Быть гадом. — Я же говорил, это мой шарм. Гарри подумал, что этот месяц будет долгим и мучительным. — Просто ответь на вопрос. Драко ответил, сохраняя самодовольное выражение лица: — Очевидно, мы должны быть вместе каждое мгновение. Или, по крайней мере, пока нас видит профессор Снейп. Гарри побледнел, услышав это. — Каждое… мгновение... — он покорно умолк. — О, ради всего святого, Поттер! — сказал Драко, закатив глаза. — Я не заинтересован в том, чтобы принимать ванну в трёх метрах от тебя! Только когда профессор видит нас. Я не думаю, что профессор Снейп последует за нами в ванную, — после этих слов он тоже побледнел. — О Боже, я только что подумал о чем-то отвратительном. Гарри тоже об этом подумал и испугано вскрикнул. — Так что насчет еды? — быстро спросил он, отчаянно желая сменить тему. Драко приподнял бровь, глядя на него. Ухмылка вернулась. — Ты что, хочешь покормить меня, Поттер? Гарри что-то пролепетал и покрылся прекрасным оттенком красного. — Что? Нет! — Ты такой ханжа, — проворчал Драко, презрительно фыркнув. — Ужасно, что Малышке Уизли пришлось застрять с тобой. — Не называй её так, — сказал Гарри, скорее рефлекторно, чем рьяно. Он сделал паузу. — И мы не вместе. Драко не знал что сказать. Он подозрительно посмотрел на Гарри. — Не вместе или больше не вместе? — О, смотри, вот и Большой зал, — внезапно сказал Гарри, явно пытаясь сменить тему. Драко продолжал смотреть на него. Гарри неловко прикусил губу, гадая, не стал ли свет вокруг него черным. Даже если да (или нет), Малфой ничего не сказал. — Хорошо, — спокойно произнес Драко, — Полагаю, на этом мы расстанемся, Поттер. Гарри кивнул. — Значит, эм, мы не будем... есть вместе? — спросил он почти обиженно. Драко с отвращением сморщил нос. — О Боже, нет, Поттер. Не будь такой девчонкой. — Просто уточнил, — пробормотал Гарри, когда они открыли дверь в Большой зал. Как и ожидалось, все разговоры прекратились. Внимательные взгляды обратились к ним, и время как будто остановилось. Гарри ненавидел такие моменты. Ему приходилось переживать их чаще, чем принято в приличном обществе. Впрочем, он не мог их винить. Гарри Поттер и Драко Малфой, вошедшие одновременно (без палочек, направленных друг другу в глотки), были настоящим зрелищем, даже если вся школа знала об их перемирии. И, судя по шепоту: «Поттер отравил Малфоя! Я знал, что они просто притворялись мирными!», об утреннем происшествии знала уже вся школа. Гарри насчитал десять часов. Слухи сегодня распространялись медленно, хах. Он посмотрел на Драко и был удивлен, увидев широко раскрытые глаза. Через одно мгновение к нему вернулось спокойствие, и он кивнул Гарри, прежде чем направиться к своему столу. — Извини, приятель, — сказал Рон, пожимая плечами, когда Гарри сел рядом с ним. — Когда появился Снейп, всё словно взорвалось. Конечно же, Снейп сидел за учительским столом с таким же угрюмым видом, как и всегда. — Мы старались сдержать слухи, Гарри, — начала Гермиона, передавая Джинни пирог с патокой. — Снейпа не было на обеде, поэтому мы справлялись, но сейчас все как-то не так. Гарри отмахнулся, заполняя тарелку едой. — Все в порядке. Мне даже нравится мысль о том, что я отравил Малфоя, — усмехнулся он, представив себе выражение ужаса на лице Малфоя: «Поттер? Отравил меня?» Он посмотрел в сторону слизеринского стола и, конечно же, Малфой сердито уставился в свою тарелку, пока Пэнси рассказывала ему, о чем все сплетничают. — О, не обращай на них внимания, Гарри, — начала Джинни, приободряюще улыбаясь, — ты же знаешь, что завтра про это все забудут. Его отношения с Джинни могли быть сложными, но одно можно было сказать наверняка. Прежде всего, она была его подругой. Он улыбнулся в ответ: — Спасибо, Джинни.

***

Когда Драко вошел в Большой зал, его поразила яркость. Свет должен был повредить глаза, сжечь сетчатку, но, к удивлению...он просто подумал, что это красиво. Некоторые части зала темнели на мгновения, прежде чем снова стать яркими, и это было похоже на танец, на мерцание черных огней. Ему хотелось, чтобы цвет был каким угодно, только не черным, тогда можно было притвориться, что это световое шоу. «Конечно, — подумал Драко, мысленно усмехнувшись, — многие люди лгут каждый день». Но все равно это было довольно шокирующе, и ему потребовалась минута, чтобы прийти в себя, и только тогда он понял, что Поттер сверлит его любопытным взглядом. Кстати, о Поттере... По-видимому, эта штука с правдой и ложью не работает, если говорящий не сказал ни правды, ни лжи. Например, когда Поттер, уклоняясь от ответа на вопрос о Малышке Уизли, сменил тему, сказав: «О, смотри, вот и Большой зал», свет вокруг него не стал черным, потому что Большой зал действительно был там. Хотя, когда он сказал «мы не вместе», он тоже не почернел. Драко рассудил, что тепло появилось в животе из-за супа, а не из-за.... чего-то другого. «Ты жалок, Драко» — угрюмо подумал он, запихивая в рот еще немного пудинга. Восемь лет он ныл о парне, который возненавидел его с первой встречи. О, если бы отец знал, Драко тут же получил бы Круцио. Теперь он был вполне доволен тем, что им с Поттером удалось наладить мирные отношения. (Ладно, то, что они с Поттером изначально не были в хороших отношениях, было в значительной степени его виной, но он всего лишь выполнял приказы своего отца… По крайней мере, до тех пор, пока не перестал его слушать и продолжал ставить Поттера в неловкое положение, только для того, чтобы привлечь его внимание.) Но все это… Как там сказал Снейп? «Я надеюсь, вы побудете с мистером Малфоем, пока действие зелья не закончится, Поттер» Это была просто пытка. — Проклятье! — Драко зарычал, швыряя вилку на стол. Ближайшие слизеринцы немедленно прекратили свою болтовню и посмотрели на него. — Драко, ты пугаешь первокурсников, — лениво заметил Блейз, не отрываясь от еды. — Мне все равно, — воскликнул Драко, почти хныча. Он был очень зол на себя. О, что бы сказала мама? Подождите, нет, его матери было бы все равно. А что бы сказал его отец... нет, Драко больше не волновало, что говорит его отец. Единственной семьёй, что осталась у Драко, был… Снейп, и, возможно, Снейп с готовностью отправил бы его в больницу Святого Мунго, если бы узнал. — Ненавижу Поттера, — пробормотал он, снова берясь за вилку. — Конечно, — проворковала Пэнси, даже не удостоив его взглядом. Они привыкли к тому, что у Драко случались небольшие «Поттеровские» эпизоды, во время которых он заявлял о своей полной ненависти к Золотому мальчику, и все заканчивалось тем, что... — Пэнси, почему бы нам просто не замутить? — жалобно простонал Драко. Затем он пробормотал себе под нос, чтобы никто, кроме Пэнси и Блейза, не услышал. — Я должен был родиться гребаным натуралом. — Мы пытались это сделать, Драко, на четвертом курсе, — напомнила ему Пэнси. — Ты хотел Поттера, а я хотела... кого-то, кто был бы не более девчонкой, чем я... — она уклонилась, когда в ее лицо полетело яблоко. — Знаешь, ты единственная, кто может так оскорбить меня и не подвергнуться ужасным пыткам, — сказал Драко, надменно хмыкнув. Пэнси очаровательно улыбнулась ему. — Признаю, я злоупотребляю этой привилегией. Драко повернулся к Блейзу. — Блейз... Он остановил его жестом. — Я уже сказал тебе, что натурал. Блейза мгновенно окутала чернота. Драко моргнул. Он совсем забыл о свете вокруг людей, потому что теперь, когда весь зал был освещен, как рождественская ёлка, все стало выглядеть... нормально. Он ухмыльнулся, и его внутренний слизеринец завертел шестеренками. — О, натурал? — Да, — с усмешкой ответил Блейз. Чернота никуда не делась. Однако спрашивать его о Лонгботтоме было слишком рано, Драко нравилось следить и выжидать, поэтому он ограничился бодрым: — Ну ладно. Блейз подозрительно посмотрел на него. — Я все еще ненавижу Поттера, — заявил Драко. — Конечно, — автоматически ответила Пэнси. И Драко действительно, действительно ненавидел. И он знал, что был охренительно жалок, потому что чувствовал себя окрылённым, вспоминая слова Поттера: «Я... не нахожу твое общество неприятным» и свет, который не почернел.

***

Драко чуть не выронил ложку, когда понял, что перед ним стоит Поттер. За столом Слизерина. При появлении Поттера все сразу же затихли. Он приподнял бровь. — Да? Гарри неловко заерзал на месте. — Снейп продолжал сверлить меня взглядом, — медленно произнес он, — и я вспомнил о том, что он говорил ранее обо мне и...эм...о тебе. При этих словах Пэнси подняла брови и вопросительно посмотрела на Драко. — Тебе и Поттере? — спокойно поинтересовалась она. Драко чуть не ударил себя по лбу. — Боже, Поттер, мы должны поработать над твоим красноречием, — пробормотал он, потирая виски. Затем он свирепо посмотрел на девушку. — Не в этом смысле, Пэнси. — О, — подавлено сказала она. — Значит, ты должен ходить за мной по пятам? — сухо спросил Драко, поворачиваясь к Поттеру. Гарри нахмурился. — Я бы тоже предпочел заняться другими делами, Малфой, — проворчал он. Драко вздохнул, отодвинул от себя тарелку и встал. — Тогда ладно, — сказал он, прежде чем повернуться к Пэнси и Блейзу. — Увидимся в общей гостиной. Я буду в библиотеке, — тихо продолжил он, но несколько других слизеринцев все равно услышали его. Поэтому он быстро встал из-за стола и вышел из Большого зала, уверенный, что Поттер следует за ним, и жалея, что не ослышался, когда голоса за его столом начали шептаться: «Запретная любовь Поттера и Малфоя? Кто бы мог подумать?» Судя по покрасневшему лицу Поттера, он тоже это услышал. — Я убью профессора Снейпа за это, — простонал Драко. — Встань в очередь, — пробормотал Гарри. — Ладно, — вздохнул Драко, беря себя в руки. – Полагаю, грязнокровка... — Не называй ее так. — Грейнджер отдала тебе конспекты? Гарри испуганно посмотрел на него: — Ты серьезно говорил о библиотеке? — Конечно, — сказал Драко, насмехаясь, — некоторые люди действительно заботятся о своих ТРИТОНах, Поттер. Если это возможно, Гарри выглядел еще более напуганным: — Сейчас октябрь! Драко пожал плечами. — И мне нужно наверстать пропущенные сегодня уроки. — О Боже, я застрял с ещё одной Гермионой! — Это тебе за то, что ты был таким чертовым гриффиндорцем, — проворчал Драко, когда они направились в библиотеку.

***

Учеба с Поттером отвлекала во многих отношениях. Драко успел отметить кое-что в Поттере за те полчаса, которые они провели, к счастью, в молчании, пытаясь сосредоточиться. Во-первых, ресницы у Поттера были довольно длинные. Во-вторых, он прикусывал губу, когда вставал в тупик. В-третьих, он хватался за волосы, когда был расстроен. (Должно быть, именно поэтому они всегда выглядят такими растрепанными.) В-четвертых, он приподнимал очки указательным пальцем, а не средним. В-пятых, его глаза без очков кажутся ярче, и то, что Драко буквально видел, как он сияет из-за золотых снитчей (или что это такое), порхающих вокруг, только усиливало впечатление. Конечно, Драко все это уже знал. Он просто не мог не заметить этого снова, как в прошлый раз, и как в позапрошлый, потому что это случалось, когда он пристально смотрел на Поттера, а происходило это чаще, чем хотелось бы. Это отвлекало еще и потому, что Поттер был... громким. Было трудно сосредоточиться на собственной книге. Как по команде, Поттер низко зарычал от досады. Драко мысленно заскулил, потому что это был действительно возбуждающий и пошлый звук. Он со вздохом отложил книгу: — В чем дело, Поттер? Гарри удивленно посмотрел на него, затем моргнул и опустил взгляд на свой пергамент. Он прикусил губу, делая паузу. Затем пожал плечами и указал на проблему. — Мне кажется, я делаю что-то не так. — Дай-ка я посмотрю Гарри удивился, но все равно отдал его Малфою. Драко криво ухмыльнулся. — Это потому, что ты не можешь иначе. — Ублюдок, — пробормотал Гарри. — Вот, — сказал Драко, положив пергамент на стол и повернув его боком, чтобы они оба могли прочитать, — здесь три голубиных сердца, а нужно два. Если ты положишь три, то будешь готовить совершенно другое зелье. И не обращай внимания на эту часть. Она здесь только для того, чтобы сбить тебя с толку. У Гарри отвисла челюсть. — Так вот почему другие ингредиенты не сходятся! — он взял у Малфоя пергамент и принялся яростно что-то строчить, на случай, если забудет только что предоставленную информацию. Драко с самодовольным удовлетворением отметил, что Поттер закончил свой пергамент не кусая губы и не дергая себя за волосы. (Хотя это выглядело мило...О, Драко, ты так жалок.) Когда Гарри закончил писать, он нервно, но с улыбкой, посмотрел на Малфоя. — Спасибо, Малфой. Не знал, что ты умеешь быть хорошим, — шутливо прокомментировал он. Драко надменно хмыкнул: — Последняя часть была лишней, Поттер. Но он был совершенно сбит с толку, потому что свет вокруг Поттера стал черным, когда он произнес последнюю фразу. Значит, Поттер считал, что Драко умеет быть хорошим? Это было... приятно... знать.

***

За полчаса до комендантского часа они расстались, перекинувшись парой неловких слов... (— Итак, эм, увидимся за завтраком? — Боже, Поттер, это отвратительно. Тебе следовало быть пуффендуйцем. Мне жаль женщин, которые стали жертвами твоего убогого флирта. — Расценю это как да. — Нет, поскольку мадам Помфри хочет встретиться с нами утром. К сожалению, мы увидимся до завтрака. — О боже, мой желудок этого не выдержит.) ...и разошлись в разные стороны: Гарри – в сторону Гриффиндорской башни, а Драко – в сторону подземелий. Возможно, все было не так уж плохо… Ладно, это было плохо, и Малфой снова и снова доказывал, что он мерзавец, но это было... не ужасно. Он действительно не находил общество Малфоя неприятным, совсем наоборот. Это, конечно, не похоже на прогулку в весеннем парке, но было интересно, а чувство юмора Малфоя освежало. (Он мог признать это сейчас, когда Малфой перестал смеяться над ним....так много) Все их беседы на площади Гриммо были посвящены разработкам стратегий, так что разговоры о домашнем задании и о том, какой же Снейп скользкий гад (слова Гарри, а не Драко) были непривычными. И более предпочтительными. Гарри, не сбавляя шага, завернул за угол. И врезался головой в статую, которой, как он помнил, никогда не было в коридоре шестого этажа. Тем более посреди прохода! Гарри с кряхтением попятился назад... И ещё назад, и ещё назад, и... «Где же эта чертова стена?» Он споткнулся о собственные ноги и приземлился бесформенной кучей на пыльный пол. Звук скрежета камень о камень заставил Гарри запаниковать, и он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как закрывается каменная дверь. За дверью стояла статуя и… ускользающе мелькнул коридор шестого этажа. Дверь закрылась с громким и зловещим треском, Гарри разочарованно застонал. Отлично. Он только что прошел через дыру в стене. Дыру, которой не должно быть. (Во всяком случае, в Карте Мародеров, а Гарри верил в Карту Мародеров всем своим существом). Это был даже не проход! Это была просто... комната. Маленькая комната. Чуть больше, чем его чулан в доме Дурслей. Он провёл рукой по лицу...или, по крайней мере, попытался это сделать, потому что его очки мешали и были... в данный момент сломаны пополам. А на руке было что-то мокрое и липкое. Он достал свою палочку и прошептал: «Люмос». Он моргнул, затуманено глядя на свою руку. Так, по щеке текла кровь. К счастью, не сильно. Возможно, это просто порез. Он прогасил Люмос, и в комнате снова воцарилась кромешная тьма. Направив палочку на то, что, он надеялся, было его очками, он прошептал: «Репаро». Он надел их, а затем снова активировал Люмос. Он огляделся по сторонам, но, насколько он мог судить, в комнате не было ничего особенного. Потолок, пол и стены были из плоского камня, и в комнате пахло пылью. Он чихнул. Он не страдал клаустрофобией, вовсе нет, но ему становилось не по себе, когда он долго разглядывал эту комнату. Он поискал какие-нибудь выступающие детали. Ничего, кроме небольшой трещины на потолке. Вздохнув, он принялся за работу, ощупывая все вокруг.

***

Гарри был измотан. Не из-за какой-то серьезной физической нагрузки, ему просто хотелось поскорее лечь в постель. Он не знал, сколько времени, подозревая, что комендантский час уже давно наступил. Он покрутил в пальцах волшебную палочку. Гарри думал о том, чтобы использовать Редукто на стене, но в прошлый раз(несколько дней назад, когда его запихнули в дыру, очень похожую на эту, но комната была больше и дальше по коридору) он чуть не похоронил себя заживо. Только рефлексы ловца спасли его, когда он бросился сквозь падающие обломки к разрушающейся двери. Он сделал глубокий вдох, но в итоге судорожно закашлялся. Итак, либо быть похороненным заживо, либо умереть от недостатка кислорода. Весело. Вздохнув, он встал и приготовился бежать – на случай, если все повторится. Направив палочку в сторону двери, он крикнул: «Редукто!» Дверь с ужасающим грохотом вылетела наружу, и, не обращая внимания на боль в плече, куда отлетел особенно большой кусок камня, он бросился в коридор шестого этажа, прижимаясь к противоположной стене, чтобы перевести дух. Он оглянулся на комнату и устроенный им беспорядок, вздохнув с облегчением. Потолок не обвалился, так что ему не стоило беспокоиться о том, чтобы быть похороненным заживо. Статуя… статуя исчезла. Проклиная того, кто построил эти чудовищные сооружения в Хогвартсе, Гарри пробежал остаток пути до Гриффиндорской башни, стараясь не врезаться головой в какие-нибудь другие статуи. (Или в Филча.) Когда он вошел, в гостиной никого не было, а на часах стрелка перешагнула полночь. Неудивительно, что он был таким сонным. Он даже не собирался приводить себя в порядок. Он просто хотел спать, а боль в щеке и плече могла подождать до завтра. Утром он сходит к мадам Помфри. Чертов Хогвартс.