Вернуться домой

      Нолан Грейсон, которого боялись и почитали как Омни-Мэна, целый месяц сидел на бесплодной поверхности Луны, окруженный бескрайними просторами холодных, безжизненных скал. Звезды над головой, обычно вызывающие удивление, сейчас не вызывали абсолютно ничего. Как и всё остальное. В руках он держал шкатулку — загадочный артефакт, перенёсший его в другую вселенную, и послуживший катализатором всех событий. В течение всего времени с момента прибытия на Луну он пытался открыть ее, надеясь, что сможет открыть портал и вернуться назад, но, несмотря на его интеллект и неустанные попытки, шкатулка не поддавалась.       С каждым днем разочарование Нолана росло. Каждая попытка заканчивалась крахом, вызывая у него одновременно разочарование, боль, ярость и грусть. В моменты ярости Нолан чуть было не разбил ее, когда кулаки вильтрумита дрожали от желания уничтожить предмет, который так эффективно сопротивлялся ему. Но каждый раз он останавливался, понимая, что уничтожение шкатулки ничего не решит — это будет лишь еще один бессмысленный акт разрушения, навсегда перекрывший единственный шанс попасть домой.       Сидя в безлюдной тишине лунного пейзажа, Нолан столкнулся с мучительным осознанием того, что на протяжении более тысячи лет всё, что он делал, так это навязывал свою волю другим, завоевывая планеты и оправдывая свои чудовищные действия «великой миссией». Теперь, Омни-Мэн понял, что всё это бред, вильтрумиты, считающиеся высшими существами во всей вселенной не стоили даже гроша тех людей, с которыми он провёл двадцать лет на Земле.       Воспоминания о Марке и Дебби преследовали его. Он мог чувствовать боль в их глазах от предательства любящего мужа и заботливого отца. Нолан винил себя за то, что провёл так мало времени с Дебби, что двадцать лет видел в нём лишь домашнего питомца. Винил себя, что не видел в Марке ничего, кроме его крови вильтрумита. Его чувства, характер, увлечения и близкие ему люди были безразличны для Нолана, всё, что имело значение, это лишь гены Марка, и из-за них он должен был помочь Нолану завоевать очередную планету, делая из хороших людей рабов. Тяжесть пережитых моментов, которые никогда не получится изменить сокрушила его сильнее, чем любая физическая сила. Всю жизнь Нолан верил в предполагаемую необходимость жестокой экспансии, но теперь, все эти убеждения казались пустыми, а Нолан, помимо своей потерянной семьи видел ужас своих действий — бесчисленные жизни, в том числе женщин и детей, не представляющие никакой угрозы вильтрумиту, лишь попавшиеся у него на пути.       В голове Нолана царил водоворот сожалений и ненависти к самому себе. Он снова и снова прокручивал в голове свое прошлое, каждое завоевание, двадцать лет на Земле, пребывание на этой планете и от чувства вины скручивало всё тело, хотелось закричать и уничтожить всё вокруг, но у него уже не было сил. Омни-Мэн сидел на Луне, где был только он один, согнувшись и держа в руках шкатулку, отказывающуюся открыть ему путь домой, подобно тому, как он не мог найти искупления.       Все цели в его жизни были построены лишь на завоеваниях, он жил ради этого. Но, сейчас, когда целью было нечто иное — спасение, Нолан вновь всё уничтожил. Да, он избавился от Семёрки, при этом загубив сотни, если не тысячи людских жизней, в том числе и жизнь Райана, безвинного ребёнка. Нолан уткнулся головой в грудь, прижимая ледяную шкатулку к обросшему бородой лицу, не понимая, что делать дальше.       Дебби была на кухне, готовила еду, а Марк сидел за обеденным столом и делал домашнее задание. После того, как Нолан вошёл в дом, Дебби отвлеклась от готовки и впала в его крепкие объятия, нежно целуя в щёку, отчего лицо Омни-Мэна расплылось в улыбке. Раздался смех и игривое подшучивание во время ужина, Марк отпустил шутку о супергероях, и Нолан заметил, как глаза Дебби искрились весельем, как Марк ухмылялся, определённо гордясь своей шуткой. Тогда Нолан почувствовал что-то странное в груди, какое-то необычное чувство… Только сейчас он понял, что это было настоящим счастьем.       Тихие вечера с Дебби, проведённые на диване, когда неохота было лететь в другие страны были спокойными и душевными. Передачи по телевизору на момент оказывались лишь фоном, когда они делились о прожитом дне, в основном рассказывал Нолан, как вновь спас Землю от каких-либо злодеев или другой катастрофы. Они распивали бутылку вина, смеялись, а иногда просто сидели в уютной тишине, смотря фильмы и сериалы. В первые годы на Земле Нолан не понимал юмор Дебби, не понимал теплоту и заботу по отношению к нему, но теперь, вильтрумит осознаёт, что отдал бы всё за ещё один такой вечер.       Нолан водил Марка в парк, учил играть в мяч и подбадривал на каждых школьных мероприятиях. Он вспомнил, какую гордость испытал, когда Марк забил хоум-ран в матче младшей лиги, и как они отпраздновали это событие мороженым, а после отправились кататься на аттракционах. Звонкий и громкий смех Марка, казалось, единственный смех, который хотел бы сейчас услышать Нолан.       Затем мысли Нолана переключились на Стражей Земли. Он вспомнил дух товарищества, который они разделяли, то, как они работали вместе, чтобы защитить Землю. Он увидел эпизоды миссий, которые они выполняли, спасали города, противостояли злодеям. Но помимо этого, Нолан вспоминал их и не как супергероев, а как самых обыкновенных людей, беззаботные моменты между ними. В голове промелькнул их смех, их шутки друг про друга, и взаимное уважение, которое у них было. Тогда, это казалось почти настоящим — почти походило на дружбу, но сейчас, Нолан очень хотел снова увидеть их всех, поговорив с ними обо всём и ни о чём.       Нолан беззвучно смеётся, не открывая при этом рта, его могучие плечи содрогаются, а глаза наполняются слезами. Вильтрумит, опуская голову, сильно зажмуривается и грустно улыбается, он делает это каждый день, вспоминая счастливые моменты с близкими и родными людьми, которых он потерял, или вовсе убил. Покачав головой, Нолан задирает её вверх, и глубокий, беззвучный смех вырвался из его груди — безрадостный, глухой звук из не открывающегося рта. Смех, рожденный отчаянием и иронией, выражение абсурдности и тщетности его существования. Он был завоевателем, героем, отцом, а теперь он был никем. Космический мусор, судьба которого страдать от бесконечного угрызения совести и одиночества, от безумной скуки по людям, которых он любит, но которые, теперь, ненавидят его.       Звук его смеха вибрировал по всему телу, отдаваясь эхом в космическом вакууме, где не было никакой атмосферы, способной его переносить, при этом слёзы, образовавшие мерцающие шарики, вылетающие из его глаз медленно уносились в бесконечную пустоту. Крошечные сферы текучих эмоций, отражающие свет далеких звезд, воплощающие глубокую скорбь существа, потерявшего все. Смех Омни-Мэна, тихий и горький, смешанный с видом этих невесомых слез, продолжался как казалось бесконечно долго, слёзы на мгновение задержались на его лице, мягко перемещаясь в такт его движениям, прежде чем постепенно рассеяться.       Разум, отягощенный чувством огромной вины и изоляции, а так же осознание, что он совершенно один в другой вселенной, где нет инопланетной жизни, а единственные живые существа презирают и ненавидят Нолана, доводили вильтрумита до безумия. Необъятность пространства и абсолютная тишина усиливали его одиночество, заставляя его остро осознавать пустоту внутри и вокруг себя. Мысли о своем сыне Марке, своей жене Дебби, даже Стражах, которых он предал, и о бесчисленных жизнях, которые он разрушил во имя завоевания вильтрумитов и «спасения от суперов» на Земле. Нолан чувствовал себя, будто тонет в море, созданном им самим, и каждое воспоминание было волной, все глубже погружающей его в пучину отчаяния.       Нолан посмотрел на шкатулку, рассматривая её как космическое наказание, а так же иронический поворот судьбы — самое сильное существо во вселенной, способное уничтожать миры, но неспособное открыть шкатулку. Та, в свою очередь, насмехалась над ним, словно являясь молчаливым судьёй его бесчисленных грехов. Нолан стоял, на лице застыла маска из смеси страдания и опустошения. Смех прекратился, и он в последний раз оглядел пустынный лунный пейзаж, ощущая сокрушительную тяжесть своего одиночества и неотвратимую реальность своей вины. Тогда, Нолан взлетает, и поверхность Луны скрывается под ним, по мере удаления в бескрайнее пространство космоса. По мере того, как он удалялся, Луна становилась все меньше, а звезды превращались в размытый гобелен, потерянная душа, несущая наказание за собственное существование.       Нолан летел сквозь бескрайние, безмолвные просторы космоса, оставляя Луну, и проносясь сквозь звёзды, расплывающиеся перед ним и превращающиеся в точки света. Время потеряло всякий смысл в бесконечном путешествии, Нолан устал, и не мог бороться. Всё, к чему он прикасался разрушалось или осквернялось. Он не может никого спасти по-настоящему, он может лишь разрушить или сделать ситуацию хуже, навредить родным и близким людям.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он столкнулся с зрелищем, которое одновременно внушало благоговейный трепет и ужас: черной дырой. Перед ним возникла космическая бездна с непостижимой гравитацией и тьмой, горизонт событий кружился в танце света и материи, резко контрастируя с окружающей его пустотой. Нолан завис на краю, ощущая огромное притяжение сингулярности. В руке он все еще сжимал таинственную шкатулку, и посмотрев на неё в последний раз, с тяжёлым сердцем осознал, что портал больше никогда не откроется. Последняя его цель, как всегда неосуществлённая. Мягким движением Омни-Мэн выпускает её из рук, наблюдая, как она уплывает в неотвратимую пасть чёрной дыры. Затем, Нолан слегка прикрывает глаза, разводя руками и расслабляясь всем телом, в космосе появился ещё один мерцающий шарик слёз.       Нолан стоял рядом с Дебби и Марком, их лица были освещены мягким светом рассвета. Небо было окрашено в теплые оттенки оранжевого и розового, солнце поднималось над безмятежным пейзажем, картина счастья, семьи, объединенной любовью и гармонией. Нолан ощутил глубокое умиротворение, которого, казалось, не испытывал никогда за свою жизнь. Они втроем стояли рядом, глядя на горизонт, и Нолан улыбнулся, выражая искреннюю радость и удовлетворение. Он почувствовал, как руки Дебби обхватили его и заключили в теплые объятия, тоже самое сделал и Марк, юные глаза которого засияли любовью.       — Мы любим тебя. — сказали Марк с Дебби почти что в унисон, их голоса были наполнены теплотой и искренностью.       — Я тоже люблю вас. — ответил он ровным и проникновенным голосом, искренность его слов заставила Дебби улыбнуться ещё шире.       Они стояли так бесконечно долго, молча обнимаясь и смотря на восходящее, яркое солнце. Лучи яркой звезды попадали на тела Грейсонов, казалось, слившихся воедино навсегда. Нолан улыбнулся, понимая, что обрёл счастье среди людей на Земле, нашёл тех, кто полюбил его по-настоящему, и он полюбил их в ответ. Внимание Нолана привлекли фигуры, летящие в воздухе, это были Стражи Земли. Они улыбнулись и помахали рукой, их лица сияли от любви к жизни и счастью, что они вновь спасли простых людей, защитив их от очередной угрозы. Нолан улыбнулся, махая в ответ, тоже самое сделали и Дебби с Марком, а затем, когда они пролетели дальше, Нолан обнял свою семью крепче, прижимаясь к ним всем телом.       — Я люблю вас… — прошептал Нолан, в тот момент, когда одинокая слеза потекла по его щеке.