Поющий Койот. Перекрёсток Времён

      Мудрец перед калиткой остановился, повернулся к ней спиной и, дождавшись, когда все до него дойдут, обратился к нам:              — Значит так, внимательно слушаем меня. Я вам скажу пару слов о технике безопасности. Здесь вам не курорт, а убежище настоящих безумцев и параноиков. Парочка правил не помешает. И начну я с начала: Во-первых, с территории Дома Звёздного Света можно выходить только через эту калитку, предварительно её открыв. Входить — тоже только через калитку. Почему? Потому что хоть и забора здесь нет, а высшая защита стоит. Демонстрирую. — Он подобрал с обочины дороги камень и кинул в джунгли. Мгновенно что-то вспыхнуло на одном уровне с калиткой, раздался электрический треск, и… мы увидели расплавленную породу, потихоньку плавящую землю, но и остывающую. Думаю, всех такая демонстрация очень даже проняла. Я, например, явственно почувствовал холодок по позвоночнику… — Надеюсь, вы не хотите повторить судьбу камня.              Во-вторых, это — настоящие дикие джунгли. — Он махнул рукой на тропический лес. — Там полно всего хищного и ядовитого. Змеи, скорпионы, смертельно опасные для человека пауки, осы-убийцы, токсичные лягушки, чей яд при попадании в кровь или на слизистые может убить в течение получаса, муравьиные колонии, которые вполне могут утащить в свои норы ребёнка и сожрать, обезьяны, которые могут серьёзно покалечить, наконец, хищные кошки разных пород и размеров, которые могу принять вас за добычу, крокодилы и тому подобное. Ходить я разрешаю только по хорошо натоптанным тропам. В дикий лес без взрослых — ни ногой. — Я мысленно хихикнул: как будто туда после такого инструктажа кто-то сунется. — Я, конечно, буду контролировать ваше местонахождение, но всё равно, — Леонардо судорожно выдохнул, будто вспомнив что-то, гулко сглотнул и закончил, почему-то сипло, — могу не успеть. Я не всесилен даже дома. Не забывайте об этом, пожалуйста.              В-третьих, в доме, да и не только в нём, куча всяческих опасных мест. Лаборатории со взрывчатыми, ядовитыми веществами, склады с боеприпасами, которые при лёгком прикосновении могут сдетонировать и подорвать здесь всё, приборы непонятных и необъяснимых вам технологий иных миров, и прочее-прочее-прочее. Там подробнее покажу, куда ходить я строго запрещаю, к чему категорически нельзя прикасаться и даже близко подходить. И так далее. Очень прошу, будьте благоразумны, и как бы вам ни было бы любопытно, как бы вам не хотелось посмотреть — не лезьте. И лучше сразу подходите с вопросами ко мне. Уж лучше я сам продемонстрирую вам что-то необычное, чем потом буду собирать вас по кусочкам. Если, конечно, останется что собирать. — Он посмотрел на нас, посмотрел, особенно задерживая взгляд на Ламбо. — Хотя, пожалуй, я лучше всё это заблокирую и поставлю защиту. Шаловливым ручонкам поучительный и болезненный разряд тока не повредит. Целей будете.              В-четвёртых, там — океан. Если не умеете плавать — не суйтесь. А лучше без присмотра вообще не суйтесь в воду.              — И лучше вообще никуда не суйтесь. — Ехидно вставил Костик. Его отец серьёзно кивнул:              — Именно. Если короче, слушайтесь меня, очень прошу. Будете вести себя хорошо — покажу чудеса своего дома, и не только. Устрою вам весёлый отдых с кучей развлечений. Будете вести себя плохо — будете сидеть на одном месте и ничего не делать. Я смогу вас усадить, поверьте. — Верилось легко. Елена и Макс посмеивались, но не понять отчего. Наверняка все присутствующие понимали, что Мудрец не шутил, когда всерьёз угрожал. И, наверное, впечатление от его речи, хорошо было видно на наших лицах, раз он усмехнулся: — Чтож, это всё. И добро пожаловать в место, где возможно всё! — Он подмигнул и обернулся к калитке, чтобы откинуть маленький крючочек. Как вдруг, будто что-то вспомнив, обернулся и уточнил: — Хм, кстати, Костик, к тебе всё это не относится. — Тот улыбнулся отцу, будто бы говоря, что и так понял. Это было немного обидно, что ему можно было всё. Но, с другой стороны, он ведь наш друг, и мог что-то разрешить в обход отца, если с ним договориться. Однако понимали это не все из нас. Ламбо ревниво воскликнул:              — Но почему? Почему ему всё можно? Тсуна, я ведь умею обращаться с оружием. Я не раз его применял. Я — Хранитель Грозы Вонголы, и… А он…              — Потому что вы все в моём доме гости, Ламбо, а мой сын, повторяю, МОЙ сын, — выделил Мудрец раздражённо, — родился в этом месте. Он — дома. И из каких только глубин джунглей мы его не доставали. Он — под защитой дома. Его не тронет ни одно существо. Он может спокойно брать в руки ядовитых лягушек и даже лизать их — ему ничего не будет. Дом для него, как и для меня, самое безопасное в мире место. Да и с оружием он обращается привычнее. Помню, как-то тут нашествие москитов было, пока мы от них защиту не поставили. Так пока взрослые терпели, этот мелкий бес спасался от кровососущих с помощью гранат. Ему года не было. — Костик смущённо зарделся, Мудреца явственно передёрнуло от воспоминаний. — Хорошо, что пламя в нём рано проснулось и защищало… — Покачал головой он.              — А для меня правила?.. — Робко подал голос Оливер. Мудрец пожал плечами:              — А ты, Оливер, не введён в круг защиты. Я введу тебя — и тогда тоже забудешь о правилах. Но пока их придётся соблюдать и тебе. Разве что звери тебя не тронут тоже, чувствуя кровь и запах одного из хозяев.              — А нас не введёшь? — Хмуро уточнил Ламбо.              — Нет!              — Но мы тоже твоя семья…              — НЕТ! — Резковато повторил Мудрец, не купившись на нытьё. Он фыркнул, отворачиваясь к калитке снова: — И не начинай, Ламбо. — Оную он открыл и первым прошёл через неё, а после приглашающе махнул рукой нам. Когда все уже зашли, он чему-то мрачно хихикнул: — Программа самоуничтожения запущена, хе-хе.              Эти тропические джунгли были удивительны. Настоящий сказочный лес! Под его сенью было сумрачно из-за плотной листвы, что несколько навевало восторга и жути. Дорожка петляла, и из-за поворота, — могу поклясться, — я видел пару раз светящиеся в слабом свете глаза каких-то хищников. Несколько раз мне мерещилось, будто над дорогой не лианы, а змеи свисали…              — А между прочим, Леонардо, скажите, какой смысл в высшей защите, если в ваш дом можно попасть легко, через калитку, которая закрывается на крючок? — Вырвала меня из странных ощущений Виктория, задавая, в общем-то, логичный вопрос Мудрецу. Тот аж остановился, как в копаный, обернулся и глянул на девчонку, как на идиотку:              — Покажи мне того придурка, который будет искать у маленькой калитки крючок, чтобы открыть её, когда её же можно просто обойти или перешагнуть?! А ведь за калиткой даже тропы не видно. — Я рассмеялся: воистину, всё гениальное просто.              — Но ведь калитку нельзя обойти или перешагнуть. — Не поняла Виктория.              — Это ты это знаешь, и мы это знаем. — Ввернул Зенг. — А все кто не знают, попытаются калитку обойти, и дорого за это поплатятся.              — Ну, или, например, враги такого человека как Лев, точно не станут ломиться к нему через парадный вход. — Добавил Макс, Мудрец согласно хмыкнул.              — Это жестоко. — Нахмурилась Вика.              — Это не жестоко. Это весьма эффективно. — Оскалился наёмник с мировым именем, продолжая путь. — Кстати, из истории помню, что лет триста назад французский род Анри практиковал вокруг своих дворцов замаскированные болота-пруды с ядовитыми плотоядными миногами в них. Для врагов. У любого, кто вступал на зелёный с виду газон, не было ни шанса спастись. Жестокая и мучительная смерть в пруду в течение нескольких минут, когда тебя, парализованного ядом, заживо грызут угри. Если не ошибаюсь, твоего прадеда, Вика, убили именно так, толкнув в ряску замаскированного пруда в саду его собственного дворца. После чего пруды и осушили. Миногам-то было всё равно, кого жрать: врага или кормильца-хозяина. — Я изумлённо посмотрел на Викторию. Та зябко передёрнулась, и, кажется, забыла о претензиях. — Наши методы защиты, по крайней мере, дарят врагам мгновенную смерть.              Некоторое время спустя откуда-то из джунглей раздался громогласный рык, от которого кровь в жилах стыла. Я, если подумать, уже слышал такой однажды в зоопарке: так рычали большие кошки. И как-то от этой мысли мне сразу стало не по себе. Уже как-то и не шибко хотелось попасть в дом Детей Звёзд. Всё же они действительно были безумцами.              Мне вдруг вспомнились видео, которые они снимали, и КАК они рисковали в них… На такое, по мнению психологов, решиться были способны только сумасшедшие самоубийцы без инстинкта самосохранения. Мне даже вспомнилось, что ,когда ролики только появились в интернете, их бурно обсуждали на форумах, и многие пытались как-то закрыть, запретить массе смотреть их, потому что думали, насмотревшись, люди могли бы решиться на то же, что делали ОНИ. Но, не имея достаточно физической и психологической подготовки, массово гибли бы. Но нет, ОНИ всегда показывали, как их действия на самом деле опасны, всегда повторяли что-то вроде «сначала подготовка, а потом — дело». И это работало.              Так каким же должен быть дом людей, которые не умели жить без риска?              Рык раздался ещё раз. Костик, шедший позади меня и мявшийся после первого рыка, вдруг чего-то не выдержал и с диким воплем сорвался с тропы в джунгли. Елена чему-то ахнула, Мудрец её и успокоил:              — Не волнуйтесь, Елена, он — дома. — Рык повторился снова, но третий раз он пугал уже не так.              А джунгли тем временем светлели и потихоньку расступались. Я выдохнул, с облегчением, когда это понял. Но в тот миг, когда они должны были расступиться вовсе, из джунглей выпрыгнула огромная тень, перегородив путь Мудрецу. Было уже светло, а потому мы все прекрасно видели огромного чёрного льва, раза в два больше сородичей, на спине которого сидел Константин, зарывшийся ему в гриву руками… Лев понюхал Леонардо, и как… рыкнет! Честно, звуковая волна была такой силы, что растрепало волосы и одежду, будто сильным порывом ветра, всем присутствующим. Я перестал слышать гомон обезьян и попугаев на целых пять минут, потому что оглох! И это не говоря о трясущихся поджилках, стоявших дыбом от страха волос, и сердца, спрятавшегося от неожиданности где-то в пятках и бухающего там испуганно, но тихонечко, чтоб не услышали…              Мудрец же просто бухнулся на колени и, зарываясь в гриву огромной кошки, которую обнимал, тихо выдохнул:              — Здравствуй, Аларис. Я, наконец-то, после долгих мытарств, снова дома… — Лев смешно пытался вырваться из хватки наёмника с мировым именем и лизнуть… хозяина? И больше не смотрелся он грозно, тем более с Костиком на спине, который тоже обнимал гигантскую кошку. Лев был чёрен, как какая-нибудь пантера, только без намёка на пятна. И шерсть, очень блестящая, лоснилась, будто у выставочного кота-чемпиона, которому хозяева каждый день расчёсывали пух, натирая шерсть чем-то для блеска. Прекратив пытаться лизнуть хозяина, он сел, из-за чего Костик скатился с его спины, и начал громко мурлыкать, ну… как трактор. Впрочем, мурлыкал он недолго, пока не почуял какой-то запах. Тут-то его Мудрец и выпустил, чтобы он, принюхиваясь, вычислил в нашей толпе сначала бледного Оливера, потом Тришну, а потом Рикардо. При каждой новой встрече он оборачивался к хозяину и низко хрипло мявкал, будто бы вопросительно. Леонардо, сверкая синими глазами, только кивал, будто лев понимал значение этого движения… — Знакомьтесь, это ещё один член моей семейки, лев Аларис. Он появился в семье вместе с Костиком, будучи ещё совсем крохотным котёнком, и, соответственно, рос с ним. Вас, как моих гостей, он не тронет. Но и вам не советую лезть к нему: всё же хищник. И признаёт он только родные запахи людей, которые его выкормили, вырастили и научили охотиться в джунглях. — Я хмыкнул: нечему удивляться, правда?!              Однако мы, наконец-то, пришли.              Первое, что бросалось в глаза, это цветущее дерево, из-под корней которого выбивался ручеёк. Дерево стояло на скалистом обрыве, где внизу был пляж и бесконечный океан. Второе, что бросалось в глаза, это гигантская, судя по всему, точная в направлениях Роза Ветров, выложенная из чёрного и зелёного, мрамора, отполированного до зеркального блеска. Контуры и символы обозначения были отлиты… Неужели из настоящего золота?! О, становилось ясно, почему защита у территории была такая… мощная. Центром Розы Ветров был мини-бассейн, или, скорее даже, фонтан, вокруг кострища. Мне пришла в голову мысль, что должно быть дым от костра, был своеобразным флюгером, позволявшим определить направление ветра точно. Третье, что бросалось в глаза — был небольшой, относительно, белый дом, наполовину увитый вьющимися растениями. На белой краске были цветные отпечатки рук, ног, тел… А ещё бросались в глаза качеля, и морская терраса, и много ещё что.              От увиденного дух захватывало. И это мягко сказано…              Но не передать словами, с какой неподдельной печалью на всё это смотрел Мудрец! Нет, его лицо и глаза не выражали ничего. Но это его и выдавало. Слишком застывшее выражение лица, слишком пустые глаза, слишком напряжённая спина, и при этом, слишком расслабленные руки, свисающие, как плети…              Ему потребовалось время, чтобы собраться. Впрочем, на него смотрели только Костик, я и Рикардо. Остальным было интереснее, что вокруг. Так что время у него было.              Когда пришёл в себя, он потащил нас в дом, где в холле на первом этаже нашлись наши вещи, сваленные в кучу. Быстро кучу разобрав, мы уже ручками потащили их по гостевым комнатам. Мудрец предлагал два варианта размещения: каждому по комнате или по двое. Гостевых, к счастью, хватало. Он сначала расселил взрослых, предлагая им комнаты на выбор, а потом занялся нами. Общим голосованием, после осмотра гораздо более вместительных, чем казалось на первый взгляд, комнат, нами было решено, что селиться будем всё же по двое. Точнее взрослые — поодиночке, и нам с Наги, как более старшим, достались свои комнаты. А вот Олеся делила комнату с И-Пин, близняшки Габриэль и Доминик, а также Николетта и Джорджиана разделили две комнаты по-семейному. Роман устроился в одной комнате с Зенггуангом. Фута был с Фабио. Ламбо и Виктории достались тоже личные комнаты. Возникал вопрос с тем, что в комнатах стояли двуспальные кровати, но Мудрец щёлкнул пальцами, и в нужных комнатах стало по две односпальных кровати. Таким образом, мы заняли все всего тринадцать комнат.              Костику и Оливеру Леонардо предложил или устраиваться вместе, как все, или занять личные комнаты их отцов. Они, не колеблясь, выбрали последнее. Тришна тоже решила пожить в комнате сестры. Напоследок, прежде чем удалиться и позволить нам устроиться, разобрав вещи, хозяин дома предупредил, что закроет доступ на второй и третий этажи всем, кроме своих детей. На второй — потому что там были лаборатории, а на третий — потому что там были личные комнаты и его прошлое, которое он не готов был делить со всеми присутствующими. Как ни странно, на этот раз даже Ламбо не возмущался.              — Койот, а ты где будешь жить? В своей комнате? — Спросила Елена. — Где тебя искать, в случае чего?              — Если я понадоблюсь — я это почувствую и приду сам. А жить я буду на морской террасе. Крепче спать буду. Короче, чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что вы в гостях. — И он ушёл, исчез в непонятном направлении.              Я зашёл в комнату и решил, не разбирая сумки с вещами, пойти прогуляться. И не то чтобы я не устал за переход от вертолётной площадки до гостеприимного дома, просто и сидеть тоже не хотелось. А вещи… Какой смысл их разбирать, если скоро всё равно собирать?              В общем, я решил подойти поближе к обрыву и посмотреть на океан. Путь, к счастью, не был долог. А вот местечко, которое я приметил, было занято: прислонившись спиной к цветущему у скального обрыва дереву Табебуя — как мне пояснили — уже сидел Секондо Вонгола, глядя куда-то вниз. Сначала я хотел поискать себе другое место, уединённое, но потом решил, что дерево можно подпереть и с двух сторон.              Рикардо меня то ли не сразу заметил, то ли не нашёл, что сказать, но, по крайней мере, он не был против моей компании. А смотрел он, как выяснилось, на младшего брата. Там, внизу, на пляже, у самой кромки воды, низко опустив голову и засунув руки в глубокие карманы, для чего ссутулившись, стоял Мудрец. И в его фигуре читалось только одно: бесконечное, тоскливое одиночество.              Как я и подозревал, ему было, мягко говоря, неприятно возвращаться к воспоминаниям о семье. Но тогда зачем он вернулся?!              — Зачем он вернулся, если ему так… — Неожиданно для себя спросил я вслух тихо. И не менее неожиданно получил ответ:              — Здесь его дом. И как бы больно ни было — это не изменится. А значит, он будет возвращаться сюда по собственному желанию. — То ли мне, то ли себе ответил Рикардо. — Не волнуйся за своего кумира, Джек. Мудрец быстро придёт в себя. Не зря же он притащил сюда с собой вас, детей. Вы не дадите ему предаться своим мрачным мыслишкам. А тоска всё равно будет преследовать его всюду, будь он хоть дома, хоть в других вселенных.              Рикардо не ошибся. Получаса не прошло, как Мудрец по вырубленным в скале ступеням поднялся к дому и посмотрел на нас с Рикардо, своими пронзительными глазами. Несколько минут спустя, Секондо фыркнул:              — Ну да, да, мы моем тебе твои старые косточки, братишка. Но а кого ещё нам обсуждать?! — Леонардо демонстративно фыркнул и отвернулся, скрестив руки на груди. Меня это почему-то позабавило.              Однако вскоре выяснилось, что он поднялся с пляжа, потому что чувствовал приближение Десятого Дона Шимон с окружением и ещё двух женщин, мужчины и подростка, примерно моего возраста. Все были нагружены большими пакетами и сумками, похоже, с продуктами. На шум выбежали все, кто прилетел с нами, но понимали, что происходит, разве что Костик да Рикардо. То ли встреча старых знакомых, то ли ещё что — мне было не понять.              Пакеты новоприбывшие оставили на Розе Ветров и, если Шимон по-хозяйски устроились на пляжных лежаках, которые стояли неподалёку оттуда, то женщины бросились обнимать Мудреца, что-то быстро-быстро лопоча на португальском, так, что даже я не разбирал. И мужчина тоже подошёл к нему, радостно пожимая руку и хлопая по плечу, когда женщины переключились на Костика и… Оливера, сбитого с толку такой встречей. Незнакомцы и на Тришну внимание обратили, но подойти к ней, отчего-то не решились. Наверное, опасность в ней чувствовали, или неловкость от общения. И, по сути, оставался в стороне только странно остолбеневший подросток, который с непонятным мне выражением лица не отрывал взгляда от Мудреца. Он, лишь когда с приветствиями было покончено, и Леонардо обратил внимание на него, сипло и хрипло, будто очень долго ни с кем не разговаривал, выдохнул:              — Наконец-то, ты вернулся, старший брат. — Его голос почему-то всполошил и Шимон, и незнакомых взрослых. Они заохали, снова залопотали.              Я выучил португальский язык после того, как в одном из видео Дети Звёзд обмолвились, что между собой чаще всего общаются именно на этом языке. И знал я португальский, может, хуже, чем итальянский, но точно не хуже, чем английский. Он был моим вторым языком. И всё-таки мой слух выхватывал только отдельные восклицания, вроде: «Надо же, заговорил! Бебел будет счастлива» или «дурной мальчишка, столько лет мучил мать, а, оказывается, мог говорить» и тому подобное. Выходило, что я не ошибся, предположив, что парень долго молчал.              Мудрец смотрел на него долгим взглядом, словно о чём-то размышляя, но всё-таки качнул головой:              — Идём на пляж, поболтаем. — И парень, не задумываясь, пошёл за Леонардо, снова спускавшимся к воде. Женщины и мужчина переглянулись и подхватили часть оставленных пакетов, потащив их куда-то в дом. Шимон в стороне не остались, забрав оставшиеся сумки. Только Босс их остался с нами. У него-то Тришна и спросила не слишком заинтересованно:              — Это кто?              — Младший брат Лукаса…. — Пожал плечами Энма Козато. Но, сообразив, что не все поняли о ком речь, в том числе и я, поправился, поясняя: — Лукас — это имя Эрудита или Источника, или Дьявольского Стрелка, как удобнее. Талис — его младший брат.              — А почему он такой мрачный? — Спросила Елена. Дон Шимон подошёл к нам, к цветущему дереву, и взглянув на о чём-то беседующих Мудреца и парня, ответил:              — Узнав о смерти брата и его друзей, и о том, что чудом выживший лучший друг брата и их подруга с сыном собрались покинуть дом, Талис буквально умолял Койота его с собой забрать. Но тот был непреклонен. И слова не сказал Талису на прощание. Я до сих пор помню, как Талис бежал за ним и Радой, от самой калитки до вертолётной площадки. Он ревел, заливался слезами, умолял. Учитель был глух. Так и улетел, а Талис замкнулся в себе и замолчал, больше ни слова не произнёс с того дня. Сегодня, сейчас, первый раз за семь лет заговорил.              — А почему он вас с собой не взял? — Осторожно, словно опасаясь оскорбить вопросом, подала голос Наги. Энма тяжело вздохнул, усмехаясь:              — Я тогда думал, что ему просто не до детей, ведь нас он тоже оставлял, забирая только Костю. Но совсем недавно, после последнего визита на Сицилию, понял, что нас он должен был оставить, чтобы приучить к самостоятельности. А Талиса он оставил здесь, не взял с собой, не потому что он ему был не нужен, не потому что он бы мешался, не потому что не хотел брать его. Просто по вине учителя погибли два старших брата Талиса, Лукас и Жозе, и у их родителей он остался один. Скандал был страшный, когда учитель принёс дурную весть в их дом. Их отец Леонардо убить пытался, разбивая о его голову табуретку за табуреткой. Об этом тогда вся коммуна судачила. — Энма усмехнулся, будто это было смешно. — И после этого учитель просто не посмел бы забрать у несчастной семьи последнего сына и наследника.              Но Мудрец не скажет Талису, почему его бросил. — После некоторого молчания, снова усмехнулся Шимон. — Нет. Слишком гордый. Да и вообще, чтобы учитель признал, что что-то делал не для себя, а для кого-то — нереально. — Энма обернулся и с искренним весельем на лице скорчил рожу, показывая зубы: — Мы же, АР-Р-Р-Р, тёмные, злые циники и мрази. — Он демонстративно зарычал так, как рычат дети, парадируя тигров. И сделал он это явно намеренно, насмехаясь над учителем. Однако возмутило это, похоже, только меня. Остальные чему-то заулыбались. Я склонил голову к плечу в непонимании, почему так. Но Энма был уже серьёзен, когда продолжил: — Иногда я даже почти верю, что он просто не понимает, скольким людям помог, скольким людям вернул надежду, а то и саму жизнь. Учителю проще считать себя последней мразью, которой нельзя доверять, чем считать себя добряком, который вынужден убивать или давно уже делает это по вредной привычке, а не по необходимости. Он не скажет. — Покачал Дечимо Шимон головой, снова глянув на Мудреца. — К тому же учитель всегда ценил сообразительность. Наверняка ведь не признает Талиса взрослым, пока тот не поймёт, почему он его бросил. А значит, Талис сейчас психанёт и покинет дом, громко хлопнув калиткой так, что мы услышим. Учитель вздохнёт тяжело, и откроет бутылочку своего биттера или чего-нибудь покрепче, сразу ополовинив, после чего сделает вид, что ему всё равно и вообще никакого Талиса не существует. И у него вообще нет никаких проблем, кроме проблематичных нас. — И как-то все, кто прилетел с Мудрецом, сгруппировались у обрыва, чтобы видеть, что там, внизу.              А Шимон, похоже, был прав. Разговор там явно шёл на повышенных тонах. По крайней мере, со стороны подростка, этого Талиса. Он эмоционально размахивал руками, что-то явно кричал, словно пытаясь добиться от Леонардо какой-то реакции. Мы всего этого не слышали из-за шума волн: наверное, начинался прилив. В какой-то момент Талис сплюнул под ноги Мудреца и сделал попытку уйти по лестнице, до которой оставалась пара шагов, но был перехвачен за запястье руки. Леонардо сказал что-то лаконичное, но ёмкое, раз подросток, кажется, окончательно рассвирепев, вырвал руку из захвата и, стремительно взлетев по каменной лестнице, не глядя на нас, проскочил мимо, скрывшись в джунглях. Мудрец поднялся неторопливо, и, некоторое время посмотрев на тропу, ведущую к калитке, тяжело вздохнул, как и предсказывал его ученик, щёлкнул пальцами, чтобы с помощью пламени Тумана призвать бутылку с какой-то выпивкой, наверное, биттером, и надолго к ней присосаться. Он действительно бутылку ополовинил, после чего буркнул:              — А ну и хрен с тобой. Тебе же хуже. — И обратился уже к нам: — Сейчас нам обед приготовят, а то вы поди голодные, а? Небольшой компании я бы и сам приготовил, но вас много, и, в силу возраста, еды вам нужно тоже много. Не сдюжу. Пока готовится еда — можете осмотреться… — Сделал вид, что Талиса не существует, а мы доставляем много хлопот? Ха, забавно!              — Эх, как приятно знать, что в мире есть один человек, который совершенно не меняется. — Довольно и облегчённо рассмеялся Дон Шимон.              — О ком это ты сейчас, Нема? — Живо заинтересовался фразой Мудрец, вопросительно вскидывая брови. Энма мгновенно возмутился:              — Учитель, ну сколько можно тебя просить не называть меня так!              — Я уже не надеюсь, но может, хоть детское прозвище отучит тебя слишком много болтать. — Последние слова Мудрец выделил, видимо, недовольный тем, что нам пояснили особенности его взаимоотношений с младшим братом Эрудита.              — Не слишком ли сурово ты поступил с этим мальчиком, Койот? — Тихо спросила Елена у Леонардо, но вместо него ответил Рикардо:              — Поверьте, Елена, не слишком.              До обеда Мудрец показывал нам карту территории его дома. И о, какое потрясающее это было место! Чего только не было на территории! Джунгли, переходящие в мангровый лес. На высоких деревьях были построены деревянные площадки, которые соединялись канатной системой, мостами, лестницами и другими штуками, на которых можно было славно повеселиться. Настоящее болото. Бурная река, водопад и система пещер. Скалы, с площадками для скалолазания, и подводные рифы, для дайвинга. Помимо морской террасы, на одной из скал, торчащих в море, была беседка, до которой можно было дойти вброд. Неподалёку от неё была система батутов, непонятно каким образом установленных на скалах посреди моря. Туда можно было попасть только на лодке, или «пешком по воде», — не понял, что это значит, если честно. Всяческие приспособы для всех пляжных видов спорта и развлечений, всяческое снаряжение для водных видов спорта и развлечений. Помимо главного дома, был ещё деревянный дом, хотя скорее особняк, на дереве в мангровом лесу. В той же стороне, только в море, были вкопаны непонятные столбы, предназначенные, как мне объяснили, для воздушного футбола, или тренировок на выживание. А ещё там же было несколько разных тарзанок.              Короче, это был рай для подростков!              Правда, обдумывая это, я осознал, что на самом деле, в этом месте всё было создано для тренировок. В видео, которые дали мне надежду, хозяева этого места, чем только не увлекались: и прыгали с парашютов, и занимались дайвингом, исследовали подземные и подводные пещеры, лазали по скалам и… много чем ещё. Для всего этого явно не достаточно было простой подготовки наёмников: они могли заниматься чем угодно и имели для этого все соответствующие навыки. Так что дом себе они создали, судя по всему, такой, чтобы можно было всегда поддерживать себя в идеальной форме.              Но это всё не отменяло того факта, что если нами, детьми Мудрец займётся, то эти несколько недель станут самыми незабываемыми… по крайней мере, в моей жизни. Пока он ничего не обещал и категорически запрещал лезть куда-либо без него. Я понимал: мы неопытные да и вообще неумелые, нам нужен был присмотр для нашей же безопасности. Но понимали это не все. И когда Леонардо сказал, что сам вообще-то вернулся домой по делам, и несколько первых дней его с нами не будет, те, кто не понимали реальной опасности полудиких джунглей, ненадёжных скал и тренажёров, предназначенных для профессионалов, хитро переглядывались. И хорошо, что недолго, потому что стоило только Мудрецу уйти, Рикардо, Наги, Тришна, Елена и Шимон насмешливо предупредили, что глаз с нас не спустят. А если кто-то умудрится слинять из-под надзора — они скажут об этом Мудрецу, и тогда эти личности, пока все будут развлекаться, будут сидеть в комнатах и тоскливо смотреть на улицу из окон. Даже я бы не воспринял их угрозу всерьёз, если бы Секондо не поигрывал огненным шаром в руке, состоящим из настоящего пламени Ярости Неба, которое светило и в его глазах, если бы Наги не материализовала хищно сверкавший сталью острый трезубец, если бы Тришна не подкидывала в руке нож, если бы Елена не улыбалась так приторно-мило, что аж передёргивало от страха, и Шимон тоже не поскупились на демонстрацию сил. Тут уж и Ламбо втянул голову в плечи, понимая, что ему лучше быть послушным ребёнком.              Обед был странным. В Италии так не готовили однозначно. Да и вообще нигде в Европе, или в тех странах, куда меня возил отец, в надежде найти исцеление. Нет, всё было вкусно, и даже очень. Просто… они хоть что-то ели, кроме экзотических фруктов, рыбы и теста из кукурузной муки?! Похоже, что нет, потому что и аперитив, и салаты, и горячее, и закуски, и десерт были именно из этих ингредиентов. Даже чай и тот был фруктовым, но, почему-то, с запахом сушёной рыбы. Или это у меня руки провоняли?!              Кушали мы на воздухе за большим раскладным столом в тени деревьев, в том числе и цветущего, неподалёку от качающейся кровати. Накрывать помогали всей толпой, потому что еды и посуды на такую ораву требовалось много, мы проголодались, а только взрослые этим занимались бы долго. Приятно было есть, чувствуя лёгкий морской бриз на коже и тепло от лучей солнца, проникавших сквозь листву. И всё бы просто замечательно, но был один неприятный осадок, слегка мешавший радоваться жизни. Дело в том, что место во главе стола пустовало: Мудрец сказал, что совсем не голоден, и ему станет дурно, если он будет смотреть, как мы едим, и удалился на качелю, где и покачивался, глядя куда-то за горизонт, пока мы не поели.              А после обеда мы пошли на пляж. Мудрец до самого ужина занимался нами: учил плавать тех, кто не умел. Тем, кто неуверенно держался на воде, он помогал обрести уверенность. А остальных учил с параллельного пляжу ответвления причала нырять в воду рыбкой или бомбочкой. Я был среди последних, так что весело, а главное, несмотря на физическую ограниченность, на равных со всеми соревновался в том, кто, прыгнув в воду бомбочкой, поднимет в воздух больше брызг. Короче мне очень пригодилось, что меня научили плавать, надеясь с помощью воды или дельфинов вернуть мне чувствительности в ноги. Было очень весело. Я никогда в жизни не проводил время ТАК. И о, как же замечательно было чувствовать себя нормальным, обычным мальчишкой! Уже заодно это чувство, которого был лишён на протяжении всей жизни, будучи наследником-инвалидом, я был готов поклясться в верности, не Дону Вонголы, а Бродячему Мудрецу, человеку, который подарил надежду и осуществлял мечты одну за другой…              Вечером мы сидели на Розе Ветров, вокруг костра, на котором Рикардо жарил шашлыки из мяса и фруктов. Леонардо полусидел-полулежал на подушке, опираясь спиной на льва Алариса, вылизывающего себе лапы. Мудрец приобнимал Оливера и Костика, и рассказывал нам самые таинственные и удивительные легенды мира. Все прислушивались к каждому его слову, а он говорил своим глубоким и бархатистым, но хрипловатым голосом, завораживая. Вечером, в темноте постоянный шум, издаваемый дикими обезьянами и попугаями, притих, отчего становилось немного не по себе, ведь я успел к нему привыкнуть. И голос, раздающийся при уютном потрескивании дров в кострище, звучал особенно таинственно и… волшебно. В сказания сразу же хотелось верить, хотелось в них поучаствовать. Я ведь помнил, что Дети Звёзд часто исследовали древние легенды, в поисках подтверждений или опровержений. И мне очень бы хотелось поучаствовать в чём-то подобном, думаю, как и любому нормальному мальчишке. Особенно теперь.              Разошлись спать мы поздно, потому что Мудрец умел говорить без умолку на протяжении многих часов и рассказывать интересно. Я уходил одним из последних, когда сам хозяин дома уже покинул зону Розы Ветров. И уходя, видел на пляже у моря в свете взошедшей луны силуэты человека и большого льва…              И всю ночь мне снились удивительные приключения.              А утро началось с вопля Костика, который нашёл на кухне крышку от большой кастрюли и поварёшку, и со всей дури долбил поварёшкой о крышку. Звук классно бил по башке, заставляя подскочить на постели, раздумывая на тему «где пожар и куда бежать». В те минуты этого засранца я ненавидел искренне и от всей души. Впрочем, не я один был таким.              Выяснилось, что им с Оливером просто скучно было ждать, когда все соберутся на завтрак. Леонардо, Рикардо, Тришна и эти двое уже не спали и, похоже, давно. Древние сидели за столом и пили кофе, явно с каким-то крепким алкогольным напитком. Тришна зевала рядом, не осознавая, что делает это одновременно со львом, который положил голову на стол и с интересом наблюдал за людьми. Позже, когда из мангрового дома выползли Шимон, выяснилось, что хозяева дома никогда не спали дольше четырёх часов, если с их здоровьем всё было нормально, и до этого они не бодрствовали в течение минимум трёх суток без сна. Видимо, эта особенность передалась и их детям, да и им самим передалась от родителей, раз Рикардо и Тришна разделяли такой режим. Я даже немного им позавидовал, ведь за сутки они могли сделать больше всего!              Естественно, что на жалобы и скулёж не выспавшихся, они не обратили никакого внимания. Только Костик похвастался тем, что они уже встретили рассвет, сделали зарядку, вдоволь наплавались в океане и даже немного попрыгали на батутах. И высунул язык, когда Ламбо заныл о том, что тоже хочет на батут.              Завтракали без ранних пташек: они, видимо, нас не дождались. Зато мы наблюдали за тем, как Мудрец собирался по делам. Он, быстро и методично затягивая многочисленные ремешки, надевал на термобельё различные щитки, удивительно тонкий бронежилет. Некоторые из щитков были с ножнами для оружия. Поверх всего этого он надел армейские брюки и свободную чёрную рубашку, из-под которой брони было не видно. А потом ещё долго рассовывал ножи, магазины для пистолетов, различные приспособы по тайным карманам и ножнам в щитках, а ещё по отделениям в обратной стороне ремня, который, как выяснилось, был гораздо толще, чем казался. Ножи метательные, ножи загнутые, короткие и длинные, широкие и тонкие, словно иглы. Непонятное мне оружие, ассоциирующееся у меня с оружием японских нинзя. Запасных магазинов штук десять: и куда они все влезли?! Какие-то малюсенькие склянки в отделениях ремня были засунуты, словно патроны у каких-нибудь техасских рейнджеров. И я подозревал, что в склянках либо альтернативы гранатам, как взрывным, так и слезоточивым, и дымовым, либо яды и кислоты, и, возможно, противоядия и нейтрализаторы к ним. С этими же склянками было и несколько малюсеньких шприцов, большинство из которых были наполненными. Последними он устраивал за ремнём брюк на спине пистолеты, почему-то не пользуясь кобурами, цеплял к ремню свои бусы, а ещё засовывал под бронежилет стандарт каких-то таблеток….              — Будто на войну собрался. — Заметила Елена странным голосом.              — Хуже. — Отозвался тот. — Я иду возвращать свою власть над людьми, которым есть за что меня ненавидеть. Они сами, может, и рады были бы вернуться под моё командование, но их наверняка за прошедшие годы настроили против меня. — Тут он задумался и неуверенно заметил: — Правда, это всего лишь моё предположение, потому что на месте моих конкурентов я бы так и сделал. А преданность толпы — вещь такая непостоянная. — Он фыркнул каким-то своим мыслям и, выпрямившись, потянулся, наклонившись назад, чтобы звонко хрустнуть суставами. Кажется, он собирался уйти, но его остановил Константин. Он, странно сжимая кулаки и, будучи удивительно серьёзным, с упрямой уверенностью на лице произнёс:              — Отец, я хочу посмотреть. — Леонардо к нему обернулся, смерил нечитаемым взглядом и, скептично изогнув брови, уточнил:              — На что? Как меня оскорбляют и пытаются унизить те, кто когда-то клялся в верности? На реки крови, без которых вряд ли обойдётся?              — Нет, я хочу посмотреть, как ты с этим справишься. — Вполне серьёзно парировал Костик без тени издёвки. — О нашем договоре помнишь? — Мудрец некоторое время молчал, словно бы обдумывая. Мне было страшно интересно, о каком договоре шла речь, но это было явно не то, во что посвящали чужаков, пусть даже и друзей.              — Второй этаж, дверь с электронным табло. — Наконец произнёс Леонардо. Костик счастливо взвизгнул, в следующую секунду повиснув на шее у отца. — Как войти — знаешь. Спанер настроит. И… сын, — Мудрец положил ладонь на макушку Костика, слегка растрепав ему лохмы, после чего серьёзно попросил, при этом кинув взгляд на завтракающих нас: — будь благоразумен.              — С тобой приятно иметь дело, отец! — Широко разулыбался мой друг. Леонардо ещё раз предупредил, что его не будет несколько дней и что за домом он продолжает следить, поэтому обязательно узнает, если мы вдруг не будем слушаться старших или станем доставлять им проблемы, после чего с щелчком пальцев просто растворился в воздухе. А мы остались без хозяина.              Константин хитро потирал лапками…              — Что затеял, племянник? — Поинтересовался Секондо.              — А разве не понятно? Посмотреть на отца в деле. — Пожал плечами Константин. — Быть может, какие-то приёмы перенять. — У меня внутри аж всё замерло от предвкушения: я тоже очень хотел посмотреть. Но позволит ли мне Костик?!              Переживал я зря. Мой друг исчез с Оливером на какое-то время. Народ собирался спуститься на пляж и там и провести день, поэтому я шёл в комнату, чтобы переодеться соответствующе, когда меня… похитили, накинув на голову мешок, захватив в захват, зажав рот и поволочив куда-то. Когда мешок с меня сняли, я обнаружил себя на мягком диване в комнате, противоположная дивану стена в которой была фактически девятью большими экранами. Рядом со мной сидели Ромка с Олеськой, Зенг, Наги и Максим, а над нами стояли, скрестив руки на груди, и ухмылялись Костик с Оливером…