Вернуться домой

      Поле боя было усеяно телами павших солдат, их оружие было бесполезно против непреодолимой силы Нолана, точно так же, как и брошенная, тлевшая бронетехника. Воцарившаяся тишина была оглушительной, нарушаемой только отдаленным воем сирен и стонами умирающих мужчин, отчаянно борющихся за свою жизнь.       Нолан парил над местом побоища, покрытый сажей и чужой кровью. В его голове бушевала буря, образ безжизненного тела Райана врезался в память. Осознание того, что он не смог убить Хоумлендера, зато случайно убил его сына вызывало странное чувство в груди. Медленно опускаясь, Нолан приземлился среди павших солдат, кулаки разжались, а плечи опустились под тяжестью чувства вины. Оглядев трупы солдат, Нолан сделал пару размашистых шагов и опустился на колени рядом с неподвижным телом Райана, его пальцы дрожали, когда он протянул руку, чтобы коснуться холодной щеки Райана. Он лежал практически так же, как и его сын Марк, когда Нолан избил того практически до смерти. Только со времён неожиданного прибытия на эту планету, Нолан понял, что если бы убил Марка, то скорее всего позже не смог бы жить с этим и покончил бы с собой. Всё, что ему хотелось сейчас, это вернуться домой, и попытаться остановить вильтрумитов до последнего вздоха, и ничего более. Нолан понял, что не может быть супергероем, ведь всю свою жизнь он сеял лишь разруху и хаос, уничтожал и убивал, разрушал то, что создавали тысячами и миллионами лет.       Когда ветер прошелестел в кронах деревьев, унося с собой едкий запах пороха и крови, Нолан почувствовал, как его охватывает глубокая, неизбывная печаль. Всю свою жизнь он был безжалостным захватчиком, воином и винтиком в системе, но сейчас он просто разбитый и уставший человек, желающий сделать хоть что-нибудь хорошее, но из-за собственной натуры и воспитания этого никогда не получится. Когда Омни-Мэн прибыл в город, его взгляд был прикован к ближайшему экрану, транслировавшему послание Хоумлендера всему миру, слова супера эхом отзывались в его голове, призыв суперов со всего мира на битву с Ноланом. Слова Хоумлендера были полны яда и решимости вперемешку с бесконечной ненавистью, и Нолан знал, что предстоящая битва будет последней на этой планете. Ему хотелось улететь прямо сейчас, подальше отсюда, но обещания Хоумлендера, что он сделает людей рабами, как делали вильтрумиты не давали покоя. Он сделает последнюю попытку помочь этому миру, разобравшись с Хоумлендером и другими суперами, а затем бросит всё это. Навсегда. Его выбор был ясен: либо он выйдет победителем и оставит этот мир на произвол судьбы, либо умрет с честью.       Напряжение, повисшее в воздухе было ощутимым, когда Пацаны собрались в своем разрушенном убежище, ожидая прибытия своего нового союзника. Дверь со скрипом отворилась, и вошел Солдатик, его присутствие сразу же наполнило комнату атмосферой высокомерия и презрения. Первым заговорил М.М., его голос сочился едва сдерживаемой яростью.       — Ты думаешь, что можешь вот так запросто вваливаться сюда после всего, что ты натворил? Ты убил моего дедушку, сукин ты сын.       — Какого из? — Солдатик беспечно пожал плечами, — Я не помню всех тех, кого убил, и твой дедуля не был особенным.       — Я убью тебя, ублюдок! — М.М рванулся вперед, сжав кулаки.       — Оно того не стоит, — настойчиво прошептала Старлайт, сдерживая вместе с Хьюи Марвина, — Он слишком силён, и нужен чтобы остановить Омни-Мэна.       — Да, приятель, — лицо Солдатика стало грубее и серьёзнее, — Если не хочешь повторить судьбу своего деда, держись, блядь, в стороне.       В этот момент дверь снова открылась, и вошёл Бутчер. Вид у него был мрачный, глаза потемнели от ненависти и пустоты, да и сам он едва держался на ногах.       — Солдатик, — коротко бросил Мясник, не обращая внимания на напряжение в комнате, — Пора. Остальные валите отсюда подальше, скоро здесь начнётся хаос.       Пацаны посмотрели на него в замешательстве, многие задавали вопросы, но Бутчер всех игнорировал, направляясь к выходу вместе с Солдатиком, в тот момент, как к нему подскочил Хьюи.       — Бутчер, что случилось?       — Стой там, где стоял, — Бутчер грубо отталкивает Хьюи, — Это всех касается.       — Но Старлайт и Кимико, они же могут помочь, они согласны. И я… Я тоже ввёл V.       Взгляд Бутчера на мгновение смягчился, когда он посмотрел на Хьюи, затем на Старлайт, а потом и вовсе провёл взглядом по всем Пацанам.       — Не потеряй ее, Хьюи. Берегите себя. — Бутчер повышает голос, обращаясь ко всем Пацанам, — И… Извините меня. За все мои выходки, вы одни из лучших людей в моей жизни. Мои настоящие друзья. Ещё увидимся.       Не сказав больше ни слова, Билли повернулся и вышел, Солдатик последовал за ним по пятам, а Пацаны смотрели им вслед, и дурное предчувствие охватило их с новой силой.       Бутчер и Солдатик вышли на Пятую авеню, город был пугающе тих в ожидании надвигающейся битвы. Там уже стоял Хоумлендер с группой суперов, у некоторых на лицах читалась решимость, у других страх, но в основном у многих была смесь из того и другого, но Хоумлендером двигала чистая ненависть. Солдатик приостановил Бутчера, спрашивая:       — Он? — Солдатик сжал челюсть, испепеляя взглядом собственную замену, но Бутчер отрицательно покачал головой.       — Сначала Омни-Мэн. Потом он. Бутчер и Солдатик подошли к Хоумлендеру, и тот окинул их взглядом. В любой другой ситуации у них вышел бы интересный диалог, но сейчас они лишь обменялись молчаливыми взглядами, и их внимание привлекли бронетранспортеры, танки и вертолеты приближавшиеся с другой стороны, их оружие было направлено на суперов. С оглушительным грохотом, разносящем пыль и куски дороги по сторонам, Омни-Мэн приземлился напротив Хоумлендера и других суперов, но заметив там Бутчера, Нолан в гневе нахмурил брови. Солдатик, Хоумлендер и Бутчер в последний раз обменялись взглядами, и с первыми выстрелами солдатов, началась всеобщая мясорубка, решающая дальнейшую судьбу страны, а возможно, и всего мира.       На Пятой авеню разразилась битва, катастрофическое столкновение титанов, которое навсегда оставит в городе шрамы. Воздух затрещал от энергии, когда Омни-Мэн, Хоумлендер, Бутчер, Солдатик суперы, а так же армия начали битву.       Омни-Мэн, не теряя времени, бросился на ближайшего супера, чьи способности были похожи на способности Поезда-А, но бежал он куда медленнее своей более успешной версии. Одним быстрым движением Нолан поймал супера на полпути и размозжил ему череп голыми руками. Кровь брызнула на поле боя, в тот момент, как один из суперов начал реветь от боли и увеличился до гигантских размеров, боевые вертолёты и истребители начали атаковать его, но он сминал их в своих руках, словно лист бумаги. Следующий его медленный удар пришёлся на Омни-Мэна, но тот без проблем увернулся, намереваясь покончить с гигантом, как вдруг на него обрушился поток огня, подпалив ему плащ и часть усов. Супер, управляющий огнём был схвачен Ноланом за горло, и в следующий момент его шея была свёрнута, а тело небрежно отброшено в сторону.       Бутчер атаковал Нолана лазерами, но тот блокировал их собственной рукой, чтобы скоординироваться и полететь прямо на бывшего союзника. Одним ударом Омни-Мэн заставил Бутчера отлететь прямо в ногу гигантскому суперу, отчего тот покосился от боли и силы удара, упав на колени и вызывая тем самым разруху повсюду, раздавив других суперов, солдат и бронетехнику. Нолан, увернувшись от танкового снаряда, со скоростью света пролетает через грудную клетку гиганта, разрывая её и пролетая насквозь, и супер падает на землю, разрушая собой здания и дороги.       Охваченный яростью, Хоумлендер издаёт первобытный вопль и бросается на Нолана, вставший на ноги Бутчер, и Солдатик, отразивший атаку армии, последовали его примеру, координируя атаку. Кулаки Хоумлендера наносили удары со сверхъестественной силой, и каждый удар был такой силы, что с лёгкостью мог бы расколоть бетон. Солдатик, размахивая своим щитом, атаковал Омни-Мэна, а Бутчер выжигал вильтрумита лазерами. Нолан, перехватив руку Хоумлендера, ударил его с ноги в живот, заставляя отлететь назад и сбить пару суперов, а Солдатик, нанёсший удар щитом по голове Омни-Мэна был схвачен и отброшен в сторону Бутчера, не успевшего увернуться, и они оба покатились по асфальту, разрушая его своими телами. Один из суперов, выпустив длинные и острые клинки из своих запястий бросился на Нолана, размахивая ими и отчаянно стараясь нанести удар вильтрумиту, но тот без проблем уворачивался от них. В конце концов, одно из лезвий достигло цели и ударилось о тело Нолана, но тут же разбилось, что причинило суперу боль, и он на мгновение оказался обездвижен. Омни-Мэн схватил его за лицо и поднял над землёй, используя в качестве живого щита от пулемётной очереди. Пули крупного калибра разрывали супера на куски, отрывали руки и части тела, пока в конце концов выпущенная ракета не разорвала на части супера, и слегка оттолкнула Нолана.       Солдатик появился из ниоткуда, щитом пробивая нос Нолана, из которого брызнула струя крови. Придя в себя, они обменялись ударами, отдававшихся эхом, как раскаты грома. Солдатик сражался отважно, его щит блокировал и отражал многие атаки Нолана, и на мгновение вильтрумит почувствовал прилив уважения к мастерству и упорству своего противника. Но уважение было недолгим. Мощным ударом Омни-Мэн разбил щит Солдатика и нанес сокрушительный удар в челюсть, от которого тот пролетел сквозь соседнее здание, обломки посыпались вниз с тяжёлым грохотом.       Хоумлендер, движимый чистой ненавистью и презрением левитировал в воздухе, выжигая лазерами немногочисленных оставшихся солдат армии, а затем неожиданно полетел прямо к Омни-Мэну, но Нолан был быстрее. Он схватил его за горло в полете, когда тот был уже практически рядом, и начал бить по лицу, при каждом ударе ломались кости и лилась кровь. Мощный заряд лазеров из глаз Бутчера смог отбросить Омни-Мэна назад, и тот ударился прямо о танк. От удара танк перевернулся, металлический корпус смялся, и в конце концов солдаты и супер, использовавший телекинез, чтобы отражать атаки военных и перенаправлять снаряды и пули на Нолана, были придавлены обломками. Омни-Мэн, поднявшись на ноги, усмехнулся, осознавая, сколько им требуется, чтобы остановить одного его, глаза вильтрумита оглядели поле боя, представляющее собой картину полного опустошения. Тела и обломки были разбросаны по всей улицы, звуки битвы, такие как бесконечные крики, взрывы и столкновение сил начинали надоедать Нолану, и он захотел скорее покончить со всем этим.       Битва продолжалась, и Омни-Мэн прорывался сквозь ряды как суперов, так и последних живых солдат. Посреди хаоса вперед выступил супер, глаза которого потрескивали от электрической энергии. Он поднял руки, и молнии прочертили дугу в воздухе, поразив Нолана мощным ударом, заставившим стиснуть зубы, его мышцы свело судорогой под натиском электричества. От костюма, местами обуглившегося и расплавившегося начал подниматься дым, и с гортанным рёвом он рванулся вперёд, электричество, проходившее через него, только усиливало его решимость и гнев. Нолан схватил супера, и одним резким движением вырвал ему позвоночник, отбрасывая тело в одну из многочисленных куч трупов. Хоумлендер и Бутчер воспользовались этой возможностью, их глаза горели интенсивной лазерной энергией, два луча разрушительного света сошлись на Нолане, прорвав его костюм и опалив кожу. Обнажённая плоть вильтрумита начала поджариваться под безжалостным натиском двух суперов.       Солдатик, подошедший сзади, обхватил шею Омни-Мэна, словно тиски. Он сжал ее изо всех сил, пытаясь лишить жизни вильтрумита, и давая шанс покончить с ним Хоумлендеру и Бутчеру. Хоумлендер наносил нечеловеческие, полные ненависти удары по всему телу Омни-Мэна, а Билли, издававший яростный крик выжигал глаза Нолану, из-за чего тот начал сначала рычать, а потом кричать от боли. На мгновение показалось, что у них все получится, но сила и воля Нолана были непревзойденными. Мощным ударом локтя он ударил Солдатика в живот, заставив его ослабить хватку, а последующий удар затылком прямо по лицу Солдатика заставил отшатнуться того назад. Хоумлендер и Бутчер одновременно бросились на Нолана, и их объединенная ярость и ненависть почти захлестнули его, но Омни-Мэн отбивался с непреклонной решимостью, обмениваясь ударами с двумя могущественными противниками, его кулаки двигались как молоты, и каждый удар посылал в воздух ударные волны. По мере того, как битва разгоралась, стало ясно, что Нолан начинает одерживать верх, удар по Хоумлендеру заставил того врезаться в соседнее здание, а затем взор пал и на Бутчера, едва стоявшего на ногах, но продолжавшего выпускать лазеры из глаз.       Вдруг, вся в синяках и ссадинах, из-под обломков выбралась женщина. Она глубоко вздохнула и с выражением свирепой решимости на лице испустила крик, от которого содрогнулись самые основания города. Женский крик вырвался с такой силой, что у оставшихся пары-тройки солдат мгновенно разорвались барабанные перепонки, кровь хлынула у них из ушей, когда они мгновенно рухнули на землю, не подавая признаков жизни. Разрушительная звуковая волна прокатилась по полю боя, сотрясая сам воздух и посылая ударные волны, от которых разбивались окна и разлетались обломки.       Бутчер почти мгновенно потерял сознание, рухнув на землю от невыносимой боли, из последних сил стараясь подняться. Хоумлендер, с его сверхчувствительными ушами, забился в агонии, зажав уши руками, и отшатнулся назад, а Нолан, обладавший еще более острым слухом, был парализован адской болью, из его ушей тут же хлынула кровь. Агония была настолько сильной, что не позволяла ему взлететь, на мгновение приковав его к земле, невозможно было даже двинуться, и всё, что он мог делать, это лишь кричать от боли с зажмуренными глазами. Солдатик, несмотря на сильнейшую боль, сумел удержаться на ногах, стиснув зубы, чтобы сдержать пронзительный крик. Несмотря на все его усилия удержаться на ногах, на лице ясно читалась агония. Наконец, женщина перестала кричать, ее силы иссякли, и она рухнула на землю, хватая ртом воздух.       Дезориентированный и все еще испытывающий ужасную боль, Нолан, спотыкаясь, двинулся вперед, в ушах у него звенело, а перед глазами все плыло. С яростным ревом он бросился на женщину, намереваясь заставить ее замолчать навсегда, однако Хоумлендер перехватил его в полете, и от искреннего презрения и бешенства он на мгновение забыл о собственной боли. Мощным ударом руки Хоумлендер впечатал тело Нолана в ближайшее здание, от удара во все стороны полетели обломки, но уже внутри здания Нолан с рычанием оттолкнул подлетевшего Хоумлендера. Глаза Омни-Мэна пылали яростью, а сильный звон в ушах даже и не думал прекращаться, когда Нолан схватил кусок разрушенной стены и со смертельной точностью швырнул его в женщину. Самодельный снаряд поразил ее с чудовищной силой, убив на месте.       Когда пыль улеглась, Солдатик, Хоумлендер и пришедший в себя Бутчер вновь скоординированно атаковали Нолана. Хоумлендер нанес удар первым, но Нолан сумел парировать его, нанеся ответный, от которого тот растянулся на земле, не в силах подняться. Билли, собрав остатки сил, бросился на Омни-Мэна, но был отброшен к стене с такой силой, что потерял сознание.       Следующим вступил в бой Солдатик, яростно обменявшись ударами с Ноланом. Несмотря на все свои усилия, Солдатик явно проигрывал, пропуская серию сокрушительных ударов, каждый из которых приближал Солдатика к поражению. Последним, жестоким движением Нолан с тошнотворным хрустом опустил оба кулака на голову Солдатика, и сила удара раздробила его череп, безжизненное тело рухнуло лицом в пол.       Боль в ушах не переставала мучить Нолана, являясь постоянным напоминанием о зверином крике, разнёсшимся по полю боя. Слух вильтрумита притупился, а звон в голове дезориентировал его, делая каждое движение вялым и неуверенным. Бутчер, почувствовав момент уязвимости, бросился на Омни-Мэна, подпитываемый ненавистью и отчаянием. Дикие удары наносившиеся из последних сил были последними, отчаянными попытками свалить вильтрумита. Но, несмотря на все его усилия, Нолан все еще был слишком силен. Одним ударом по голове Бутчера, Нолан заставил его опуститься на колени.       — Почему ты предал меня? — закричал Нолан, не слышащий собственного голоса, хватая Бутчера за голову.       — Ты убил Райана. — ответил Бутчер с искаженным от боли и ярости лицом, - А я давал обещание.       Нолан понял, прочитав боль и обвинение на губах Мясника. Райан. Это имя подействовало на него как физический удар, но он не мог позволить себе совершить ошибку и снова поддаться эмоциям. Не сейчас, когда на кону стояло его выживание. Бутчер прикрывает глаза, вспоминая счастливые моменты с Ребеккой, вспоминает улыбку Райана, и то, как он не сдержал обещание, данное Ребекке, и это было для него самым больным ударом за всю битву. Быстрым и жестоким движением Нолан свернул Бутчеру шею, оборвав его жизнь.       Когда безжизненное тело Билли рухнуло на землю, Хоумлендер атаковал его сзади, битва перетекла в воздух. Их кулаки сталкивались с такой силой, что ломались кости, Нолан схватил Хоумлендера и с невероятной скоростью взлетел вверх, почти в пустоту космоса. Пока они поднимались, Нолан, из последних сил стараясь фокусироваться на битве наносил серию ударов по всему телу Хоумлендера, разрывая костюм того и ломая кости по всему телу. В некоторых местах Хоумлендера обнажилась плоть и кости, и в конце концов кулак Нолана насквозь пробил тело супера, отчего Хоумлендер рефлекторно сплюнул кровь на руку Нолана.       — Ты такой же, как и я. — выплюнул Хоумлендер, его голова начала опрокидываться назад.       — Я знаю. — голос Нолана дрогнул, и с этими словами он собрал всю свою силу, и с помощью второй руки разорвал Хоумлендера пополам, две части его тела упали обратно на Землю.       Нолан на мгновение застыл, тяжело дыша, кровь забрызгала его разорванный костюм. Боль в ушах продолжала пульсировать, но сейчас он был один, почти что в космосе. Он повернулся и полетел к Луне, оставляя позади хаос и резню на поле боя внизу.       Мир был в абсолютном ужасе, не в силах оправиться от последствий того, что СМИ окрестили «Битвой на Пятой авеню». Катастрофическое столкновение между Омни-Мэном и Хоумлендером оставило неизгладимый след в истории, новостные агентства по всему миру воспроизвели ужасающие кадры драки, анализируя каждый момент, каждый жестокий обмен ударами. Улицы Нью-Йорка лежали в руинах, число погибших было ошеломляющим, и коллективная психика всего мира была подорвана.       После битвы чувство вины и горя в разной степени давило на Пацанов, то что они не помогли Бутчеру гложило их. Хьюи и Старлайт решили уехать подальше от всего этого хаоса, стремясь к нормальной жизни, навсегда покончив с суперами и какой-либо борьбой. Французик с тяжелым сердцем признался Кимико в любви, и когда та ответила взаимностью, они тоже решили уехать, ища утешения в обществе друг друга и вступая на новый путь вместе. М.М. вернулся к своей семье, и встретив жену, которая сообщила, что Тодда насмерть забили сторонники противников суперов, когда тот вышел скандируя о невиновности Хоумлендера. В конце концов, Марвин, его жена и их дочь покинули Америку, снова воссоединившись, как одна семья.       Мэйв, некогда олицетворявшая силу, теперь чувствовала себя сломленной и одинокой. Она сидела в своей квартире, и бутылка виски была ее единственным спутником, слёзы текли по ее лицу, когда она узнала о смерти Хоумлендера, человека, которого она когда-то любила, боялась и ненавидела, а теперь, наконец, он мёртв. Тяжесть их общего прошлого заставила выпить ещё один стакан, осознание того, что человек, смерть которого Мэйв думала не дождётся, вызывало смешанные эмоции. Спустя столько лет, она больше не боится.       Оставшиеся суперы, те, не присоединившиеся к битве засели на дно. Новый президент США Виктория Ньюман проводила антисуперскую политику, отчего они прятались в тени, стараясь не высовываться. Мир повернулся против них, и они знали, что любой неверный шаг может привести к их гибели.       Стране предстоял долгий и трудный путь к восстановлению. Шрамы, оставленные сражением, были глубокими как в физическом, так и в эмоциональном плане. Инфраструктура нуждалась в восстановлении, а люди — в исцелении. Вера в героев была растоптана и уничтожена, и правительство столкнулось с непростой задачей восстановления порядка и веры. Мир безвозвратно изменился, и отголоски «Битвы на Пятой авеню» будут ощущаться грядущими поколениями. В спокойные моменты, когда пыль оседала и раны начинали заживать, люди смотрели в будущее со смесью надежды и трепета, задаваясь вопросом, какие новые испытания ждут их впереди.