Верни меня к жизни

      Я мельком гляжу на Беллу, читающую «Гордость и предубеждение», закинув ногу на ногу. Она сидит возле иллюминатора, что позволяет ей полностью облокотиться на стену самолёта. Она всегда задумчива, малознакомые люди и того думают, что ей безразлично всё происходящее, даже если это непосредственно связано с ней. Вот и сейчас я пытаюсь понять, счастлива ли она от предстоящей встречи с отцом, или ей невыносимо покидать мать и солнечный Финикс. «Tokio Hotel» тихо играют в моём плеере, и я покачиваю ногой в такт музыке.       Белла — моя полная противоположность. Иногда даже не скажешь, что мы родные сёстры с разницей всего-то в один год. Она замкнута и всегда сама себе на уме, любит проводить время в полном одиночестве с книгой в руках. По ней не скажешь, грустит ли она, счастлива ли. Она крайне неуклюжа, что редко играет ей на руку. Мама часто говорит про нас «скромная лань и бойцовая рыбка», последнее, скорее, из-за моего крашеного ярко-красного омбре.       Я, в отличие от Беллы, активная, предпочитаю большие компании и не такая добросердечная. Сестра не любит выделяться из толпы, в то время как я углубилась в культуру эмо. В четырнадцать сделала свой первый прокол на крыле носа, а с пятнадцати хожу с проколотым пупком. Люди издалека замечают моё окрашивание, и пусть многим я кажусь странной, меня не волнует чужое мнение. Я придерживаюсь позиции, что жизнь одна, и никто не живет вечно, чтобы о чём-то жалеть.       Но, несмотря на все наши разногласия, в одном мы точно схожи. Мы всегда горой стоим за семью. Помню, в начальных классах Беллу задирали из-за её тихого характера. Я тогда полезла в драку и мне чуть не сломали нос, но благо всё обошлось. Мама тогда шутила, что бойким характером я обзавелась от неё, а Белла пошла в отца. Такая же спокойная. — Этель, — тихо окликает меня сестра, и я поворачиваюсь к ней лицом. Она вглядывается в мои глаза, и я терпеливо жду, что она скажет. Ещё одно наше различие — её глаза глубокого карего цвета, мои же — зеленые. Скорее всего, мне передались гены бабушки, — Тебе не страшно?       Я непонимающе наклоняю голову набок, и она поясняет: — Ты боишься умирать? Вдруг сейчас случится авария, и мы разобьемся. Или мало ли, по приезде в Форкс, нас собьет машина. С нами может произойти всё что угодно. Никто от этого не застрахован. Так скажи, ты боишься смерти?       Мой рот приоткрылся, и я в замешательстве стала перебирать провода от плеера. Нам всего шестнадцать и семнадцать лет. Рановато о таком думать. — Неужели я что-то пропустила в «Гордости и предубеждении», и мистер Дарси попал в аварию? — попыталась отшутиться я, но, видя, что сестра спрашивает серьёзно, призадумалась.       Боюсь ли я помереть до 30… Да и после. Вопрос, конечно, интересный. В детстве я часто думала, что будет, если я заболею раком, но о самом процессе я никогда не задумывалась. Учитывая, что я увлекаюсь автогонками, можно ожидать, что в какой-то момент я могу не справиться с управлением, машина улетит в кювет, а там слёзы, боль и похороны. И поминай как звали. Я выключила плеер и убрала в свою чёрную массивную сумку с ремнями. — Нет, сестрёнка. Бояться смерти — всё равно, что бояться жить. Да, я страшусь умереть, ничего не добившись в жизни, но если же я и зачахну на рассвете лет, значит, такова моя судьба, — я улыбнулась, в то время как она смерила меня долгим задумчивым взглядом, после чего резко захлопнула книгу. — Я боюсь стареть. С каждым годом осознавать, что твои силы на исходе и у тебя остаётся всё меньше и меньше времени. Иногда я думаю над тем, что хотела бы жить вечно. — Исключено! — неожиданно для самой же себя я её перебила, — ты что, никогда не смотрела фильмы про вампиров? Да у них же тильт из-за этого! Смерть всех близких, смена эпох, потеря всего, что любишь, понимаешь? Как по мне, нет ничего хуже такой жизни. Да и жизнью это тяжело назвать.       Мы вместе замолчали. Белла не стала перечить мне, но я уверена, что она осталась при своём мнении. А я при своём. Даже не знаю, чего она загнула… Жить вечно. В реальности нет никаких вампиров. Но не стану врать, в свои тринадцать лет я очень даже мечтала, чтобы какой-нибудь симпатичный вампир положил на меня свой красный глаз, и тогда мы бы вместе жили в его старинном замке где-то в Трансильвании. Только со временем понимаешь, что человек и вампир даже рядом стоять не смогут.       Остальные часы полета я решила поспать, чтобы восстановить силы для переезда. Я положила голову на плечо сестры и уснула.

***

— Как долетели, девочки? — спрашивает у нас Чарли, и я крепко его обнимаю. Словами не передать, как же сильно я соскучилась!       Родители развелись, когда Белле было полтора года, а мне всего три месяца. Мама забрала нас с собой и много лет воспитывала в одиночку. К папе мы приезжали каждое лето, но этого катастрофически не хватало. По крайней мере, мне. Я всегда знала, что папина дочка, пусть характерами мы не схожи. Белла же беспокоилась больше о матери. Именно она посоветовала ей найти нового ухажера и почаще ходить на свидания. Я не могла не согласиться. Фактически одной вырастить двоих детей — настоящий подвиг. — Голова немного болит, а так чудесно. Наконец-то я вернулась в Форкс. Жара в Финиксе порою убивает, — я любила свой родной город. Он мало населён, небольшой по размерам и нет такой духоты и палящего солнца.       Моей сестре повезло меньше. Несмотря на её светлую, почти бледную кожу, она любительница понежиться на солнышке и тёплого климата. К дождливой погоде она относится куда хуже, чем я. — А что насчёт тебя, Белла? — она заправила прядь за ухо и переступила с ноги на ногу. Ей не нравятся долгие перелёты. — Нормально, Чар… Папа. Со мной всё хорошо, — с этими словами мы направились к машине.       Наш отец — шеф местной полиции, поэтому и тачка соответствующая. Ах, как же я буду скучать по своей малышке. Роторно-поршневой двигатель, 265 лошадиных сил… Она будет ждать меня в Финиксе, но здесь придется передвигаться на своих двоих. Даже грустно, что не смогу заниматься своим хобби.       Белла села на переднее сидение, а я на заднее. Отец окинул взором сначала её, а затем меня через стекло заднего вида. Взглянув на мои ярко-красные пряди, он порядком удивился. Я улыбнулась. — Необычно, — констатировал он и сосредоточился на дороге. Папа ненавязчив, и это его главное достоинство. Много времени утекло, с того момента, как мы последний раз провели у него две недели лета. Наверняка он не знает, как правильно себя вести. Белле уже семнадцать, а мне на днях стукнуло шестнадцать. Последний раз он видел нас тринадцатилетними девочкам. Я ныла по парням, а сестра уже тогда стала слишком серьёзной и ответственной для своего возраста. Теперь мы обе изменились, и папе будет тяжелее догнать упущенные года.       Через пятнадцать минут мы были уже дома. Я с толикой ностальгии оглядела гостиную и кухню, провела рукой по шершавой поверхности деревянного обеденного стола. Всё как раньше. Ничего не поменялось. Будто время здесь остановилось. Папа помог донести наши вещи на второй этаж. — Я разобрал хлам на полках в ванной. — Отлично. Одна ванная, — признаюсь, дома у отца совсем скудно. Он довольно маленький по сравнению с нашим коттеджем в Финиксе, но была в нём своя особенная атмосфера.       Комната Беллы находится напротив моей, посередине — Чарли. Я забрала свои сумки из его рук и осмотрелась. Всё на своих местах. Даже потрепанный временем плакат с группой «Queen» так и остался лежать на столе. В тот раз я не успела разместить его на стене. Представляю, как было больно папе каждый раз заходить в наши комнаты. И заходил ли он вообще?       Пространства в моём уголке куда больше, чем у сестры. Она сама отдала мне её когда-то, сказав, что ей места много не надо, а я, будучи ребенком, жадно забрала эту территорию себе. При входе в комнату меня сразу встречает туалетный столик с зеркалом, за ним письменный, если пройти чуть вперед и повернуть голову направо, то там стоит большая двуспальная кровать. Рядом с ней тумбочка и по другую сторону комод. Комната также увешана множеством плакатов моих любимых групп. Сейчас, конечно, их куда больше. Углубившись в новую культуру, я открыла для себя и «Fall Out Boy», и «My chemical romance», и, конечно же, «Tokio Hotel». Я сложила чемодан и остальные сумки посреди комнаты и принялась придавать пространству более «жилой» вид.       В первую очередь я поставила свою старую потрепанную гитару в угол, а затем примостила усилитель звука под полкой рядом с письменным столом. На нём же я разместила ноутбук, блокноты и журналы. Книжный шкаф пополнился и теперь рядом с «Маленьким принцем» там красовались и другие мои любимые книги. В моё отсутствие папа позаботился о комнатных растениях, чему я была благодарна. Косметику я оставила на туалетном столике и, осмотрев комнату, облегченно вздохнула. Сил на то, чтобы разместить все свои вещи в комоде не было, и я поплелась к сестре. — Как ты? — стоя в проходе, спросила я. Белла подозвала меня к себе, и мы, совсем как в детстве, улеглись на её кровать, глядя в потолок.       Я подняла руку и широко расставила пальцы. Когда была помладше, я любила так делать, но сейчас это был обычный жест, рука затекла, и я примостила её на животе. — Не знаю, привыкну ли я. Здесь совсем по-другому. Жизнь круто поменяется, — она легла лицом ко мне, и я тоже развернулась к ней.       Сейчас её взгляд выражал тоску. Тоску по Финиксу, маме, прежней обстановке. Я не могла её в этом винить. Говорят, человек адаптируется за двадцать один день, и что-то мне подсказывало, что у нас тоже получится. Белла всегда молча принимала любую ситуацию. Не спорила, не бушевала. Просто принимала всё, как данное. Будто так и должно быть. Я ободряюще ей улыбнулась. — Мы справимся. Мы же сестрички Беллз и Теллз! — уголки губ дрогнули на её лице, и я поняла, что это хоть и немного, но помогло ей. Беллз — прозвище, придуманное мной ей, а Теллз — от неё соответствующе. О них знали только мы. Наша совместная тайна.       Под окном что-то засигналило, и мы резво поднялись с кровати, чтобы выглянуть. На улице стоял папа и незнакомые мне люди, чем-то напоминающие индейцев. Неужели здесь такие водятся? Наспех надев косуху, я вслед за Беллой вышла из дома. — Девочки, вы помните Билли Блэка, — я всмотрелась в лицо человека на инвалидной коляске, сидящего передо мной, и в памяти начали вырисовываться картинки, пока не сложились в одно целое. — Да, — в один голос ответили мы с сестрой и переглянулись. Пока она продолжила разговор с другом отца, я засмотрелась на его спутника, который неотрывно пялился на Беллу. Я хмыкнула. Да, моя сестра красотка.       Билли и папа отошли от нас на добрый метр, дурачась. Впервые за день вижу его таким оживлённым. Видимо, напряжение присутствует только по отношению к нам. Оно и неудивительно. Мы не виделись чуть больше трёх лет. — Я Джейкоб, — представился парень. А вот его я не помню. Скорее всего, он контактировал только с сестрой, когда мы были помладше. — С Беллой в детстве мы пекли куличики, — пояснил парень, и я кивнула, — Этель общалась с другими мальчиками из резервации.       Кажется, теперь я вспомнила. Тех мальчиков звали Сэм и Пол, мы неплохо ладили, но потом им наскучило общение с девчонкой. Переходный возраст и тому подобное. Помню, что нашей любимой игрой были прятки. Когда-то я забежала настолько глубоко в лес, а в Форксе он действительно большой, что потерялась и не смогла найти дорогу назад. Сэм нашёл меня и привёл обратно к папе. Много лет я с ужасом вспоминала тот день и свой страх за жизнь. Видимо, удача тогда была на моей стороне и уберегла. Я встретила волка. Огромного. Знаете лютоволков из Игры престолов? Примерно таким он мне и показался. Я тряслась, сидя на траве, и плакала. И он ушёл. С тех пор я боюсь не то, что крупных животных, но и леса в целом. Неудивительно, что сейчас я с трудом вспомнила это. Наш мозг блокирует плохие воспоминания, стараясь заменить их более приятными, но страх, что когда-нибудь я заблужусь в лесу и не выберусь, до сих пор меня преследует.       Белла заметила, что я слишком долго стою, не окликаясь, и ткнула меня в бок. Я смахнула пелену воспоминаний и попыталась вклиниться в разговор, но в этот момент подошёл папа. — Ну как? — спросил он у сестры, указывая кивком головы на местами потрепанный оранжевый пикап. — Ты о чём? — Сгодится подарок? Только что купил у Билли, — я присвистнула. Теперь из нас двоих фартовая Белла. Ишь какие подарки! Теперь я чувствую себя обделённым младшим ребёнком.       Сестра, счастливая, запрыгнула в машину, а вслед за ней помчался Джейкоб. Теперь за рулём будет Белла, хотя обычно вожу я. Несправедливость жизни. Кажется, я заметно погрустнела, но решила не подавать виду, поэтому улыбнулась сестре через открытое окно. — Теперь ты — босс, сестричка. Только давай мне иногда порулить, а то без своей мазды тут совсем зачахну, — она кивнула мне, но тут же сосредоточилась на речи Джейкоба. Нашла кого слушать в управлении машины. У неё тут личный водитель под боком. А парень-то неплох. Сразу прихлёстывать начал. — Этель, — окликнул меня папа, и я подошла к нему. В его руках были вторые ключи. Я вопросительно взглянула на него, он почесал затылок и указал куда-то за пикап, — Мама сказала, что ты увлекаешься скоростными автомобилями, но в наших краях тяжело найти хорошую машину, которая придётся тебе по вкусу, поэтому подыскал вариант не менее быстрый.       Я проследила за его взглядом и обомлела. Это же чёртов Кавасаки KDX200! Я запрыгала от счастья и помчалась к отцу, крепко его обняв. — Папа, спасибо тебе огромное! Можно я проедусь на нём прямо сейчас, можно? — я путалась в словах от непередаваемого мною восторга. Мама строго настрого запретила мне приобретать мотоциклы, мол, смертников в доме она не потерпит, поэтому с мечтой о железном коне пришлось завязать. Да и на моей мазде она запрещала мне сильно гнать. Боялась, что разобьюсь. Это не мешало мне сбегать из дома и участвовать в автогонках. — Только сильно не гони! — бросил мне вслед папа, и я, надев шлем, завела мотоцикл.       Как я люблю это чувство свободы! Не передать словами весь тот восторг, который я получаю, давя на газ. Скорость… Как же мне нравится скорость! Ощущение проезженных метров дороги, оставленных далеко позади себя, чувство окрылённости и адреналина. Послушав папу, я чуть сбавила темп, но кайф, получаемый мною, никуда не пропал. Я практически легла на мотоцикл, смотрела только впереди себя. Мимо проносились тоскливые пейзажи города, но на фоне моей радости они казались ярче и краше действительности.       Сестра говорила про страх смерти, и он действительно был где-то на подкорках моего сознания. Я не была безбашенной. Я знала, когда нужно сбавить скорость, а когда и вовсе остановиться, но это было на уровне рефлексов. Отработанные движения и защитная реакция перед опасностью. В какой-то момент своей жизни я полностью осознала и приняла тот факт, что в один день я вполне могу разбиться на автогонке, попасть в аварию или, того хуже, не справиться с управлением. Конечно, РПД в моей мазде далек от совершенства и имеет огромную склонность к перегреву, что не играет на руку, но, когда я за рулём — любые страхи отступают, мне действительно становится легче. Я просто забываюсь.       Спустя двадцать минут я всё-таки повернула обратно. Уже смеркалось, когда я вернулась домой. Папа смотрел телевизор, а Белла читала в комнате. Я не стала их тревожить и сразу поплелась сначала в ванную — умыться после тяжелого дня, а потом к себе. Нужно многое обдумать и осознать.       Правильно сестра сказала: «Жизнь круто поменяется». Что-то в глубине души подсказывало мне, что скоро наступят перемены. Но извечный вопрос в другом: готовы ли мы к ним?