Эффект Манделы

      Илья уже долгое время сидел перед картиной. Последний раз он видел её, когда был ещё совсем маленьким. Тогда он узнал, как выглядят ужас и отчаяние.

«Иван грозный и сын его Иван.»

      Едва не во всю стену. Она давила на любого зрителя видом грязно-красной крови, и жёлтой кожей, обтягивающей череп князя.       В школе, конечно, говорили, что выставка будет посвящена творчеству Репина, но Илья и подумать не мог, что такая ценная картина окажется прямо здесь — в Санкт-Петербурге.       —Эй…       Кто-то мягко похлопал парня по плечу.       —А ты не видел куда все делись? Я тут буквально на полчасика в Dead Cells зарубился, а никого уже нет.       Это был Филип Черных. Непривычно было его видеть вне окружения друзей.       —Нас же попросили сдать телефоны!       —Так я сдал. Только запасной.       —Тебе повезло, что у меня нет запасного.       —Ладно-ладно тогда подскажи-ка смог бы я сейчас позвонить Арту без него?       Он самодовольно улыбнулся и набрал номер. Послушались длинные гудки. Затем еще… И еще… Илья какое-то время наблюдал за этой немой сценой и только затем ответил:       —А ты не думал о том, что он тоже мог телефон сдать?       Фил вздохнул, убрал устройство в карман толстовки и присел рядом.       —Окей, видимо ты пока единственный доступный собеседник.       —Нужен ты мне.       —Не знаю. Ты выглядишь довольно одиноко.       Снова молчание. В пустынном зале была всего одна смотрительница. Она сверлила пару одноклассников строгим взглядом из-под очков полумесяцев, а на ее плечах покоилась тёплая шаль. Фил повернулся к полотну лишь бы не смотреть в ее сторону.       —Какая странная кровавая картина…       —Знаешь, что еще страннее?       —Мы спокойно говорим уже пять минут и до сих по друг друга не убили?       —Да нет. Ну вообще это тоже… Но я имею в виду: разве она не должна сейчас быть на постоянной экспозиции в Третьяковской галерее?       Парень безразлично пожал плечами и стал что-то печатать в телефоне.       —Я точно помню, как ездил с родителями в Москву и эту картину там.       —Правда? Может ты просто с ума сходишь?       Как оказалось Фил уже успел спросить это у гугла. И теперь он в гордой уверенности демонстрировал неоспоримые утверждения на экране прямо перед лицом одноклассника. Илья нерешительно пролистнул статью вниз, вчитался, но ничего в пользу своих слов не нашел.       —Этого не может быть!       —Да не переживай так. Я, например, до сих пор Швецию со Швейцарией путаю.       —Я — не ты. Наверняка это очередной ваш розыгрыш, чтобы выставить меня идиотом.       —Стой ты куда?       Но Илья ничего не ответил. Он молча встал и ушёл вглубь галереи, так и оставляя Филипа наедине со смотрительницей.

***

      —О, ребят, там Фил идёт!       Вик приветливо помахал из толпы беспокойных и недовольных одноклассников.       —Мы уже всем классом тебя ждём. Ты что там так долго делал? Наслаждался искусством?       Артем в отличие от Вика уже не выглядел таким доброжелательным.       —Можно и так сказать. А где Кира?       —Готовлюсь тебе пинка дать, чтоб больше не засиживался.       Фил испуганно обернулся за спину.       —А! Не надо. Я всего-то на пять минут задержался!       —Бери больше.       —Десять?       —Двадцать!       —Ну простите. Мне просто Муромов повстречался, говорит картина странная, мол, она в это время должна быть в Москве.       —Эта которая Иван Грозный?       Вик заинтересованно поправил очки.       —Да-да.       —Признаться, я тоже так подумал…       Кира и Арт в недопонимании переглянулись. Оно и понятно: они-то всю экскурсию переговаривались и бегали от смотрителей.       —А потом загуглил и…       —Да! Я тоже! И что это? Эффект Манделы?       —Если так, то это очень странное его проявление. Обычно ложная коллективная память связана с логотипами, а тут целая картина!       —Братец, завязывай. А не то дам тебе кличку РЕН ТВ.       —Да. Почему, по-вашему, это заметили только два человека, а не, скажем, все искусствоведы мира? Что это? Очередные последствия Питерской дремы? После вопроса Арта Вик провалился в свои мысли. Он бы так и остался стоять на месте и наверняка бы пропустил посадку на автобус, если бы Кира очень заботливо не задела бы его плечом.       —Идем. Дома голову поломаешь.