Верни меня к жизни

      Пожалуй, утро — самое обыденное, что можно описать кому-то. Я продрала глаза и чуть не зарядила в будильник подушкой. Еле сдержалась из-за того, что он бы с грохотом упал с тумбы, и тогда домашние не сказали бы мне своё полное благодарности «спасибо».       Я включила музыку на своём ноутбуке, дабы зарядить себя хорошим настроением перед днём в новой школе. Как-то даже волнительно. А если я никому не понравлюсь и не подружусь? Конечно, у меня есть сестра, но хотелось бы найти себе шумную компанию друзей. Это весело!       ♪ Boys, boys, boys, I’m looking for a good time, Boys, boys, boys get ready for my love Boys, boys, boys, I’m looking for the good time, Boys, boys, boys, I’m ready for your love ♪       Любимая песня мамы… Интересно, как она там? Я уверена, что она тоже безумно скучает по дочкам, как и мы по ней. Я не считаю, что она нас бросила и спихнула на папу. Да и Белла тоже. Впервые за столько лет мама наконец-то решила заняться своим собственным счастьем, мы с сестрой уже довольно взрослые, чтобы это понять.       Я почистила зубы, сняла маску для лица, пару раз психанула из-за кривых стрелок, но, стиснув зубы, всё-таки их кое-как поправила. Белла уже давно собралась и лишь ждала меня, чтобы вместе поехать. Та-ак, надеть свитер в красно-черную полоску или черную майку, а поверх кофту с костями на молнии? Остановлюсь на втором варианте. Времени думать, что надеть на низ было мало, так что я просто достала из ещё неразобранных сумок первые попавшиеся рваные джинсы. Спустя пару минут я выбежала из дома. Сапоги неприятно хлюпнули, встретившись с грязью. Белла стояла, облокотившись на пикап, и, увидев меня, села за руль. Мы поехали.       Найти школу оказалось нетрудно, хотя я никогда здесь не была. Даже выглядела она иначе, нежели в Финиксе. И люди здесь другие. Все друг друга знают, а слух о том, что в город вернулись дочки местного шефа полиции, будет обсуждаться как минимум ещё полгода. Да уж. Пока перспектива слышать о своей персоне из каждого чайника меня не привлекает. Конечно, люблю быть в центре внимания, но в Финиксе это происходит по-другому. Здесь же только из-за наличия таких девочек, как Изабелла и Этель Свон — уже праздник в колхозе.       Обычно, представление о девчонках из Аризоны такое: загорелые блондинки, которым палец в рот не клади — откусят по локоть, безумно фанатеющие по пляжному волейболу. Мы с сестрой не подходили почти не под один параметр. Кожа Беллы оливковая, под определенным светом вообще кажется прозрачной, что даже я, зная её всю жизнь, не могу сказать, плохо ли ей, или сейчас играет её природная бледнота. Наши волосы вьющиеся и темно-каштановые, не считая моих прядей. Даже жук поймёт, что они крашеные. Но в чем мне конкретно повезло, так это в слегка загорелой коже, что на свету мелькала благородным золотистым оттенком, но, уверена, спустя полгода жизни в Форксе, я тоже стану бледной как поганка.       Школа встретила нас уже старой и потрескавшейся надписью «Средняя школа Форкса». На удивление она оказалась довольно крупной и имела несколько корпусов. Кругом виднелись заросли из кустарников и мха, а ворот нигде не было. «Заходи, кто хочет» называется. Оно и понятно. Жители за пару минут выяснят, у кого не добрые намерения, зная друг друга всю жизнь. Молодых здесь ещё меньше. Они, по окончанию школы, предпочитают разъезжаться кто куда. В колледж, работать, к богатому парню по интернету, а, может, и остаются, за неимением других вариантов.       Времени на то, чтобы и дальше загоняться из-за новой обстановки, не было. Пикап Беллы неприятно закряхтел, останавливаясь. Мы припарковались у одного из корпусов с табличкой «Администрация». Я резво вскочила с мотоцикла, и мы понеслись расписываться за классы и учебники. Оставалось всего десять минут!       Кабинет встретил нас неприятным запахом чьих-то духов. Заходили когда-нибудь в непроветриваемое помещение после женщины за сорок? Вот так здесь и пахло. В остальном комната казалась довольно уютной и выполнена в ярких тонах. Множество объявлений и плакатов, а сбоку от нас красовались два кожаных кресла для посетителей. Здесь было тепло, и я заметила, как расслабилась Белла. За стойкой стояло три стола, за одним из которых сидела крашеная рыжеволосая женщина (видимо, источник сего запаха) средних лет в очках, какие обычно носят профессора наук и быстро печатала что-то в сопящем компьютере.       Я прокашлялась, скорее, из-за непереносимости аромата, чем для того, чтобы привлечь внимание, и она подняла на нас глаза. Судя по её заинтересованному взгляду, к ней не часто приходят новые лица. — Чем я могу вам помочь? — спросила она, перестав печатать. — Изабелла и Этельдреда Свон, — представила себя и сестру я, и женщина согласно закивала. Произносить полную форму имени было непривычно, будто оно принадлежит кому-то другому, а не мне. После рождения Беллы имя мне выбирали такое, чтобы запоминалось и было тяжело встретить среди других. Мама очень постаралась и выбрала слишком вычурное, чему по сей день гордиться и называет исключительно так. Иногда язык у неё заплетается, и вместо Этельдреда, я слышу «Эй, дреды», но стараюсь не жаловаться. Благо остальные в семье, как, впрочем, и я, предпочитают называть меня просто Этель.       Видимо, слух о том, что дочки шерифа вернулись в родимые края, долетел и до неё, учитывая, с каким пристрастным выражением лица она нас разглядывала. Завидев мои волосы и пирсинг, она сморщила свой маленький носик и, сбавив обороты, всё-таки решила порыться в огромной стопке неразобранных документов. Спустя пару минут она выудила оттуда несколько листочков и положила перед нами на стол. — Вот ваше расписание и карта школы. Занятие разрешается пропустить только под расписку родителей, — объявила она и принялась объяснять местонахождение кабинетов и лаборатории. Голова начала болеть от переизбытка новой информации, что я невольно прослушала половину и удосужилась запомнить местонахождение только пары классов и столовой. Затем она вручила нам формуляр, который требовалось сдать до конца дня с подписями всех учителей-предметников.       Она пожелала нам удачи, которая действительно нам понадобиться, и сестра попыталась изобразить искреннюю улыбку, а я, с трудом выдерживая уже подступающую к горлу тошноту из-за непереносимости её духов, кивнула и выбежала из канцелярии.       До начала первого урока оставалось всего три минуты, а мы ещё даже не перепарковались и не нашли нужные кабинеты. Пикап Беллы с рёвом завёлся, и мы подъехали уже на основную стоянку. Благо, свободные места здесь оказались и не пришлось объезжать всю территорию школы. Я присмотрелась к машинам других, но, как оказалось, они были такими же потрепанными, как и у сестры. Только один сияющий «вольво» привлек моё внимание и мне ничего не оставалось, как присвистнуть. В школах Финикса вполне частым явлением были и «мерседесы», и «порше». Мой кавасаки, пусть и поддержанный, всё же удостоился внимания сверстников.       Белла сжалась чуть ли не в три горба из-за повышенного наблюдения со стороны, так что я взяла её под локоть, заставляя идти гордо и уверенно. Получалось плохо, но с моей поддержкой, а я это точно знала, ей становилось получше.       Первый класс у нас отличался, и она ушла в третий корпус на урок литературы. Я же, суматошно бегая взглядом по карте, пыталась найти кабинет иностранного языка. Дополнительным предметом, помимо основного английского, я выбрала итальянский. Удивительно, что в таком колхозе он вообще есть. Да, мне хоть и нравилась эстетика родного города, но по сравнению с Финиксом это та ещё деревня. — Помочь? — я чуть не выронила все листы из рук, пугаясь чьего-то высокого, почти пищащего голоса. Я подняла взгляд на девушку, стоящую рядом со мной. Обалдеть! Какая же она красивая… Миниатюрная брюнетка с ежиком на голове, чем-то она напомнила мне эльфа. Только уши не заостренные, а вполне обычные. Её карие глаза на свету переливались золотистым, — Я Элис, а ты — Этельдреда, верно? — чёрт, всё-таки полное имя как-то узнали. — Да-а, можно просто Этель, и не могла бы ты подсказать, где здесь кабинет итальянского? — почему бы и не воспользоваться помощью, когда её так открыто предлагают? Как говорится, дают — бери, бьют — беги. — Sì! Мне как раз туда же, — она резво пошла в совершенно иное направление, куда я собиралась идти изначально, что я мысленно чертыхнулась. Я точно опоздаю в первый же день.       На этот раз я запомнила, что нужный мне кабинет во втором корпусе. Ученики, заходившие в класс, снимали дождевики. Я вошла вместе со звонком, и учительница, миссис Мур, (имя я прочла на табличке на её столе), уже хотела меня отчитать, но, поняв, что я новенькая, придержала свой яд и попросила больше не опаздывать. Я протянула ей формуляр, и она размашисто расписалась.       Под внимательные взгляды учеников я прошла на свободную четвертую парту и разложила на ней все свои вещи. Итальянский я изучала ещё в той школе, но на более высоком уровне. Интересно, отчитает ли меня мама, если я попрошу у неё скинуть мне мои старые конспекты? Это же нечестно.       Урок прошёл спокойно, и миссис Мур меня даже не спрашивала, чему я была благодарна. Я осмотрела учеников, приметив парня, чей стиль одежды был эмо вперемешку с кэжуал. Стильно. Ничего не скажешь.       Элис помогла мне найти кабинет литературы, а на следующей перемене я стала замечать повышенное внимание к своей персоне. То и дело шептались сначала о Белле, а затем обо мне. Почти никто не решался подойти. Были парочку смелых, и я приветливо всем улыбалась, стараясь понравиться. Напряжение и холод постепенно спадали, и уже через урок ко мне стало подходить всё больше и больше людей. — Привет. Ты — Этель Свон, верно? Я Дрейк, — это же тот самый парень! Ростом он был чуть ли не на две головы выше меня, а волосы покрашены в черный, но на корнях виднелся родной светло-русый оттенок. Я поздоровалась с ним: — Верно. Ты очень круто выглядишь, — о бог мой, у него же пирсинг губы. Я обомлела. Как же это красиво. Жаль, мама запретила мне сделать такой же. — Нравится? — он заметил, куда пал мой взгляд. Ой… Он наверняка не то подумал. Я заалела. — Ты очень мило смущаешься. Не хочешь подсесть ко мне и моим друзьям на ланче? — так быстро? Да здесь всё по-другому, нежели в Аризоне! Там к новеньким нет такого ажиотажа, скорее, могут даже затравить. Люди в Форксе намного приветливее.       Я согласно закивала, что могло показаться глупо, но я беспредельно радовалась, что удача опять на моей стороне. Да я просто родилась под счастливой звездой!       Столовой я ждала больше, чем нового альбома Мэрилина Мэнсона. И вот, когда прозвенел звонок, я чуть ли не бегом отправилась на первый этаж. Да и голодная я. С утра даже не успела позавтракать!       Я набрала целый поднос еды, благо, лишние килограммы мне не грозят. Спасибо генетике и трём годам художественной гимнастики в детстве! Я мельком оглядела всю столовую, и сделала для себя выводы, что тут, как и в Финиксе, ученики распределились по группкам. Вон там, рядом с раскинувшим свои листья комнатным растением, сидят ботаны и вместо яблок грызут гранит наук, чуть поодаль — спортсмены. Я прошла дальше по столовой и кивнула сестре, которая тоже успела найти себе компанию. Во даёт!       Наконец, я нашла Дрейка и его друзей и села к ним на свободный стул, он как раз был тут один, словно дожидался меня. Среди эмо-компании, помимо меня и Дрейка, сидели ещё два человека. Будто упавший в побелку накрашенный парень и девушка чуть крупнее меня. Она обладала короткими, едва доходившими до плеч, фиолетовыми волосами, а ресницы накрашены белой тушью. Пирсинга у неё не было, в отличие от нас, но его отсутствие она компенсировала многочисленными украшениями. На всех пальцах красовались кольца, а шея увешана избытком массивных ожерелий с черепами и бусами. На руках митенки в цвет моему красно-черному свитеру. Парень же отличился особой оригинальностью. Пирсинг брови, губы, тоннели в ушах и челка на одну сторону, полностью закрывающая левый глаз. И как он только видит? Девушка окинула меня подозрительным взглядом, но потом, оглядев полностью, спросила у Дрейка: — О ней ты нам рассказывал, Лейрус? — я приподняла одну бровь, услышав такое странное обращение. Если я не ошибаюсь, то так называют желтых скорпионов. С чего бы такая кличка? — Именно, Фугу. Теперь она одна из нас, — заговорщически объявил Дрейк, строго глядя на девушку. Так. Я не поняла. Они решили всю фауну собрать? А где гамадрил? — Но она даже не прошла обряд посвящения! — воскликнул до этого молчавший парень каким-то странным, почти загробным тоном. Жуть! О чём они вообще говорят? Да я просто уйду отсюда, если они сейчас же не объяснят мне, что происходит.       Дрейк наконец-то удосужился на меня посмотреть и, заметив недоумение на моём лице, смерил друзей холодным взглядом. Они тут же умолкли. Видимо, он здесь главный. Я запихнула кусок картофелины себе в рот, ожидая дальнейших его действий. — Извини за этот форс-мажор. Начнём всё заново. Меня зовут Дрейк, так как мы единственные правильные в этом прогнившем обществе, мы также носим прозвища. Моё — Лейрус. Девушку зовут Линдси, она — Фугу. А это мой лучший друг — Итан. На нашем языке — Тайпан. Такие, как мы, должны держаться вместе, понимаешь? Поэтому я пригласил тебя в наш темный совет. Свой ярлык ты получишь позже, когда пройдешь обряд посвящения… — он закончил свою небольшую речь, а у меня по ходу медленно отвисала челюсть. Неужели кто-то действительно говорит ТАК?       Конечно, я знала, что многие эмо настолько погрузились в культуру, что их речи бывают довольны мрачноваты, а теперь я ещё и убедилась в этом в жизни. В той школе у меня не было друзей с такими же интересами, как у меня, но, видимо, именно в Форксе мне было суждено их встретить. Совру, если скажу, что его слова не зацепили меня, они действительно прозвучали круто! «Прогнившее общество», «обряд посвящения», «ярлык»… Вот это он загнул, конечно, но это придало ему ещё более мистический вид… Дело набирает обороты. Даже интересно, что из этого выйдет.       Надеюсь, я попала не в какую-нибудь секту. А то была у нас одна в Финиксе… Их основным занятием было поклонение демонам и употребление легких, по их словам, наркотиков. Иногда от них же можно было услышать, что трава не наркота вовсе. Меня чуть туда не затащили в четырнадцать лет, но голова на плечах и здравомыслие уберегли меня оттуда. Сейчас, как я знаю, они сидят в психбольнице после покушения на убийство. Им всем было едва больше двадцати. Жуткая история, до сих пор, вспоминая её, мурашки по коже. Их главаря звали Майкл Эванс. Лютый тип. — Отпад… — почти шепотом произнесла я, ковыряясь в тарелке. После воспоминаний того самого культа в родном городе, есть как-то перехотелось. Тогда вся школа стояла на ушах. Логово тех ребят нашли, и фотографии разослали почти всем.       Кровь, кишки животных — собак, как я знаю, пентаграммы на полу, алтарь для поклонения, рисунки, накаляканные кровью, и дряхлые кровати, залитые их телесными жидкостями. Они жили там. Жертву они выслеживали не долго, да и выбор пал на соседа, называющий их антихристами. Видимо, сильно задел, вот на эмоциях и решили… убить его. Полиция ворвалась в их дом во время самого процесса. Мужчина выжил, но одну почку пришлось удалить. Опять же по слухам, они хотели обескровить его, некоторые органы принести в жертву «хладному дьяволу», а остальные съесть. Они были больны тяжелой формой шизофрении, как мне потом рассказал один друг, видели то, чего нет, а во время суда выдирали себе ногти и волосы, поэтому пришлось их связать. Про себя они бубнили что-то о демонах, пьющих кровь, что один из них дал им задание, вот они и выполняли его. Жуть, проще говоря.       Я ещё раз взглянула на новых знакомых, они выглядели довольно безобидно. По крайней мере, я надеялась, да и про дьявола и «хладных демонов» не затирали. Прямо перед нами к свободному столику у окна прошли ещё ученики, и среди них я узнала Элис, заметив меня, она помахала. — Знаешь Калленов?! — вопросительно воскликнул Итан. Я недоуменно положила вилку обратно на поднос. Бесполезно. Есть уже больше не хочется. — Только Элис. Помогла мне сегодня дойти до кабинета итальянского, — плотно сомкнув губы, Линдси недовольно фыркнула, всем своим видом как бы высказывая «а я говорила!». — Дело в том, что Каллены нам не друзья, Этель, — начал Дрейк, презрительно оглядывая Элис и тех, с кем она вошла, — Мы предлагали паре из них присоединиться к нам и получили отказ, — «поэтому мы теперь их ненавидим» — договорила я за него, хоть он замолчал. Да это бред! Элис довольна милая, как по мне. И что, теперь из-за этого мне с ней общаться нельзя? Из-за детских недомолвок? Может, им неинтересны эмо. Я, конечно, люблю свою субкультуру, но не заставлять же всех одеваться и слушать то, что мы хотим.       Я согласна кивнула, мол, поняла, но на самом деле даже и не собиралась плясать под дудку малознакомых мне людей. Они довольно странные, и я, за неимением других вариантов, продолжила трапезничать с ними.       Спустя пару минут увлеченных разговоров с ними, я поняла, что они не так уж и плохи. Мы обсуждали музыку, причину моего переезда (конечно, полностью раскрывать подробности я не стала) и со мной поделились некоторыми сплетнями.       Я ещё раз мельком взглянула на так называемых Калленов. Их в семье пятеро, все приемные, как мне рассказала Линдси. Рядом с Элис сидел Джаспер — бронзовый кудрявый блондин, худого телосложения. Мысленно я нарекла его «тощим мужиком», как в «Ангелах Чарли». Он пару минут ковырялся в своей тарелке, а затем очертил напряженным взглядом весь кафетерий. Он с Элис встречается — это видно по их сцепленными в крепкий замок руками. Дальше другая парочка — Розали и Эммет. Девушка имела шикарные вьющиеся блондинистые волосы, да и сама по себе была похожа на одну из тех фотомоделей, что обычно можно встретить на обложке модного журнала. Её красоту не смог бы не заметить только незрячий. Я мысленно позавидовала ей. Парень, сидящий рядом с Викторией Сикрет, (она слишком напомнила мне одну из их ангелов), — мускулистый брюнет, зачем-то принесший с собой в столовую целый пакет яиц. Я, конечно, знала, что спортсменам нужно много белков, но чтоб с десяток яиц! Он напоминал мне штангиста или тяжелоатлета. Последний, самый отрешенный из них, имел рыжеватый подтон волос. Его звали Эдвард. Он долго вглядывался в глаза Элис, будто пытался прочитать её мысли, а затем что-то пробубнил себе под нос и продолжил скучающе вырисовывать знакомые лишь ему узоры на столе. Я, кстати, заметила, что все они хоть и разговаривали друг с другом, но почти шепотом, чтобы никто не услышал. Интересно, что там такого секретного?       Они все были прекрасны. Кажется, как раз таким людям сочиняют стихи и рисуют с натуры. Но сильно бросалась в глаза их почти мертвенная бледность и круги под глазами. Черты их лица были до безбожия правильными. Ни одного прыщика или неровностей кожи. Да уж, кому-то правда повезло с генами! Кажется, они не хотели привлекать лишнее внимание, но из-за своего эпатажного вида и невероятной внешности, получали его и даже слишком. Неожиданно для меня же самой, отрешенный чувак (именно так я его окрестила) поднял на меня свой взгляд. Ну и жуть! Пассивной агрессией от него несло за километр, а этот взгляд был даже холоднее льдов Антарктики. Я спряталась за своими новыми знакомыми от него, а через пару секунд снова посмотрела. Он уже потерял ко мне интерес. Вот и хорошо.       К концу дня мы с Беллой с формулярами отправились в здание администрации, но стойка, как оказалось, была уже занята. О… да это же отрешенный чувак! Вот это встреча. Судя по его лицу, он усердно пытался о чем-то договориться с женщиной, но безуспешно. Она лишь отнекивалась, хоть её взгляд был полон искреннего сочувствия. Да уж, учитывая, как она смотрела на нас, то мы явно её не впечатлили.       Сестра рядом со мной напряглась, когда Эдвард, развернувшись, смерил её таким пронзительным взглядом, будто хотел разрезать пополам. Когда она ему уже насолить успела? — Что ж, я вас понял, — произнес он низким бархатным голосом, покидая помещение. Я обомлела. Ему бы в джаз идти с таким тембром!       Белла же, казалось, приросла к полу. Да что это с ней?! Я взяла её под локоть и почти насильно повела к стойке администрации. Я протянула женщине наши формуляры, и она удовлетворенно кивнула. — Как прошел первый день? — Чудесно, — ответила за нас двоих я и повела сестру на улицу.       Выйдя из теплого помещения, я почти продрогла до костей. Да уж, теперь придётся свыкнуться с суровым климатом Форкса. — Ты его знаешь? — когда мы отошли чуть дальше от учеников, спросила я у сестры. Он поморгала пару раз, а затем, будто выйдя из транса, тряхнула головой. — Кого? — Эдварда! Он так на тебя посмотрел… Что, пока шла по лестнице, случайно оступилась и грохнулась ему на дорогущие ботинки? — Нет… Я даже не знаю, что сделала не так. Как только я зашла в кабинет биологии, он перекрыл нос рукой и отсел на другой конец парты! Я проверила, воняю ли, но всё как обычно и… Стоп, а как ты поняла, что он богатый? — уж слишком эмоционально заговорила сестра, хотя ей это несвойственно. Неужели эта ситуация так её задела? Этот Эдвард такой странный! Перед ним девушка красивая, а он в прямом смысле носом воротит. — Шмотки у них явно не бюджетного класса, ботинки идеально отполированы, осанка ровная, будто вымышленная корона не дай бог упадет, да и готова поспорить, что тот серебристый «вольво» принадлежит их семейке, — с учёным видом ответила я, почесав репу. Ещё в Финиксе общалась с компанией, где судили только по одному критерию: бедный ты или богатый. Вот навык и сохранился.       В принципе видно, что Каллены из обеспеченной семьи. Даже по поведению. Хотя Элис милая, не выглядит странно, как тот же отрешенный чувак и тощий мужик. А штангист с его пакетом яиц…       Мы простояли на улице ещё пару минут, а потом, обе замерзшие, отправились домой.