Я снова маленький

Перед отбоем он от Стаса узнал, что его ищет Арсений. Он удивился, зачем он понадобился Арсению. Но все таки пошел к яблоне, так как Стас сказал, что его ждут там. — О Тоша, привет, — Через чур радостно сказал вожатый, оперевшись на ствол дерева. — Привет, зачем искал? — Говори тише, ночью охрана более бдительна, не забывай что ты не по городу болтаешься. А звал я тебя за помощью, день рождение лагеря не за горами, а у нас ничего от слова совсем не готово, декорации, сопровождение, да даже актёры не все выбраны. — Арс, мне кажется или... — Антону не дали договорить. Попов схватил его за запястье и потащил в какие-то кусты. — Ты с ума сошёл? — Опешил Шастун. — Да тише ты! Сейчас вообще не до твоих оров! — Еле слышно сказал вожатый практически на ухо пионеру. — Просто замолкни и смотри на яблоню. Вид из кустов открывался бесподобный. С первых рядов, можно сказать. Пару раз хрустнули ветки на земле и, неожиданно для всех, из-за дерева вышел кто-то ещё. Силуэт женский, по этому догадаться что это была старшая воспитательница – Оксана, не составило труда. Она за пару долгих минут для двух парней в кустах, успела отдышаться и осмотреться вокруг. Но она даже и не догадывалась что её объект поисков находится буквально у неё под ногами. Она не спеша пошла в обратную сторону. — Что, а точнее, кого, она искала? — Всё ещё шёпотом спросил Антон. — Не знаю, но, я догадываюсь что она заглядывала к вам в спальню и не обнаружила тебя. — Попов уже встал и с опаской оглядывался, боялся что их заметят. — Вставай и быстро иди в наш корпус. — Арсения было не узнать. Он что, боялся за Антона? — Иду я, а ты? — Пионер окликнул вожатого. — И я. Антошка успел подняться в спальню раньше самого вожатого, но вот дети даже и не думали спать. Серёжа уже просто умирал под их натиском. Его замученное лицо так и кричало:«Боже, помоги мне». Последнее что он не сделал, не начал перечитывать Библию. Пока все мальчишки уже чуть ли не дрались подушками, Алёшка под шумок решил слинять прямо в трусах, додумался бы хотя бы шорты надеть. — Арс? — Крикнул себе за спину Антон. — Чего уже случилось. — Как только он поднялся, то взгляд сразу устремился на балаган. — За какие грехи мне это всё... — Обреченно пробормотал Арсений. — За всё хорошее, Арсюш, за всё хорошее. — Сдерживаясь от того что бы прыснуть от смеха, он похлопал его по плечу. — Смотри как работают профессионалы. Антон выгнул пальцы, как это делают во всяких крутых фильмах и громко кашлянул. — Мальчишки, а вы знаете почему после отбоя нельзя шуметь? — Все затихли и одновременно помотали головами. — Плохо что Арсений не успел узнать про эту историю. — Про что я не успел узнать? — Арс сидел на одной из пустых кроватей и следил уже не то что бы за детьми, больше за Антоном. — Ой, да замолкни. — Шепнул, тихо-тихо, только чтоб Попов услышал. — Так вот, в лагере, где вы сейчас находитесь, есть одна старая история, которую передают из уст в уста вожатые каждый год. История эта говорит о том почему нельзя шуметь после отбоя. Вы ведь не хотите стать её героями, правда? — На него смотрели тринадцать пар напуганных глаз. — Давным-давно, когда лагерь только открылся, жил-был в нём сторож по имени Иван Петрович. Он был строгий, но справедливый. Иван Петрович очень любил детей и заботился о них как о своих собственных. Но было одно правило, которое он всегда повторял: после отбоя никто не должен был шуметь. Говорил он это не просто так, а зная страшную тайну. Однажды вечером, когда все дети уже спали. Иван Петрович обходил территорию лагеря, проверяя, всё ли в порядке. Внезапно он услышал не громкие взвизги и детский смех, доносящийся из одного из домиков. Он пошёл на звук и обнаружил, что в домике номер семь, которого уже и в помине нет, дети играли и веселились, создавая много шума. Иван Петрович строго велел им разлечься по кроватям, но мальчишки лишь посмеялись и захлопнули дверь прямо перед его носом. Сторож начала стучать и ломиться, но не успел. Вдруг, территория вокруг домика наполнился странным светом, и из глубины деревьев вышла фигура в длинном плаще. Это был Ночной Стражник, таинственное существо, которое, как говорят, охраняет лагерь от непослушных детей. Он был высоким, даже выше меня, и до ужаса костей худым, с лицом, скрытым под капюшоном. Стражник молча подошёл к шумному домику, а они из-за веселья не заметили его. Вдруг все шумы стихли, Иван Петрович осмелился посмотреть в окна на его стороне. Дети стояли и смотрели все до одного на Стражника, словно зачарованные. Он попытался открыть дверь, но не мог пошевелиться, как будто его ноги приросли к земле, а руки стали тяжёлыми как железо. Стражник протянул свои длинные руки к каждому из детей, и те исчезли в его объятиях, растворяясь в ночной тьме. Когда свет погас, на месте, где стоял Стражник, не осталось ничего, а только сейчас опомнившиеся вожатые с ужасом смотрели на пустующую спальню. Иван Петрович вернулся в лагерь, но так и не смог забыть ту страшную ночь. Он предупредил всех вожатых о Ночном Стражнике, и с тех пор каждую ночь, после отбоя, никто не издавал ни одного лишнего звука, и тем более, не выходил из своих домиков. Говорят, что дух Ивана Петровича до сих пор бродит по лагерю, охраняя детей и предупреждая их о Ночном Стражнике. Так что, ребята, помните: после отбоя лучше оставаться в своих комнатах и тихо сопеть в подушку. Неизвестно, что может случиться, если вы встретите Ночного Стражника. Ваша безопасность важнее всего, и нам не хочется, чтобы кто-то из вас пропал без вести в ночной тьме. — Антон наконец закончил свой рассказ. Пока он был полон уверенности и показывал это всё детям, то Арсений чуть ли не жался в углу кровати от страха. Антон этого, конечно, не видел. — Антося мы не будем ходить после отбоя, и будет спать, честно честно. А ты завтра расскажешь нам страшилку? — Алёша схвати его за штаны и попросил пододвинуть ухо поближе. — Алёш, если вы сейчас-же уснёте и будете завтра себя хорошо вести, то я подумаю. — Мы будем себя холошо вести, чесно-чесно. — Тогда, Арсений мне всё вечером завтра расскажет, а сейчас спать. — Спокойной ночи. — Одновременно сказали два вожатых и один пионер. Так же одновременно они оказались на улице. — Иди спать, Серёг. — А ты? — уже полностью сонный Матвиенко спросил. — А я, пойду прогуляюсь, ложись без меня. — Арс похлопал его по плечу и он сразу же ушёл. *** Скрип площадки глухим эхом разносился по лагерю. Усевшись на одну из классических качелей. — Как мне все это надоело! — Арсений потёр виски и сел на вторую такую-же. — Что надоело? Командовать? — Потянувшись, Тоша убрал руки под голову, посмотрел в небо и начал рассматривать миллионы звёзд. — Только первый день в лагере, а уже всё надоело! За малышней следить, перед воспитателями за каждую мелочь отчитываться, нагоняи получать – и тоже за каждую мелочь! Ещё кружок этот театральный навязали… А сейчас так вообще – травма у ребёнка. — Так зачем ты поехал? Не знал, что будет сложно? — Не знал… меня родители отправили, под предлогом – Дети лечат. Ну хоть какую-нибудь пользу от этого получаю: тут тебе и зарплату платят, и отдых на природе, и жирный плюс в характеристику — для комсомола, да и, если удастся, в партию пригодится. А на деле-то всё не так. — Арсений пододвинулся ближе, чуть склонился над Тошей. — Мне сунули самый младший отряд, якобы с маленькими легче. А с ними, наоборот, одни нервы! Я по три раза в час их пересчитываю, они бегают от нас со вторым вожатым и совершенно не слушаются. Мне что, орать на них в самом деле? — Почему бы тебе не орать, если орёт даже старшая воспитательница? Педагог, чтоб её… — Тоша нахмурился. — Зря она так сделала, конечно, — Кивнул Сеня. — Сама же учила – не повышать на ребёнка голос, но если придётся ругать, то не его самого, а его проступок. И самое главное – не при других. — Это она так говорила? — Антон хохотнул. — Во дела… — Еще и Стаса отчитала, за то что тебя защищал. — Стаса? Серьезно? — Да, — Он протянул гласную. — Она так орала, что на децибел выше и стёкла бы лопнули. — Ты это, извини меня. — За что извини? Ты и так не виноват. — Попов посмотрел на наручные часы и только сейчас заметил. — Антошка, время то уже почти полночь, бегом спать. Хочешь – я тебя провожу. — Да не нужно, не маленький же. — Антон попрощался с вожатым и не спешно пошёл до своего домика. — Тоша, помнишь ту страшилку, которую ты мальчишкам рассказывал? — Пока Антон не ушёл слишком далеко нужно было спросить. — Да, конечно, — На выдохе ответил Антон. — Почему спрашиваешь? — Ну, я подумал… Вдруг эти истории не просто выдумки? — Арс, это просто сказка, чтобы дети не гуляли по ночам. А ты боишься что-ли? — В ответ вожатый поматал головой. *** Утро в «Ласточке» Антоша любил особенно сильно. Но только до тех пор, пока не приходилось вылезать из-под тёплого одеяла. Всё бы ничего: птицы пели, деревья шелестели, лагерь казался сонным и меланхоличным. Но потом по внутренней радиолинии запускали пластинку с сигналом «Подъём» — и это взвывали отнюдь не грешники в аду, как могло показаться, а всего лишь горн… Тоша, покрываясь мурашками и мечтая немедленно забраться обратно под одеяло, не сразу понял, что кто-то к нему обращался. Он вытер лицо, фыркнул, закинул полотенце на плечо и тут же наткнулся взглядом на Стаса Шеминова. Он был явно зол, вот только почему? Сонное сознание отказывалось так быстро просыпаться, и Тоша тщетно пытался вспомнить, когда он уже успел сесть в калошу – вроде только с постели встал. — Шастун! Ты меня вообще слушаешь? — Стас? Что? Доброе утро!.. — Не Стас, а Стас Владимирович! Он закатил глаза и процедила сквозь зубы: — В последний раз спрашиваю: Зачем ты вчера обломал кусты сирени, а? Антон удивлённо уставился на него: — Какие ещё кусты сирени? — Вот только не надо прикидываться! Те кусты сирени, что растут за щитовыми! — Не обламывал я ничего, Стас Владимирович! — Да что ты? А кто же тогда это сделал? — Он с подозрением взглянул на него. — Не зна… — Его перебили. — Ты вчера опоздал на ужин, а потом я видел возле дверей корпуса листья и цветки, и букет в банке у Поли на тумбочке. Ты ведь уже не в первый раз ломаешь сирень! Кусты теперь выглядят безобразно! — Да почему сразу я? Поля и сама могла себе цветов нарвать! Тоше стало до ужаса обидно — ну вот опять и снова ни за что. Он правда не был виноват, а камни летели именно в его огород — по инерции, видимо. Потому что Антона, конечно, обвинить было проще всего — всё равно вечно бедокурит, значит, и в этот раз он. Насупившись, Тоша пытался прикинуть, как сильно ему влетит за то, чего он не делал. — Стас, это правда был не он, — Раздался голос за спиной. Антон повернулся и увидел Арсения. — Антон вчера был в театре, а потом помогал мне донести мальчишку до медпункта — поэтому и опоздал на ужин. Так что твою сирень поломал кто-то другой. Стас замялся, удивлённо посмотрел на Антона, перевел взгляд на Арсения. — Он? И помогал? — Да-да, ты же знаешь, что вчера Алёша бегал по Корпусу, Сережа же рассказывал на собрании. Уж кому-кому, а Арсению он не мог не поверить, и смутился, почувствовав себя неловко. Тоша облегчённо выдохнул и посмотрел на Сюшу с безмерной благодарность – как же вовремя он появился! — Ладно, пойду спрошу у Поли. — Сказал он и ушел. — То есть он даже у Полины не спросил? — Антон уже хотел пойти и наорать на вожатого за предъяву без причин. — Тише Тош, все же хорошо кончилось. — Арс погладил его по плечу. Птицы начинали свой утренний концерт, наполняя воздух звонкими трелями. По всему лагерю слышался слабый шум пробуждающейся природы — ветерок шуршал листьями, где-то вдали плескалась вода. — Беги собирайся, а то и завтрак так пропустишь. Поможешь, кстати, провести зарядку для мелких? — Спросил он с улыбкой, он знал, что Тоша согласится. — Ну если ты так просишь, то помогу. — Ответил он с улыбкой — Тогда, будем ждать тебя всем отрядом недалеко от нашего корпуса. Арсений ушел, а Антон пошел умываться. Прохладная вода освежила его лицо, смывая остатки сна и даря ощущение бодрости. Он взглянул в зеркало, видя своё отражение — ясные глаза и лёгкую улыбку. Он надел рубашку с коротким рукавом, шорты и еле как повязал галстук, почувствовав мягкость и свежесть ткани. Антон аккуратно заправил постель, что для него была редкость и на мгновение остановился, наслаждаясь моментом тишины и покоя. Затем он вышел из комнаты и спустился по деревянной лестнице, ступени которой мягко скрипели под его ногами. На улице его встретил прохладный утренний воздух. Лёгкий ветерок ласково трепал волосы, принося запахи пробуждающейся природы. Он направился к полянке рядом с пятым корпусом, где уже собирался 5 отряд. Арсений стоял к нему спиной и что-то объяснял своим подопечным. Арсений размахивал руками и расставлял всех по местам, готовясь к упражнениям. Он глубоко вдохнул чистый утренний воздух, чувствуя, как его легкие наполняются свежестью. На нем были простая белая рубашка, как и на Антоне, и легкие спортивные шорты, подчеркивающие его стройную фигуру. По горну Сеня начал выполнять упражнения. Сгибаясь вперед, он почувствовал, как его мышцы напрягаются и растягиваются. Шорты плотно обтягивали его ягодицы, подчеркивая их форму. Легкая ткань шорт двигалась вместе с ним, аккуратно обрисовывая каждый изгиб его тела. Антон засмотревшись на шорты вожатого, еле смог отвести от них взгляд. Кто разрешил носить им такую форму? Дети ведь смотрят! И Антон смотрит... В собственных шортах стало тесно, воздух застрял в лёгких. Щёки залились пунцовой краской, по этому взгляд сразу зацепился за что-то другое. Соседний домик, яблоня в центре, кинозал, и снова привлекательная пятая точка Попова. *** После энергичной утренней зарядки лагерь наполнился бодрыми голосами детей, направлявшихся в столовую на завтрак. Солнечные лучи уже ярко освещали тропинки, ведущие к большому деревянному зданию, украшенному пионерскими плакатами и флагами. Столовая была просторной и светлой, с длинными деревянными столами и лавками, за которыми рассаживались пионеры. Внутри царила уютная атмосфера, наполняемая ароматами свежеприготовленной еды и добрыми улыбками поваров, встречающих каждого ребенка у раздаточного стола. Антон и его друзья заняли свои места, оживленно обсуждая утренние события. На каждом столе стояли стандартные порции с горячей кашей — пшенной, манной или овсяной, в зависимости от дня недели. Рядом лежали свежие булочки, нарезанный хлеб и небольшие кусочки сливочного масла, которые начинали плавиться от тепла. Антон взял свою ложку и окунул ее в миску с кашей. Она была горячей, ароматной и слегка сладковатой, с небольшим кусочком масла, растекающимся по поверхности. Он добавил немного ягодного варенья, которое стояло в общей мисочке на столе, и перемешал, наслаждаясь аппетитным видом. На столах также стояли большие эмалированные кружки с горячим чаем или какао. Тоша взял свою кружку, вдохнул ароматный пар и сделал небольшой глоток. Напиток был обжигающе горячим, но приятным, согревающим изнутри. Повара позаботились о том, чтобы у всех всего было вдоволь, и второго, и третьего. Тот съел не все, не любил он кашу, но взял две булочки с маком для Арсения, так как он видел, что он обычно не ел вместе со всеми, он сомневался что он вообще ел утром. Подойдя, Антон остановился на мгновение, чтобы привыкнуть к полумраку помещения, освещенного только несколькими лампами и солнечными лучами, пробивающимися сквозь окна. Помещение было пустое. Был слышен лишь звук воды, пионер пошёл к источнику. Арсений был полностью погружен в свои мысли, он не заметил как из крана побежал чистейший кипяток. И Антошка увидел, как он, чуть кривясь обжигал руки под водой. — Арс! — Воскликнул Антон, бросившись к другу. Попов резко выдернул руки из воды, и по его лицу пробежала гримаса боли. Пар поднялся от его рук, и Шастун сразу же схватил ближайшее полотенце, обернув его вокруг обожжённых пальцев друга. — Ты что делаешь? — Обеспокоенно спросил Антон, внимательно осматривая руки Арсений. — Все в порядке? Арсений, слегка потрясённый, покачал головой, пытаясь прийти в себя. — Я... Задумался, — пробормотал он. — Даже не заметил, как это произошло. Антон осторожно провел его к умывальнику и включил прохладную воду. — Держи руки под струей, это поможет, — Сказал он. Холодная вода медленно текла по обожжённой коже, принося облегчение. Антон не отходил от друга, продолжая держать его руки под водой и успокаивающе говорить. — Спасибо, Антош, — тихо произнес Арсений, смягчившись под заботливым взглядом друга. — Как же я так... — Ничего страшного, бывает, — ответил Шастун. — Главное, что ты сейчас в порядке. Давай, отдохни немного, потом сходим до медпункта, там тебе всё обработают. Хочешь булочкой накормлю? — Оглянулся он показывая на нее. Тонкий слой сахарной глазури, едва заметный, переливался на булочке, создавая лёгкий блеск. Прикосновение пальца к её теплой поверхности вызывало лёгкое хрустение, а мягкая текстура обещала восхитительное сочетание сладости и аромата. Мак, равномерно распределённый по всей поверхности, придавал булочке не только эстетическую привлекательность, но и легкую текстуру. Чёрные семена контрастировали с золотистым фоном, создавая красивый узор, напоминающий изысканный природный орнамент. Когда булочку разламывали, маковые семена рассыпались, как мелкие драгоценные камни, добавляя каждому кусочку особую изюминку. — У меня вторая рука целая ведь, могу и ей поесть. И спасибо за булочку. Пошли скорей, а то отряды уже заждались. — Произнес он подталкивая хулигана на выход из кинозала. — Стас! — Подозвал Арсений вожатого первого отряда. — Да, что? — Первый отряд же идет на речку? — Нет, только 5 и 4. А что такое? — Давай я Антона возьму, чтоб он мне помог? Под мою ответственность. — Ладно, только чтоб к обеду были тут. — Хорошо, Стас, хорошо. Сказал тот и пошел быстрым шагом к Антону который развлекал 5 отряд вместе с Сережей. — Так, Серёж, Антон идет с нами – будет помогать. — Отлично, легче будет. — Сказал тот радуясь, что сможет хоть чуть поплавать. Поляна, где они собрались, была покрыта зелёным ковром трав, изредка прерываемым яркими пятнами диких цветов. Дорога к речке петляла сквозь лес и каждое их движение было наполнено ожиданием и радостью. Арсений и Антон шли впереди, их шаги были уверенными и легкими. Антон, с улыбкой на лице, поглядывал на своего друга, который, в свою очередь, наслаждался каждым мгновением пути. Воздух был насыщен ароматом хвои и свежей земли. Дети шли по тропинке, окутанной зелёным пологом деревьев, где светлые пятна солнца пробивались сквозь листву, создавая причудливые узоры на земле. Речка где-то впереди уже шептала свои секреты, привлекая их своими переливами. Вместе с ними шли ребята из двух отрядов. Их смех и разговоры сливались с музыкой природы. Шумный поток их голосов, полный радости и ожидания, напоминал мелодичный хор, который сопровождал их путь. Один из ребят, с ярким красным рюкзачком, нес на плече рюкзак с запасами для пикника, другой, с зелёной кепкой, прятал в кармане маленькую книгу, в которой записывал свои наблюдения. Прохладный воздух с речки обвивал их лица, как освежающий глоток воды. Когда они достигли первой полянки у воды, река предстал перед ними во всей своей красоте. Вода переливалась на солнце, создавая волшебные блики, как сверкающие драгоценности. Мягкий шелест воды о камни, и светлые струи, пробивающиеся сквозь зелёные заросли, создавали ощущение, что время замерло в этом волшебном уголке природы. Арсений, Антон смотрели как 5 и 4 отряд плескались в озере. Они сидели на одном из гигантских камней. Арсений внезапно завёл разговор. — Честно, я вообще не хотел идти на речку. — Попов болтал ногами по верхней глади воды. — Чего боишься? — Антона всматривался вдаль, и пытался разглядеть горизонт. — За ними на реке нужно смотреть как за кучей иголок в стоге сена. — Тут всё безопасно, лягушатник оградили ещё в мае, там где нам по колено – довольно сложно утонуть — Антон, я тут ненароком услышал, что ты на прошлой смене дрался с каким-то мальчишкой. — Арс, слушай... — Каждое напоминание об этой теме било по сердцу с силой всё сильнее и сильнее. Пионер не удержал поток эмоций и встал, — Арс, когда придёт время, я сам всё тебе расскажу. Тишину прервал истошный крик. Не весёлый как раньше, а наполненный испугом.