Жара

***

Хочешь сладких апельсинов?

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я взорву все звёзды

Что мешают спать?

Земфира

      Свадьба оказывается довольно странной.       Во-первых, Юрий Михайлович не даёт нормально пообщаться до окончания гона. В ходе всего цикла Миша был готов на потолок зубами карабкаться и ложкой вскрывать вены. Слишком уж тянуло к будущему мужу. Тот, как позже оказалось, был отправлен создавать документы. В процессе этого Юрий Михайлович поседел на несколько лет вперёд.       Во-вторых, у омеги не имеется никаких документов, зато имя своё он смог прорычать на человеческий лад — Ахро (путём попыток привыкнуть оно превратилось сначала в Андро, а потом — в Андрея). Он не особо понимал смысла во всех бумагах и церкви. На ломанном человеческом языке говорил, будто ритуала скрепления кровью союза будет достаточно. Юрий Михайлович подобное, мягко говоря, не оценил и потащил за шкирку в церковь.       В-третьих, договориться с родителями Андрея оказывается невероятно сложно. Два тигра тоже не понимали необходимости что-то писать. Предлагали забрать Мишу в свою общину, разукрасить того ритуальными рисунками и отправить защищать поселение. Это тоже не особенно прельстило Юрию Михайловичу. Он еле смог объяснить, что всем будет лучше, если молодожёны будут жить хотя бы на окраине деревни — в доме покойного дедушки Горшенёва, отрицавшего, что есть места получше, чем те, что связаны с джунглями и их природой.       В-четвёртых, всё оказывается слишком быстро. Никто не думает об украшениях и соблюдении большинства традиций. Юрий Михайлович тряхнул связями, потому Миша и Андрей своеобразно расписываются уже через три дня. Подпись ставит только Миша, а Андрей просто вырисовывает подобие тигра ручкой и радостно хлопает глазами.       В-пятых, положение Андрея остаётся неопределённым. Его будто и не волнует, беремен он или нет. Мяукает, что боги сами дадут знак. Наверное, в его племени принято не заботиться о ребёнке, когда тот не родился. Однако незнание Мишу грызёт. Он пытался заставить своего мужа сделать тест, но не смог объяснить ему что да как. Юрий Михайлович с этой задачей тоже не справился, потому, тяжело вздохнув, говорит сыну:       — Придётся определять по брюху.       И Миша смиряется с этим, а потом его отправляют реставрировать старый дедушкин дом, который использовался только с целью «переночевать, потому что стемнело, а до своего жилья идти далеко». Жить на постоянной основе и воспитывать возможного ребёнка тут нельзя. Вот Мише и приходится драить дом и вбивать в него доски.       Андрей крутится рядом, постоянно под руку лезет, мешает и покусывает слегка. Он будто не понимает, почему дом считается плохим. Самое страшное — Миша даже объяснить причину не сможет: его банально не поймут.       В данный момент Андрей, которого чудом принудили надеть нормальную одежду, тыкается лбом в Мишу, старательно забивающего в пол свежие доски. Помогать с ремонтом Юрий Михайлович не спешит: прямо заявил, что его помощь окончена и дальше Миша будет вынужден сам содержать и обеспечивать свою новую семью.       Неизвестно только, сколько в ней будет людей.       Раздаётся несколько капризный голос Андрея:       — Б-в-брось это.       — Я не могу.       — Почему?       — Потому что дом… он как бы сломан.       — Почему?       — Потому что он старый.       — Бврось.       — Андрей, если я брошу, то нам будет плохо, понимаешь?       — Нет.       С губ Миши срывается тяжёлый вздох. Коммуникация с мужем оставляет желать лучшего. Его знания человеческого языка хромают на четыре лапы, а по-кошачьи мяукать Миша никогда не умел. Однако сейчас он пытается быть максимально дипломатичным и обходительным, чтобы объяснить всё прилипчивому Андрею:       — Дом сломан. Дома холодно. Дома плохо. Понимаешь?       — Нет.       — Смотри. Я хочу, чтобы дома было хорошо, чтобы нам не было плохо.       В следующую секунду Миша берёт в руки ладонь мужа:       — Это может в дырку попасть. Будет больно.       — Да?       — Очень больно. Плакать будешь.       — Ох.       Андрей хлопает глазами, но, кажется, понимает, что ему хотят донести. Это огромное облегчение. Теперь он должен будет меньше лезть и мешать. Тогда ремонт удастся закончить пораньше. Правда, вряд ли выйдет отдохнуть: нужно будет выбраться в город и поискать работу. Ничего лёгкого не найдётся. Наверняка придётся прибегать к физическому труду.       Вскоре Андрей семенит куда-то на улицу и Миша ускоряется. Ему нравится компания мужа, но иногда его присутствие морально давит и заставляет снова и снова возвращаться к мыслям о своей слабости по сравнению с тиграми-оборотнями. Если даже худосочный Андрей оказался в силах взять силой, то какой мощью обладают альфы? Они же и крупнее, и красивее, и более понятливые. Мысли гложут душу и капают на темечко.       Жара жарит, по спине крупными каплями скатывается пот, а щёки краснеют, пока усталость переплетается с мышцами. Но перерыв не доступен: если не управиться до вечера, то завтра придётся в два раза больше делать, а прошлые объяснения вряд ли подействуют на Андрея снова. Он, как и все коты, верил, будто мир крутится вокруг него.       Отчасти так оно и есть: вся вселенная Миши сосредоточилась на этой полосатой морде и её положении. С одной стороны, ребёнок-котёнок сейчас превратится в бремя, принудит повзрослеть и отказаться от многого, да и моральной подготовки к родительству совершенно нет. Тем более, что и денег катастрофически не хватает.       С другой стороны, какая-то иррациональная часть Миши жаждет, чтобы ребёнок-котёнок всё же был. Наверное, это влияние метки и феромонов Андрея. Они слегка пудрят мозги, давят на инстинкты и делают всё, чтобы альфа сосредоточился на защите семьи. С омегами метка подобные вещи не творит, просто предрасполагает их по отношению к партнёру, но, в сущности, ни коим образом не искажает поведение и характер.       Говорят, что именно из-за влияния укуса в шею альфы и находились на своеобразной иерархической лестнице чуть ли не в конце (а может и в конце). Миша этот порядок не признаёт, но бороться с ним больше не сможет: ему отныне не бунтовать необходимо, а искать тридцать миллионов работ, чтобы прокормить и себя, и мужа. Того тяжело будет тоже куда-то пристроить: он не адаптирован к цивилизованной жизни и человеческим нормам.       Возможно, спустя годы Андрей приноровится, выучит язык и сможет устроиться условным продавцом или поваром. Но до этого как раком до Китая. А если ещё будет ребёнок-котёнок, то время и вовсе затянется. Придётся Мише потратить молодость на бесконечную работу и отчаянные попытки быть и хорошим отцом, и хорошим сотрудником, и мужем. Последнее самое страшное и тяжёлое: нет полноценного примера для подражания. Родного отца за образец подражания Миша не считает, поскольку не собирается применять физическое насилие по отношению к будущему ребёнку-котёнку. Сердце сжимается, кровью обливается от мысли, что малыш будет плакать не только от чувства вины, несправедливости и страха, но и от ударов, нанесённых отцом.       Странно рассуждать о воспитании того, кого может и не быть. Но фантазия бурная, она уже пытается выстроить примерный облик будущего ребёнка-котёнка, его поведение, характер и фаворитизм по отношению к родителям. У Лёши любимчиком всегда был отец, а у самого Миши — мама. Интересно, кого предпочёл бы малыш…       Взгляд цепляется за бутылку, погрызенную Андреем. Вспоминается безумно грустный факт — с мужем не получится обсудить возможное будущее ребёнка-котёнка. Тот же словарный запас не позволит, как и общая неловкость. Удивительно, как можно стесняться человека (или оборотня), когда вы переспали посреди джунглей и обручились.       Внезапно дверь начинают царапать. Это заставляет Мишу открыть её и впустить внутрь супруга, принявшего облик тигра и держащего в зубах тушу кабана. Тот уже истёк кровью и не в состоянии дышать, проще говоря, труп.       Тушу бросают на пол, а сам Андрей принимает облик человека и гордо сообщает:       — Хорошо. Нам… для нас хорошо.       Мише остаётся хлопать глазами и переваривать услышанное. Неужели, Андрей пытается заботиться и по-своему помочь?       Тот наклоняет голову на бок:       — Устал ты… Дом хорошо.       — С-спасибо, Андрей, ты молодец, у нас будет ужин.       Распознав похвалу, Андрей гордо задирает голову, подходит к Мише и игриво его бодает.       Возможно, всё не так плохо.

***