Дитя пророчества

Настроение — творить великие вещи. Гарри направлялся в камеру своей игрушки, насвистывая мотивчик играющей в голове песни. В руках держал поднос с операционными инструментами, жгутом и готовой сывороткой. Вводить будет внутривенно. Так процесс пойдёт быстрее. — Доброе утро, солнышко! — радостно поприветствовал заключённого, магией открывая решетки. — Как тебе спалось на новом месте? Элеонор не спал. Он вздрогнул, как только к нему вошли. Бесстрашно поднял взгляд на своего мучителя. Пытался храбриться и выглядеть уверенным, но в глазах, что тускло блестели, плясал страх. — Я к тебе с подарочком. В каждой камере было отдельное место для тех, кто проводил допросы. Там же и лежали орудия пыток, когда магия наскучивала или не могла нанести и сотой доли страдания, что способны нанести предметы прошлого. На свободное место Гарри положил поднос и мягко развернулся на носках, лицом к игрушке. — Дай посмотреть на работу Рони. — Не подходи… — одними губами молвил парень. Рони хорошо справился со своей работой. Подарок оставался безмолвной куклой, что не могло не радовать. Крики не будут раздражать и действовать на нервы. Во время эксперимента они никогда не радовали Гарри. А вот если дело касалось обычных пленных, из которых нужно вытянуть информацию — это всегда пожалуйста. Повертев голову парня из стороны в сторону, осмотрев идеальный надрез, Гарри остался доволен. Погладил горло задрожавшего от его прикосновений Элеонора. — Ну что, теперь давай приступим к главному? Не терпится испытать мою сыворотку в деле! Если она выйдёт удачной — ты не умрёшь, Элли! Обещаю, — ласково улыбнулся, наслаждаясь чужими эмоциями. — Я лишь немного помучаю тебя, чтобы полностью удостовериться в идеальной разработке. Гарри и сам надеялся, что мальчишка не умрет. Уж слишком он запал в душу. Оставить его и после сделать своим слугой — идеальный вариант. У самого Элеонора он, конечно же, спрашивать не будет. Заключённый задёргался, наполняя камеру звуком цепей. Не слишком грубо, но ощутимо, он ударил Гарри по руке. В ответ хозяин дома отвесил крепкую пощёчину. Чего он терпеть не мог, так это непослушания. Собака не смеет скалиться на хозяина. Элеонор тяжёло задышал, но пыл слегка поумерил. По крайней мере, не пытался оттолкнуть Гарри от себя. Глаза блестели от слез, но они не стекали по щекам. Пришло время. Гарри открыл пробирку и стал наполнять шприц. Осторожно, чтобы не образовалось пузырьков. Четырёх кубиков было достаточно. Разглядывая прозрачно-зелёную субстанцию, парень открыто улыбнулся. — Красота. Сердце затрепетало в груди от предвкушения. Кончиком языка он облизал губы и посмотрел на совсем поникшего паренька. Не мигая, словно загнанный в угол зверь, Элеонор следил за каждым действием. Его кожа стала совсем бледной от страха, который парень уже не пытался скрыть. Жгут с помощью магии затянулся на руке, выделяя вены. Медсёстры могли позавидовать — с какой быстротой и точностью Гарри ввёл сыворотку. — Ну вот, — ласково проворковал, убирая использованный шприц. В руки влетел дневник, куда Гарри записал дату и пометку первый день. Дело за организмом парня. Как он поведёт себя. Какие пойдут метаморфозы. Некоторое время ничего не происходило. Тело, казалось бы, спокойно среагировало на сыворотку. Только Элеонор не знал, что самое худшее его ожидало впереди. Постепенно дыхание начало тяжелеть. Зрачки расширилось. На коже выступил холодный пот. Гарри внимательно за ним следил и записывал в дневник изменения. Да с таким энтузиазмом, что подчерк, и без того ужасный, становился едва ли разборчивым. В более спокойном состоянии Гарри себя ещё не раз загрызёт, но сейчас у него было слишком воодушевлённое настроение. Особенно, когда Элеонор стал биться в цепях. На его коже отчётливо проступали тёмные вены. Не только на руках — по всему телу. Даже на лице. Элеонор заметался из стороны в сторону, словно пытался уйти от боли, но цепи держали крепко, угрожая врезаться в плоть. Пытался дышать, но выходило с невероятным трудом. Мгновение — и тёмные вены выступили на глазах. Пленник заметался сильнее, закрыв их. Будь он при голосе, крик бы стоял такой, что заложило уши. А сама жертва повредила связки. Пока Гарри вёл запись, он не заметил, что к ним решили присоединиться. — Наслаждаешься? — с хитрой улыбкой спросил Антонин. Гарри вздрогнул от неожиданности. Мужчина, как и всегда, любитель подкрадываться незаметно. И всегда сзади, точно хищная кошка. Гарри почувствовал его руки на плечах и откинул голову назад, чтобы посмотреть. — Ты очень вовремя. Я не так давно начал. — Отлично. Долохов перевел взгляд на паренька, что извивался, словно змея, от боли, и довольно улыбнулся. Страдания жертвы иногда приносили чрезмерное удовольствие. В какой-то момент Элеонор перестал дёргаться и лишь загнано дышал. С глаз текли слёзы, которые приобрели чёрный окрас. — Думаю, можно попробовать, — Гарри отложил дневник с пером. Выбор был велик, что взять в первую очередь. В правую руку лёг скальпель. — Сделаем один небольшой надрезик. Кандалы и цепи были магическими и приходили в действие по велению волшебника. С тихим щелчком пальцев цепи натянулись, заставляя жертву подняться на ноги. Руки оказались высоко подняты над головой. Цепи на ногах заставили парня широко расставить ноги. Словно натянутая тетива. И не дёрнуться лишний раз. Гарри решил начать с ключиц — от одной косточки до второй. Небольшой порез, без глубины. Эту боль Элеонор смог стерпеть, стиснув зубы. Почти не двигался и не дёргался, теперь уже точно понимая, что за это может получить. Гарри довольно улыбнулся: он любил послушных мальчиков. — Что ты собираешься с ним сделать, если пройдёт все испытания? — с усмешкой спросил Долохов, пока не вмешиваясь в процесс. Порез на ключице Элеонора медленно, но верно начал затягиваться. Постепенно от него остался лишь красный след. Всё так, как с пятым подопытным. С небольшими порезами регенерация справлялась. Маленький, но шаг на пути к успеху. Если Элеонор не сломается, как его предшественники, Гарри будет счастлив. Делая пометки в дневнике, он ответил Тони: — Если останется жив — сделаю своим личным слугой. Мальчик красивый. А ты знаешь, что я люблю красивые вещи. — Я тоже крайне надеюсь, что он выживет. Это будет большой прорыв. Лорд будет тобой гордиться. Антонин и сам горел от предвкушения. Всё же это их совместное дело. — Он уже мной гордится, — самодовольно улыбнулся Гарри. Не было ни одного дня, чтобы папочка им не гордился. Он — идеальный образец сына и возлюбленного в одном флаконе. Преданный и полезный. — Ну да, ну да, — хмыкнул Долохов, а после подошёл к инструментам для пыток, разглядывая их. Оценивающим взглядом скользнул по пленнику. — Собираешься использовать абсолютно всё? — Только принесённые, чистые инструменты, — парень хлопнул наставника по руке. — Даже не думай брать эти грязные грубые вещицы! Я не хочу, чтобы у Элеонора было заражение крови. — Ох, извини, — наигранно-виновато произнёс мужчина, а после скользнул взглядом по пленнику. — Кажется, он немного очухался. Смотри, как на нас глазеет. — Как раз вовремя. С помощью магии жестов цепи ослабили. Элеонор свалился на пол сломанной куклой. И всё равно зашевелился. Стал пытаться подняться. Сжаться, закрывая руками и ногами жизненно важные органы. Только взгляд продолжал быть живым и яростным. — Если бы ты учился в Хогвартсе, уверен, ты был бы гриффиндорцем, — Гарри погладил свою милую игрушку по спутанным волосам. — Мы могли бы учиться вместе. На одном факультете. Паренек удивлённо посмотрел на него. Кажется, Элеонор был наслышанным о факультетах на Хогвартсе. В глазах так и читался вопрос «Ты учился на Гриффиндоре?». Гарри лишь улыбнулся на замешательство: в конце концов, родной факультет славится добротой и храбростью. Светлыми волшебниками. — Что скажешь, Тони? — Гарри обернулся, ловя взгляд наставника. — Я был хорошим гриффиндорцем? — Самым лучшим, — Антонин обвил руками талию парня. — И всё ещё таким остаёшься. Каков льстец. Усладил слух, подарил приятные прикосновения. Лишний был только поцелуй в плечо, через рубашку. С милой улыбкой Гарри положил ладонь на лоб наглеца и отодвинул от себя. — Тони. Твой Повелитель находится в доме. — В доме, но не здесь же! — мужчина звонко рассмеялся, а после, словно кошка, отошел от Гарри. Довольная улыбка красовалась на лице. Происходящее приносило ему небывалое наслаждение. Пленник завозился, вжавшись в стенку. Будто бы она могла его спасти и защитить. — Может, я поспешил с удалением связок? — как-то печально вздохнул Гарри, присаживаясь перед пленником на корточки и прикладывая ладонь к щеке. — Было бы замечательно, если бы ты сам, в подробностях, расписывал то, что чувствуешь. Слушай, Тони? — чуть повернул голову. — Есть же способ временно вернуть голос? — Есть, — Антонин ловко взмахнул палочкой, направив ее на горло Элеонора, а после громко и четко произнёс. — Вокс! В тот же миг мальчишка громко закашлялся и схватился за горло, будто оно начало сильно болеть. Сначала раздавались лишь жалкие хрипы, когда парень открывал рот. Но после всё пришло в норму. — Водички? — вежливо предложил Гарри. — Пожалуйста, — шепнул Элеонор, облизывая пересохшие губы. После сжал их, явно питая неприятные чувства к своему пленителю. — Роби. Домовик появился перед хозяином, сложив ручки вместе и поклонившись. Гарри мягко ему улыбнулся. — Принести графин с водой и стакан. Спустя несколько секунд всё нужное уже было перед Гарри, и Роби, исполнив приказ, с хлопком исчез. Элеонор жадно смотрел на воду, но сам не лез. Терпеливо ждал, кусая губы. Гарри приблизился. Осторожно придержал парня за затылок, чуть наклонил его голову, и поднёс стакан. То, с какой жадностью пил Элеонор, не осталось без внимания. Гарри налил ещё стакан. И также напоил, со своей руки. Когда же игрушка насытилась, Гарри осторожно, платком, стал вытирать ему рот, мягко проговаривая: — Не забывай о том, кто даёт тебе воду. Кто тебя кормит. И заботится. Да, придётся немного потерпеть и быть сильным, чтобы преодолеть все трудности. Но как только всё получится, я тебя не обижу, Элеонор. Ты будешь купаться в моём внимании и любви, если станешь преданным слугой. Элеонор кашлянул, а после облизал губы, внимательно слушая, что ему говорят. Слегка поморщился в отвращении от сказанных слов. Ему было неприятно. — Я не забуду, — было ответом, хотя парень явно хотел сказать нечто другое, но сдержался. Понял, что лучше играть по правилам Гарри, чем после получить ещё больше боли. — Благодарю за воду. — Всегда пожалуйста, — довольный услышанным и увиденным, Гарри ласково потрепал по волосам. — А теперь скажи, что ты сейчас чувствуешь? Какие изменения произошли в организме? Элеонор внимательно прислушался к себе. — Жар по всему телу. Будто кровь внутри бурлит. Слабость постепенно уходит, а боль притупляется. Она стала словно фоновой, едва ощутимой. И даже ощущение голода слегка пропало. — Неужели и правда работает? — больше себе под нос пробормотал Гарри. Если догадки его не обманывали, это то самое. Резко подорвавшись с места, он подбежал к своим инструментам. В руках вновь оказался скальпель. — Как занимательно, — шепнул стоявший сзади Долохов, отходя куда-то в угол камеры и опираясь на стенку. Так он имел полный обзор, а вместе с тем не мешал Гарри действовать. Заключённый вновь сжался. Он норовился отползти, но в последний момент остановился. Выглядело так, будто смирился, что ему никуда не сбежать. Это вызвало довольную улыбку у Гарри. Он сел напротив парня. Вновь ласково погладил его по щекам одной рукой. Провёл пальцем к глазам. А после, так же обманчиво нежно, оставил глубокие порезы на лице. Прорезал щеку насквозь. Связки временно восстановлены и, испытывая боль, Элеонор должен был закричать. Но его тело лишь начала бить крупная дрожь. Он поджал губы, напрягая челюсть, и из раны только сильнее хлынула кровь. В молчании время тянулось долго. И только когда страшная рана начала затягиваться, Гарри возликовал и громко засмеялся. — У тебя получилось! — взволнованным от удачи тоном ответил Долохов. Его глаза горели. — Спустя столько времени получилось. — Так сразу! — воскликнул Гарри, вновь вплотную приблизившись к лицу Элеонора. Рана медленно, но затягивалась. — Нет, нет, нет. Подожди, — сам же себя начал тормозить и стараться задавить слишком сильную радость. — Пока не время ликовать. Это только вторая проба. Мы не знаем, как организм поведёт себя через несколько часов, дней, месяцев. Обследование будет долгим. Единственное, что подвергнется изменениям, это апартаменты. Ты слышишь, Элли? — Гарри ласково погладил того по голове. — Пару недель подержим тебя здесь. Будешь вести себя хорошо и радовать меня успехами, я сам выберу для тебя комнату. Идёт? Мальчишка осторожно провёл пальцами по щекам, словно не веря, что раны действительно затянулись. Что регенерация и правда работала. От недавних глубоких ран остались лишь мелкие следы. Еле заметные. — Я… согласен, — шикнул Элеонор. Всё ещё скалил зубки, но уже не так уверенно. — Только вы не боитесь, что эта способность сыграет против вас? — Нет, золотко. У нас есть силы остановить то, что сотворили. — Неужели смерть? — Нет, — страшно улыбнулся Гарри, послав мороз по коже. — Есть вещи пострашнее Смерти. Можешь не сомневаться. Элеонор не ответил — только глаза в пол отпустил. Внутри, казалось, что-то надорвалось.