О том, как выздоравливал Нетейам

Аонунг снова приходит к Нетейаму на следующий день. Он думает, что это может показаться странным для их родни, но ему плевать. Он чувствует так много, что ему кажется будто весь он сейчас взорвется и исчезнет и ему необходимо что-то с этим сделать. Аонунг вспоминает вчерашний день, свои эмоции и глаза Нетейама — не такие яркие как обычно, но возрождающие тот былой огонь, будто они — два маленьких феникса, смотрящие чувственно, с присущей лесному теплотой, и в Аонунге плещется мысль, что его чувства хоть на каплю взаимны. — Привет, раненый, — рифовый на’ви старается говорить как можно мягче, так, как он может разговаривать с самым близким для него человеком — сестрой. — Не называй меня так, придурок, — голос Нетейама такой же спокойный, как и вчера, но он более твердый и с нотками смеха. Аонунг пытается спрятать улыбку, делая вид, что у него зачесалась щека. — Почему? — Это напоминает мне о том, что сейчас я абсолютно бесполезен, — и Нетейам правда так считал — он мог только лежать, как ненужный мешок, как огромная помеха на пути, и он чувствовал себя ужасно. Он не знал, как скоро он сможет хотя бы спокойной сидеть, но надеялся на мази и травы, которые дала ему Тса’хик. — Тебе не нужно всегда быть чем-то занятым, Нетейам, ты имеешь столько же прав на отдых, как и твой брат и сестры. Тебе нужно наконец это понять. Нетейам ничего не ответил. Сейчас в его взгляде мимолетно проскользнула та тяжесть, которую он носит с собой всю жизнь, никому не показывая. Слова Аонунга были правдой, но Нетейаму требовалось гораздо больше времени, чем пара минут, чтобы их принять их. Как только он задумывался об этом, в ту же секунду, его накрывало чувство вины, от которого он потом долго не мог избавиться. Он решил, что подумает на эту тему позже. На самом деле они были так похожи и одновременно с этим абсолютно разные: у них были одинаковые обязанности, положение в семье, но их отношение к этим вещам разительно отличалось. Нетейам хотел бы быть хоть немного похожим на Аонунга. — Спасибо, что навещаешь меня, Аонунг, — тихо произнес Нетейам. Он взглянул на рифового наследника— так необычно тихий он сидел с легким румянцем и смотрел на Нетейама, не имея возможности отвести взгляд, такой нежный — пронеслось в мыслях Нетейама. Им было непривычно, что теперь они смотрят друг на друга чаще, чем раньше. Никто из них не решался сказать о каких-либо чувствах, пускай они появились еще давно, такие тщательно скрываемые в первое время, когда у всех присутствовало недоверие и отчужденность, но говорить сейчас было слишком рано. Никого из них не смутило такое неожиданное сближение — Нетейам даже не был удивлен, увидев Аонунга, когда он очнулся. И они оба понимали, что все идет так, как должно было пойти с самого начала. Но может, не будь между ними той напускной вражды и злости, они бы не были сейчас такими трепетными и робкими, как самые ранние рассветы Альфа Центавры на Пандоре.