О том, как выздоравливал Нетейам

— Ты уверен, что уже можешь ходить? — Уверен. Прошло примерно полторы недели с того момента, как Нетейам пришел в сознание. И конечно, ему хотелось делать хоть что-то, раз пока ему никто не разрешал выполнять даже самые простые дела. У него получилось убедить Аонунга, что все будет в порядке, если они просто прогуляются на закате. — Только куда мы пойдем? — Сейчас узнаешь, — Аонунг произнес это так, будто собирается показать ему что-то великолепное и неотразимое, и Нетейам слегка рассмеялся. Поймав немного обиженный взгляд, он быстро сменил смех на улыбку и сказал: — Тебя так легко задеть, это просто невероятно, — на этом их разговор остановился. Аонунг теперь выглядел смущенным, и это нравилось Нетейаму. Эйва, это безумно ему нравилось, но он не собирался раскрывать свою тайну. Пока что, не собирался. Идя к таинственному месту, каждый думал о чем-то своем. Лесной на’ви был безмерно рад, что его рана заживает быстрее, чем он предполагал, по большей части благодаря матери Аонунга. Когда она приходила, он всегда волновался. Ему было неловко, что она так утруждает себя, но на ее лице ни разу не отразилось недовольство, а ее движения всегда были мягкими и плавными. Он заметил, что его мать и Тса’хик были похожи — строгие, непреклонные, готовые порвать за свою семью, но в то же время ласковые и заботливые. Нетейам подумал, что они могли бы сдружиться. — Мы пришли, — голос Аонунга заставил его отвлечься от своих мыслей. — Все еще хочешь посмеяться? В своей голове лесной мгновенно ответил, что нет, сейчас ему совсем не до этого. То место, куда их привел Аонунг, было поистине красивым. И уединенным. Кажется, Нетейам забыл все слова на свете. Это был самый конец острова, где не было ни души. Отсюда открывался самый прекрасный вид на заходящую Альфа Центавру, и Нетейам не мог дождаться пока ее сменят звезды, знакомые ему с самого рождения. Они дошли до маленькой пристани, на краю которой были разбросаны ракушки. Они были такими разными: маленькие с островатыми концами, гораздо крупнее, размером с ладонь или больше, все разных цветов и оттенков. — Откуда здесь все эти ракушки? — Я приношу их сюда уже долгое время, что-то вроде маленького склада безделушек. — Это совсем не то, Аонунг. Они все прекрасны, — и тут взор Нетейама упал на небольшую ракушку — с голубоватым отливом, как вода на самом берегу или как небо в самый солнечный день, он не знал на что из этого она была похожа больше, но он точно знал, что она была в точности, как глаза Аонунга. Нетейам аккуратно взял ее в ладно, как драгоценность, и продолжал ее рассматривать. — Нравится? — Безумно, — и он не врал ни капли. — Я уже и не помню, когда нашел ее, кажется, я достал ее из глубоких вод. Это было давно, — Аонунг посмотрел на Нетейама. — Можешь забрать эту ракушку, если хочешь, конечно. Нетейам кивнул, и его губы распылились в широкой улыбке, которую он не смог сдержать. Он взглянул на Аонунга и заметил, что его щеки слегка порозовели. В этот момент в груди лесного разлилось тепло и, кажется, затанцевали бабочки, как говорят земные люди. Они однозначно вернутся в это место снова.