Поющий Койот. Перекрёсток Времён

      Да, давненько мы не собирались вот так. Все. Так давненько, что это даже вызывало ностальгию. Нет, видел я всех часто: в штабе появлялись. Но всё же по большей части времени минимум половина где-то шаталась. Но в этот раз, ради отчёта о проделанной работе и разработки дальнейших действий, собрались все:              Эстранео в полном составе вернусь с севера Италии. Конечно, близнецы были в штабе, а остальные частенько мелькали, но и в бывшей резиденции семьи Эстранео постоянно кто-то оставался. Ну и идея о наёмных разведчиках мафии пришлась по душе, ведь услуги информаторов стоили недёшево, а качество предоставляемой ими информации сильно страдала. Так что как у представителей пока свободной ниши в бизнесе, пока робких, но заказов у них была масса. И ведь не отпугивал людей тот факт, что Эстранео сразу предупреждали: против Вонголы они не работают, а вся получаемая ими информация, по требованию Босса главенствующей семьи, передаётся этому самому Боссу. Работы было много.              Варийцы собрались все вместе, а то Скуалло был по уши зарыт в дела Босса Варии, Рассиэль, ставший де факто главой отряда зачистки, когда Бельфегор уступил ему эту должность, оставшись капитаном отряда дознавателей, постоянно торчал на этих самых зачистках, и у его близнеца работы было соответственно много. Да ещё и рейтинг Варии подскочил, из-за чего заказов была масса. Естественно, без раненых не обходилось, так что и отряды поддержки и прикрытия без Луссурия, Изидоро и Франа не обходились. Ну а Вайпер считала прибыль, и ей вообще на весь мир было плевать.              Рагнатела занималась своими делами. Их новенькие подразделения были ещё в процессе завершения создания, так что хлопот им хватало.              Ну а Хранители Вонголы почти задыхались под тяжестью свалившихся на них дел семьи. Правда, сами виноваты: они хотели облегчить жизнь Занзасу, чтобы я смог лучше его подготовить к правлению. Это был и камень в мой огород с их стороны, ведь мне бы они облегчать жизнь так сильно просто не стали бы и во времена, когда у меня с ними были гораздо более тёплые отношения. Сейчас они порядком остыли из-за обид некоторых. Они даже просто общались со мной с подчёркнутым уважением и преклонением, сохраняя дистанцию, идеально соблюдая субординацию. От бывшего панибратства по отношению ко мне не осталось и следа. Парни словно бросали мне эту субординацию в лицо, мол, я же этого и хотел, доволен теперь?!              Смешные.              Но не о том речь. А речь о том, что мы все впервые за некоторое время собрались за одним столом в зале совещаний, чтобы послушать отчёты о проделанной работе. Отчитывались по очереди, и так как мы с Заном поменялись местами — он слушал внимательно, а я по сети резался в какую-то игрушку на планшете, сути которой и не понял. Это детки решили восполнить пробелы в моих знаниях и научить играть во всякого рода подобные игры. Не то чтобы мне было интересно, просто не смог отказать Костику.              И нет, отчёты я всё-таки слушал, но лишь в пол уха. Потому я хорошо расслышал, что очередные конкуренты, потенциальные враги, заинтересовались Латинской Америкой, и они вот-вот должны были подписать сделку, благодаря которой им откроется новый рынок сбыта, а вместе с ним и новые партнёры, и союзники. Это в свою очередь, должно было вывести их на новый, гораздо более высокий уровень, упрочить репутацию, увеличить возможности и силу. Недопустимо!              Информации я не предал должного значения: такие ситуации случались сплошь и рядом. Но Вонголе хватало времени вовремя предпринять меры, чтобы лишить врагов всяких шансов на развитие. Я был уверен, что фактически созданная мною команда, сидящая в конференц-зале, с этим справится. Однако слух из общей мешанины слов и звуков выловил-таки предложение, которое заставило меня резко передумать:              — …В общем, кому-то нужно слетать в Бразилию и договориться о сотрудничестве или припугнуть, чтобы опасались заключать сделки с нашими конкурентами. — Констатировал, отчитавшийся Лучано. Взгляда я не поднял, но корпус планшета в моих руках лопнул от напряжения, вызванного сдавливанием. Этого было достаточно, чтобы привлечь ко мне внимание, и я услышал досадливые выдохи.              Несмотря на мои ожидания, молчание надолго не затянулось. На самом деле оно длилось не больше минуты, пока Занзас размышлял и пока длинно выдыхал:              — Чтож, наверное это Судьба. — Едва слышно пробубнил он себе под нос, прежде чем обратиться ко мне. — Лео, слетай туда ты. — От удивления я поднял взгляд на племянника, на своё Небо: он что, действительно готов был меня отпустить?! — Ты ведь так хотел домой, а? Прихвати детей. Думаю, ты и сам не раз думал о том, чтобы свозить Костика домой?              — Занзас, ты с ума сошёл?! — Сдавленно прошипел Хаято сквозь зубы. Племянник фыркнул, выскальзывая из кителя и закатывая рукава рубашки, будто ему стало резко жарко:              — О, да бросьте, Мусор! Никто из нас ни разу в жизни не был в Южной Америке, кроме Ланчия…              — Так и давайте пошлём его! — Смешно, что они разговаривали в моём присутствии так, будто меня среди них не было или я был уже настолько невменяем, что не осознавал происходящее. Это было бы обидно, если бы я не понимал, что решение зависело только от меня и Занзаса. И именно он предлагал мне исполнить давешнее желание:              — Исключено. — Холодно оборвал он Такеши. — Мусор, вы что, не понимаете, что Южная Америка — континент, подполье которого принадлежит нашему Неугомонному?! — Спрашивал он, почти раздражённо. — Он там, как рыба в воде. Знает все нюансы, всю подноготную. Он может просто запретить заключать сделки с нашими конкурентами, и никто их больше не заключит. Верно, Лео? — Обратился он ко мне, повернувшись лицом, чтобы я видел спокойствие. Неужели и правда смирился? Или взял эмоции под контроль?!              — Не совсем. — Качнул головой я. — Для этого мне нужно напомнить, кому принадлежит власть там. Но это несложно и недолго.              — Вот, а я о чём? — Довольно ухмыльнулся племянник, азартно сверкнув глазами, будто что-то задумал. — Нет, это даже не вопрос. Тут только одно «но», — снова повернувшись ко мне заметил он, спрашивая, — согласен ли ты использовать своё положение, чтобы помочь семье, которую не признаёшь своей?              — Всё, что угодно, лишь бы домой… — Выдохнул я, несколько мгновений спустя, обдумывая, хотел ли я действительно попасть так скоро в Бразилию, штат Сержипи, округ Жапаратуба, в дом, где возможно всё, готов ли был к этому морально?              — Ты же не хотел возвращаться. — Вспомнил Реохей, кажется, колеблющийся в отношении к решению Занзаса. — Энма почти умолял тебя, а ты…              — А теперь хочу. — Твёрдо ответил я. Мысли о доме почти поглотили моё сознание, вызывая пока ещё сдержанную агрессию: как они смели обсуждать, что МНЕ делать?! — Боюсь, знаю, что это будет непросто, но… Только, Занзас, ты понимаешь, что неизменным я оттуда не вернусь?              — Да, Занзас, ты понимаешь, что он вообще может не вернуться, ку-фу-фу?! — Прищурился Алеханд… то есть Мукуро, кажется, насмешливо.              — Вернётся, потому что не закончил здесь дела. — Тут уж и я улыбнулся, под столом ухватившись за коленку Занзаса. Наверное, после всех откровений о моём прошлом, он стал лучше меня понимать, а после того, как я начал натаскивать его до уровня достойного моего преемника, он стал понимать и как я думаю. Конечно, он и раньше мог это понять, но не так просто. Хотя… может, это просто была интуиция. — Нет, не боюсь, Лео. Больше, нет. — Покачал головой он. — То, о чём ты пытаешься предупредить — это ведь неизбежность, верно? Это лишь вопрос времени. — Сам себе кивнул он. — А так ты хотя бы побываешь дома. Ты ведь «страшно соскучился», я помню.              — Тогда возьми с собой кого-нибудь из нас… — Отчего-то хрипло попросил Кёя.              — Дети поедут со мной. — Решил я. А куда же без них? Это ведь я был их нянькой. Не перекладывать же ответственность?! Возьму ещё Рика, Макса, чтоб было с кем пить, ещё приглашу Елену Фортучи, чтоб помогала справляться с детьми, особенно с девочками. И-Пин-то и Олеська мне доверяли и свои женские секретики, а вот Вика, Николетта и Джорджиана — точно нет. Для них я был чужим. И Тришну возьму, потому что хотелось показать дом её сестры. — Хватит этого. — Решил я. — Но дела мои и дела Вонголы — это разные дела. Детей я возьму с условием, что поставлю печать: никому из них не позволю рассказать тайны моего дома кому-либо. Никого из взрослых я попросту не пущу туда. — Предупредил я, опасно.              — Но для безопас… — Вякнул Хаято, тут же проглотив готовые сорваться с языка слова, когда я со всей дури воткнул нож в стол, вогнав его по самую рукоять. Агрессия и нотка безумия легко взяли меня под контроль, ведь Ураган стоял на моём пути к дому:              — Может быть, я стар и слаб, может быть, я безумен и вообще не в своём уме, но я всё ещё Бродячий Мудрец. — Рычал я, гневно. — Даже с теми возможностями, что я имею сейчас — это вы по сравнению со мной слабы и немощны, как младенцы. Я смогу и защитить себя, и отстоять то, что создал когда-то со своей семьёй, а вот если кто-либо из вас хочет попытаться встать между мною и тем, что по праву принадлежит мне — лучше сразу пишите завещание, потому что я вас зарежу самым жестоким и беспощадным образом. — Искренне пообещал я, зная, что не пожалею об этом. Отчего-то мне показалось, что слова мои прозвучали не очень весомо. Потому я добавил, обжигающе-холодно усмехнувшись: — У меня не дрогнула рука, когда я убивал отца и учителя, которому я обязан всем. Не дрогнула, когда я добивал Салаха и Гижияшиквэ, ценнее друзей, ценнее частей которых у меня не было. И тем более рука не дрогнет, когда я решу забрать ваши жизни. — С этими словами я встал и, буркнув, что пойду собираться, вышел из конференц-зала.              Уже в кабинете я остыл. Проанализировал и понял, что зря вспылил, хоть и не жалел об этом.              Однако, неконтролируемые вспышки эмоций — это уже плохой знак.              Было бы неплохо пройти обследование у Сальвадора, чтобы не упустить момент, когда стоило начинать пить лекарства, чтобы замедлить некоторые неприятные последствиями процессы в организме. Но… это не раньше, чем я передам Вонголу Занзасу.              А пока… Пока я включил ноутбук, чтобы посмотреть на происходящее в зале совещаний.              — Мы его так потеряем совсем… — Вздыхал на экране Кёя, явно после бурного спора, прошедшего в конференц-зале, пока я добирался до кабинета и остывал. Хаято, обиженно нахохлившись, сидел вдали ото всех и курил, Мукуро, то есть Алехандро, ради интереса, пытался вытащить из стола нож, оставленный в нём мною. Отчего-то у него не получалось.              — Знаете, как он бы ответил?! — Со смешком спросил Ланчия.              — Нельзя потерять то, что тебе не принадлежало. — Уныло фыркнул Изидоро, одновременно с развеселившимся Скуалло.              — Мы его уже потеряли, Мусор. — Тоже фыркнул Занзас. — И задолго до того, как с ним познакомились. В частности ты, Такеши, потерял его ещё в детстве, когда слушался родителей и не подходил к мальчику-изгою.              — Ты не понимаешь японского менталитета! — Мгновенно вспылил Дождик от замечания. Но ведь Занзас был прав. Если бы мы подружились в детстве… Да я, скорее всего, не стал бы тем, кем стал. И Ямамото это понимал. Он же понимал и другое, то, что этому не суждено было случиться: — Присоединиться к изгою, означает стать изгоем. У меня не было бы перспектив рядом с ним. Я даже в хорошую школу не смог бы попасть! За Тсуну-то Вонгола бы подсуетилась, а меня бы отправили к тем, на ком стояло клеймо будущих уголовников. Нам, японцам, это с пелёнок родители вбивают: не выделяйся, если хочешь прожить хорошую жизнь.              — К сожалению, он прав. — Кивнул Кёя. Похоже, в разговоре самыми заинтересованными были по-прежнему Хранители Вонголы. Но Занзасу это явно надоело. Он смачно хлопнул по столу ладонью и резко высказался:              — Так! Хватит, Мусор. Этот вопрос давно закрыт. Он с нами не останется в любом случае. — При этом он смотрел в глаза Реохею. Дездемона, не разрывая зрительного контакты, кивнул:              — Да. Удержать мы его всё равно не сможем. Вопрос лишь в том, как именно мы расстанемся. Друзьями, когда он будет знать, что в любой момент может свободно сюда прийти, и ему будут очень рады. Или врагами, и он станет брать заказы, в том числе и против семьи, против нас, потому что мы будем для него никем. В таком случае мы будем терять одного за другим из нас, потому что никто из нас не сможет с ним совладать.              — Ему при этом всё равно. — СновСнова вступил Занзас. — У него хватает друзей, которые ему всегда рады, и врагов, которые желают ему лишь одного. Это вопрос для нас: кем мы хотим ему быть. И я свой выбор сделал. — Ну, похоже, за этих двоих волноваться не стоило. Они друг о друге хорошо позаботятся. А за ними двумя присмотрят верные Ланчия и Скуалло, да и все остальные тоже. Вот только вонголята примирятся с мыслью, что меня рядом не будет, и всё.              Разговор я дальше слушать не стал. Вместо этого связавшись с родителями подопечных, спрашивая разрешения свозить оных в Бразилию недели на две. Против не был никто. Только родители Фабио задавали много вопросов. Николь Анри попросила следить за её дочерью тщательнее. Дед Зенга вообще был рад, что я собрался увезти его внука подальше от Китая, пусть и ненадолго. Елена с удовольствием приняла моё приглашение, присоединиться к компании шумных детей. Марио Вигано немного посомневался, но потом решил, что этот вопрос должен решать его сын самостоятельно. Ну а за остальных отвечал я сам.              Дети от предложения слетать, куда бы то ни было, были в абсолютном восторге. Особенно Костик радовался, что увидит дом, который почти не помнил, но по которому так скучал. Да, в этом мы с ним были единодушны. Ламбо я, честно говоря, хотел оставить в Италии. Но это было нечестно по отношению к нему, потому что и И-Пин, и Габриэль, и Доминик летели со мной. На печати запрета разглашения информации они, кстати, согласились легко. Но я солгал. Проснулась чёртова паранойя или я не стал недооценивать детей, но я поставил печати и чтобы они никогда без моего и только моего разрешения не нашли Дом Звёздного Света. Мы, конечно, защитили дом, как могли, и даже нашедший заветную дорогу, упиравшуюся в калиточку в джунглях, и даже преодолевший её, не смог бы найти дом, заплутав, когда дорожка начала бы в его глазах кривиться и исчезать. И бродил бы этот человек, пока не умер от голода или жажды, а его труп быстро бы обглодали дикие звери, чтоб не вонял. Да, хорошие меры предосторожности, но мне хотелось подстраховаться.              Рик на предложение слетать отозвался положительно. Макс внезапно заныл о том, что никуда не полетит, потому что летать боится. Я его даже уговаривать не стал: за меня всё сделали крестники. Тришна никак не отреагировала, впрочем, волновалась всё равно — я чувствовал. Собирались пару дней. Мне-то хватило бы и пары часов, максимум. Но дети — есть дети.              Перед отъездом со мной внезапно напросилась Наги, сразу же согласившись на все печати и самостоятельно предложив мне их на неё понаставить. Своё желание она объяснила жаждой посмотреть на место, которое считали домом аж семеро таких, как я, включая самого меня. Подвоха в её словах я не почувствовал. Была мысль, что Занзас, воспользовавшись знанием о слабых местах интуиции, мог её подослать. Но, чтобы это раскусить, я задал несколько вопросов и сделал вывод: нет, сама пришла. И я позволил присоединиться и ей. В конце концов, она была лично знакома с Радкой и даже нашла с ней общий язык!              Таким образом, я насчитал двадцать человек, не считая меня . Из них шестнадцать детей и подростков, одна девушка, один бородатый ребёнок, женщина и ископаемый динозавр… Два ископаемых динозавра, если считать меня. Компания — улёт. И как я на это подписался?              Перед самым отъездом в аэропорт ко мне в комнату зашёл Занзас и завалился на кровать со словами:              — Хотел бы я тоже видеть твой дом своими глазами.              — Возможно, ещё представится такой шанс. — Пожал плечами я, не оборачиваясь, ведь сам сидел на краю кровати, лицом к окну и шарился в планшете, в поисках дел, о которых стоило предупредить племянника. — Тебе оставить перстни?              — Потом, когда уйдёшь с поста Босса насовсем. — Несколько поразмыслив, ответил Занзас. Я обернулся и вовремя, чтобы заметить выражение грусти на лице, которая, впрочем, исчезла почти сразу, как только я её приметил.              — Не печалься, Небо моё. — Попросил я. — У тебя ещё будет в жизни немало гораздо более веских поводов для этого.              — Ты всё равно останешься самым запоминающимся из этих поводов. — Хмыкнул он и, чуть погодя, добавил: — Вали уже. Ты всё решил, сомнения ни к чему. Машины ждут. Дети ждут. Самолёт ждёт. А ты…              — А я — просто старый маразматик. — Весело заметил я. Занзас скептично хмыкнул:              — Ты просто старый, Мусор. Тебя пора утилизировать и пустить на изготовление чего-нибудь нового.              — Эх, а я-то, наивный, думал, ты меня в музей хочешь сдать. А ты… на утилизацию. — Наигранно обиженно покачал головой я.              — Был бы ты ископаемыми костями — конечно, в музей бы тебя сдал. — Согласился Занзас, весело. — А ты — говорящий труп. Протух весь насквозь. Того и гляди, завоняешь ещё! — Он принюхался, помотал головой, сел, подвинулся ко мне поближе, чтобы обнюхать уже меня и, как только он вдохнул, наверное, аромат моего парфюма, у ключицы, скривился в сильно переигранном омерзении, затыкая себе нос. Мол, я уже воняю. Я ласково улыбнулся, заваливая племянника на свою кровать и прижимаясь к нему всем телом, чтобы мурлыкнуть на ушко:              — Не волнуйся, для тебя мой душок покажется ароматом нектара или амброзии. Ну, как запах говна для мух. — И откатился, чтобы избежать удара по печени. Занзас осмотрел меня с головы до ног и печально-печально вздохнул:              — Значит, придётся тебя бальзамировать, как египетских фараонов.              — То есть, как царя? — Лукаво ухмыльнулся я. Занзас пакостливо сверкнул алыми глазами и отрицательно качнул головой:              — Нет, как мумию. Знаешь, как их бальзамировали? — Задал он риторический вопрос, тут же на него отвечая: — Вынимали все органы, раскладывая по отдельным сосудам в специальную жидкость, чтоб не протухли раньше времени. В нос загоняли специальную палку, которой перемешивали мозги, а потом с помощью специальных приспособлений заставляли мозги вытечь через тот же нос или собирали серое вещество чем-то вроде современных медицинских груш. Остаток мозга растворяли или разлагали кислотами, чтобы ничто не завоняло. Потом пропитывали кожу и мышцы специальным… — Я взмахнул рукой, призывая к молчанию:              — Я понял твою мысль, но пожалуйста, пусть меня просто закатают в банку со спиртом. А органы мои, так и быть, можешь забрать себе. Сердце моё высушенное на полочку поставь, прикроватную. И вытирай пыль с него каждый день! Можешь и целовать, если хочешь. — Милостиво разрешил я. — Мозги можешь съесть. — Тут мысль пришлось пояснять: — Ну, ты же всегда любил это делать — кушать мои мозги. А остальные органы… заморозь. По крайней мере, печень. А то ты ведь наверняка на заспиртованного меня долго не сможешь смотреть и с горя начнёшь пить мой спирт. Печень-то долго не протянет. Тут-то тебе моя и сгодится, всё-таки я же дядя твой… — Я сделал вид, что смахнул несуществующую слезинку, шмыгнул носом и, кое-что вспомнив, оскалился: — И сожалею, но ни в древности, ни сейчас не существует известных технологий, чтобы сохранять ткани человеческого тела в абсолютно первозданном виде, поэтому придётся тебе лишь мечтательно смотреть сквозь стекло и спирт на мои половые органы. Хотя, можешь забираться в мою банку со спиртом иногда, чтобы удовлетворить свою похоть с моим трупом. Или можешь заказать копии моей потрясающей задницы и великолепного члена с яйцами, чтобы, глядя на заспиртованного меня, опять же, удовлетворять свою похоть, некрофил ты мой. — Снова нежно мурлыкнул я. После такой тирады Занзас мог только похлопать глазками и тупо переспросить:              — Почему это некрофил?              — Ну как же? — Театрально удивился я. — Сам же меня трупом назвал. Но если я — труп, а ты продолжаешь меня любить несмотря ни на что, и желать, то, как это можно назвать? Только некрофилией. — Занзас хмыкнул, и мы вдруг оба замерли от осознания, как же давно вот так не препирались… Кажется, несколько лет. И это было… просто здорово. Хотя бы ощущением, будто всё как раньше.              Племянник вытянул руку, провёл ладонью по моей щеке, большим пальцем задевая губы и зарываясь в волосы, и выдохнул с усмешкой:              — Чёрт тебя дери, всегда ведь последнее слово за тобой! Но знаешь, быть некрофилом лучше, чем геем.              — Почему?              — Гордость не так зудит. — Пояснили мне. Я рассмеялся, снова усаживаясь на кровати, чтобы похлопать сочувственно племянника по колену:              — Ты прав, но знаешь, осознав себя некрофилом, ты не перестаёшь быть геем, потому что любишь мужчину, пусть он и почти мёртвый. — Занзас дёрнулся было пнуть меня, но я уже соскочил с кровати и он снова рухнул в подушки, зарываясь в них. — Не скучай, племянник. — Пожелал я, подхватывая рюкзак, хотя он был и ни к чему: дома ведь хватало моих вещей.              — Мусор не даст соскучиться. — Буркнул Занзас. — А вот ты разберись в себе. Хотя бы немного. — Донеслось мне в спину.              — Посмотрим. — Фыркнул я, закрывая дверь за собой.              В аэропорт ехали странной процессией из кучи машин, из которых высовывалась куча детей. Нас даже пару раз пытались остановить, чтобы проверить документы, но шиш, мы игнорировали требования остановиться. А иначе как?! У меня не было письменных доверенностей от родителей на возню с детьми, а оные могли потребоваться. Дурацкий закон, недавно введённый в законодательство Италии, что любой представитель блюстителей порядка, мог потребовать у сопровождающего детей документы, подтверждающие право опеки. Это должны быть документы, подтверждающие, что ты родитель, опекун или доверенное лицо родителей или опекунов. Ввели, потому что, якобы на территории страны ежегодно пропадает слишком много детей, которых никогда не находят. Ну да, детей нищих часто воровали на органы, в бордели или в рабство, от того их и не находили. Но закон — глупость несусветная. Ни один нормальный похититель не стал бы так открыто возиться с похищенными. Ни один нормальный похищенный не сиял бы счастливой мордахой рядом со своим похитителем. Но закон был, так что мои подопечные ещё и веселились, когда обеспокоенные водители Вонголы уходили от погони. А приставали к нам до тех пор, пока мне не надоело, и я не показал одному из преследователей знак, которые хорошо знали блюстители порядка. Знак мафии. И его хватило, чтобы от нас отстали.              Пилоты были предупреждены, но я опять завис с выбором летательного аппарата. С одной стороны, нам бы небольшой самолёт, чтобы иметь возможность приземлиться в ближайшем к дому аэропорту, а с другой — такая свора малолетних спиногрызов точно не усидит на месте весь полёт, а потому им нужно было больше места для манёвра. Сомнений было много, поэтому, плюнув на всё, я попросил выбрать самолёт Рика, а он выбрал варийский. Логично, в общем-то. Как представитель Варии я имел право им пользоваться. Но не это главное. Главное, что повозив на борту много лет независимый отряд убийц, он гарантировал, что переживёт полёт с детьми. Данный самолёт оказался единственным не заправленным, так что пришлось ещё ждать. Дети ныли, я сходил с ума, Рикардо смеялся, Елена пыталась угомонить детей, пилоты под шумок пытались выспросить, откуда у меня столько детей… Я решил сорвать на беднягах нервы и лукаво поинтересовался:              — Вот вы, вроде, мужики семейные. Ну, или, по крайней мере, знаете, что такое семейная жизнь. — Покосился я поочерёдно на одного вдовца и одного разведённого, остальные ведь, и правда, женатыми были. — Так чего же вы задаёте мне глупые вопросы, будто не знаете, откуда берутся дети. Это даже мои дети знают. — Названные захихикали. Кое-кто из них покраснел стыдливо. Некоторые бравые лётчики тоже смутились, но не все. В частности хмурый вариец из техобслуживания отрядного самолёта, не повёлся на провокацию:              — О вас, Дечимо, конечно, много разных слухов ходит. Некоторые даже не совсем бредовые. Но даже наслушавшись их, я сомневаюсь, что все эти дети — ваши.              — Все — мои! — Гордо заявил я. Нервы потихоньку отпускали. — Веришь? — Вариец покачал головой. — Зря, потому что пока я за них несу ответственность, я буду относиться к ним ко всем, как к своим. Кстати, двое из них действительно мои. Ещё трое относительно мои. Ещё несколько имеют ко мне непосредственное отношение. — Подкинул я загадку. Главный пилот Вонголы задорно ухмыльнулся и безошибочно ткнув в Костика, заявил:              — Вот этот — ваш.              — А? С чего вы это взяли?! — Вскинулся сынок.              — А ты смотришь на всех, как твой папаша, с лукавой насмешкой, будто задумал пакость мирового масштаба, и манеры у тебя такие же. — Скрестил руки на груди мой подчинённый.              — Вот я сейчас даже не знаю, то ли повысить тебе зарплату, чтоб молчал в тряпочку, то ли повысить в должности, за внимание к деталям, то ли наоборот урезать зарплату и понизить в звании, ибо нафига мне такие умные подчинённые. — Опасно прищурился я.              — То есть, я угадал, да? — Весело переспросил пилот. Я обиженно надулся и отвернулся. А краем глаз видел, как Костик подошёл к пилоту и пожал ему руку:              — Константин. — Представился он. — Классно вы сейчас папе кайф обломали, а то он бы вам ещё несколько часов по мозгам бы ездил, и мы вообще бы никуда не полетели. — Команда, отвечающая за самолёты, загоготала.              — Вот ты явно не мой сын, а сынок своей мамаши. Весь в неё, лишь бы мне нагадить. — Ядовито отозвался я.              — Будто ты не такой же. Тоже любишь всё настроение изгадить всем, кто на глаза попался. — Ввернул брат, давая Костику «пять». Засмеялись уже все. Я открыл рот от возмущения и обиды, закрыл и прищурился:              — Вот буду развлекаться — вас с собой не возьму. Будете знать, как на меня наезжать. — Буркнул я, и отправился в самолёт. Заправщики как раз заканчивали свою работу.              В самолёте я нагло занял целый диван, разлёгшись на нём лицом к спинке. Всё же я летел домой, и не был уверен, что в предвкушении у меня не прорвутся какие-нибудь эмоции, которые я не пожелаю показывать остальным. Легче было бы выпить снотворного и проспать весь полёт, но я опасался оставлять детей на Рика и Елену. Им их было просто непривычно много, а от Тришны, Макса и Наги вряд ли будет много пользы. И всё равно, пока всё было тихо.              Детки зашли в самолёт тихо и почти не спорили о том, кто куда сядет. Возможно, думали, что я уснул, и не стали будить. И лишь пилот зашёл уточнить, куда мы летим. Я скомандовал:              — Домой. В Бразилию. Штат Сержипи, округ Жапаратуба. В аэропорт Аракажу. — Пилоты тихо скрылись в кабине, самолёт загудел двигателями, вырулил на взлётку и вскоре оторвался от неё.              Я, наконец-то, летел домой!