Тринадцать Дней Войны. Том II

      Он выходит из маленькой однушки. На лестничной площадке стоит старый чемодан. За спиной в чехле — электрогитара. Поворачивает ключ до упора, отдаёт его хозяйке квартиры. Она с неодобрением смотрит на фриковатого молодого человека.       Он был с тёмными, слегка вьющимися смоляными волосами ниже плеч. Радужка глаз переливалась от ярко-зелёного цвета листвы до холодного, почти каменного серого. На плечи небрежно накинута кожаная куртка, белые кеды приобрели серо-жёлтый оттенок от постоянного пребывания на улице. Высокий по сравнению со своими сородичами он походил на типичного магла. И всё же он им не был — он не носил на руке УНМВ.       — До свидания. Надеюсь, больше никогда не встретимся, — прошипела женщина-магл, у которой он снимал квартиру.       Он улыбается:       — Я тоже не в восторге от нашего знакомства       Он идёт по вокзалу, то и дело оглядываясь в поисках знакомых. Ветер перебирает его волосы, взгляд блуждает по лицам людей с браслетами. «Срок отбыл, магию не использовал, холодное и огнестрельное оружие тоже не применял. Интересно, за что меня вновь арестуют?» — думает он.       1999-й год. Пик популярности металла и рок-н-ролла. Рай гитаристов и наркоторговцев. Сакхаугхты всегда были шумной расой, а тут тебя отправляют в мир маглов, где теперь шуметь не только можно, но и нужно.       Он замедляет шаг, проходя на платформу «девять и три четверти». Поезд уже тронулся, раздвижные двери в вагоны закрылись, кроме последнего. Он бросает в проём свой чемодан и запрыгивает следом.       — Рогхаутец! Там житель Рогхаута! Остановите поезд! — крикнут в след уходящему составу родители-волшебники.       «Нас всё ещё не любят», — вздыхает он, идя по вагону.       Он занимает одно купе вместе с первокурсниками. Поначалу они стесняются парня, но вскоре их языки развязались, и дети стали обсуждать «Ежедневного Пророка» и предстоящие занятия в Хогвартсе.       Поезд стал замедлять ход. Дети, ехавшие с ним, уже успели сходить переодеться. Он схватил чемодан и гитару, направился к выходу. Темнело. Учеников сажали в лодки, и он, воспользовавшись суматохой, отделился от толпы, направившись к Запретному Лесу, стоящему недалеко как чёрная крепость.       Ремень от чехла гитары натирал плечо даже через кожаную куртку. Он оборачивается — лодки с детьми отплыли уже на середину озера. Факелы мерцают еле заметно, напоминая о временах, когда жители Рогхаута воевали между собой.       Сакхаугхты одержали победу во многих битвах. Спустя века это племя стало основной нацией планеты. Их было много, они были везде, но в то же время их не хватало. Мужчин было мало, но они считаются лучшими воинами Рогхаута, о чём говорят древние записи. Большинство сакхаугтов были женщинами. И, чтобы не терять столь выносливую нацию, которая может стать полезной и в боях, и в разведке, потомков этого племени и прочих родственных племён учёные Рогхаута стали скрещивать с другими этносами, преуспевающими в боях не меньше первых. Результат показал себя через пятьдесят лет — мужчин стало больше.       Спустя десятилетия после реформы армии оборона планеты укрепилась, появилась возможность противостоять межгалактическим захватчикам. Но самое главное было в том, что именно благодаря сохранению сакхаугтов нация помолодела — средний возраст жителей планеты составлял девятнадцать лет.       Но бои, продолжавшиеся веками, оставили отпечаток на планете. Люди стали опасаться друг друга, никто не мог полностью довериться даже родственникам…       Он тоже воевал. Прошёл все горячие точки, сумев при этом уцелеть и отделаться лёгкой контузией. А потом его с позором прогнали из легальных войск.       Парень шел по сумрачному лесу почти бесшумно, опасаясь наткнуться на кого-нибудь из местных в столь поздний час. Пели свои песни ночные птицы, стрекотали сверчки. Среди деревьев мелькнул и потух свет фонаря, раздались голоса. «Фахпры».       Сакхаугт напряг зрение. Прямо на парня из темноты вышел кто-то, грубо толкнув его в грудь. Удар вышел сильным и пришёлся по солнечному сплетению. Пошатнувшись, рогхаутец нанёс ответный удар, но уже в челюсть неизвестному. Тот повалился на землю, начал плеваться проклятиями. Сакхаугт интуитивно пригнулся и сделал шаг влево. Буквально через секунду там, где раньше была его голова пролетела дубина. Кто-то схватил его за плечи и повалил на землю, сильно прижав голову к земле.       Пальцы опускаются от уха ниже, в поисках сонной артерии. Её зажимают. В глазах темнеет. Последнее, что он успевает услышать: «Говард, если он не очухается, генерал и его дружки нас всех по кругу пустят!»       Его вновь трясут за плечо. Виски будто сжали тисками, во рту привкус крови. Вполне могло быть, что кузен узнал в управлении когда он должен прибыть обратно на Рогхаут, и решил встретить подобным образом. Он как раз-таки фахпр. Вполне в его духе. Говнюк! «Гас! Твою мать!» — мысленно обращается он к кузену. Но телепатический сигнал не доходит до адресата.       В ушах звенит. «Как после наркоза». Сознание вновь мутнеет. Медленно он вновь отключается, так и не поняв, что творится вокруг.       Мужчина в мундире вновь бросил взгляд на парня, которого пару часов назад расположили в кресле наёмные солдаты. Парень был без сознания.       — Говард, он в отключке уже два часа, и это только то время, которое вы пробыли в моём кабинете. Уверены, что его сонная артерия не такая слабая, как у всех сакхаугтов?       Худощавый военный с разбитой губой улыбнулся, обнажив зубы. Одного из них не хватало. Словно в защиту своего друга, беззубый произнёс:       — Даже если артерия у него и слабая, то удары отработанные. В следующем году разорву контракт с вашей компанией, я ещё хочу повидаться с семьёй.       — Сэр, на кой чёрт вам нужен этот Уайт? Точнее, зачем он нужен вам в бессознательном состоянии?       — Знаешь, Рой, это тот тип бывших военных, которые не придут сами даже если пригласить их и пообещать зарплату генералиссимуса, — вздохнул генерал.       — Он не военный, — отозвался сидевший до этого тихо Говард.       Тот, что в мундире безразлично посмотрел на наёмника.       — Да, он не военный. Он террорист. Иногда группировку, в которой он, так скажем, правит, называют мафиозной. Такие люди полезны нам в боях если страна долго не сдаётся, либо нужно лишить противника большого количества солдат.       — Они и впрямь сотрудничают с вами?       — Нет, но если пообещать им много нового оружия или дать базу в бункерах месяца на два-три, то они, возможно, согласятся. Это ведь просто изгнанные вояки, у которых нет общего начальника и поставщика продукции. Нет даже общего элемента в одежде, чтобы хоть как-то различать их.       — А как же волосы чуть ли не ниже лопаток?       — Возможно, это осталось от первых участников группировок. Возможно, тут приложили руку Бене Гессерит.       Воцарилась тишина. Гудела старая лампа на столе главнокомандующего. За окном лил дождь. Раздался шорох. Один из наёмников шепнул:       — Уайта нет в кресле…       Вдруг — грохот падающего тела. Говард с криком повалился на пол, забился в судорогах, держась за шею. Вместо того, чтобы помочь ему, остальные достали оружие, целясь в темноту.       Главнокомандующий пытался придать голосу более твёрдое звучание, но одна нота его предательски дрогнула и визгливо подскочила вверх.       — Арамиль, если это ты так и скажи! Давай не будем раздувать межнациональный конфликт.       В другом конце кабинета зажглась лампа.       — Мои извинения. Это была проверка нового оружия. Оно прошло испытание, а вот ваш сотрудник… Не будем о грустном, ведь это всего лишь фахпр и всего лишь мёртвый, — улыбнулся Амиль, пряча в карман куртки небольшую трубочку пяти сантиметров в длину.       — Чтоб тебя.! Ты псих! Что мы скажем человеку, которому принадлежат эти люди? — генерал с опаской взглянул на парня.       — Да, собственно говоря, чистую правду. Погиб при исполнении долга, ибо людям, нанявшим его, было лень поднять задницу и разобраться во всём самим, — продолжал сакхаугт, — Погиб как собака… то есть, как и подобает образцовому воину.       — Гораздо легче отсиживаться в стороне от нормальной армии и быть с деньгами, — сказал пряча пистолет наёмник.       Арамиль улыбнулся:       — Умница, Рой, быстро улавливаешь суть.       — Не смотри на меня как на полоумного.       — Ты и так… — махнул в неопределённом направлении сакхаугт.       Генерал достал из стола бумаги. Уайт краем глаза взглянул в них.       — Я не буду ничего подписывать, — сухо отрезал он.       — Ну что ж… Тогда не предлагаю, — ответил генерал. — Просто ставлю вас в известность: в случае непредвиденных министерством обстоятельств с туристами, которые будут проживать в вашем доме, обращайтесь к нам.       — Вы сказали «туристами»?       — Да. Это новый проект от министра просвещения и культуры, который направлен на обмен опытом между нашими планетами и укреплением дружбы. Вы разве не слышали?       — Читал что-то в новостях…       «Магловских», — в мыслях добавил Амиль.       — Прекрасно! Думаю, ваши родственники всё вам объяснят.       «Бляха, точно. Мне нужно переться к этим Слизеринам, боже… Хоть с Августом увижусь, в кои то веки»:       — Пардон! В каком именно из моих мест жительства они будут находиться?       — А вы сменили адрес? — забеспокоился генерал.       «Ага, прожил чуть ли не век на Земле»:       — Нет, но…       — Они прибудут в замок Слизерин. Турагентство решило не размещать их в родовом поместье Уайтов из-за специфических особенностей здания.       — Половина этих, как вы выразились, особенностей присущи также и замку Слизерин.       — Но только половина, причём половина безобидная. Вы меня услышали?       «Да, заткнись и дай я уже пойду к Августу»:       — Да. Я свободен?       — Конечно, ступайте.       — Где мои вещи? — обратился Арамиль к наёмникам.       — Мы оставили их в хранилище. Номер камеры 13687.       «Идиоты, идиоты! Блять! Даже девушка Августа умнее! Господи, неужели я такой грешник?! Ах да, я же би…»:       — Гитару? В хранилище?       Ответом послужил дружный кивок.       — Всегда знал, что вы не дружите с головой, — раздалось из коридора.       Генерал остался в кабинете один вместе с наёмниками.       — Эти идиоты только для этого и отрубили тебя?       — Да. Я думал это ты. Вполне в духе Слизеринов.       — Кто бы говорил.       «Зато честно, Август».       Два длинноволосых парня шли по залитому луной мосту, который раскинулся над тёмными водами Ганфолка. Арамиль бросил взгляд на кузена. Гас шёл глядя себе под ноги.       — До замка ещё километров пять, — заметил Амиль.       — Холодно становится. Ты замёрз. Возьми пальто, — произнёс фахпр отдавая брату одежду, оставшись в одной рубашке.       — Не надо…       — Одень.       Арамиль вздохнул, одев пальто. Ему не нравилось, что Гас не учитывает его мнение. Но он заботился о нём таким образом, что не могло не радовать.       «Хоть кто-то…»       — Как Эмма? — попытался отвлечься сакхаугт.       — А что с ней должно быть не так? — улыбнулся Слизерин. — Поступила в пед, дурочка.       Уайт игриво толкнул кузена в бок.       — Ты ещё не сделал ей предложение?       — Заткнись…       «Раньше ты не был таким недотрогой. Что делает с людьми тюрьма…»       — Тебе говорили о туристах?       — Тупые волшебники.       — Не нам судить. Ты сам отчасти маг, верно?       — Ты тоже. Мы уже обсуждали это, и не один раз.       Гас понизил тон голоса.       — Почему ты не говоришь об этом?       — Потому что я не хочу вспоминать это, вот и всё.       — Многие из сакхаугтов отдали бы всё, лишь бы иметь… такие корни.       — Мне это не нравится.       — Я помню. Ты говорил об этом недавно.       Амиль усмехнулся.       — Двести лет — недавно?       — Да.       Они вошли в лес. За занавесом тумана деревья то и дело искажались, обретали новые формы, как только делаешь лишь шаг. Раздался вой. Гас заметно притих, в то время как Амиль зашагал увереннее.       — Кто это был? — спросил Слизерин.       — А ты как думаешь? — Волк… Оборотней сейчас быть не должно.       — Не угадал. Сегодня полнолуние.       За ними хрустнула ветка. Лёгкой поступью кто-то следовал за ними, ища момент, когда можно напасть со спины.       — Не оборачивайся, — прошипел Арамиль, когда кузен нервно дёрнул головой.       — Что там?       — Мертвец… Тихо, не доставай оружие.       — Твою мать…       Они дошли до дороги парка, освещенной то тут то там фонарями.       — Не люблю леса, ещё и ночью. Даже в вашем замке Уайтов безопаснее чем в этой глуши, — произнёс Гас, оборачиваясь к чаще леса.       Арамиль промолчал.              — Эй! С тобой всё нормально? — Слизерин дотронулся до плеча родственника.       — Да, не обращай внимания.       До автобусной остановки они дошли в тишине. Разговор возобновился также неожиданно, как и оборвался.       — Ты заходил к Хагриду? — спросил Гас, принимая от кузена своё пальто обратно.       — Нет, я так и не дошёл до него. А его нет в списке тех туристов?       — Не было, я проверял. Зато приедут какие-то Поттер, Уизли и Грейнджер. Не знаю, правда, чего они там такого наколдовали, что про них пишут «так».       — Они нашли крестражи Воландеморта.       — Кто это?       — Помнишь нашего с тобой милого племянника Тома, правнука моей сестры Лилиан?       — Это он? Ну, Воландеморт?       — Ага.       — И это ты тоже читал в магловских газетах?       — Не только магловских.       Они вновь умолкли. Начал накрапывать дождь. Он стучал по крыше, то усиливаясь, то вновь затихая.       Раздались лязгающие железные звуки, к остановке медленно подъехал автобус. Двери-автоматы открылись, оба рогхаутца зашли в машину. Кроме них и водителя в автобусе никого не было. До нужной им остановки они доехали молча.       В тёмном коридоре, залитом лунным светом, мелькнула тень. Её хозяйка — девушка лет двадцати — тихим шагом приближалась к двери в конце коридора, откуда раздаются два мужских голоса:       — Арракис… Там опасно, — обратился Гас к кому-то.       — Тебе ли не знать об опасности? Ты служил на Ваколо пятнадцать лет, — раздался голос Арамиля.       — От кислотного дождя спастись можно, а вот от песчаных бурь, червей и фрименов пощады нет.       — С последними можно договориться, — почти прошептал второй.       — Не для тебя это дело. Ты знаешь, каковы их условия: союз между одним из наших воинов и женщиной из их племени.       — Но тогда у «ГарРога» будут союзники, притом довольно-таки сильные.       — В последнее время ты только о своей группировке и думаешь. Нам, как ни крути, помешают.       — Кто?       — Глэдис.       Женская фигура шелохнулась.       — Она здесь, — продолжал Слизерин. — И она слышит нас. — Зачем ты говоришь это мне?       — Чтобы она знала… У неё есть слабое место. И ты в курсе, какое.       — Вот как? Откуда информация?       Гас улыбнулся, с интересом наблюдая за взглядом Амиля. Тот вглядывался в лицо Слизерина, не очень навязчиво, но достаточно пристально, чтобы Гас понял цель этих «гляделок».       — Не смей, — тихо усмехнулся Слизерин. — Я не настолько глуп, как ты думаешь, чтобы не знать твоих намерений.       — И в чём же они заключаются? Гас заметил лёгкий прищур кузена.       — Напомню: нам запрещено использовать насилие, а тем более — на уровне психосоматики, по отношению друг к другу, — напомнил он Арамилю.       За дверью кто-то оступился, взявшись за ручку двери, дабы удержать равновесие. Взгляды обоих парней метнулись в ту сторону.       — Войди уже! — громко произнёс Слизерин.       Склонив голову, в комнате появилась девушка с длинными тёмными волосами, зачёсанными назад.       — Глэдис, не думал, что ты можешь… опуститься так низко, до подслушивания, — прервал молчание Арамиль.       — Я не хотела прерывать ваш разговор, но услышать твой голос спустя столько лет, — тихо произнесла Глэдис. — Гас, что-то не так?       Тот, молча негодуя, глядел на сестру. Каждый жест её, каждое движение были полны робости, тихого, но неискреннего почтения к братьям. В каждом её слове он слышал фальшивые любовь и беспокойство. «Господи! И какие твари были в роду её матери?!»       — Я так соскучилась, Амиль! — вздохнула девушка, усевшись рядом с Уайтом и положив голову ему на плечо.       — Заметно, — бросил ей тот, увидев как Гас предостерегает его почти незаметным жестом.       Прикосновение большим пальцем к безымянному, среднему и указательному поочередно. «Ей нельзя верить», — расшифровал Арамиль.       — С тех пор, как тебя сослали на Землю, прошло ровно семьдесят лет, — продолжала причитать Слизерин. — Я слышала от кое-кого, что ты сблизился с маглами. Не посмотрел себе невесту? На своего братца, Гаса, я уже не надеюсь.       Гас хмыкнул.       — Не слышал ничего смешного, — шутливо заметил Арамиль.       — Хватит пустой болтовни, — Гас направился к письменному столу, взял стопку бумаг и отдал и Амилю. — Почитай на досуге. Если всё-таки соберёшься на Арракис, эти знания тебе пригодятся.       Получив подборку и бегло взглянув на некоторые из листов, Арамиль вышел из комнаты, оставив брата и сестру в одиночестве.       — У нас был договор, — напомнила Гасу о своём присутствии Глэдис.       — Правда? Какой же?       — Не дури! Что он сказал тебе? Ты спрашивал его?       — Допустим, что да. Но ты ничего не говорила про то, что я должен поделиться с тобой своими наблюдениями.       — Я просила узнать! А ты…       — А я узнал и на этом всё. Или ты думаешь, что сможешь сыграть на неприязни друг к другу между сакхаугтами и фахпрами?       — Скоро ты поймёшь свою неправоту. Он предаст нас, я чувствую это.       — Не верь мёртвым, некромант. Они врут, ибо для них уже нет ничего святого.       Арамиль проснулся под утро, когда почувствовал в своей комнате чьё-то присутствие, услышал шорох, а затем и шаги. Продолжая лежать в постели, он вслушивался в тишину, ожидая хоть какого-нибудь звука. В помещении раздаётся еле заметный звук, переходящий в шипение, на край кровати кто-то сел. Шею Амиля обдало горячим дыханием, мурашки не заставили себя долго ждать.       — Я знаю, что ты не спишь, — раздался знакомый голос над ухом.       Уайт выдохнул:       — Сучий сын! Гас!       — А ты ждал кого-то другого?       — Нет, но… Я испугался, честное слово.       — Я знаю. Ты хоть и сумел выровнять дыхание, но остальные реакции организма замедлить не успел.       — Зачем ты пришёл? — спрашивает Арамиль, одевая футболку. — Уж точно, не для того, чтобы поболтать.       — Ты слишком хорошо знаком со мной, чтобы не знать этого. Вчера я отдал тебе кое-какие бумаги, ты заглядывал в них?       — Да, ничего интересного.       — Сегодня должны прибыть земляне. Среди них есть те, чьи, так сказать, резюме среди тех документов. Перечитай, — Гас нашёл нужный лист и протянул его Амилю, но остановился, увидев улыбку кузена.       — Я читал. Рейс с землянами отменили.       — На их планете начались неполадки. В прессе маглов появилась информация о существовании волшебников. Наше правительство отказалось сотрудничать с магами дабы обезопасить, в первую очередь, себя.       — Помнишь как пару сотен лет назад наши военные сбросили ядерную бомбу на планету тех бунтарей?       Гас покачал головой:       — С Землёй этот номер не пройдёт. Планета буквально пропитана влагой, а это в случае заключения союза принесёт немалые деньги.       — Ты мыслишь как фримен. Влага, сокровище…       — Насчёт Арракиса. Я лечу с тобой.       — Нахрена?       — Прости, что?       — Нахрена? Тебе-то там делать нечего.       — Если с тобой что-то случится, я не прошу себя. Все отчёты ГарРога проходят через меня, поэтому я узнаю о твоих потерях первым. Не лучше ли мне быть там?       — А как же твоя семья? Ты не подумал о Эмме или хотя бы о Глэдис?       — Спасибо за то, что беспокоишься о них. Пока мы живы, они в безопасности. В крайнем случае, Эмма знает куда обратиться на случай падения Домов Уайтов и Слизеринов. Бене Гессерит укроют её за небольшую цену.       — Чему она равна?       — Плюс одна генетическая линия в копилку этих ведьм. Кроме того, если Эмма залетит от меня к тому времени, Дочери Гессера смогут разглядеть в наших детях потенциальных учеников. Как в нас с тобой когда-то.       — Ты серьёзно?       — Разве я шучу на подобные темы? — нахмурился Гас. — Нам выдадут несколько легионов воинов-смертников и новое оружие, командирами назначат нас двоих.       — Ты договорился об этой операции заранее, так ведь? — усмехнулся Арамиль.       — Да. Мне оставалось только ждать твоего согласия, которое, к счастью, ты вчера дал.       Амиль качнул головой, направляясь к шкафу. «Ты хоть слушал меня?» — мысленно удивился Августин.       Чуть позже он уловил бормотание Уайта:       — Боже мой, кто рылся в комнате в моё отсутствие…       «Дай угадаю, что ты ищешь»:       — Пальто в шкафу. Полли убрала его туда, когда убиралась тут накануне.       Амиль усмехнулся, застёгивая пуговицы пальто:       — Спасибо. Какая из двух Полли?       — Та, которую мы только так и зовём. Дочурка Брэда. Вторая Полли, которая Мэри, жена твоего обожаемого Трувора, побаивается тебя.       Уайт открыл одно из окон. В тёплую уютную комнату ворвался влажный, холодный горный воздух.       — Вот как? Ладно, буду к обеду, но это не точно.       — Лестница проржавела за время твоего отсутствия. Не советую спускаться по ней, — предупредил Слизерин, когда Арамиль уже поставил ногу на первую из ступенек.       — Так вы следите за зданием? Это, всё-таки, пожарный выход, — раздался голос Амиля уже с улицы.       «Как мальчишка, — горько вздыхает Гас. — Мальчишка с ножом за пазухой, убивающий врагов сиюминутно».       Глэдис была в освещённой лучами утреннего солнца комнате, когда снаружи кто-то прошёл мимо окна.       Сморщенная старушка с белыми, как снег волосами — миссис Уайт, недовольно нахмурились, узнав в фигуре собственного сына:       — Сколько раз я говорила твоему брату: эту лестницу нужно спилить к чертям, а карнизы у окон отбить.       — Для Гаса ваш младший сын дороже родной сестры, они же Истинные. Этот змей вчера даже словом со мной не обмолвился, с самого приезда Арамиля закрылся с ним а комнате, обсуждали что-то про Арракис.       Ребекка Уайт устало прикрыла глаза:       — Амиль собирается заключить мир между фрименами и этими террористами… Никогда бы не подумала, что мальчик, на которого я возлагала большие надежды, уйдёт в политику.       — Вы… ожидали чего-то от Эмира? От этого бунтаря? — усмехнулась Слизерин, с недоумением глядя куда-то в сторону.       — Это Амиль бунтарь? Милая моя девочка, видимо, ты совсем не помнишь его старшего брата, Брэда. А Арамиль всегда был… — миссис Уайт замолчала, увидев полный любопытства взгляд племянницы.       — Ну же, — не настойчиво поторопила Глэдис.       «Амиль на то и Амиль — самый спокойный, самый тихий из всех моих детей»:       — Не важно… Пойду, спущусь в столовую, скоро подадут завтрак.       Арамиль ступил в чашу леса, когда солнце ещё не поднялось высоко над горизонтом и лишь поверхностно освещало кроны деревьев. Туман стелился по земле, обволакивая все неровности местности своим молочным цветом.       В лесу пахло сыростью и травой. Тихо шуршали под ногами только начавшие осыпаться листья, то и дело вдали раздавались крики пробудившихся животных и птиц.       Вот Арамиль вышел к полуразвалившемуся зданию из красного кирпича. Пройдя внутрь, он, миновав коридор, спустился в подземелье. Недолго блуждая в бесконечных тоннелях, он, наконец, оказался в зале, окутанном тьмой. В центре помещения горела свеча. «Они знали, что я приду», — мысленно усмехнулся сакхаугт. За спиной раздался шорох, лязгнуло оружие.       Машинально выхватив из ножен клинок, Уайт резко обернулся, перед глазами мелькнул металл. Бой закончится так и не начавшись: отразив атаку неизвестного, Амиль выбил из рук противника оружие. «Ритуальный нож», — отметил про себя парень, увидев украшенную знакомым узором рукоятку.       Рядом раздался женский голос:       — Недурно для семидесяти лет изгнания.       — Кто вы? — почти неслышно спросил Арамиль, а сам подумал: «Она из Бене Гессерит, только они носят при себе такие ножи».       — Ты сам только что ответил на свой вопрос. Закрывай своё сознание во время каждого боя, дорогой мой Эмир.       Уайт, уже было убравший клинок, вновь напрягся, услышав знакомое обращение.       — Ну же! Неужели ты не помнишь меня, мальчик мой? — почти с возмущением удивилась женщина.       Она сделала несколько шагов и оказалась в кругу света. Лицо, словно выточенное из мрамора, выплыло из тьмы. Яркие, по-прежнему живые глаза внимательно изучали Арамиля.       — Извините, я… — начал было извиняться он, узнав в женщине свою наставницу.       — Нет ничего страшного в том, что ты узнал меня спустя поединок и разговор. По крайней мере, ты держался достойно и не стал паниковать.       — Молчание — мать порядка. Вы сами учили нас этому.       — Верно, — довольно улыбнулась Преподобная. — Пройдём в зал, я хочу побыть с тобой немного.       Когда Амиль уселся в кресло напротив женщины, та зажгла керосиновую лампу и поставила её на пол между ними.       Взгляд Преподобной был прикован к воспитаннику. Быстро, но в то же время внимательно, она изучала его: всё те же тёмные волосы, ниспадающие мягкими волнами ниже плеч, бледная кожа и точёные черты лица, выдающие в воине аристократа, тонкие запястья, всё то же худое, жилистое тело и знакомая Преподобной радужка глаз, переливающиеся от цвета весенней листвы до серых каменных оттенков.       «Сколько он живёт в одиночестве… почти восемьсот лет! Последний раз я видела его перед самой ссылкой, но даже за это время он ничуть не изменился. Неужели нет для него никого даже на Земле!» — Преподобная потёрла переносицу, пытаясь отогнать невесёлые мысли.       В гробовой тишине, наполнившей зал, раздался голос Арамиля:       — Что-то случилось?       — Нет… Я уверена, что всё идёт по плану.       — Вы врёте, — Уайт смотрел на женщину с сожалением.       В один момент ей показалась, что во взгляде сакхаугта промелькнуло подобие любви.       — Почему же я вру? — усмехнулась Преподобная.       — Всё плохо. Я вижу это.       Дочь Гессера нахмурила брови:       — Я ожидала, что столь долгое обучение в Ордене, которому ты подвергся, не приведёт ни к чему хорошему.       — Это мне на пользу. И что с того, что я десять лет провёл, по сути, в заточении, сидя над книгами и фолиантами, почти не видя солнечного света?       — Мужчины не должны обучаться в Ордене Бене Гессерит. Что из полученных у нас навыков пригодилось тебе в жизни?       — На самом деле, много чего. Самое банальное — навыки борьбы, контроль над телом и сознанием. Знаете, последнее помогает сосредоточиться в нужный момент. Вы ожидали иного ответа? — Амиль удивлённо качнул головой, и этот жест не укрылся от Преподобной.       — Этим мужчина отличается от женщины. Она будет служить миру, как и гласит кодекс Бене Гессерит. Мужчина же всегда будет воевать, в этом его предназначение. Но… Ты ведь не такой. Я знаю это, потому что видела, как ты делал первые шаги по обоим путям — служению и войне, шаги эти были одинаково твёрдыми. Ты научился «читать» сознание и мысли людей, что и делаешь сейчас со мной. Скажи, ты пытался найти Истинную среди выпускниц Ордена?       — Нет, мэм. Вы позвали меня и заговорили обо мне только лишь бы перейти на эту тему? — улыбнулся Уайт.       — Отчасти, — вздохнула женщина. — Пойми правильно, я люблю тебя, как собственного сына. Ребекка поступила глупо, отрекаясь от тебя.       Преподобная угадала — это и было той самой точкой, которую она искала столь долгое время в юноше.       Внешне Арамиль оставался спокойным, однако ведьма чувствовала ту бурю воспоминаний, нахлынувшую огромной волной на него, когда женщина произнесла имя миссис Уайт.       Наблюдая за реакцией воспитанника, Преподобная отметила то, насколько быстро он успокоился: за считанные секунды Амиль выровнял дыхание, а мимика почти не изменялась с начала разговора.       — Не будем об этом, — произнёс Уайт, глядя в глаза Гессеритке.       Преподобная довольно улыбнулась, дав рукой жест примирения:       — Я должна была проверить тебя напоследок. Мне не верится, что ты можешь настолько жёстко подавлять свои желания. И да, это снова к разговору о женитьбе.       — Неужели вы собираетесь обсуждать со мной только это?       — Ты расслаблен, — выдохнула женщина. — Кто ещё поговорит с тобой ни о чём? По твоему поведению видно, что тебе нравится находиться здесь. Почему?       — Не знаю, может… Слишком много событий произошло здесь, например, испытание Гом Джабарром, — горько усмехнулся парень. — Теперь к воспоминаниям об обители Дочерей Гессера добавится и разговор о женитьбе.       — Не смейся, прошу тебя. Ты ведёшь себя неподобающе для воспитанника нашего Ордена. Вернёмся к нашей теме. Среди моих воспитанниц есть девушка, твоя ровесница.       — Ей тоже вечно девятнадцать?       — Да, по стандартным меркам ей семьсот пятьдесят три года.       Лицо сакхаугта озарила улыбка:       — Девочка ещё, рано ей замуж.       — Почему же?       — Она на одиннадцать лет младше меня. Что я, педофил какой-то?       — Не дури, пожалуйста. Уж она получше того Слизерина. Сейчас она на Хузаире, планете-океане. Работает там на одну конторку разведчицей. Красавица, обучена всем прана-техникам и способам борьбы. Я уверена, вы найдёте друг в друге общее.       — Не думаю. Обычно ваш Орден обучает столь углублённо только девушек из знатных семей, а связывать себя с высокородной…       — Не волнуйся, она не из аристократов. Ты слышал что-нибудь про Род Гёз?       — Они прекрасные воины и прирожденные стратеги, — на автомате ответил Арамиль, но тут же замолчал, удивлённо вглядываясь в лицо Преподобной.       Женщина улыбнулась:       — Для тебя это был бы выгодный союз. О тебе наслышаны многие Великие Дома Агхимато, но слава эта, скажем мягко…       — Кузен Наследника Слизеринов и лидер группировки?       — Именно, — вздохнула ведьма. — Однако Гёз тоже не блистают подвигами, а дерутся как львы. Я слышала, ты знаком с Вади Гёз?       — Да, мы вдвоём руководили штурмом планеты Нараб. Её жители — те ещё дикари. Они вздумали обстреливать нас невероятно маленькими отравленными иглами.       — Вади — отец той девушки, про которую я тебе рассказывала. Её зовут Джоанна. — Преподобная умолкла, глядя в глаза сакхаугта.       — Что вы чувствуете сейчас? — неожиданно спросил он.       — Уточняй, — напомнила женщина. — По отношению к тебе я сейчас чувствую только материнскую любовь и понимание. В целом, я устала. Тебе самому сейчас не просто, но для тебя будут времена и хуже.       — Вот как?       — Когда-нибудь ты приведёшь сюда сына. Поверь, тогда, только тогда, ты полностью осознаешь страх, охватывающий в тот момент, когда Преподобная решает, жить твоему ребёнку или нет.       — Вы думаете, после того, чему я подвергся, мои дети будут вашими воспитанниками?       — Я уверена в этом. Если хочешь идти — иди. Я знаю, наши дороги пересекутся ещё не раз.       — Я тоже так думаю, — согласился Арамиль. — Увидимся.       — До встречи.