Север

      Север проводил хрупкий силуэт пронизывающим взглядом. Мин Юнги - сама чистота. Первооснова невинности. Когда-то Чонгук боготворил его, преклонялся перед непорочностью, не позволял себе и мысли о том дне, когда этот омега заинтересует его как мужчину. Сегодня же Чонгук приложил немало усилий, чтобы не прибить Юнги к стенке и не заставить молить о прощении, выгибаясь от желания, нетерпения и боли. Трепет за каждую унесенную ветром ресничку накрыло всепоглощающей похотью. Чонгук любил Юнги свято. Север же его хочет. Никакого самообмана. Может это и не по плану: но он его получит, утолит голод, вырвет из сладких уст раскаяние и выбросит, если не убьет. Ведь его солнышка больше нет. Мин Юнги его убил.  - Горячий малый.       Не один Чонгук успел разглядеть прелести молодого тела. Рядом, потягивая шампанское, дал волю фантазии глава Сон. - По завершению дела, надо будет добавить его в список трофеев. Научу звереныша манерам.        Чонгук сделал глубокий вдох, затем выдох.  - Только после меня, - прозвучало безразлично, хотя изнутри альфу пожирало синее пламя. - Понимаю, этот омега редкий деликатес. Надменное личико с шикарной попкой. Кому такого не захочется?        Сон оглянулся на партнера и понял, что сболтнул лишнего. Если бы взглядом можно было убить. Больше Сон не проронил ни слова. На родине каждой собаке известно: “Не приведи господь, навлечь на себя гнев Севера”. - Планы меняются. Передай своим: омега и Юнсон нужны мне живыми. - Надеюсь, главная часть договора остается в силе? Я не собираюсь жертвовать ресурсами, если не получу желаемого.  - Можешь не сомневаться.       “Получишь свое сполна”.        Чонгук достал телефон:  - Сейчас.        Счет пошел на секунды. Автоматная очередь на первом этаже - охрана на входе обезврежена. Военные силы, патрулирующие периметр, спешат на защиту Юнсона, прямо в заготовленные силки. Люди Сона встречают их градом из пуль. Оцепление. Двери в зал слетают с петель. В холл врывается полчища солдат с эмблемой востока на лацканах, под командованием Дазая. Снова автоматные раскаты. Несколько особо предприимчивых гостей сбегаются к запасному выходу и, не добежав до двери, падают замертво. Пули прорезают отчаянный визг, взрыв бутылок с коллекционным шампанским и хлюпанье крови под армейскими ботинками.  - Военная полиция на подходе, выстроить заложников! - раздает указания Дазай.       Он, с М-16 наперевес, перешагивает через бездыханные тела, направляется к Чонгуку, отрешенно наблюдающему за адом на земле, им же развернутым. - Чего вылупились? В шеренгу!        Всплески воплей и плача прерываются мольбами о спасении. В ту минуту живые, облаченные в запятнанные кровью шелка, завидовали мертвым. Тридцать уцелевших, среди них: Ким Намджнун, Пак Чимин и Пак Минсо, прибитые коленями к полу, смотрели на бездыханные тела знакомых и покорно ждали своей участи. Однако самого главного трофея среди них не было. - Север! Пак Юнсон ушел! - сообщил Лютик Чонгуку, чей кольт так и остался в кобуре.        Альфа выругался про себя. В очередной раз Мин Юнги вскружил ему голову, отодвинул весь мир на второй план. Стоило отвлечься на мгновение, Юнсона и след простыл.  - Догнать! Он не мог далеко уйти. Возьми границы под наблюдение. Ни одна мышь не проскочит без моего ведома.        Чонгук сжал кулаки до хруста костяшек, прошествовал вдоль ряда заложников. Он знал каждого, за исключением парочки официантов и нескольких омег, новых пассий холостяков высшего света. Север остановился напротив Ким Намджуна, который выглядел спокойнее остальных. - Поздравляю с помолвкой, - с издевкой проговорил он, не обращая внимания на Пак Чимина, прижавшегося к Киму всем телом. - Надеюсь, ты не пожалел о своем выборе?  - Ты не можешь меня убить. Переворот на севере, это одно, но полномасштабную войну с западом тебе не осилить.  - Проверим? - облизнул губу Чонгук. - Интересно, развернет ли твой отец «полномасштабную войну», чтобы похоронить тело сына на родной земле?       Намджун спрятал сомнение за опущенными веками. Отец за ним не придет. Более того, глава Ким без лишних вопросов согласится заключить союз с новоиспеченным главой севера. Такова цена мирного времени. - Я знаю, чего ты хочешь, - подал голос Пак Чимин. Время наделило омегу умением сказать нужные слова в нужный час. - Тебе незачем убивать нас. Мы никак не помешаем твоим планам. Просто позволь нам уйти.  - К сожалению, захват власти - всего лишь первая ступень к достижению моей цели, - насмешливо произнес Чонгук. - Крах твоего отца, вот что принесет мне покой.        Чимин горько усмехнулся:  - Вот увидишь, моя смерть не причинит ему ни капли боли.       Дазай, что все это время наблюдал за обстановкой на площади, подошел к Северу и коротко доложил ситуацию. Чонгук кивнул, пригладил безупречно-черный пиджак и сказал напоследок: - Так или иначе эра правления Пак Юнсона подошла к концу. Военные силы востока только и ждут моего приказа на границе. Жизни всей гнилой верхушки севера у меня в руках. В том числе и ваши. Будет ли это кровавый переворот, который унесет души тысячи солдат или мирная революция за лучшую жизнь - решать вам.        Север прошествовал к балкону, в тени которого ждали сотни напуганных горожан. Омеги прижали плачущих детей к груди. Стоило альфе появиться на виду, площадь замерла. Мертвая тишина куполом накрыла капитолий. Ни взмаха крыла, ни визга тормозов, ни звона монет. В ту минуту решалась судьба целой нации.  - Меня зовут Север! - пронеслось громче раскатов грома. - 10 лет назад, Пак Юнсон убил моего отца во дворе собственного дома и, назвав его предателем, обвинил меня - 17-летнего мальчишку в своем преступлении. Глава Пак сослал меня в тюрьму далеко на востоке, где я отбывал свой срок с клеймом отцеубийцы. Во время заключения, я повидал немало таких же заключенных, которых разлучили с семьями по прихоти Пак Юнсона и его сторонников, - люди стали подбираться ближе, внимали каждому слову. - Я знаю, вам нет дела до несчастного паренька, сосланного на чужбину, но я также знаю, насколько справедлив, горд и угнетен наш народ. Правление Пак Юнсона и его предшественников принесли нашей земле нищету, рабство и смерть. Миллиарды, добытые простыми рабочими на заводах и рудниках набивают карманы губернаторов и генералов.. К чему слова? Посмотрите сами.       На балкон вывели бледного усатого чиновника лет пятидесяти. Жидкие светлые волосы облепили покрытое потом лицо. Север притянул беднягу ближе, поднял запястье политика на всеобщее обозрение:  - Господин Ли простой служитель народа. Он возглавляет антимонопольное агентство при администрации главы. Одни только часы на его запястье могут оплатить годовое обучение детям целого района. Пока ваши мужья, сыновья и братья погибают от рака легких в шахтах, господин Ли собрал себе целый автодром коллекционных равтомобилей, которые, без стеснения, меняет в зависимости от дня недели.        Толпа наконец ожила. Недовольства и проклятия волной окатили площадь.  - Казнить его и дело с концом! - послышалось снизу.        Север поднял ладонь, усмиряя взбудораженную публику.  - Господин Ли, несомненно поплатится за свои преступления. Однако, наказав его одного, север не придет к искуплению. Прямо сейчас, за моей спиной, находится полсотни таких же паразитов, часть которых уже мертва. Иногда, для того, чтобы построить новое, нужно искоренить старое.        Пятерых заложников вывели со стволами у висков. Толпа в неистовстве протянула к мучителям руки. Казалось, стоит одному оступиться и перевалиться через перила, угнетаемый годами народ голыми руками растерзает тело в красную пыль.  - Чонгук, они на подходе, - шепнул другу Хосок. - Не оказывать сопротивления.        Земля под ногами задрожала. Военные обступили площадь со всех сторон. В небе огромными зелеными стрекозами зависло два вертолета. Вихрь лопастей сметал сине-белые флажки и шапки, взмывая их высоко над головами. Альфа в военном мундире обратился к Северу:  - Это террористический акт, отпустите заложников и мы не откроем огонь на поражение!       Чонгук лишь улыбнулся своей правоте.  - Вот еще одно доказательство моих слов. Бравые ребята пришли спасать не сотню невинных жизней, их задача вытащить эту гниль живой. Переговоров не будет. Только знайте, что прямо сейчас ваши действия транслируются на весь север.        При виде камеры командующий посмурнел. Тем не менее, оглаской его не напугать. Альфа поднял кулак, приказывая взять периметр под прицел. За секунду до обстрела, в балконном проеме показался Ким Намджун.  - Стойте! - воскликнул он, обращая взоры на себя. - Меня зовут Ким Намджун, я кровный наследник западного округа. Я провел на севере треть своей жизни и могу сказать, что данный мятеж необходим и неизбежен. Власть сосредоточенная в руках Пак Юнсона, который позорно сбежал, бросив свой народ и семью, привела север к экономическому упадку. Я - представитель запада, глава Сон - лидер востока, а также мой будущий муж - Пак Чимин, кровный наследник севера, призываем вас опустить оружие и дать этой земле право на выбор. В противном случае, события столетней давности повторятся вновь, но в этот раз потерь будет гораздо больше.        Толпа зашлась в неистовом реве: “Долой диктатуру!”, “Мы выбираем север!”, “Главу к ответу!”. Военные недоуменно опустили оружие.  - За тобой должок, - сказал Намджун на выдохе.       Тот день запомнится многим, как победа народа над столетним гнетом, триумф слова над пулей и первый шаг к свободе. Им было невдомек: власть - чума, коварная болезнь, туманящая разум. Нет от нее спасения, сколь ни чисты ваши помыслы. 

***

- Кано, ты пропустил поворот, - сказал Юнги, не отрывая глаз от телефона.       Ответа не последовало.  - Нужно разворачиваться, здоровяк, - вымученно улыбнулся омега.        Снова тишина. Юнги почуял неладное. Кано никогда не прячет глаз.  - Юнги, - в первый раз назвал омегу по имени телохранитель. - Прямо сейчас у капитолия происходит переворот. Скорее всего никого из твоих родных уже нет в живых. Север велел..       Даже голос его переменился: стал бесцветным и равнодушным. Мин с ужасом уловил восточный акцент.  - Север? - переспросил он, отшатнувшись. - Что значит Север велел? Ты все это время..       Он в шоке уставился на фигуру за рулем.  - Поверить не могу, - разочарование в голосе Мина полоснуло телохранителя по живому.       Идиот. Сколько еще он должен пережить, чтобы запомнить раз и навсегда: верить нельзя никому.  - Хочешь сказать Чимин и Минсо, - сдержал истерику Юнги. - Они мертвы?  - Возможно, - односложно ответил великан. - Как видишь, я тоже не особо в курсе. Тебе следует дождаться Севера. Он все объяснит.  - Прекрати этот спектакль. Его имя Чонгук. Куда ты меня везешь?        Кано всегда поражало умение Мина не поддаваться панике. Вот и сейчас омега холодно просчитывал любые возможные сценарии развития событий.  - Увидишь.  - Кано, - последняя попытка достучаться до предателя. - Отец. Он убил его?        Машина погрузилась в тишину. Юнги прижал ладонь к сердцу, которое норовило выпрыгнуть из груди. Неужели он свободен?  - Кано, отвези меня к границе.        Каменная стена и не дрогнула. Кано оберегал Юнги с момента назначение в администрацию. Вместе они прошли столько, сколько не проходят супружеские пары за всю жизнь, тем не менее, сейчас Юнги говорил с ним впервые - Он убьет меня.        «Я видел в его глазах». Снова тишина в ответ. Как ему это все надоело!  - Мог бы и связать, коль везешь на убой, - усмехнулся омега, прикрыв веки. - Я, конечно, слабак, но побороться могу.        Кто знает, может Кано дал омеге последний шанс сбежать. Тем не менее, Юнги ничего не предпринял. Наверное, хотел лично удостовериться, что Пак Юнсон мертв или вновь взглянуть в глаза своему самому главному страху. - Сколько ты у меня на службе? Год? Полтора? - горько улыбнулся Мин. - Помню, как ты пришел ко мне. Совсем дикий. Я подумал: этот либо убьет меня за первым поворотом, либо будет защищать ценой собственной жизни. Что же, не ошибаются только мертвецы.        Тонированный мерседес припарковался у одного из отелей Пака в самом центре города. - Да ты издеваешься, - цокнул омега, не оценивший иронии.        Президентский люкс на последнем этаже «North crown» встретил Юнги сухим безмолвием. Кано передал омегу двум альфам в военной форме.  - Юнги, если я знаю тебя достаточно хорошо, ты не только выйдешь отсюда живым, но сделаешь это с высоко поднятой головой, - сказал телохранитель на прощание.        Омега не удостоил здоровяка и взглядом. Оставшись наедине с собой, он первым делом попытался найти телевизор. Оказалось, в номере его не было, также как и сети или доступа в интернет. Только в ту минуту Юнги осознал - он полностью отрезан от мира. Чонгук, знал: неведение в данной ситуации равносильно пытке. Двери в номер заблокированы. Видимо, чтобы омега не вскружил охране голову.        Юнги остался наедине со своими мыслями. Он не знал, чем закончился переворот, кто остался в живых, сколько было пострадавших и почему ему дали уйти.        Так в абсолютном неведении прошла неделя. Юнги ел, мылся и спал по расписанию. Свет гас ровно в девять, горячую воду включали через день и только на час. Иногда омеге оставляли случайные книги или журналы: сказка о маленьком принце, пособие по игре в шахматы, история древних цивилизаций, где недоставало нескольких страниц. Юнги прочел все по нескольку раз. Большую часть времени омега лежал на полу, уставившись в потолок.        Чонгук появился только в конце следующей недели. Юнги сквозь сон уловил шаги в коридоре и мгновенно разлепил веки. За окном была ясная ночь. Впервые за долгое время, из под душащего смога виднелись росинки звезд.        Юнги пригладил взъерошенные волосы и последовал на звук. Он увидел его не сразу, скорее почувствовал. Сердце омеги заныло. Силуэт у окна, подсвеченный ночью, горой возвышался над городом. Юнги задержал дыхание, но запах.. свежесть лесной грозы выбивала кислород из легких. Он оступился и упал. Безмолвная тень не проронила ни слова, даже не обернулась. Казалось, будучи в одной комнате, они находились в разных мирах.  - Не обязательно встречать меня на коленях.        Низкий голос заставил омегу подобраться. Все его естество вопило об опасности.  - Ты изменился, - только и смог выдавить Юнги.        Чонгук обернулся и засмеялся, оголяя ряд белоснежных зубов. Лицо и руки покрывали незнакомые шрамы, а на запястье красовалась татуировка «Север», означающая, что альфа твердо распрощался с собственным именем. - У меня были свои причины. Ты, мое солнышко, изменился не меньше.        «Солнышко», «солнышко», «солнышко», эхом глушило душу. Когда-то Чонгук говорил это с нежностью. Сейчас эти слова обдавали холодом.  - Это правда, - прошептал Юнги. - У нас обоих были причины.        Он поднялся на ноги и сделал пару шагов к альфе. Омегу манил этот холод. Сила притяжения в их вселенной всегда работала наперекосяк, будто Чонгук был землей, а Юнги опавшим ласточкиным пером: сколько бы его не кружило в воздухе, в конце непременно прибьет на твердь.  - Чонгук.        Альфа замер. - Чонгук, зачем я здесь? - повторил Юнги, не представляя, что делает с альфой собственное имя из его уст. - Чего ты добиваешься, заперев меня?        Чонгук в пару шагов преодолел расстояние между ними. Он сжал подбородок омеги и заставил смотреть глаза в глаза.  - Заруби себе на носу, отныне я - Север.       Юнги оторопел, но не отстранился. Сейчас, в считанных сантиметрах от родного до дрожи лица, он явно видел накопленную в морщинках между бровями усталость и нечто похожее на ярость.  - Что намучился взаперти за пару недель? - процедил Чон, сверля омегу безднами глаз. - По прихоти твоей семейки, я провел так десяток лет. В скалах востока, совсем один. Знаешь, что не давало мне умереть?        Юнги попытался сделать шаг назад. Он был не готов к этой правде, хоть прожил с ней полжизни. Где-то глубоко внутри сломалось что-то большее чем кости. Руки Чона вцепились в плечи, не давали шелохнуться.  - Я знаю.. - Я не умер, потому что думал об этом самом дне, когда ты и твой отец потеряете все, чем так дорожили.  - Прости..       «Не смей оправдываться», повторял омега про себя. - Я заслужил, - судорожно закивал Юнги. - Ты прав. Чтобы ты со мной не сделал. Ты прав.       Чонгук скрыл удивление за презрительным смешком. - Надо же, какой героизм! И как ты думаешь загладить свою вину?       «Теперь, когда ты свободен, мне не страшно и умереть».  - Я сделаю все, - твердо ответил Юнги. - Только скажи..       «Лишь бы облегчить твою боль». Сказав, что Чонгук изменился, Юнги и представить не мог насколько. Следующая фраза стала тому доказательством. - Раздвинешь ножки перед тем, на кого я укажу?        Юнги отшатнулся, как от пощечины. Даже сиреневая луна скорбно спряталась за тучи, припоминая двух юных влюбленных, цепляющихся друг за дружку сквозь решетки небольшого оконца под потолком особняка Паков. В гостиной стало беспросветно и холодно. - Там на праздновании, ты упомянул своего альфу. Значит невинность ты не хранишь, - зло сплюнул Чонгук.       Одна только мысль, что этот омега стонал в чужие губы, привела альфу в состояние плохо скрываемой ярости.  - Ну так что? Будем заглаживать вину?        Омега тихо улыбнулся и, смотря Чонгуку прямо в глаза, сказал:  - Надеюсь, ты об этом не пожалеешь.        Юнги оставил Чонгука одного во власти ночи. Войдя в просторную спальню, омега бесшумно прикрыл дверь, сполз вниз по стене и просидел так до самого утра. Плакать он себе не позволил, зато ломать ногти о собственную кожу, пожалуйста.        За ним пришли через неделю. У двери появился наряд из шелковой рубашки, таких же брюк, косметика и маленькая записка: «В семь». Юнги облачился в темно-синий шелк, приятно холодящий кожу, подкрасил глаза коричневым карандашом, нанес персиковый блеск для губ. Набор из белого золота нитью лег на тонкую шею и запястье. В зеркало он не глядел. Было тошно.        Спустя полчаса, черный Линкольн подвез омегу к лестнице роскошного ресторана. Юнги провели к приватной комнате в глубине коридора. За распахнутой дверью сидели четверо, не считая омег. Чонгук восседал во главе стола с белобрысым мальчиком на коленях.        Мин отвел взгляд от прильнувшего к альфе парня. Рядом примостился Ким Намджун. Он был один и всем своим видом демонстрировал равнодушие. «Жив!», облегченно выдохнул Мин, «Вероятно, Чимин и Минсо тоже не пострадали». На почетном месте гостя, в окружении двух омег сидел, тот кого Юнги знал лишь заочно. Средний сын главы юга - Ким Сокджин, третий в очереди на «престол». Глаза его при виде Мина вспыхнули неподдельным любопытством.  - Вот и он, - сталь в голосе Чона прибила ноги к полу. - Изюминка нашего вечера.        Север подмигнул омеге и указал на Ким Сокджина.  - Солнышко, поприветствуй наших гостей. - Прелесть, - скользнул взглядом по тоненькой фигурке Ким. Он славился истинным ценителем прекрасного, будь то живопись скульптура или красота творений божьих. - Если бы я знал, какой радушный прием ждет меня на севере.       Внутренняя борьба никак не отразилась на лице. Юнги только обворожительно улыбнулся и кивнул в ответ на комплимент. - Глава Пак совершил массу преступлений против человечества, но ни одно из них не идет ни в какое сравнение с сокрытием такой красоты.        Сокджин взял омегу за руку и галантно усадил рядом с собой. Стоило их пальцам соприкоснуться, хозяин вечера осушил бокал виски, а, налив следующий, расправился и с ним. Кто знает, кого он испытывал в тот момент: омегу или самого себя. - Рад знакомству, - обворожительно улыбнулся Юнги. - Наслышан, хотя признаться честно, не ждал личной встречи. - Ваша честность подкупает.  - Юнги не фанат выходов в свет, - подал голос Намджун, хмуро смотря на Чонгука. - Чонгук, это неправильно.. - Солнышко, налей нашему гостю выпить, - процедил Север, сжимая бедро омеги на коленях до синяков.       Напряжение в комнате нарастало с каждым взглядом, брошенным на парня.  - Знаете, господин Ким, ничего не говорит о человеке столько, сколько алкоголь в его бокале, - омега нагрел в пальцах небольшой снифтер на ножке, затем разлил бутылку кальвадоса и протянул коньяк альфе. - Например: Вы - единственный, кто пьет коньяк за этим столом.        Дежурная улыбка Сокджина сменилась искренним любопытсвом.  - Что же это обо мне говорит? - Вы не боитесь быть другим, всегда думаете своей головой. Предпочитаете маленькие ресторанчики на немноголюдном переулке и заказываете разные блюда, потому как пытаетесь избежать постоянства. В Вашем положении это неудивительно. Я и сам ищу неизведанное в любой трещинке, куда достает моя цепь.       Альфа шумно сглотнул.  - Удивительно.       Омега чуть было не поежился под пристальным взглядом полуночных глаз.  - В отличие от вас, те кто пьет выдержанный виски, склонны к самообману, - продолжил Юнги, зная, что его слушают. - Вся их любовь - одно большое притворство. На самом деле, им не нравится черный цвет, а с детства нравится зеленый и пьют крепкий эспрессо они только для вида. Это маска. Доказательство силы. Грустно, не правда ли?        Хосок еле сдержался, чтобы не заржать в голос. Это описание подозрительно подходило человеку, который в данный момент, затаив дыхание, внимал каждому слову. - Вы разгромили нас в пух и прах. Скажите же, что предпочитаете вы? - Шампанское, - не сдержал теплой улыбки Намджун.  - Верно, я пью только шампанское, - рассмеялся омега. - Ведь в жизни итак много огорчений.        Смех его был полон грусти и неведомого очарования. Он увлекал Чонгука в прошлое, заставил альфу поддаться ближе и ненавидеть самого себя за слабость.  - Вы просто прелесть, - гость из далекого юга подлил омеге шампанского. - Рад, что вам понравилось. Все таки это и было моей задачей на сегодняшний вечер. Хотя.. есть еще кое-что.        Чонгук предупреждающе прочистил горло.  - Еще я должен с вами переспать.       В комнате воцарилась неловкая тишина. - Точная формулировка - «раздвинуть ножки». Где вам угодно? Здесь или может поедем ко мне? Из моей темницы в North crown, открывается прекрасный вид на ночной город..       Не успел Юнги договорить, чужие руки выволокли его за дверь и прижали к стене. Омега замолк.  - Наконец, ты показал настоящего себя, - прорычал Чонгук у самых губ. - Надоело играть в невинность? - Ты противоречишь сам себе.        Омега шумно сглотнул. Чон втянул аромат медовых нектарин. Слаще афродизиака во всем мире не сыскать.  - Ты сказал, лечь под него. Я лишь исполняю твою волю!  - А ты и рад. Где твоя хваленая гордость?       Омега попытался вывернуться из стальной хватки. Все тщетно. Чонгук и не думал отпускать.  - Отпусти меня или убей! Может я и заслужил все это, но ты сам себя наказываешь. Я же вижу: тебе самому тошно!        В запале расстояние между ними куда-то пропало. И вот Чонгук хрипло шепчет в паре милиметров от мягких губ: - Кажется, ты так ничего и не понял. Мне плевать, кто будет трахать тебя после меня. Я просто хочу быть первым в очереди.        “В этом и есть наше отличие. Ты меня хочешь, а я люблю”. На душе стало мерзко. Юнги ногтями впился в край рубашки, на выдохе прошептал: - До тебя все никак не дойдет, - голос молоко и мед обволакивал, дурманил. -  Только скажи, я тут же брошусь в пропасть и, воскреснув, прыгну снова. Лишь пожелай, я и яду выпью, и убью ради тебя, чтобы ты хоть капельку этой боли мне отдал. Хочешь меня? Бери. Без слов бери. Сейчас. Только.. ночь коротка. Сможешь ли ты остановиться, Чонгук? Позволишь чужим рукам меня касаться там, где были твои? Скажи. Для меня есть один закон и это - твое слово.       Чонгук завис на персиковых губах. Глубоко внутри он знал ответ. Юнги это понял без слов. Он опустил голову альфе на плечо. Этот маленький жест, полный нежности и покорности, перенес их назад во времени. Всего на доли секунды, они стали школьниками на том самом лестничном пролете, где Чонгук прятал светловолосого мальчишку от всего мира в своих руках. Оба старались не дышать. Они делили тот момент биением одного сердца. Буйным, как это бывает лишь на эшафоте. Гордость и месть разом забылись. Чонгук слышал в прерывистом дыхании океан, россыпь полуночных звезд. Руки сами взлетели, чтобы обвить и притянуть так близко, как это только возможно. Но послышались шаги за дверью. Иллюзия разбилась о реальность. Пальцы альфы так и зависли в воздухе. - Кано отвезет тебя в отель, - на выдохе бросил Чонгук, отстранившись.        Альфа вихрем скрылся за дверью. Рассудок вернулся к нему безжалостно. Мин Юнги - не больше, чем испытание. Проверка намерений, посланная дьяволом, дабы сбить его с пути. И все же отрицать невозможно. Рядом с Мин Юнги существует лишь Мин Юнги. Так было всегда. Ошибка Севера в том, что он решил это проверить.        Угрюмый Чонгук прошел на свое место и кивком подозвал друга.  - Чтобы завтра же его здесь не было. - Послать его на юг? - игриво подмигнул Дазай. - Джин будет писать от счастья, жди его такой подарок под дверью.        Север шутку не оценил, но Хосока это мало волновало.  - Или мы говорим о радикальном решении проблемы? Тут я тебе не помощник! Омеги и дети - прерогатива Кано. - Боже, заткни его хоть на минуту, - закатил глаза Чонгук. - Отправь на рудники и вели не жалеть грязной работы. Проверим, чего стоит его слово.  - Справедливо, - пожал плечами Дазай.        Немного подумав, добавил:  - И семейку его туда же. Пускай посмотрят, как добывается хлеб.        Намджун, что все это время безмолвно слушал, саркастично ухмыльнулся. «Каждый будет испытан тем, что порицал в других». Омеги Пак, например, лишились статуса и материальных благ; а сам Намджун, едва получив желаемое, приземлился прямо на задницу. И теперь вынужден, молча наблюдать, как школьный враг вершит его историю.  - Видал я этих двоих, - голос Дазая сочился искренним сочувствием. - Побойся бога.  - Они годами обчищали мой народ, - процедил Чонгук. Казнь в случае Паков - божье благословение.  - Плевать я хотел на буржуазию. Мне шахтеров жалко.

***

- Хоть одежду бы вернули ублюдки! - в который раз разбушевался Минсо, почесывая шею. - Все зудит. Хлопок не годится для сна, это каждой собаке известно.       Чимин в который раз пожалел, что пережил переворот. Суровые условия содержания политических обвиняемых не шли ни в какое сравнение с круглосуточным общением с Пак Минсо.  - Двадцать один день, шестнадцать часов и пятьдесят восемь минут, - пробормотал омега себе под нос.        Ровно столько времени прошло с момента их ареста. Две узкие кровати и старый обеденный стол, придвинутый к стене (в стульях не было необходимости, так как мизерное пространство позволяло достать до стола, не отрывая задницы от матраца) - вот и все убранство комнатушки-изолятора.       Омега отвернулся к стене и стал вырисовывать воображаемые закорючки на пожелтевшей побелке. Он все ждал, когда за ним придут. Может это будет Юнги. Если он все еще жив, конечно. Хотя тот скорее придет на публичную казнь, чтобы лично кинуть в Паков камень. Может Намджун? Пусть у них все складывалось не очень и все же больше у Чимина никого нет. Да, наверное Намджун.        И действительно, Ким прибыл за омегами к утру следующего дня. Минсо в машине не переставал ныть ни на минуту, а Чимин только разглядывал профиль альфы за рулем. «Все таки пришел». Пусть мужчина не проронил ни слова и старался не смотреть в глаза, зато вернулся и забрал. Омеги решили, их везут на запад, в безопасность, иначе бы их уже прилюдно казнили на площади у капитолия вместе с несколькими приближенными Юнсона.       Дорога пролегала через город и дальше в степь и скалистые горы, пики которых покрывали белоснежные скатерти снега. Чимин по-детски прильнул к раме, увидев небольшое, поросшее морозными разводами озерцо. Омега редко бывал за пределами Холмов. Папа говорил, там небезопасно.  - Эти выродки еще ответят. Юнсон ведь не пойман, я знаю. Мне проболтался один офицер, - трещал Минсо на заднем сидении. - Он вернется с армией, вот увидите. Вернется и закончит начатое. А ведь когда-то мой муж пожалел пули для ублюдка Чона. Посмотрите, что из этого вышло…       Чимину хотелось встряхнуть папу, сказать: «Оглянись! Замолкни хоть на секунду и посмотри вокруг!». Озеро напомнило омеге о море, а море о Юнги. «Знаешь, говорят, ранним утром дельфины подплывают совсем близко к берегу. Я обязательно покажу тебе.» За прежние 10 лет Чимин почти не вспоминал те слова, но за последний месяц - почти каждый день. - Намджун, скажи, Юнги.. он.., - запинаясь, начал Чимин.       Тирада Минсо стала беспокоить не больше белого шума или надоедливого воскресного ведущего на радио. Намджун, подумав, ответил:  - С ним все в порядке. Он ждет вас там, куда мы едем.        Ким был серьезнее, чем обычно. На мужественно красивое лицо ложились слепящие солнечные лучи и тени от деревьев. Чимин знал его достаточно долго, чтобы предположить: Намджуна что-то беспокоит. - Почему нас пощадили? - спросил Чимин, заведомо зная ответ. - Это ведь ты? Что ты пообещал ему взамен? - Тебя что-то не устраивает?       Голос альфы пробирал холодом, но и Чимин не из пугливых.  - Я должен знать. Когда вернется отец.. - Твой отец не вернется, - резануло по вискам. - Он сбежал. Бросил вас, чтобы не вызвать подозрений. Как прежде уже не будет.  - Откуда тебе знать? - прошипел омега вразрез новой реальности. - Мы годами молили бога, чтобы он исчез. Отец всегда возвращается. Он бессмертен, понятно? Меня он не тронет, но вот ты. Тебе стоит подумать, как объяснить неверность и возможно отец и тебя пощадит. А пока мы отсидимся на западе.        Намджун оставил пламенную речь без ответа. Остальной путь протекал в абсолютной тишине. Минсо мысленно перебирал список шмоток, несомненно необходимых в светском рауте запада и перечень имен отбросов, предавших его мужа и север. Неизвестно, что доставляло ему большее удовольствие. Вскоре, утомленный однообразием пейзажа и монотонностью постукивания дождя о крышу автомобиля омега погрузился в себя. Ким молча смотрел на дорогу, а Чимин на него.        Через пару часов машина въехала в небольшой лагерь у холма под горой. Чимин непонимающе огляделся вокруг. Неподалеку черной бездной зиял вход в шахты, а люди вокруг суетились, словно муравьи перед зимовкой.  - Приехали, - объявил Намджун и покинул автомобиль, разминая спину.        Омега растерянно захлопал глазками. - Смешно. Поехали отсюда, я хочу попасть на запад дотемна! - прокричал парень в открытое окно. Выходить он не спешил.       Альфа прикусил губу, сдерживая смех. Озадаченный Чимин выглядел почти мило.  - Я не говорил, что мы едем на запад!        Рот омеги открывался и закрывался за неимением слов. К Намджуну подошел худощавый бета лет тридцати пяти. Морщины вокруг рта и между бровей выдавали строгий нрав, хоть при виде Кима он расплылся в улыбке и крепко пожал руку. Омеге потребовалось доли секунды, чтобы сообразить - Чон Чонгук сдал их в рабство! Конечно, поэтому их и не убили - это слишком просто! - Сука! - прошипел Чимин, перепрыгивая на водительское сидение. - Только через мой труп.       Омега давил на кнопку запуска двигателя. Увы, чуда не произошло. Мотор молчал, а Намджун, насмешливо крутил в руках заветный ключ:  - Не это ищешь? Тащи сюда задницу или тебя выволокут вон те красавчики.       Рабочие, чьи лица запеклись под солнцем, а в руки въелась сажа, оторвали глаза от алюминиевых чашек с белесой жижей напоминающей кашу. В поисках поддержки омега оглянулся на папу, тот сладко посапывал на заднем сидении. - Еще раз пожалуешься на чуткий сон.. - зажмурился Чимин, отбивая лоб об руль.        Итак, омеге предстояло сделать выбор: выйти достойно, с высоко поднятой головой или замутить скандал века, с участием слез, мата и рукоприкладства.        Спустя пятнадцать минут растрепанный Чимин, выплевывая клок рабочей формы и цепляясь за талию Намджуна, крыл отборным матом Кима, Чон Чонгука, пятерых трудяг, не сладивших с двумя хрупкими омегами, их семьи и потомков до седьмого колена. Вскоре парень сменил брань на милость: - Я - кровный наследник севера! Помогите мне и я отплачу Вам в десятки, нет, в сотни раз больше чем он!       Руки в черную пыль безжалостно отнимали омегу от Кима.  - Намджун, мы ведь помолвлены! Что скажут люди? Останови это сейчас. Я прощу тебя, обещаю!       Ким остановил рабочих взмахом руки.  - Наш брак - вынужденная мера. Теперь в нем нет никакой необходимости. Надеюсь здесь ты научишься ценить тяжелый труд и простых людей, дорогой. Наслаждайся. Сказав это, альфа сел в машину и умчался прочь, оставляя Чимина и сонного Пак Минсо глотать пыль из под колес.       Бета строго оглядел новичков с ног до головы: - Этого на сортировку, - кивнул на младшего. - Этого на кухню, - указал на Минсо. - Меня зовут инженер Хон, я.. как это по вашему? Ответственный за безопасность. Вам покажут ваши спальные и рабочие места. Слушайте и вникайте, раз свалились на мою голову. Отлынивать не позволю.  - Отвратительно, - выплюнул Минсо, завидев грязь под ногтями инженера. - Я здесь не останусь. Где ближайший отель?       Рабочие дружно загоготали в голос.  - Ближайший отель, дорогуша, в трех часах езды. Вперед. Вас никто не держит.  - Не попадитесь шакалам на глаза. Брачный сезон как никак!       Решительность Минсо заметно поубавилась. - За мной, Ваше величество, - махнул рукой крупный альфа, вытирая глаза от слез. - Ваша опочивальня вон там, у сральни.       Омега наградил мужчину уничижительным взглядом и поплелся следом. Через несколько минут лагерь огласил истошный вопль.  - Это он от счастья, - заверил Хон, ведя Чимина по лагерю. - Это склад, тут хранится пустая порода.        С крыши деревянного ангара летели пласты сухой черепицы и гнилых досок, одна из которых приземлилась в метре от головы омеги.  - Промазал! - послышалось сверху вперемешку с противным хрюканьем, напоминающим смех.        Чимин испуганно прижался к Хону.  - Как видишь, вам тут не рады, - надменно проговорил инженер. - Дальше лаборатории, но туда вам вход воспрещен. Не хватало нам тут отравления химикатами.        Лаборатории - громко сказано, два глиняных домика оцеплены колючей проволокой. Чимин долго всматривался в небольшие окна, в поисках опасных химикатов, на случай, если Намджун заявится снова.  - Живей! - нетерпеливо одернул Хон. - Некогда мне тут с тобой возиться.        Они прошли дальше, ко входу в шахты. Подземщики вывозили черные бруски на двухколесных телегах в горку у входа, затем возвращались обратно за новой партией. Грузчики собирали уголь в грузовики. Чимин закашлялся пылью.  - Пошли, покажу, где ты будешь рвать спину.       Новичка повели в шатры неподалеку. Внутри столб черной пыли, выжигающий глаза вперемешку с гомоном голосов и треском породы привел омегу в состояние истерики. Участь быть съеденным шакалами больше не навевала страх.  - Принимайте новенького! - объявил Хон.       Десять потных омег устремили взгляды на хрупкого паренька с покрасневшими глазами.  - Да вы издеваетесь! - послышалось за спинами.        Из глубины шатра показалось родное лицо Юнги, перепачканное в саже. Омега, поправляя косынку, вышел вперед.  - Какого черта он здесь делает? Хон, верни обратно, пока он коньки не отбросил.  - Это приказ, - тоном не терпящим возражений ответил Хон. - К черту приказы, - процедил Юнги. - Он ничего тяжелее ложки в жизни не поднимал. Ему. здесь. не место.        Всего на секунду Чимину показалось, что его оберегают. Совсем как раньше. В детстве Юнги носил его учебники в школе и прятал от отца в шкафу с одеждой. То время уже не вернуть.  - Все лучше чем казнь, - отрезал бета, скрываясь за юбкой шатра.  - Дайте мне связаться с Чонгуком! - крикнул Юнги вслед. Затем обращаясь к Чимину: - Женишок твой где?        Пак зло усмехнулся: - Он нас сюда и притащил. Скотина. Пусть только отец вернется.. - Нас? - перебил Юнги. - Ты не один?        Чимин стал с интересом разглядывать носы ботинок.  - Ну, я и.. - Блять!  - .. папа.       Юнги почти никогда не ругался матом. Однако в существующих обстоятельствах это было неизбежно, как гром после молнии. Три дня назад, оказавшись в привычной реальности вдали от политических интриг и осуждающих глаз полуночного цвета, Юнги наконец ел со спокойной душой. Он трудился с утра до ночи, терпел насмешливые тычки пальцами и похабные приставания шахтеров, но был свободен. В конце концов омега убедил себя, что это и есть его путь к искуплению. Однако, Чонгуку было мало. Он прекрасно знал: Чимин и Минсо - олицетворение всего наихудшего в жизни Мина. Тем не менее он, опустив Юнги в колодец, подселил туда паразитов из прошлой жизни. “Браво, Чонгук, очень тонко!”.   - Ясно, - вдох, выдох. - Я решу эту проблему, а пока.. Держитесь от меня подальше.        Внутри Пака снова что-то оборвалось. Неужели он надеялся на счастливое воссоединение? Может думал, Юнги будет рад видеть знакомое лицо в хаосе, ставшем их жизнью. В этом мире нет места чуду. Сколько бы Чимин не протягивал к брату руки, как прежде не будет никогда.        Пак пристроился в углу и натянул брошенные ему перчатки. Он неумело следовал указаниям старшего омеги, который отнесся к парню с неким пониманием и старался не смотреть в сторону Юнги. Глаза щипало сажей и слезами. Чимин опустил голову, старался не всхлипывать. “Это пыль”, убеждал самого себя, а в глубине души понимал - разочарование.        День неуклонно стремился к концу. Шума в лагере прибавилось. Отовсюду доносились смех и болтовня. Чимин, погруженный в собственные мысли, вздрогнул стоило кому-то коснуться плеча.  - Работа не волк, - весело подмигнул омега с добрыми глазами. - Ужинать пора.  Чимин отрицательно покачал головой.  - Не унывай, всем тягостно в первый день. Утром будешь как новенький. Твоя койка в четвертом шатре справа.       Омега прошел в указанном направлении. Койка представляла собой спальный мешок в ряду из пяти таких же. Всего десять. Чимин наскоро натянул холщевую пижаму и нырнул в мешок. Шатер отапливался небольшим обогревателем в углу. Холод пробирал до самых косточек, до треска зубов. Парень погрузился в темноту, сжавшись в клубочек и не заметил, брошенного поверх тяжелого одеяла среди ночи.