Синхрония Юнга

Влюблённый! В горестях любви на помощь небо не зови!

Оно, поверь моим словам, в любви бессильней, чем ты сам!

©Омар Хайям

1 июня 1998 год

Полотенца, зубная щётка, мочалка, личная кружка… А какая? Большая или маленькая? Лучше, наверное, большая, сам Волдеморт любил большие кружки, в них помещалось больше чая. Она тоже должна была любить большие кружки и, наверняка, пижамы. Какой у неё размер одежды? Рост у неё мелкий, по сравнению с его ростом, а вот фигуру за мешковатой одеждой он не разглядел. Волдеморт задумался и решил, что с пижамой разберётся позже. Что ещё? Что необходимо девятнадцатилетней девушке, чтобы комфортно существовать в его доме? «Оберег от нежити» — ехидно сказал собственный внутренний голос, но маг от него только отмахнулся. Расчёска? Вспомнив буйную кудрявую гриву Грейнджер, Лорд с сомнением покачал головой, не было похоже, чтобы она часто расчёсывалась. Чем пользовались женщины? Косметика? Крем? Волдеморт вздохнул и нахмурился, постучав кончиком пера по подбородку. Знаний о женщинах ему категорически не хватало, особенно, о женщинах нынешнего времени. Ладно, что ещё? Книг у него в библиотеке и так полно. Подушки, постельное бельё. Колдун задумался. По-хорошему, им предстоит спать в одной кровати, но на первых порах Грейнджер наверняка будет смущаться, стесняться и хотеть спать отдельно. «Да она с тебя чуть мантию в прошлый раз стаскивать не начала! Смущаться?! Ты её мысли слышал?! Сплошное непотребство! Да ты бы её в жизни не поцеловал, если бы она не сделала первый шаг! Ты только в чёрной магии такой смелый!» Волдеморт с досадой вздохнул, капитулируя перед своим внутренним голосом. Ну хорошо, хорошо, это он первое время не будет готов спать с ней на одной кровати! Ему нужно время привыкнуть! В конце концов, он всю жизнь спал один и он не готов так быстро впускать в своё пространство Гермиону. Он вообще всю жизнь, с самого рождения, был один, и он понимал, что это в любом случае будет проблемой в будущем. Что если он причинит ей вред? Ведь Тьма внутри него не может всегда быть под контролем, рано или поздно, она выйдет наружу, как выйдет наружу его дрянной язвительный властный характер и привычка жить в одиночестве. Выйдут наружу все проблемы. И что тогда? Ей ведь всего девятнадцать. Ещё жить и жить. Но с кем? С личом? С монстром? И ради чего? И сможет ли он её отпустить, если она захочет уйти, или же он убьёт её, чтобы она не досталась никому? Тень задумчивости легла на худое скуластое лицо мага. Он пытался изо всех сил найти какие-то причины, чтобы поверить в то, что всё получится у них с Гермионой. Но какие могут быть причины? Ну, он влиятельный, богатый и могущественный, а значит союз с ним — это в любом случае выгодно. Он сможет дать ей знания и силу. Разве это не самое главное? Сила и власть? «Любовь и дружба!» — раздался в голове голос Гермионы. Дружить и уж тем более любить (как казалось самому Лорду) он не умел напрочь. Но что тогда, ради всего святого, она нашла в нём, если предположить, что поцеловала она его не под страхом смерти? Ведь кто вообще на этом свете рискнул бы его поцеловать? Вот она где была воистину гриффиндорская отвага — Волдеморт сам себя бы точно не решился поцеловать, если бы был женщиной. А Гермиона решилась. Хотя они были злейшими врагами и всё же… Лорд немного подумал и внёс в список ещё тапочки, мелким шрифтом сбоку приписал: красно-жëлтые. Он не знал, какой любимый цвет был у Грейнджер, и теперь пожалел, что не спросил. Пускай будут гриффиндорские, ей должно понравиться, ведь тогда в театр она надела гриффиндорский свитер, а значит расцветка ей нравилась. — …и в общем-то, я сказал, что вы не против, когда у вас появится время… Волдеморт ещё раз пробежался глазами по списку. Вроде ничего не упустил? — …Милорд? — …Милорд? Мужчина нахмурился и наконец-то поднял глаза, оглядев собравшихся. — Что? Его холодный голос изморозью прошёл по залу, заставив всех присутствующих на собрании Пожирателей Смерти напрячься. Они терпеливо смотрели на Лорда и ждали ответа. Собрание шло вот уже два часа, а Волдеморт всё это время, пребывая в собственных мыслях, что-то писал на куске пергамента, тихо шипел на парселтанге и рассеянно поглаживал Нагайну, большими кольцами лежавшую у него на плечах. Вид у мага был настолько сосредоточенно-вдохновенный, что у всех собравшихся не оставалось сомнений: Тёмный Лорд планировал что-то опасное и грандиозное, возможно даже нападение на Хогвартс или массовый рейд по лесам, дабы поймать Поттера раз и навсегда. Только Люциус поглядывал на Лорда с тщательно скрываемым любопытством, отмечая, что узкие змеиные зрачки его босса периодически странно расширяются, словно маг думает о чём-то приятном. Как интересно. Люциус ни разу раньше не замечал, чтобы у Лорда расширялись зрачки. Неужели Северус не лгал? Но кто? Кто эта женщина, которая стала его любовницей? Кто вообще мог с ним возлечь, не считая сумасшедшей Беллы? — Я хотел сказать, Милорд, — осторожно повторил Рудольфус, — что норвежская коллегия некромантов изъявила желание вступить с нами в союз, однако их лидер очень хотел бы переговорить с вами лично, Милорд. Чернокнижник рассеянно моргнул. Узкий раздвоенный язык высунулся наружу, затрепыхался и заставил всех присутствующих содрогнуться. Змей неопределённо мотнул головой, ещё раз посмотрев на загадочный кусок пергамента, на котором он что-то писал; Рудольфус с ужасом подумал: уж не был ли это «зелёный список» пожирателей, которых ждала «авада» за какие-нибудь провинности? — Третьего августа, в девятнадцать ноль восемь, я буду ждать главу их коллегии в своём кабинете, — ответил Волдеморт. — Я передам ваш ответ, Милорд. — Милорд, — в разговор вмешался Уолден Макнейр, — что на счёт комитета по учёту магловских выродков? Волдеморт прищурился и что-то недоброе пробежало по его лицу, заставив Макнейра съёжиться. Они все здесь успели изучить мимику Лорда слишком хорошо, чтобы знать, когда он начинал выходить из себя. — Уолден имел в виду, Милорд, что его интересуют ваши дальнейшие планы касаемо курса политики по отношению к маглорожденным, — дипломатично встрял в разговор Снейп, мысленно молясь, чтобы чернокнижник сейчас не прикончил Макнейра, который ничего не знал и не мог знать, что их Господин, кажется, положил глаз на одну из «выродков». — Статут о Секретности будет ужесточён и дополнен несколькими пунктами, — Волдеморт откинулся на спинку кресла; он снова посмотрел в свой список, что-то в него вписал и секундная маска злобы ушла с его лица, сменившись странным удовлетворением. — Планируется открытие учреждения дошкольного образования для грязнокровок, их следует раньше изымать из магловских семей, чтобы магические выбросы не ставили под угрозу существование нашего мира. По залу пронёсся общий вздох удивления. Пожиратели переглянулись между собой и Макнейр, немного поёрзав, осторожно уточнил: — А что касается их обучения в школе и права носить волшебную палочку? — Они будут учиться в школе и носить волшебные палочки, — Волдеморт раздражённо закатил глаза, — ты недальновидный пёс, Макнейр, уж не думаешь ли ты, что растеряв треть волшебного народонаселения, наше общество выиграет с этого хоть что-то? — Нет, М-милорд, — Макнейр низко опустил голову и вжался в стул. — Грязнокровки, — холодно сказал Лорд, — несут в себе угрозу раскрытия нашего мира для маглов, ни к чему хорошему это не приведёт. Но мы не можем себе позволить разбрасываться людьми направо и налево. К сожалению, маглы являются питательной средой для пополнения волшебной популяции, хотите вы этого или нет. Если мы перестанем принимать в наш мир маглорожденных, мы никогда не увеличим свой прирост, следовательно, в войне против маглов мы не выстоим. А самым главным злом здесь являются именно маглы. Кроме того, отстранение грязнокровных волшебников от обучения приведёт к пропорциональному росту числа обскуров, психологических сквибов, а также увеличит риск разрушения Статута о Секретности. Пожиратели растерянно переглянулись между собой. Влияние Лорда на подчинённых, впрочем, было столь высоко, что никто из присутствующих не усомнился в том, что Волдеморт прав. Несомненно маглы — зло. Маглорожденных многие презирали и считали вторым сортом, но в словах Волдеморта звучало зерно истины: второй сорт, или нет, а волшебник есть волшебник, глупо изгонять его из мира, если магов и так мало на фоне разрастающегося населения маглов. — Нам необходимо повысить рождаемость среди волшебников, создать свой военный институт, а также создать коллегию для обучения высшим чарам. В Британии нет ни одного высшего магического учебного заведения, в то время как страна нуждается в учёных изобретателях. Магловские способности к отслеживанию растут с ускорением роста технического прогресса, а наши маглоотталкивающие чары по-прежнему примитивны. Их необходимо дорабатывать и усовершенствовать точно так же, как необходимо усовершенствовать школу боевой магии. Волдеморт зевнул и снова посмотрел в свой список. Пожалуй, стоит внести сюда ещё всяческие примочки для ванной. Он видел, что Нарцисса часто приказывает домовым эльфам покупать в лавках разнообразные вкусно пахнущие гели и шампуни, из чего пришёл к выводу, что женщины, должно быть, любят мазать своё тело всяческими ароматными штуками. — Как видите, курс моей политики достаточно обширный, и у меня совершенно точно нет времени выслушивать ваше нытьё касаемо грязнокровок. И если я ещё хоть раз, хоть от кого-нибудь услышу… уловлю нотки недовольства… Нагайна на плечах Лорда грозно зашипела и стол, за которым собрались ближайшие сторонники Волдеморта, покрылся инеем. — Ну, вы поняли, — холодно сказал колдун. — Да, Милорд, — хором ответили Пожиратели Смерти. — Засим собрание объявляю закрытым. Люциуса прошу остаться. Пожиратели смерти дружно устремились к выходу, Долохов ухмыльнулся, весьма красноречиво провёл большим пальцем по горлу и помахал Люциусу на прощание. Малфой, трижды проклянув себя за любопытство, остался сидеть за столом и сосредоточенно разглядывать свои холëные кисти рук. Он ждал «Круциатус»; думал, что Лорд заметил, с каким любопытством Люциус пялился на него во время собрания и теперь непременно накажет. — Люциус-с-с, мой скользкий друг, — шипящие нотки в голосе Лорда могли показаться обманчиво мягкими, но Малфой напрягся только сильнее. Если бы Волдеморт орал благим матом, со своим жутким простолюдинским акцентом «кокни», то это было бы не так страшно, как этот его вкрадчивый тон. — М-м-милорд, — прошептал мужчина, с трудом слыша свой собственный голос, так сильно пульс стучал у него в ушах. — В последнее время ты очень часто не оправдывал моего доверия, — Лорд встал из-за стола и теперь бесшумно переместился за спину Малфоя. — Слишком часто. Тяжёлые ладони легли на плечи Люциуса и волшебник вздрогнул всем телом, будто на него заползла огромная ядовитая змея. Впрочем, огромную ядовитую змею он боялся бы гораздо меньше. — Простите меня, Милорд, — прошептал мужчина с оттенком явной безнадёжности в голосе. Если Волдеморт решил его убить, то ничто и никто чернокнижника не остановит. И Малфой это понимал. Не было смысла умолять. — Твой отец когда-то очень хорошо мне послужил, Люциус, и именно поэтому, только благодаря этому, ты всё ещё жив. Я обещал Абраксасу не стирать его род с лица земли. Но я не обещал ему, что живыми останутся все, в конце концов, у тебя ведь есть сын, и в любом случае твой род продолжится. Люциус всхлипнул, совершенно неожиданно для себя самого. Он понимал, к чему клонит Лорд. Умирать, кажется, было пора, но так не хотелось. Ведь он ещё надеялся увидеть внуков, выпить на свадьбе сына, да и жена… Его бедная Цисси, как она будет жить без своего «зайчика»? Они ведь всю жизнь душа в душу, вместе пакостили семейству Уизли, вместе изучали тëмную магию, вместе сплетничали и устраивали пышные балы. Как она без него будет?! Когда Люциус уже был готов упасть на колени, разрыдаться и начать молить о пощаде, Волдеморт, прервав поток его мыслей, нарушил установившуюся ненадолго тишину: — Впрочем, твой Лорд милостив, и ради Абраксаса я решил дать тебе ещё один, последний шанс. — Я сделаю всё что скажете, Милорд! Малфой испытал колоссальное облегчение и в то же время насторожился. Какое такое задание хотел дать ему Лорд? Вдруг оно невыполнимое? Чувствуя панический страх, который сейчас испытывал его подчинённый, Лорд удовлетворëнно облизнулся и жестокая усмешка искривила тонкие губы. Правильно. Пускай боится. Больше шансов, что этот болван будет тщательно выполнять предстоящее задание и никому не проболтается. Вообще-то, Волдеморт если честно убивать Малфоев не собирался, не смотря на их тупость, двуличность и подобострастность. Лорд действительно когда-то был должен Абраксасу; считал его ближайшим соратником; по-своему опечалился, узнав, что Абраксас умер от драконьей оспы; и в память о нём пообещал себе, что будет терпимей к его семейству. К тому же, болвана Люциуса Лорд помнил ещё ребёнком, и даже на руках один раз держал, тогда мелкий засранец обслюнявил его мантию и радостно хохоча схватил ручонками прямо за нос. Люциус, конечно, этого не помнил, зато Лорд помнил очень хорошо. И до сих пор гордый мистер Малфой ассоциировался у него с тем глупым щекастым младенцем, испортившим его мантию. — Задание очень важное, Люциус, — маг левитировал список на стол и его подчинённый, взяв в руки пергамент, принялся читать. — Тапочки, красно-желтые, — прошептал Люциус, испытав чувство недоумения. — Пена… Вишнёвая пена для ванной. — Да, думаю на задание тебе лучше пойти вместе с Нарциссой, — торжественно сказал Волдеморт, наконец-то убрав руки с плеч Малфоя. — Она должна лучше разбираться в некоторых ингредиентах этого списка. — Ингредиентах? Мне нужно… Добыть эти ингредиенты? — Добыть, — серьёзно кивнул головой Волдеморт, — тапочки украсть из вивернового гнезда, кружку вытащить со дна Северного Ледовитого океана, зубную щётку похитить из индийского храма василиска, желательно перед этим перебив всех стражей. — Милорд, умоляю, — прошептал Люциус, — позвольте отправиться на задание без Нарциссы. — Как это без Нарциссы? Кто-же будет тебя защищать от стражей храма? — удивился Волдеморт и покачал головой. — Твоя жена владеет волшебной палочкой гораздо лучше тебя, Люциус. — А пижама? — тихо спросил Малфой. — Где раздобыть пижаму? — Можешь поискать в гробнице у Герпия Злостного, а можешь просто в лавке на Косой Аллее купить, — буднично ответил чернокнижник. — Собственно, все остальные ингредиенты тоже. — Купить? — Люциус растерянно замолчал, пытаясь осмыслить всё, что сказал ему Волдеморт. — А есть разница? Может лучше добыть? — Ну, если ты настаиваешь, — пожал плечами Лорд, и совершенно внезапно в его голосе Люциус услышал нечто отдалённо напоминающее веселье. Он… шутил? Великий и Ужасный Лорд Волдеморт, король чёрной магии, злобный диктатор и отступник, сейчас действительно шутил? — Милорд, вы… Я действительно могу просто купить эти вещи? — Конечно, болван, — Лорд закатил глаза и вздохнул, — это просто список покупок! Ты должен сходить и купить всё по списку, отличного качества, разумеется! Люциус утвердительно затряс головой, выказывая тем самым готовность выполнить задание. Он не совсем ещё решил, как к этому относиться. С одной стороны, это было унизительно. Его — аристократа, Люциуса Малфоя, чистокровного волшебника с благородной родословной, отправляли за покупками, как какого-то домового эльфа! С другой стороны, наличие в списке тапочек тридцать восьмого размера, а также женской пижамы, обозначало то, что вещи явно покупались для лордовской пассии. Тот факт, что Волдеморт поручил Малфою покупку чего-то столь личного, мог быть признаком высокого доверия. Ведь Лорд мог поручить это дело кому угодно, но выбрал именно Люциуса, самого утончённого, самого ответственного и, вместе с тем, самого любимого своего пожирателя! Доверил свою личную жизнь! Люциус почувствовал прилив радости и даже гордости, змей всё же не просто так столько лет жил в его доме, они были почти семьёй! Люциус даже на секунду представил, что шафером на свадьбе у Лорда будет именно он, и тогда остальные пожиратели умрут от зависти! — Всё будет сделано, Милорд! Всё по высшему разряду! — Отлично, — колдун кивнул головой, задумчиво погладил Нагайну и добавил: — и вот ещё что… Про список, вернее про его содержимое надлежит помалкивать. Понял? — Да, Милорд! Надо же. Тапочки. Красно-желтые. Интересно, кто же она? Точно не Белла, тапочки иначе были бы чёрными. Но кто тогда? Чистокровная леди, это понятно. Британка или иностранка? Высокая и статная, с ногами от ушей и огромным состоянием? Супер-сильная колдунья? Люциус сгорал от любопытства.

***

Мост кто-то как будто не достроил. Он начинался с одного берега реки, доходил до середины и почему-то обрывался. Странный нелогичный и немного раздражающий мост, однако Волдеморт уверял, что волшебный и иногда под ним можно встретить спящего пегаса; и при очень большой удаче даже добыть его перья. Пегасов Гермиона ещё ни разу не видела. Зато теперь она чаще видела Лорда. Настолько, насколько им это могла позволить война. Почти всегда урывками, быстро, и чаще всего неожиданно. Они много разговаривали обо всём и целовались, каждый раз, как в последний, и трудно было понять, что им было сложнее сделать: оторваться друг от друга или заткнуться уже наконец-то. Жалко, что обе эти вещи нельзя было делать одновременно: разговаривать и целоваться, ведь времени им всё время не хватало, и период расставания наступал слишком быстро. Гермиона запрокинула голову назад и стала смотреть на звёзды, постепенно гаснущие, уступающие место рассвету. Первые багровые лучи окрашивали горизонт, и где-то вдали были слышны крики птиц. Ей нравилось встречать с ним рассвет, она тайком убегала на этот странный нелогичный мост — их нынешнее место встречи, по ночам, когда была её очередь патрулировать окрестности и сторожить убежище. Парни, даже проснувшись и не обнаружив её в спальном мешке, ничего бы не заподозрили. — Мне нравится рассвет, — сказала Гермиона, — он красный. — Красный, как гриффиндорский флаг? — насмешливо поинтересовался колдун, чёрной угловатой громадой возвышающийся рядом с ней. — Как твои глаза, — она повернула голову и посмотрела на него. Тонкие змеиные губы исказила усмешка, Волдеморту было трудно выражать искренние эмоции, и он всегда вот так вот усмехался, когда пытался показать, что ему не так уж приятно и вообще он ничуть не польщён и не смущён. — Литературно, — сказал Лорд, положив локти на деревянные перила моста. — Чувствуется влияние одного небезызвестного нам поэта, мисс. — Одного гения, вы хотели сказать? — светским тоном ответила девушка с улыбкой. Они всегда переходили на «вы», когда пытались флиртовать друг с другом. От мысли, что они флиртуют, Гермионе, если честно, до сих пор плохо становилось и до сих пор она не могла поверить. Она флиртует, целуется и бегает на тайные свидания с Лордом Волдемортом. Будучи в здравом теле, и видимо не совсем здравом уме. Могла ли она год назад знать, что будет так? Мог ли вообще хоть кто-то знать? Может ли хоть кто-то объяснить механизм этой грёбанной любви? Механизм математически последовательный, но при этом абсолютно нелогичный. Совершенно технично и беспощадно способный соединить любые, даже самые далёкие друг от друга души, сплести судьбы в такой хитрый узел, что распутать его будет не под силу самой Вселенной? Тук-тук-тук. Лорд сегодня был чуть задумчивей, чем всегда. Он отбивал какой-то неясный Гермионе ритм о перила, и завороженно глядя на его руки, она силилась понять, что это за ритм и знаком ли он ей. — Я слышу, как ты волнуешься, — сказал Волдеморт, не глядя на девушку. Он слышал, как бьётся её сердце, или он слышал её мысли? Гермиона проверила окллюменционные щиты, они были на месте. — Я не волнуюсь, вы… ты же знаешь, гриффиндорцы отличаются повышенной отвагой. — И опрометчивостью. — Никогда. Он фыркнул и покачал головой, продолжая отбивать ритм. Гермиона наконец-то позволила себе прервать этот ритм, и медленно провести ладонью по его предплечью, оголённому из-за закатанных рукавов мантии. Гладкое, свитое из сухих мышц и выпирающих вен, покрытое безупречно-белой кожей. На ощупь совершенно нечеловеческое, инопланетное, странное. Но до одури приятное. Должно быть Волдеморт был весь на ощупь таким: сплетением мышц, вен и сухожилий, с неестественно гладкой кожей. Ей мучительно захотелось снова увидеть его без мантии, как в ту ночь, в поместье Малфоев, она силилась по памяти воскресить его образ, но не могла. Она ужасно хотела, чтобы он снова поцеловал её; и не хотела разрушать волшебный момент, когда она могла осязать его так просто, без страха и сомнений, когда они стояли совсем рядом, и встречали рассвет. И это было лучшее утро в её жизни за последние годы. Поразительное утро. Самый красивый рассвет, красный, как радужки его глаз, теперь Волдеморт ассоциировался у неё с рассветом. Раньше колдун казался похожим на сплошную тьму, но теперь всё было иначе. — Что будет дальше между нами? — этот вопрос вертелся у неё на языке уже давно. — То, что мы сами выстроим, — ответил маг. Прикрыв глаза, он наслаждался прикосновениями мягких маленьких ладоней к своей коже. Ему было самую малость интересно, осознавала ли Грейнджер, насколько большой сейчас была её власть над ним? Понимала, как остро любое её прикосновение или поцелуй действуют на него, засасывая в пучину безумия всё сильнее? Раньше чувства Волдеморту заменяло знание — ясное и бескомпромиссное. Он видел грядущее и не плутал в нем, как сейчас, видел — и не боялся, потому что не понимал — каково это; безучастно просматривал картины, отрывки, образы подобно тому, как люди листают страницы книг. Теперь же знания не было — это он понимал. На смену ему пришла неопределенность, таившая в себе невыразимую угрозу. Но в ней же скрывалось это проклятое чувство… … надежды? «Что будет дальше между нами?» Волдеморт чувствовал себя абсолютно беспомощным. Потому что знал, что не сможет развеять страхи Гермионы и хотя бы выдавить из себя что-то утешительное и милосердное, что-то вроде «не нужно ничего бояться». Потому что сам боялся. И сомневался. Точно так же, как сомневалась и она, и точно так же, как и Гермиона, Волдеморт искал поводы и причины, чтобы пойти на сделку с обстоятельствами и выторговать у судьбы шанс быть с ней вместе. Он должен сделать решительный шаг. Он, а не она. — Ещё одна встреча, — сказал колдун после длительного молчания. — Ещë одна, последняя встреча. И потом… потом всё решится. — А если не решится? — Я обещаю, — твердо сказал маг и наконец-то посмотрел на неё. И Гермиона увидела, что из-за маски холодного и жестокого монстра на неё смотрят опять уязвимые блестящие глаза, и тень тревоги и страха в его взгляде заставила её поверить в то, что он сдержит обещание. Потому что теперь она ясно и отчётливо поняла: Лорду Волдеморту, Тому Реддлу, её Тому, ему не всё равно. Может быть даже больше, чем ей. И он тоже боится и тоже пытается пойти на сделку с совестью. — Я тебе верю, Том. Гермиона скинула все ментальные щиты и стала усиленно думать о поцелуях. «Пускай уже действует, а не стоит, как столб, в конце концов! Где её законный поцелуй?! У них свидание вообще-то! Здесь романтичная обстановка, вообще-то! Рассвет и трогательные слова о том, что она ему верит! Пора перейти к самой приятной части их ночной программы!» Пристально глядя ей в глаза, колдун улыбнулся, а потом засмеялся, своим холодным раскатистым смехом, показавшимся Гермионе, однако, тёплым и нежным. — Ты всегда теперь будешь использовать мой дар легиллименции, чтобы заставлять меня делать то, что ты хочешь? — Только лишь по нечётным дням недели, — серьёзно ответила Гермиона. — Иногда можно попросить, — он прищурился. — Мы понимаем друг друга без слов, — пожала плечами девушка, однако предательский румянец на щеках выдал её смущение. Они как-то предпочитали не говорить про это, не называть вещи своими именами. Они не говорили об отношениях и старательно делали вид, будто бы то, что происходит между ними, совершенно обыденно и нормально. Это нормально, когда Лорд Тьмы целуется с той, кто находится на стороне Света. Это нормально, что она маглорожденная, а он когда-то был самым ярым противником грязной крови. И, конечно, это совершенно нормально: их разница в возрасте, магической силе и окружении. Ничего необычного. Тёмные Лорды, они такие, просто обожают найти какую-нибудь добрую светлую девушку и пасть к неё ногам. Всё нормально. Ничего странного. — Я не так чтобы слишком хорошо понимал намёки, — хитро ответил Волдеморт. — О, ты ведь такой проницательный, — Гермиона притворно вздохнула и тоже облокотилась руками о перила моста. — Верно, — он кивнул головой, — меня трудно обмануть. — Значит, если я скажу тебе, что совершенно не хочу, чтобы мы… чтобы ты… — Гермиона кашлянула, — ты легко раскроешь мою ложь? — А это ложь? Гермиона почувствовала, как их руки, лежащие на перилах моста, становятся чуть ближе. Волдеморт ненавязчиво дотронулся указательным пальцем до её мизинца; Гермиона завороженно глядя ему в глаза, выдохнула: — Самая наглая в мире ложь. Пальцы их рук медленно переплелись, Волдеморт наклонился и прежде, чем сгрести её в объятия и поцеловать, серьёзно прошептал: — Да, я знаю.

***

Он пригласил её в кондитерскую миссис Стоун, самую популярную на Косой Аллее. По его словам, там готовили отменный горячий шоколад и хорошие вишнёвые пирожные. Раз уж они оба так любят вкус вишни, то почему бы им не оценить ассортимент? Волдеморт предложил это с таким серьёзным и торжественным видом, что Гермиона сразу же поняла. Догадалась. И как бы страшно в этот момент ей не стало, она просто не смогла сказать «нет» «Тысячу лет пирожные не ела, пойдём, конечно» — непринуждённо ответила она в тот момент. Просто потому, что она драккл побери, многое отдала бы за это. За возможность увидеть, как величайший тёмный маг столетия уплетает пирожные и запивает их шоколадом. Через карамельную трубочку. В своей инфернальной чёрной мантии. Как бледнеют посетители заведения, как чернеют от страха пирожные и вянут цветы. Это будет забавно. В чём был подвох? В том, что кондитерская миссис Стоун была действительно самым популярным местом для свиданий во всём магическом Лондоне. В том, что на Косой Аллее располагался Гринготтс, огромная куча лавок и офисов, в том числе офис «Ежедневного Пророка». В том, мать его, что Гермиона Грейнджер, маглорожденный член Ордена Феникса, собралась при всём честном народе идти под ручку с Лордом Волдемортом! На свидание! В кондитерскую! Сидеть с ним и мило уплетать пирожные, а потом может быть ещё и поцеловаться при всех! В том, что вероятно он действительно поцелует её при всех, девушка нисколько не сомневалась. Он сделал это специально. Специально позвал её в самое людное место волшебного мира. Именно эту последнюю встречу Лорд и имел в виду. Именно на этой встрече он и собирался показать всему обществу, что между ними отношения. Их должны были увидеть все. И новость эта должна была разлететься по всей волшебной Британии моментально, об этом напишут в газетах, скажут по радио, все будут галдеть и обсуждать шокирующую новость. И Гарри, Рон, Джинни, Луна, Невилл, тётя Молли и дядя Артур, ВСЕ, ВСЕ её друзья узнают об этом, ВСЕ Пожиратели смерти узнают об этом. А потом об этом узнает весь магический мир. Стало ли ей страшно, когда она согласилась на свидание? Да она прямо на том мосту чуть не сдохла! Она несколько дней почти не спала, думала, как обо всëм рассказать друзьям. Но план придумываться не хотел, все её мысли так или иначе сводились к двум вариантам: друзья решат, что она предательница и перешла на сторону зла; друзья решат, что она под: наркотиками, империусом, оборотным зельем, нужное подчеркнуть. Ей, конечно, хотелось бы верить, что Гарри и Рон простят её, порадуются, спросят когда свадьба и объявление перемирия, но такой исход мог случится только если Гарри и Рон как раз и будут под чем-то. Действовать молча было подло, но иного варианта девушка просто не видела. Самым страшным во всей этой ситуации ей казалось то, что они с Томом так и не поговорили о Гарри. Если Гермиона заметила, что колдун менял курс политики и, кажется, отказывался от своих бесчеловечных идей, то насчёт Гарри ничего не было решено. Предавать друга она не собиралась и в случае чего была готова пойти против Волдеморта. Но поймут ли её друзья? Конечно же нет. Они посчитают её предательницей. Весь мир так будет считать. Готова ли она к этому? Гермиона решила, что если она сможет повлиять на Лорда и он действительно откажется от маглоненавистнических взглядов, то пожалуй готова. Но потерять Гарри она не хочет. И что ей делать? Ведь Гарри узнает. Все узнают. Сбежать? Друзья решат, что её похитили. И Гарри точно бросит Лорду вызов и будет дуэль. Стереть им память о себе? Но не сможет же она стереть её и всем остальным, всем, кто знал, что Гермиона Грейнджер часть Золотого Трио. Именно за этими мрачными раздумьями её застал филин. Громадная чёрная птица брезгливо швырнула к её ногам записку и осталась ждать ответа. Гермиона быстро схватила листок в надежде, что письмо от Тома, в котором он напишет, что поторопился и им не следует пока что идти на Косую Аллею. Но письмо оказалось не от Тома. Быстро пробежав глазами по аккуратным строчкам, Гермиона с недоумением прикусила губу. «Мисс Грейнджер, я должен с вами срочно встретиться на территории Хогвартса. Замок сейчас не подконтролен Пожирателям, поэтому ваше присутствие останется незамеченным. Я друг ваш, и Альбуса, и меч Годрика Гриффидора подкинул Гарри именно я. Я помогал искать крестраж Альбусу и даже это письмо я пишу с его поручения. Я должен раскрыть вам очень важную информацию, касающуюся Пророчества и Гарри. Приходите завтра утром одна, в Хогсмид, в паб Три Метлы, там людно и вы будете чувствовать себя в безопасности.» Какое-то нехорошее тянущее чувство появилось внутри Гермионы, когда письмо сгорело у неё в руках и рассыпалось чёрной пудрой в ладонях. Она нахмурилась, обхватила себя руками за плечи и зябко поëжилась. Стало вдруг страшно.