Девять жизней. Параллели

«Из соседней спальни, полгода назад переоборудованной в детскую, раздался тихий, мурлычащий, но настойчивый плач. Северус проснулся и уже собрался встать, но женская рука, как и многие недели до того, вновь удержала его от ночного вояжа к требующей постоянного внимания маленькой дочурке. - Спи. Я схожу. Через минуту к детскому лепету приплелось кошачье, мягкое мяуканье. А еще через пять голоса представительницы кошачьих смолкли, и Салма вернулась к супругу. - У меня складывается впечатление, что ты вообще никогда не спишь. Мужчина скорее угадал, чем увидел, как по губам женщины зазмеилась ее вечная, загадочная полуулыбка. - Мне не обязательно. Так что впредь можешь отдыхать, не пробуждаясь вовсе. Доброго сна. Однако как раз сон-то у мужчины и пропал. Но в кой-то веки альтернатива провести ночь в лаборатории ни капли не привлекала. Оглядев фигуру женщины, закутанную в полупрозрачную ткань, Северус решил, что ее намерение провести остаток ночи, сидя на подоконнике и глядя в темноту, его совершенно не устраивает. А потому, напустив в голос побольше трагизма, он принялся вдохновенно и проникновенно нести бред в этот мир: - Значит, все эти годы ты злодейски меня обманывала? О, женщина! Каждую ночь я делил с тобой постель, даже не подозревая, что ты... Дьяволица, слегка склонив голову, удивленно взглянула на мужчину, лежащего на кровати и картинно прикрывавшего лицо рукой. А через секунду тень улыбки коснулась пронзительных глаз. - Слежу за тем, как ты храпишь. – Приглашение поюродствовать было принято. - Ты меня раскрыл. На самом деле я осталась на Земле только ради этого. И притворно вздохнула, попутно перемещаясь на свою половину кровати. - Я пригрел на груди змею. О, Мерлин. - Кошку. Снейп преувеличенно горестно прикрыл глаза, предварительно убедившись, что Салма более никуда не собирается и ждет его реплик. И горько прошептал: - Брысь отсюда… В ответ его чувствительно укусили за ухо, напоминая о субординации. - Тебе придется смириться и признать свое поражение. Иначе я расскажу дочери, что ты во сне грызешь подушку. Зельевар, все-таки не сдержавшись, фыркнул. - Уела, сдаюсь. Ты действительно не собираешься спать? - Душа моя, мне не в коей мере не составляет труда следить за собственным ребенком. А уж тем более избавить от хлопот такого не ориентирующегося в демонологии и детях мужчину. Волшебник искренне возмутился, подскочив на кровати. Это было уже слишком. - Я?! В детях?! Да пока ты, шерстяная аномалия, в своей адовой бездне лакала валерьянку, я воспитал несколько поколений безголовых, гормонально-неуравновешенных идиотов! И в последний год, между прочим, таская за собой то ли демона, то ли настырное животное! Тот самый демон тихо засмеялась, а после ответила, продолжая усмехаться: - Вот когда наша дочь станет гормонально-неуравновешенной, или хотя бы сможет разговаривать – можешь воспитывать, сколь твоей душе угодно. А сейчас ей не разговоры нужны, а пища. Или ты изобрел методику кормления грудью… для мужчин? Мастер Зельеварения прикрыл глаза и счел за лучшее промолчать. Он опять попался. Обидно-просто и без каких-либо усилий она заставила бывшего декана Змей выдать заведомо проигрышный довод. Женщина не уставала цеплять его коготками за самое чувствительное место, а именно – профессиональную гордость. И получала искреннее удовольствие от легких побед, основанных на банальной хитрости с ее стороны и необдуманной вспыльчивости - с его. Северус искоса бросил взгляд на темный женский силуэт под боком. И внезапно решил, что ее удовлетворение от маленьких, дурацких словесных баталий стоит того, чтобы каждый раз плевать на бдительность и потребность быть правым в любом споре с Астрономической. Однако, строить из себя оскорбленную невинность ему никто не запрещал, а потому, сложив руки на груди и сжав губы, маг фыркнул и решил очень недовольно спать. Но сон не шел. Даже под ее тихое, довольное мурчание. Северус сдался, зажег свет и со скорбным вздохом взялся за книгу. Однако более двух предложений прочесть не удалось. - Ежели ты решил своей бессонницей составить мне компанию… - тонкая женская кисть, сверкнув в приглушенном свете браслетом, уверенно и неторопливо скрылась под чужой частью одеяла, заставив владельца порывисто вдохнуть – Мы можем заняться чем-нибудь… вместе. Мужчина, смутно ожидавший чего-то подобного и в этот раз, внезапно утратившими твердость руками захлопнул фолиант и погасил свет, окончательно признавая свою капитуляцию, а демон в ту же секунду впилась в его губы. Он пытался дочитать этот том уже второй месяц…» «В кой-то веки Северус Снейп решил сделать себе два существенных подарка на день рождения. Во-первых, он закончил долгосрочный эксперимент, что само по себе радовало. Находясь в одном помещении с суккубом и маленьким ребенком, требовавшим внимания, в принципе удивительно, как он вообще еще мог посещать лабораторию… Во-вторых, он решил как следует выспаться. И ради осуществления данной затеи даже решился мягко и очень корректно выпроводить на некоторое время Салли ночевать в детскую. Ибо рядом с этой женщиной спокойно спать было невозможно. Но мечтам сбыться оказалось не суждено. Еще до рассвета упорное копошение на груди разбудило зельевара. Попытка притвориться мертвым себя не оправдала. - Северус, мы знаем, что ты не спишь. Тяжко вздохнув, не до конца проснувшийся волшебник открыл глаза и страдальчески вопросил: - За что? - И мы тебя любим. Салма мягко улыбалась, чинно сидя на краешке кровати. Маленький котенок, все еще шебуршась по одеялу, мявкнул, подтверждая слова матери. Опершись спиной на подушки, Северус решил помочь дочери, предпочитавшей в свои неполные два большую часть времени пребывать в кошачьей форме, вытащить застрявшие в плотной ткани когти. Довольно урча, ребенок свернулся у него на груди уютным клубочком. - Так чем я все – таки провинилс…кхм… чем обязан столь раннему визиту? - Мы собираемся тебя поздравить. Темный маг удивленно воззрился на такую счастливую этим «мы» женщину. Кошку же распирало от гордости за своего котенка. И именно по этой причине в свое время, а именно полгода назад, он перестал настаивать на том, чтобы девочка находилась в человеческом обличье. Им обеим было так удобней… Так что самопровозглашенный в доме кошачий питомник зельевар мужественно терпел. И, несмотря на временами остро возникавшее желание присоединиться к семейной, пусть и кошачьей, идиллии, анимагии учиться отказывался из принципа. От размышлений отвлекла дочка, неожиданно перекинувшись в человека и вцепившись ручками в шею. Такого подвоха зельевар не ожидал. Но виду, что, по сути, смешной вес ребенка вышиб из него, не ожидавшего перевоплощения, дух, героически не подал. А девочка ласково ткнулась носом в щеку отцу, слегка жмурясь от какого-то своего, детского счастья. Вся решимость устроить невыносимым иногда женщинам отповедь испарилась, и Снейп, преувеличенно-недовольно хмурясь, все же аккуратно и мягко взялся устраивать Шандру на себе поудобней. В конце концов, она большую часть времени находилась в каком-то своем, скорее всего, прекрасном и удивительном, мире, так что ни за что ругать или отчитывать девочку Северус не решался. Окончательно переключив свое внимание на дочку, он вновь начал свой, все эти годы пока что односторонний, диалог с миниатюрной девочкой, умещавшейся в кольце его рук, полностью игнорируя ее мать и безуспешно пытаясь казаться грозным. - Итак, юная леди, с чего вы решили, что вы можете по мне прыгать в половину шестого утра? Неужели подождать хотя бы до завтрака ваша кошачья натура возможности не имела? В ответ ребенок молчаливо ткнулась носиком ему в шею, еще крепче вцепившись маленькими ручками. Это было невыносимо. Против воли волшебник обнял ребенка крепче. И сменил тон на умоляющий. - Чертенок, я спать хочу. Очень. Его маленькая копия в ответ проникновенно взглянула оригиналу в глаза. - Папа. На несколько секунд Снейп онемел. А девочка, смущенно улыбаясь, ждала реакции родителя, который перевел потрясенный взгляд на истинного организатора коллективного утреннего визита. Пояснения Кошки ждать себя не заставили. - Мы заговорили. И заметь! Не «мама». «Папа»! И это вездесущее «мы»… Демон определенно гордилась своим полукровным творением сверх меры. А котенок, с таким упоением и восторгом познававший все, до чего только мог дотянуться, все еще вопросительно взирал на отца-человека, будто спрашивая, имеют ли ее первые слова для него такое же значение, как и для матери. А он в кой-то веки не мог ответить». «С того самого дня, как двухлетняя Шандра произнесла свое первое слово, аккурат в день рождения отца, прошло полгода. Девочка, все еще преимущественно предпочитая пребывать в кошачьей шкуре, возвращаясь все же иногда в человеческий облик, неизменно липла к Северусу с какой-нибудь толстенной книжкой, молчаливо требуя почитать вслух. И он абсолютно всегда соглашался. Просто потому, что, зачастую не слишком разборчивая в выборе чтива, малышка, с упоением слушавшая родителя, повторяла некоторые слова за ним вслух. Лично он льстил себе мыслью, что ей нравится его голос. Но ни разу не смог отказать ей совсем не по этой причине. К тому времени, как ей исполнилось два года, Снейп окончательно смирился с тем, что ничего не понимает в развитии и воспитании маленьких детей, котят, а уж демонов – и подавно. Просто потому, что за год до этого, под ехидные взгляды и смешки искренне развлекавшейся женщины, он пытался научить дочь говорить. Но та, что удивительно, прекрасно понимая все, что ей втолковывают, либо молчала, либо мяукала. Третьего было не дано. Даже, выполняя его неоднократные просьбы при разговоре с ним принимать человеческий облик, она лишь внимательно смотрела на него своими невозможными огромными глазами. Внимательно, но все же – молча. Так что от ее понимания легче не становилось. А дурацкие мысли накрутить ей пушистый хвост или рявкнуть хорошенько, как на того же Поттера, ни разу почему-то не приходили мужчине в голову. В итоге он забросил свои попытки чему-то научить дочь и пытался свыкнуться с мыслью, что, вполне возможно, Шандра вообще никогда не заговорит. Дело было пущено на самотек под попустительство Салмы. И потому-то как раз теперь, не взирая ни на какие обстоятельства и важные, несомненно, дела, по первой же просьбе дочки зельевар забрасывал все, что только можно было забросить, и, забирая книжку из трогательно протянутых ручек, читал. Читал все, что она выбирала, будь это шизофрения Кэролла в картинках или неподъёмный латинский трактат. Иногда к этому импровизированному книжному кружку на двоих присоединялась и сама автор маленького чуда. Молчаливо устраиваясь у ног человека, демон склоняла голову к нему на колени и молча наблюдала своими спокойными, лукавыми глазами за движением тонких бледных губ… И именно теперь Северус все больше убеждался, что жить стоит вот ради таких моментов». « - И что ты здесь забыла, спрашивается? Даже не оборачиваясь, зельевар ощущал чужое присутствие, несмотря на полное отсутствие естественных звуков, сопровождавших любое появление кого-либо в помещении. Отрываться от котла он, так или иначе, не собирался. Дери вас Мерлин, не в этот раз. Мерцающие золотом женские руки обвивали не хуже змей. Мягкое тело прижалось сзади. - Потому что лаборатория – единственное место, куда наша маленькая, не в меру любопытная копия, не сунется. Таааак… руки Салли совершенно беспардонно уверенно спускались к мужским бедрам и теребили застежки мантии. Северус тяжело оперся руками о стол, резко выдохнув. Она почти не оставляла ему шансов. - С чего такая уверенность? - Даже если ты распахнешь дверь настежь, она не зайдет. Ты – единственный, кого Шандра считает нужным слушаться. Мягкая лесть не отменяла того, что разговор ни капли не способствовал тому, чтобы отвлечь суккуба от основного занятия. - Неужто? А мне казалось, что… - волшебник нервно выдохнул, и встрянул головой, сосредотачиваясь, когда острые ногти впились в его бедро и ладонь медленно потекла вверх, мешая формулировать фразу – что она, как ты выразилась, из меня веревки вьет. Разве не так? Снейп резко крутанулся вокруг свой оси, но маневр не сработал, ибо маленькая фигурка тут же прижала его собой к каменной столешнице. Более того, поворот был ошибкой, ибо теперь он смотрел прямо в глаза демонессе. Будто в замедленной сьемке, следил, как она прикусывает полные губы и улыбается, томно прикрывая глаза, а руки уже оплетают затылок, медленно наклоняя его голову вниз. - И однако… - женщина переходит на хриплый шепот за секунды до поцелуя - если ты скажешь ей прыгнуть со скалы – будь уверен, прыгнет. Собрав последние крохи воли и все еще питая слабую надежду закончить работу сегодня, мужчина крепче впился руками в стол и напряг шею, мягко сопротивляясь. - Салма… Взор ночной гостьи наполнился грустью. Почти наверняка фальшивой, но все равно невыносимой для него. А умоляющие нотки в голосе окончательно расставили все точки и определили победителя. - Мне холодно… Без шансов. Совершенно без шансов. Прижимая ее к себе, зельевар старательно пытался игнорировать торжествующую улыбку, которую чертовка даже не старалась прятать. - Стазис!» «- Мы завершили Цикл!!! Салма влетела в комнату и, выполнив немыслимый пируэт, приземлилась на кровати, сейчас сама больше напоминая ребенка, чем дочь, о которой, судя по пресловутому «мы», и шла речь. Неторопливо отложив книгу, Северус дал себе слово, что теперь читать он будет только в библиотеке. Пытаться использовать для этого спальню бесполезно. Пора что-то менять. Хотя в последнее время он приноровился подсовывать нужные ему книги дочери вместо тех, что она желала заставить его ей прочитать, но все же некоторая информация не для детских ушей… - И о чем речь? Будь добра выдать пояснения. Желательно связные и вербальные, без твоих ментальных картинок. Спокойствие собеседника и полное отсутствие желания поддержать ее радость Салма проигнорировала, все так же ярко и заразительно улыбаясь. - Становление, сердце мое. Она больше не дитя. Полукровки, как ты уже, я надеюсь, успел заметить, взрослеют много быстрее людей. Так что… - она вновь выстрелила в него ослепительной улыбкой – мне более нет нужды постоянно быть рядом. Она взрослая. Некоторое время зельевар осознавал. А после резко сел, лихорадочно натягивая халат и собираясь отправится в комнату дочери. - Хочешь сказать, она теперь подросток?! Смех Кошки заставил Мастера зельеварения замереть и подозрительно сощурится. Кажется, судя по лицу дочери пустыни, он только что сморозил глупость. - О, дорогой, вовсе нет. Ни телом, ни душою, ни сердцем. Но ее разум ныне готов понять мой, а инстинкты – явить себя. Мужчина ощутимо напрягся, услышав такое подозрительно размытое пояснение. - «Понять твой»? Поясни-ка, будь так добра к умственно отсталым от твоего вида людям. Заметив, что собеседник начал злится, суккуб пододвинулась к нему и мягко коснулась щеки. - Ей все еще пять, жизнь моя. Ничего не изменилось. Но… теперь она живет по-настоящему. Нет-нет, не смотри на меня так! Живет и сознает все, что происходит в реальности. Разумом, а не чувствами. И да, если ты не заметил, пребывать в образе животного и общаться жестами и образами – не слишком-то разумное поведение. Познавать мир – это прекрасно, но ты даже не представляешь, сколько сил я положила на то, чтобы от эмпатии она перешла к мышлению! И теперь я ей больше не нужна. Я холодная, дорогой. Ей нужен ты. Живой. Теплый. И теперь только от тебя зависит, кем она будет в большей степени – демоном или человеком. Так что прости, но общение со склянками и котелками придется сократить в пользу дочери. Пожалуй, до этого момента Северус не совсем осознавал, что его дочь в чем-то существенно отличается от других детей, полностью полагаясь на Салму. А вот теперь, глядя в ее пытливые глаза, впервые наполнявшиеся сомнением, множившимся с каждой секундой его молчания, понял. И вправду понял. И начал понимать, что девочка, казавшаяся ему всегда до жути хрупкой физически, была еще более хрупка внутри. Однако… он все еще молча склонил голову набок, задумчиво щурясь, хмурясь и не спеша развеивать беспокойство жены по поводу его компетентности в данном вопросе. Она нестабильна. А значит, если воспринимать дочь, как опасный и нестабильный, но драгоценный сложный состав, все становится на свои места. Однако… тепло. Под теплом Салма всегда подразумевала любовь. Никогда не произнося этого эфемерного слова, она давала понять, что именно для нее означает это понятие. Тепло. Достаточно ли его в нем? Над этим стоило поразмыслить. Хотя, если она изначально так радовалась, скорее всего, Салли считала, что да… вынырнув из своих размышлений, Северус насмешливо приподнял бровь. - Ну, тогда не совсем понимаю, что для меня должно измениться. Нужно больше времени уделять Шандре? Так тебе с этого и стоило начать. Меня больше интересует – зельевар откинулся на подушки и скрестил руки на груди – что будешь делать ты? Некоторое время дьяволица сверлила его взглядом. Он прекрасно понимал, что сейчас она, скорее всего, судя по отрешенному виду, изучает его эмоциональный фон. Но в кой-то веки ругаться по этому поводу не стал. Пусть успокоится. Наконец, суккуб шумно выдохнула и вновь ослепительно улыбнулась. - Я? Я, наконец, займусь тем, чему учить нашу дочь появится необходимость лишь через несколько десятилетий. – и впервые за все эти годы хищный оскал и дьявольская зелень, заполнившая склеры, напомнили мужчине, кто перед ним, и заставили напрячься. – охотой. А затем черный песок за доли секунды снесло потусторонним ветром, и мужчина остался в комнате один, внезапно ощутив усталость. Теперь даже сам Бог не знает, когда Салма соизволит вернуться. Снейп широко распахнул глаза. Маленькое озарение внезапно посетило разум. Если Салли так спешно покинула дом, то, Мерлин, сколько же она сдерживала свое животное желание кого-либо разорвать на куски?! Мужчина задумчиво прикусил губу. Сон пропал. Ее браслеты совсем не отменяли того, что в этом доме он был единственной доступной…дичью? Наверное. Что же, следует признать, что ради него, по сути, каждый день совершали небольшой подвиг. И, видит небо, ему и вправду стоило приложить усилия для того, чтобы дочь не пошла жаждой крови в мать…» «Шандра была на удивление самостоятельной почти во всем. Ведомая какими-то неведомыми инстинктами или же тем, что магллы нынче называют «генетической памятью», она очень часто вела себя, как взрослая. Однажды зельевар застал маленькую дочь за приготовлением кофе в джезве. До высоких плит достать ребенок не могла, а потому просто сосредоточенно махала руками. Использование демонической магии для нее в принципе не было проблемой. А вот с наследством отца не складывалось. Однако, Северус надеялся, что если дождаться ее одиннадцатилетия, все разрешится само собой. А сейчас он тихо стоял в дверях и улыбался. Мужчина прекрасно знал, ради кого котенок поднялась не свет ни заря. В отсутствие Кошки единственным потребителем кофе в доме был он». «Девочка сопела у него под боком, а он наконец смог дочитать эту злополучную книгу. Салма не имела физической возможности долго находиться вдали от него, но пропадала максимально часто, отыгрываясь за все года, проведенные взаперти. Что в Аду, что здесь. Он не мешал. Ребенок действительно занимал почти все его время. У Шандры начался тот самый период детской жизни, наполненный «почему?» и «зачем?». И свой интерес она вываливала на отца, безошибочно определив в двух родителях того, который не сможет отбиться. Порой Северус невероятно уставал от этой маленькой, бьющей ключом, жизни. И часто ворчал. Но ни за что не променял бы это время ни на какое другое, совершенно не жалея о том, что почти забросил в последнее время свои занятия. И еще ни разу не выгнал девочку, которая стала в отсутствие матери проситься к нему на ночь. Признаться честно, он и сам ощущал, что без Салмы дом становится…пустым, что ли? Радовало лишь то, что, как бы часто она не исчезала, это никогда не могло длиться долго. И радовалась суккуб возвращению неизмеримо больше, чем отлучкам. Чем женщина занимается вдали от них, Снейп прекрасно представлял, но предпочитал не думать. А вот дочка следы крови на платье матери чуяла, как бы та не чистила одежду…» « - У меня плохое предчувствие. Давай не поедем? Салли уминала уже третью тарелку щербета, задумчиво глядя в окно. В последние недели дочь всерьез увлеклась кухней. Подошла к делу Шандра очень серьезно, обстоятельно и в промышленных масштабах. Съесть все, что девочка готовила, возможным не представлялось, но, будучи пугающе, не по годам развитой в подобных бытовых вопросах, котенок совершенно искренне и по-детски расстраивалась, если ее старания не ценили. На выручку растерянному зельевару пришла Кошка. Вдоволь налюбовавшись его тщетными попытками успокоить Шандру, демон за несколько минут уничтожила все, что та наваяла. Куда все влезало, Снейп и посейчас не мог понять… - Я ей обещал. - Могу исправить. Клянусь Аллахом, запугаю так, что даже и не вспомнит о своей просьбе. Снейп поморщился. Нет уж. - Не обсуждается». *** Он рассеяно изучал свое отражение. Горький излом губ, болезненные глаза… с силой надавив на веки, с шумом выпустил воздух сквозь зубы. Больше никогда. Никогда этого не будет. Он ДОЛЖЕН был к ней прислушаться. Просто обязан. А теперь… Выпрямив плечи, он снова посмотрел в зеркало. И, высушив волосы, решительно направился к двери в комнату Шандры. Этот мир был опасен для нее. И его было необходимо срочно покинуть, пока та вероятность, что показывало ему зачарованное зеркало, не стала правдой. Он остановился у двери, нахмурившись и собираясь с мыслями. Только котенок знала, как вернуться. Точнее… не она. А кровь, хранившая память Салмы. И эту самую память еще нужно было умудриться вытащить. Зельевар решительно постучал. Оказаться в безопасности, в привычном мире, это, конечно, здорово, но для начала было бы неплохо разобраться с тем, что до этого наворотил он же сам. Северус бы с радостью придушил свою непрошибаемую идиотскую параллельную версию, но теперь для этого пришлось бы повеситься… Молчание за дверью беспокоило. Снейп постучал снова. И вновь безрезультатно. Тревога нарастала. - Котенок, если ты сейчас же не откроешь, я снесу эту чертову дверь с петель. Через несколько бесконечно долгих мгновений дверь скрипнула, открываясь. Волшебник выдохнул, входя в темную комнату. Некстати вспомнилось, что нестабильные составы имеют обыкновение взрываться…