Север

      Через десять лет после оглашения приговора       На проселочной дороге под Тремя Холмами жемчужный порше 911 рвал ночь рыком мотора в семьсот лошадиных сил. Автомобиль держал трассу свирепо и точно, поблескивая под светом фонарей, и вновь призраком скрывался в темноте уснувшего шоссе. За километр до финиша спорткар поравнялся с BMW цвета оранжевого пламени и почти до самого конца шел вплотную, нос к носу. Обгон дался бы легко: гонщик из противника мягко говоря никудышный, но водитель порше не мог оторвать глаз от пчелы. Он, отгоняя нетерпение, впился в руль ногтями и выжал газ в пол. Порше финишировал на доли секунды раньше. Парень, облаченный в черное, нетерпеливо покинул автомобиль и направился к сопернику. Лицо его прикрывала плотная маска.   - Выметайся, - бросил он, открыв перед проигравшим дверь.       Альфа оторопел, но из машины вышел.  - Стоп, ты забираешь ее сейчас? А как мне выбираться из этой глуши? - Не мои проблемы, - победитель сел в машину, прошелся дрожащими пальцами по приборной панели. - Уговор был - я тебя раскатываю и машина моя. Я тебя раскатал, машина моя. Ключи, - протянул руку из окна.        Растерянный альфа без лишних слов вложил связку в протянутую ладонь. Пчела, взревев, сорвалась с места, обдавая бедолагу облаком пыли и унижения.  - Нашел, - прошептал Юнги, глупо улыбаясь.        Год поисков и пчела, та самая пчела, вновь увозила его от проблем. Юнги готов поспорить, спустя 10 долгих лет, кожаный салон все еще пахнет лесным дождем в грозу. Сердце омеги сжалось в комок.  - Он жив, это главное, - сказал он еле слышно.       Юнги знает, что жив. Каждые пару месяцев приходит небольшой конверт из востока с черно-белой фотографией человека, считающего его предателем. Таков уговор. Юнги живет жизнью, которую ненавидит; рядом с людьми, которых ненавидит; возвращается с работы, которую ненавидит; в дом, который ненавидит. Все ради смазанного снимка с камеры наблюдения с датой и временем в углу, который позже убирается в потайной ящик под грудой документов в шкафу.        Омега припарковал пчелу в гараже, скинул телохранителю локацию порше, брошенного на трассе, и прошел в дом. В столовой на него устремились три пары глаз. Отец необъятной тенью нависал над столом из темного дерева, накрытым с нарочитой скромностью: тарелки с мясным рагу и овощами, зеленый салат и четыре стакана воды. Юнги молча присел на свое место подальше от главы.  - Ты опоздал, - не глядя на часы, констатировал Юнсон. - Прошу прощения, - усмехнулся омега. - Я и забыл, как меня здесь ждут.        Пак Минсо возмущенно ахнул. Времени прошло немало и лицо омеги воздушным шаром вздулось после многочисленных инъекций и подтяжек.  - Он неисправим, сколько бы я не учил его манерам. Зато Чимини в высшем свете нет равных. Как поживает Намджун, милый? Почему он не присоединится к нам?       Пак Чимин, улыбнувшись одними губами, ответил:  - У Намджуна дела на западе. Он непременно поужинает с нами в следующий раз.  - Ох, ну конечно, конечно, он очень занят. Дорогой, Вы видели, что твориться на западе? Люди вышли на улицы, не понимаю, чего они хотят.. - Свободы выбора, - перебил Юнги. - Они хотят правок в конституцию. Но Вам не о чем переживать: их разгонят раньше, чем станет хоть немного интересно. Мирные демонстрации долго не живут. - Старый тюфяк Ким совсем распустил свой народ, - неодобрительно покачал головой глава Пак. - Дай животному палец. Я предупреждал его не плакать об откусанной руке. - Отец, Вы ведь поможете, если станет совсем плохо? - Чимин выдавил легкую улыбку.        Пак Юнсон и Юнги оба усмехнулись, почти одновременно.  - Твоя привязанность хоть и претит мне, но я понимаю, других прелестей кроме смазливого личика в тебе нет, а значит и другого пути к вершине. Не хмурься, ты знаешь, что я прав.       Чимин пропустил колкость мимо ушей и принялся ковырять листья салата с двойным усердием. Затем глава обратился к Юнги: - На приеме ожидается глава востока. Не знаю, что задумал этот идиот, но он притащит с собой своего нового протеже. Ни одному из моих осведомителей ничего о нем неизвестно. Завтра к утру у меня должна быть полная информация: откуда он, кто его покровители и на что он способен.        Юнги коротко кивнул. - Новости с рудников? - Я прикрыл рты журналистам и семьям пострадавших. Они не заговорят, - бесстрастно ответил Мин. - До следующего происшествия.        Пак Юнсон окатил приемного сына ледяным взглядом. Последние десять лет не оставили на лице главы видимых признаков старения, может только еще больше ожесточились глаза, а черную смоль волос тронула редкая седина.  - Говори прямо.       Юнги невозмутимо отпил из бокала.  - Знаешь, за те деньги, которые я вывалил за их молчание, можно было улучшить систему безопасности на месторождении или провести полную ревизию условий труда. Так для разнообразия. Может это привнесло бы легкий флер.. порядка. Но тебе ведь лучше знать, отец. - Ревизия условий труда? Это остановит производство. Ты готов лишить север средств, получаемых от подобных предприятий? Выкинь эту идеалистическую дурь из головы. Докладывай по существу.       Омега поднес ко рту салфетку, скрывая накопившуюся усталость минувшего дня. - Доход от производства превысил план на 12 процентов, финансирование боевых сил увеличено, при этом, уровень бедности населения сократился. По официальным данным, - усмехнулся Юнги. - Или мы говорим о другой статистике? За этот год было заложено три новые капсулы под пятизвездочные отели и казино, два из которых по документам принадлежат твоему секретарю и водителю. Национализированные предприятия находятся в аварийном состоянии, а уровень образования упал с 40 до 34 процентов. А теперь, если Вы не возражаете, господин глава, я удаляюсь в администрацию, где всю ночь буду подчищать последствия Вашего гениального закона о налоговой неприкосновенности имущества представителей власти. Доброй ночи.       Юнги покинул комнату под возмущенный вздох Пак Минсо.  - Как Вы ему это позволяете? Он совершенно ни во что Вас не ставит! - Я не спрашивал твоего мнения, - процедил Юнсон, не отводя взгляда от двери, где только что скрылся его приемный сын. - Чимин тоже закончил университет! Он с удовольствием возьмет на себя управление администрацией. Зачем приплетать сюда чужих?  - Отец, Вы можете довериться мне. К чему грузить все на Юнги? - одарил родителя ангельской улыбкой Чимин. - Я почту за честь оказаться полезным для севера.       Омегам было невдомек: Юнсон их давно не слушает. Он задумчиво сверлил взглядом стул, на котором еще полминуты назад сидел его взбалмошный сын. Прощальный рев двигателя во дворе и в столовой стало мертвенно тихо и холодно. Минсо и Чимин ждали, что глава по старому обычаю вспыхнет или вовсе, молча, уйдет, но Юнсон, прищурившись, ответил:  - Совсем скоро все встанет на свои места.       Довольный Минсо многозначительно посмотрел на сына. Действительно, ждать оставалось совсем недолго. 

***

      Юнги вошел в свой кабинет, датчики движения которого тут же уловили присутствие омеги и просторную комнату с рабочим столом у панорамного окна озарил теплый приглушенный свет. Он опустился в широкое кресло и прикрыл глаза ладонями. Сердце с самого утра не давало покоя: билось часто-часто или совсем замирало, прислушиваясь к собственному выломанному ритму. Омега пошарил в ящиках в поисках успокоительного. Ни таблеточки. Давненько его не мучила аритмия.  - Господин Мин, Вам нехорошо? - вырвал из мыслей низкий голос телохранителя.        Омега, не открывая глаз, покачал головой.  - Вы уверены? Я отправлю людей за врачом. - Нет, - отрезал Мин, поглядев на охранника.       Громила устало почесал затылок. - Господин Мин, я вынужден просить Вас больше не покидать поле моего зрения. Сегодняшний инцидент может повториться и если вдруг меня не окажется рядом.. - Сегодняшний инцидент, - усмехнулся Юнги. - Не смеши меня.        Покушения на приемного сына главы Пака давно стали обыденностью. В отличие от отца, редко нисходящего до простых смертных, Юнги большую часть времени проводил на передовой, сглаживая углы между правительством и гражданами, состоящими в красной точке риска. Врал Юнги теперь отменно. Бог знает сколько бунтов он уже подавил красноречием и пустыми обещаниями, щедро смазанными пожертвованиями, словно бутерброд маслом. Сей “инцидент” был не любопытнее любого другого, с которыми омеге приходилось иметь дело.        На уранобывающем предприятии обвалилась шахта. Спасатели не успели расчистить завал. Трое рабочих погребены заживо. Спецтехники у администрации предприятия не оказалось, также как и протокола спасения в чрезвычайных ситуациях. Юнги выехал на место происшествия, где собрались сотни гражданских из близлежащих поселений. Альфы от мала до велика голыми руками разгребали обломки, чтобы вернуть родным хотя бы тела. Чтобы было что хоронить. Немного поодаль развернули небольшой лагерь, где омеги раздавали еду и одеяла.       Юнги увидел семьи погибших почти сразу. Траур на лицах детей сменял страх перед будущим в глазах вдовцов. Сцена всегда одна, меняются лишь персонажи. Стоило машине с государственными номерами подъехать ближе, люди кинулись на Мина с криком и кулаками. Юнги сделал глубокий вдох и вопреки просьбе начальника охраны оставаться внутри до оцепления местности, покинул бронированный автомобиль. Он под мольбы и проклятья, держа спину прямо, прошествовал к супругам погибших. Охрана, разогнав любопытных, взяла подгорок в черную цепь, оберегая Мина от лишних глаз.  - Примите мои искренние соболезнования, - сказал Юнги, глядя омегам в глаза.       Ответом послужил обессиленный кивок одного из пострадавших. Остальные двое все также смотрели сквозь него.  - От лица главы Пака и администрации хотим заверить, что это трагедия станет уроком не только для руководства предприятия, но и для севера в целом.        Снова тишина. Юнги кивнул телохранителю позади себя и тот вручил омегам по небольшой черной сумке с эмблемой администрации на ручках.  - Вы не одни в своем горе. Примите это в качестве помощи, хоть деньгам не облегчить боль от потери.. - Да что ты о себе возомнил? - прервал заученную речь омега, что все это время, молча, наблюдал поодаль. - За кого ты нас принимаешь? Думаешь деньгами закрыть нам рты? Верни мне мужа, верни моего Наына, верни моим детям отца, бесчувственная тварь!       Омега стал вырываться из рук охраны, протянул скрюченные грязные руки к Юнги.  - Отпустите, - приказал Мин ледяным тоном. Телохранители переглянулись. - Не расслышали приказа? Оставьте его.        Юнги взял омегу под локоть и вывел за палатку, подальше от лишних глаз.  - Сколько у тебя детей? - спросил он, закуривая сигарету.        Перемена в его настроении окатила мужчину ледяной водой.  - Я видел как минимум троих. Прижались к тебе, как котята, дрожат от страха. Так сколько?  - Четверо. Один дома с дедушкой, - настороженно ответил омега. - Зачем ты.. - Знаешь с кем им всегда будет лучше? - Мин жадно затянулся и выдохнул в воздух густое облако дыма. - С тобой.       Уголки его губ опустились под весом прошлого. В тот момент в нем говорил сирота. - Ты им нужен. Эти деньги всего лишь помогут вернуть им детство. Поплачь сегодня, поплачь на похоронах, поплачь еще неделю после, но потом встань и иди, сделай вид, что ничего не произошло и друзьям своим передай. Потому что сегодня пришел я, а завтра придут другие и вот им уже плевать, сколько у тебя детей. Они оставят их круглыми сиротами и я уже ничего не смогу для тебя сделать. Так что возьми себя в руки, забудь о гордости и прекрати вести себя, как будто у этих малышей есть кто-то кроме тебя.        Омега закрыл рот ладонью. Перекошенное болью и страхом лицо - лицо человека, чья прежняя жизнь осталась под завалами дало волю слезам. Плечи вдовца подрагивали в рыданиях.  - Что это за жизнь такая? Что за жизнь? - прошептал он, не сдерживая слез. - Скажи, когда все изменится? Я не надеюсь на себя и детей, но внуки, хотя бы они, увидят ли они другую жизнь?       Юнги поднял глаза к поросшему белой ватой небу.  - Отправь их в школу, старших в университет. Там должно хватить, если нет, я дам еще.        Сказав это, омега потушил сигарету и, развернувшись, скрылся из виду, оставляя мужчину смотреть ему вслед.        Юнги вынырнул из воспоминаний и, прочистив горло, обратился к стоящему у дверей телохранителю: - В гараже стоит старенький BMW. Я хочу, чтобы его привели в порядок. Ничего не меняйте, просто.. просто надо, чтобы она выглядела, как десять лет назад.  - Понял, - кивнул массивный альфа с повязкой на глазу. - Передам ребятам.  - Не нужно никому об этом знать, Кано.        Юнги посмотрел на великана с непривычной грустью в глазах.  - Особенно отцу.        Телохранитель без лишних слов вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. За это Юнги и сделал его главой своей охраны. Кано никогда не спрашивал лишнего, делал все молча и быстро, а главное не подчинялся его отцу. Зато каждое слово Юнги ловил на лету.  - Ну что же, приступим, - вздохнул омега подтягивая ближе стопку газет восточной хроники за последние три месяца. - Что ты за фрукт такой, господин протеже?        Спустя несколько часов поисков перед вымотанным омегой лежал один единственный лист с фотографией нового любимчика восточного главы. Вернее смазанным снимком со спины. Если бы изображение было четче, в черном пятне на запястье можно было бы прочесть выведенное прописными буквами. “Север”. 

***

- Невежливо заставлять будущего мужа ждать, - донесся хриплый голосок из ванной номера в пятизвездочном отеле.        Омега в белом халате вошел в гостиную. Капельки воды стекали с каштановых волос на шею и дальше по груди, скрываясь в полах махровой ткани.  - Не торопи события.        Альфа с трудом отвел глаза от мокрых дорожек на бледной коже, которые так и просили ловить губами каждую по очереди. Чимин, хищно улыбнувшись, подошел ближе. Достаточно близко, чтобы свести с ума ароматом распустившейся лилии и чистой кожи, но все же оставил пару сантиметров, чтобы не потерять контроль над собой.  - О чем ты хотел поговорить? Ты сказал, это важно, - поспешил перейти к делу Намджун. - К чему спешка?       Чимин провел ладонями по крепкой груди, не отрывая томного взгляда от губ мужчины, скинул с плеч дорогой пиджак. За окном ливнем клокотал ноябрь, а в номере стояла жара: такая тягучая, что у альфы мигом пересохло в горле. - Ты устал, - прошептал Чимин, обжигая кожу дыханием. - Так напряжен. Хочешь.. я помогу?       Омега коснулся губами ключицы легонько, почти незаметно. Оставил невесомый отпечаток на шее, за ухом, до щеки и остановился в миллиметре от уголка губ, наслаждаясь своей властью над суровым альфой. Ладонь его легла на бедро и медленно заскользила выше и выше, пока.. - Кем ты себя возомнил?       Намджун, глаза которого загорелись холодом, сомкнул руки на тонкой шее и стал сжимать, остервенело стирать превосходство с лица омеги.  - Отвечай, - гневно процедил альфа. - С чего ты взял, что можешь играть со мной в свои блядские игры?  - Я.. отпусти.., - прохрипел Чимин, пытаясь сделать хоть глоточек воздуха. - Запомни раз и навсегда: я не твой очередной любовник и под ножки к тебе не лягу, сколько бы ты не крутил передо мной своей шикарной задницей. Понятно?       Чимин вонзил ногти в пальцы альфы. Слезы брызнули из глаз. - Отвечай! - Понял..       В конце концов Ким разомкнул руки и омега, схватившись за горло и громко закашлявшись, осел на пол.  - Я спрашиваю в последний раз, какого черта ты выдернул меня посреди ночи с другого конца города? Говори.  - Скоро состоится прием, - сказал Чимин через силу. - По случаю столетия становления севера.  - Это мне итак известно.        Омега поспешил продолжить: - Отец за ужином дал понять, что он не против нашего брака. Думаю, тогда он и объявит своего преемника.  - С чего ты взял, что это можешь быть ты?       Чимин посмотрел на мужчину с такой болью, что Намджуну на мгновение стало не по себе.  - Нет, я недостаточно хорош для него, - тихо сказал омега и глаза его вдруг вспыхнули. - Зато ты.. Подумай сам: ты - альфа, у тебя безупречная репутация и сколько бы отец не ругал методы правления твоей семьи, но объединение севера и запада - сделает нас непобедимыми.        Намджун задумался.  - Поверь, возможности лучше не представится.  - Пак никогда не допустит, чтобы его землей правил альфа с другой фамилией.  - Ты можешь взять мою. После свадьбы.  - Просишь меня на тебе жениться? - усмехнулся альфа. - Все из-за Юнги, ведь так? Ты в лепешку расшибешься, лишь бы его превзойти. - Я всего лишь пытаюсь выжить, - оскалился Чимин. - Хочешь верь, хочешь нет: он - чудовище, пострашнее моего отца. А теперь, если ты закончил трусить, проваливай. Можешь сообщить свой ответ завтра не позднее ночи. 

***

      Стояла ночь. В подведенных черным карандашом глазах отражались языки красного пламени, охватившие жаром людную улицу под кроной небоскреба в самом центре Трех Холмов. Случайные прохожие прикрыли рты ладонями и спешили отбежать от горящего свечой ягуара с именными номерными знаками. Издалека послышался вой сирен. Хаос, охвативший проспект, не тронул лишь омегу в черном пальто в пол, завороженно глядящего в самое пекло.  - Господин, прибыла пожарная служба! Вам необходимо отойти на безопасное расстояние, - офицер полиции потряс парня за плечи. Тот лишь кивнул, но глаз не отвел.  - Красота, - произнес он, как под гипнозом.  - Ким Тэхён! Сукин сын! Это ты сделал! Арестуйте его! - послышался истеричный возглас за спиной. - Моя малышка! Бетси!       Тэхён не потрудился обернуться. Такой красоты он еще не встречал. Офицер недоверчиво покосился на омегу:  - Ваших рук дело?  - Он же отбитый на всю голову! Только поглядите на него, он даже не отпирается! - продолжал шуметь потерпевший. - По самому больному ударил дрянь.       Блюститель закона смачно выругался. Надежда на тихое дежурство горело в компании новенькой иномарки прямо на его глазах. В начале следующего часа Ким Тэхён, сложив ногу на ногу, изящно восседал на скамье следователя в центральном подразделении полиции. - В последний раз спрашиваю, это Вы подожгли автомобиль своего парня? - стуча головой о стол, заваленный грудой бумаг, простонал следователь.  - В последний раз отвечаю - не парень он мне больше, - улыбнувшись, ответил омега. - Понимаете, офицер, этот человек глубоко болен. У него острая форма недержания полового органа в штанах. Говорят, это неизлечимо.        Пара бездомных за решеткой обезьянника с сочувствием посмотрели на альфу.  - Такой молодой. Во беда, - покачал головой седоусый старик.  - Повторяю, тот омега сам на меня набросился! - Мой милый, когда до тебя дойдет? Ты не биркин, чтобы на тебя бросаться, - благодушно пропел Тэхён, доставая из сумочки пачку Dunhill.       Следователь не успел возмутиться наглости Кима, как тот протянул ему сигарету со словами:  - Прошу. Хотя я тут не надолго.  - Я уже три года как бросил, - пробурчал офицер, заводя сигарету за ухо. - Это на вашей совести. Итак, Ким Тэхён, Вам грозит судебное разбирательство по статьям поджог, порча личного имущества, хулиганство и..       Двери участка распахнулись, впуская в отделение эффектного омегу в окружении охраны. “Мин Юнги”, раздавались перешептывания то тут, то там.  - Это ж сын нашего главы! - открыл рот бездомный. - Чего ему здесь надобно? - Сколько тебя можно ждать? - развел руки омега при виде смеющегося Тэхёна.  - Сколько? - обратился Ким к следователю. - От года до двух лет лишения сво.. - Вот. От года до двух лет лишения свободы, - пожал плечами омега.  - Нет, столько времени у меня нет.       Юнги хмуро глянул на часы. Двадцать минут до следующей встречи. - Жертва? - прошелся глазами по присутствующим. - Ты? - кивнул на насупившегося альфу. - Кано, золотко, угости нашего друга кофе с печенькой, пока мы тут поболтаем.  - Прошу, - указал на выход громила.       Следователь проводил бедолагу виноватым взглядом и приготовился объяснять руководителю администрации и по совместительству приемному сыну главы севера, за какие заслуги Киму грозит статья. Однако омеги не обращали на него никакого внимания. Ни подкупа, ни претензий, ни угроз. Участок будто превратился в уютное кафе-мороженное, где старые друзья непринужденно делились накопившимся за долгое время порознь.  - Вхожу я значит к нему в офис, а там секретарь на этом олене скачет. Без экипировки. - Ну так олень, это ты, получается, - хихикнул Юнги, за что незамедлительно получил злобный взгляд медвежонка. - Я одного не понимаю, где ты бензин взял посреди улицы? - Тот кто ищет всегда найдет, - сообщил Тэ, гордо вскинув подбородок. - Слил немного у своего водителя. Ты бы видел, как горело. Все таки есть в огне какая-то непостижимая прелесть..  - Романтик ты однако. Хорошо, хоть этого бедняги в машине не было. Ты же проверил, прежде чем поджигать?        Тэхён по привычке отвел глаза в сторону. Врать он не умел с детства. - Тэ?  - Скажем так, я почувствовал, что его там нет. - Ну и чудненько, - хлопнул в ладоши Юнги. - И где тот застенчивый очкарик, который хомячил бутерброды в библиотеке?  - Там же, где его зануда-друг, мечтающий сбежать из севера к морю.       Омега осекся, заметив, как глаза друга наполняются каторжной тяжестью.  - Юнги, прости, - сказал он тихо. - Я не хотел, вспоминать. От него все еще нет вестей?        Юнги, улыбнувшись, покачал головой.  - Срок заключения истек и больше мне о нем ни-че-го неизвестно. Даже отцовской разведке.. Я просто хочу верить, что он где-то там на востоке начал жить по-новой.       Глаза Тэхёна просияли. Он взял друга за руку и бодро воскликнул: - Ты же понимаешь, что это значит? Ты свободен! Можешь сбежать в любой момент. - Нет, рисковать нельзя, - отрезал Юнги. - Мне никогда не загладить своей вины, Тэ. В каком бы аду я ни жил, ему там в тысячу раз хуже.  - Ты просто наказываешь себя.       Тэхён отвернулся. Прошло десять лет. Десять долгих лет, а Юнги все глубже утопал в бездонном океане вины, вбирал в себя ее всю без остатка, менялся под ее течением и не позволял себя спасти. Теперь он совсем другой. Север изменил их обоих.  - Итак у меня осталось десять минут до встречи, где там твой Иуда? Кано!       Телохранитель показался в дверях участка, таща еле плетущегося изменщика за шкирку.  - Знаешь, как бы мне не нравилось болтать в полицейском участке, давай в следующий раз все же доедем до ресторана, - сказал Юнги, обняв друга на прощание. - А ты, - обратился он к напустившему в штаны альфе, тихонько прошептав на ушко:  - И хоть велик соблазн по сразу двум идти дорогам. Нельзя одной колодой карт играть и с дьяволом и с Богом.        Альфа пискнул и, упав на колени, принялся извиняться перед Тэхёном и округлившим глаза следователем.  - Что это было? - спросил Кано уже в машине. - Без понятия. Иногда я несу полный бред, а у этих отморозков крышу сносит. Работает, как часы.

***

- Не нравится мне здесь. Ты когда-нибудь видел, чтобы деревья росли против солнца? - поежился Чен, выглядывая из окна машины.  - Да я любым деревьям рад. Главное, что не горы, чтоб их черти драли, - ответил брат. - Долго там еще?       В середине ноября, когда закат на востоке золотил черепичные крыши невысоких домов, север гнал непрошенных гостей свистом ветра и небом, укрытым серым шерстяным одеялом.   - Минут двадцать и будем на месте. Север велел ждать у входа и не высовываться.  Что-то мне неспокойно. Вдруг беда, а мы не поспеем? - Думать - дело Севера и академика, а мы с тобой следуем плану и надеемся на лучшее.       Рони в который раз глянул на деревянный ящик на заднем сидении. Он вел аккуратно и плавно, объезжал даже самые неглубокие ямки, потому как в коробках, под слоем душистых нектарин ждала своего часа сама революция.       Тем временем на другом конце города: - Каково это вернуться домой после стольких лет?       Дазай словно возник из ниоткуда. Альфа в черном классическом костюме с непривычки оттянул ворот белоснежной рубашки и, остановившись за спиной Севера, окинул взглядом роскошный двухэтажный особняк на вершине холма. На лице Чонгука не дрогнул ни один мускул. Как-будто это не он провел в этом доме детство и юность, самые счастливые годы своей жизни.  - Сколько они за него просят? - Немало, но я уже договорился. Слушай, не проще было бы поселиться где-нибудь в центре? Ну знаешь, там где нет призраков прошлого? - предложил Дазай, заранее зная ответ.  - Это мой дом. И мои призраки.       Север остановил взгляд на детском трехколесном велосипеде на идеально ровном газоне.  - Передайте, чтобы освободили к завтрашнему вечеру. Терпеть не могу отели.        Дазай согласно кивнул. Подушки в гостиницах слишком мягкие и чистые. Хосоку приходилось спать на полу, чтобы хоть немного вздремнуть.   - Ты уверен, что готов с ним встретиться? - Я десять лет ждал этого момента. Как думаешь, я готов? - взглянул на друга Чонгук. - Север ничуть не изменился: бедность и разруха соседствует с роскошью и лицемерием. Тем лучше. Это место уже не спасти. Иногда, чтобы исцелить мир, нужно сравнять его с землей.  - Временами ты пугаешь даже меня, - усмехнулся Дазай. - А что насчет мальчишки? Уверен, что не передумаешь? Вы все таки..       Чонгук сразу понял, о ком речь.  - Он всего лишь часть сломанного механизма, не более. Никому не позволю встать на моем пути. - Надеюсь, это правда, - задумчиво проговорил Хосок. - Ребята верят, что ты придешь к желаемому любыми путями. Я верю. Но я не хочу терять брата в погоне за целью.       Позади сгустились черные тучи. Грянул гром, затем сверкнула молния. Чонгук все также, молча, смотрел на дом, где когда-то был действительно счастлив. Хосок принял это за недобрый знак. Может, если бы они остановились в тот момент. Просто уехали прочь, послали к черту месть и справедливость. Кто знает, как все вышло бы тогда.        На площади у капитолия было не протолкнуться. Национальный гимн сменял гул толпы, крики детей, сигналы автомобилей. Северяне кто с благоговением, кто с презрением поглядывали, не показался ли мундир главы на выступе резного балкона для торжественной поздравительной речи. Всюду сновали причесанные ребятишки с сине-белыми флажками, норовя сбить с ног случайных зевак.        Между тем в торжественном зале капитолия, украшенном портретами покойных глав севера и картинами с хронологией столетней истории округа, время шло совсем по иному. Политики и крупные бизнесмены неспешно прогуливались от знакомого к знакомому, говорили негромко, в основном о делах. Омеги нарядами демонстрировали патриотизм мужей. Только белое и синее. Зато драгоценные камни на шеях, пальцах и запястьях восполнили отсутствие красок сполна. Поднимая бокалы с коллекционным шампанским, соревновались в красноречии пузатые магнаты и сухие чиновники высшего звена. Будто тем, кто вознесет главу Пака изощреннее, полагается вечная, беззаботная жизнь.       Зал огласил звон ножа о хрусталь бокала. Все мигом обернулись и притихли. Пак Юнсон с шампанским в одной руке и неизменной тростью в другой объявил:  - В этот знаменательный день, мы празднуем величие и непреоборимость Севера! Целый век тому назад, мой предок пришел на разрушенную войной землю и назвал эту землю нашим домом. Все считали его безумцем, - оскалился Юнсон. - Мол, посмотри вокруг, тут не выжить и собаке. Шли годы, тот безумец выстроил на месте руин деревни. Следующий безумец воздвиг на их месте города. Сменилось три поколения и взгляните - на руинах прошлого выстроена целая нация. Непобедимая и гордая!        Зал заполнили аплодисменты и восхищенные возгласы.  - Но величие не дается даром, - продолжил Пак. - Мы платим за него высокую цену: очищаем наши ряды от дурной крови, предательства, слабовольности. Каждый день боремся с клеветой и неверностью, - вокруг повисло напряженное молчание. - Но не будем о плохом. Я горд сообщить, что мой горячо любимый сын дал мне еще один повод для радости.        Чимин, ярко улыбаясь, вышел вперед. Намджун выступил из толпы и встал рядом.  - Отныне север и запад связывает нечто большее чем экономический и политический союз. Два округа породнят их дети. Прошу не скупиться на поздравления.        Пропустив выкрики с пожеланиями мимо ушей, омега смотрел лишь на отца, ждал, что тот продолжит, ведь главного он так и не сказал. Рука Намджуна с силой стиснула тонкие пальцы. На одном из них поблескивало кольцо с брилиантом, подобранное не по размеру. Альфа нагнулся к самому уху и прошептал отнюдь не нежно: - Улыбайся, милый, ты только что продал душу.       Глава Пак словно намеренно терзал сына ожиданием. Он нарочито медленно, дождавшись полной тишины, похлопал будущего зятя по спине и заявил: - Я уже не молод. Последние годы я часто думал о том, кто достоин нести бремя главы севера после меня? чьи плечи выдержать столь тяжкий груз? - сердце Чимина остановилось. Пак Минсо заранее наполнил свой бокал почти до краев. - Итак, сегодня я объявлю своего преемника! Будущего главу севера! Это произойдет в моей официальной речи к народу.       Чимин выругался про себя. Ладно, он ждал десять лет, потерпит еще полчаса. Не страшно. Намджун тут же отпустил его ладонь и скрылся в толпе. - Глава Пак, должен признаться, ты отличный оратор, - подошел к Юнсону невысокий мужчина с едва различимым восточным акцентом.  - Глава Сон, очень рад, - сухо поприветствовал Пак. - Нам не часто приходилось встречаться по хорошему поводу. - Не будем ворошить прошлое.       Под прошлым мужчина подразумевал, холодную войну длиною в столетие.  - Интересная вещь - перемирие, - поправил очки Сон. - Двое альф на горе трупов, павших в залпе вражды, вынуждены жать друг другу руки.  - Любопытнее может быть факт, что и война, и перемирие вызваны жадностью.       Сон уставился куда-то позади визави и развел руки в приветственном жесте. - Вот и он. Тот, о ком я так часто тебе говорил.       Юнсон обернулся. К парочке неспешной походкой приближался молодой мужчина, каждое движение которого магнитом притягивало взгляды гостей. Юнсон узнал его издалека. Широкий, твердый шаг, надменное выражение лица, горящие идеей глаза. Чон Чонгук не шел, его несли земля и холод. Также, как когда-то Донгона - его старого друга, похороненного в безымянной могиле на краю леса.  - Глава Пак, хочу представить человека, который за короткое время завоевал звание друга нации и мое личное доверие. Север.       Глаза Юнсона зажглись недобрым огнем. Два года назад разведка сообщила, что Чон младший был убит при попытке побега. Главе пришлось изрядно постараться, чтобы держать Юнги в неведении. - Как твое настоящее имя? - проигнорировав Сона обратился к дерзкому мальчишке из прошлого Юнсон.  - Север. Так меня прозвали, когда я родился во второй раз.       Юнсон сканировал Чонгука на малейшее проявление слабости: легкое подрагивания пальцев, трепет ресниц, сбившееся дыхание. Ничего. Чон смотрел прямо в глаза, а когда ему надоело, стал разглядывать знакомую лакированную трость, последнее, что касалось его отца до пули. “Склони голову”, прозвучал молчаливый приказ. Зверь внутри оскалился, обнажив кровавый ряд клыков. Морду тянуло вниз, но не так как раньше. Чонгук еле заметно ухмыльнулся и без труда вскинул подбородок. Он провел десять лет в ожидании этой встречи, когда они будут на равных. Отныне никто и никогда не заставит его склонить голову. Впервые за долгие годы зверь Юнсона встретился с неповиновением.  - Глава Пак, не передать словами, как я ждал нашей встречи, - прозвучало, как минус пятьдесят на Арктическом полюсе.        Юнсон и бровью не повел.  - Не могу сказать того же. Вы напоминаете мне моего старого друга.        «Ты вспомнишь его не раз. Прямо перед самой смертью, стоя на коленях, будешь рвать на себе волосы, вопя его имя».  - Бывает даже близкие друзья прячут пулю за объятиями. - Я никогда не прятал своих пуль, - невозмутимо парировал Юнсон. - Стрелять нужно в лоб. Глаза в глаза.       Напряжение между двумя альфами не ускользнуло от цепких глаз Сона.  - Могу тебя заверить, Север отличается от всех, кого ты встречал ранее, - решил он разрядить обстановку. - И тем приятнее сообщить, что отныне Север является куратором восточно-северного соглашения о взаимопонимании. Насколько я знаю, с вашей стороны надзирательство за твоим приемным сыном. Я его не вижу. Когда он к нам присоединится?  - Мой сын, - глава сделал паузу, насмешливо гладя на Чонгука. - Должен быть здесь с минуты на минуту. Правая рука главы не может позволить себе отдых даже в такой великий день. Кстати вот и он..

Lo vas olvidar - Billie Eilish, ROSALÍA

      Увидев его снова, Чонгук оторопел. Настолько омега переменился. Десять лет назад он простился с мелким, бубнящим себе под нос, несносным мальчишкой. От угловатой нескладности подросткового, вечно облаченного в мешковатый синий свитер и широкие джинсы, тела не осталось и следа. На смену миловидного по-детски пухлощекого головастика, к нему, равнодушно потягивая белое вино, приближался обворожительный омега в приспущенном на острых плечах черном пиджаке и атласной черной рубашке, расстегнутой на три пуговицы. Кожа его была гладка и жемчужно-бела. Волосы, что раньше пшеничными волнами отражали солнце, темной ночью опали на бархат щек. Губы его стали полнее, чувственнее. Но глаза.. Глаза были те же - черные и искристые, хоть он упорно делал вид, что альфу не замечает. Стоило Юнги появиться в рауте, как все головы повернулись за ним, словно подсолнухи за солнцем. И вот он уже совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. И можно услышать сочность медовых нектарин под солнцем, и, притянув их к себе, забыться. На какой-то миг, всего на одно биение сердца альфа позабыл кто он и зачем пришел.        Чонгук подобрался. Перед глазами снова встал смысл его существования. «Я ничего не видел». Четыре слова и Чонгук за решеткой. Не было невинных разговоров на лестничном пролете, грез, где море щекочет пятки, не было несдержанных обещаний. Четыре слова и тот за кого прежний Чонгук отдал бы жизнь, теперь предатель. Неважно, чего он испугался, кто и чем ему угрожал. Чонгук бы простил, но Север больше никого не прощает. Четыре слова и они чужие.        Пак Юнсон приобнял сына: «Вот полюбуйся, во что я его превратил».  - Юнги, мой мальчик, поприветствуй наших гостей. Они проделали такой длинный путь, чтобы разделить с нами триумф севера над временем.       Скука на лице омеги уступила место напускному дружелюбию.  - Мы всегда рады гостям, - поклонился Мин. - Фотографии не передают и малую часть красоты твоего сына, - глава Сон, старый извращенец, прижал к губам протяную ладонь. - Я бы тоже прятал такое сокровище.        Пальцы Севера автоматически потянулись к кобуре под пиджаком.  - Глава Сон, я предпочитаю, чтобы меня касались губы только моего альфы.        Юнги обтер руку носовым платком, затем бросил тряпку на поднос, проходящего мимо официанта. Глаза Сона грозились выпасть из орбит, так широко он их вылупил. - Впредь прошу держать себя в руках. Будьте уверены, газеты не передают и малую часть моего скверного характера.       Глава Сон разом осушил свой бокал.  - Потрясающе. Вы точно сработаетесь, - нервно засмеялся сраженный политик. - Познакомьтесь поближе. Господин Мин, это.. - Мы знакомы, - оборвал Чонгук на полуслове. - Хотя господин Мин имеет привычку забывать старых друзей.       Их глаза наконец встретились. «Мой альфа», раздалось эхом в голове. Плевать. Чонгуку нет никакого дела, кого усадил на пьедестал тень его мальчика из прошлого. Однако, если бы тишина умела убивать, каждый в радиусе ста метров пал бы замертво. - Вынужден вас покинуть. Дела не знают праздников, - как ни в чем не бывало улыбнулся Юнги. - Добро пожаловать на север.        Омега ушел также эффектно, как появился. Впрочем стоило сомкнуться дверям лифта, Юнги схватившись за сердце, осел на пол. Говорят, при виде любимых сердце бьется часто и беспорядочно, но его остановилось, а вместе с ним весь мир встал на паузу.  - Зачем? - сколько боли он вложил в эти слова. - Какого черта ты вернулся?        Омега прижал ладонь к груди. Сердце ныло, просилось обратно, недоумевало - почему после стольких лет ожидания, не броситься к нему в объятия, не надышаться им? Он ведь был так близко! Стоило протянуть руку, упасть на колени и молить.. молить о прощении. Плакать навзрыд, хотя бы назвать его по имени. Увы. Навсегда уснуть под градом пуль в его руках, так и осталось мечтой. Юнги обменял бы всю свою жизнь за секунду, намек на нежность в поросших льдом глазах. Но Чонгук.. его жизнь дороже всех секунд мира.        И потому беспощадный металлический короб уносил омегу все дальше, ибо Юнги одним своим присутствием порождал опасность.        Кано открыл дверь машины перед еле волочащим ноги омегой.  - Господин Мин, мы едем в больницу, - строго сказал одноглазый великан. - У вас сердце. - Кано, давай каждый будет заниматься своими делами, - прикрывшись равнодушием, ответил Мин.       «Этот засранец умудряется быть занозой в заднице даже, когда еле дышит», подумал Кано.  - Едем в администрацию, мне нужно кое-что проверить.  - Едем домой, - не терпящим возражения тоном сообщил телохранитель. - Кано.. - Господин Мин, при всем уважении, моя задача - защищать Вас. В том числе от самого себя.       Спорить бесполезно, да и нет сил.  - Знаешь, мне начинает казаться, что мое опоздание на прием далеко не случайность. Эти ложные наводки, спущенные колеса.. Ничего не хочешь мне сказать?  - Вам кажется, - решительно заявил альфа, глядя хозяину в глаза через зеркало заднего вида. - Выглядите подавленным. Что-то случилось?        Юнги уставился на парочку школьников в форме Юсана за окном. Счастливый смех заставил омегу передернуться.  - Вернулся человек, которого я предпочел бы больше никогда не встречать.