The day the music died

I’m just the pieces of the man I used to be,

Too many bitter tears are raining down on me.

I’m far away from home,

And I’ve been facing this alone for much too long, oh.

I feel like no one ever told me truth to me,

About growing up and what a struggle it would be.

In my tangled state of mind,

I’ve been looking back to find,

Where I went wrong.

8 часов Наступила рождественская ночь, семья Поттеров и большинство их друзей воссоединились, даже несколько ребят из Министерства позволили себе присоединиться. Атмосфера была радостной, в воздухе пахло индейкой и свежей печеной картошкой, в гостиной стояла безупречно украшенная елка, которая была больше даже самого высокого человека в комнате, но Джеймс никак не мог заставить себя наслаждаться всем этим. Мысли были строго сосредоточены на Регулусе и его безопасности. Он думал о нем больше, чем хотел признать, даже больше, чем о лучших друзьях, но сразу же убедил себя, что единственная и самая большая причина в том, что тот был в опасности, и сегодня была та самая ночь. Регулус связывался с ним несколько раз за эти недели, короткие разговоры, а затем ему быстро приходилось уйти. Он обещал Джеймсу поговорить с ним сразу после церемонии, найти свободный миг, и это было единственное, чего Джеймс ждал в Рождество. 10 часов По прежнему никакого ответа. Зеркало показывало отражение комнаты Регулуса, она была тускло-зеленой, в ней почти не было украшений, казалось, что там было очень холодно и мерзко. Джеймсу стало страшно даже от одного вида всей этой картины. По сравнению с этой комнатой, его собственная была парком развлечений. 12 часов Гости начали расходиться, Джеймс же старался сохранять хладнокровие, как он обычно делал в стрессовых ситуациях. Вскоре же он бросился к отцу и отвел его в пустой угол, украдкой оглядываясь по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости. Старый Дариус имел пристрастие подслушивать. — Регулус до сих пор не объявился, пап. У меня очень, очень плохое предчувствие, — взволнованно сообщил Джеймс. Флимонт коснулся его плеча. — Джеймс, я знаком с вечеринками у темных. Они обычно длятся дольше наших. Если к часу тридцати он все еще не выйдет на связь, даю слово, мы что нибудь сделаем. Джеймс кивнул и вернулся в свою комнату. Желудок скручивало от беспокойства, он едва моргал перед зеркалом, чтобы не пропустить какой либо знак, символ, жест, проскочивший в отражении зеркала. Но время, казалось, замерло. Ничего не происходило. 1:48 В доме Поттеров царила полная тишина. Флимонт писал письмо Дамблдору. Юфимия бессмысленно шагала кругами, а Джеймс не отрывал взгляда от зеркала. Он теребил его края, но те оказались слишком острыми, посему все пальцы мальчишки были в крови. Джеймс просто сидел и смотрел, как кровь скользит по руке, точно его загипнотизировал ее пронзительно-алый цвет. Внезапно по комнате эхом раздался крик. Это был душераздирающий крик, крик чистой боли, за которым последовали еще больше отчаяния и рыданий. Джеймс не мог пошевелиться. Он знал, от кого исходят эти крики. Флимонт подбежал и вырвал зеркальце из рук сына. Они дрожали, как и глаза. Джеймсу показалось что мир рухнул, прямо здесь. Крики не прекращались, они становились все громче, они были невыносимыми. Джеймс попытался остановить боль, схватившую его уши, но она, казалось, лишь становилась еще сильнее. Старший Поттер направился к двери с палочкой в руке, и как только он собрался потянуться к ручке, они остановились. Вся семья стояла там, парализованная, они слышали приглушенные рыдания, а затем хлопок двери. Входная дверь Поттеров открылось, Флимонт тут же направил палочку на незваного гостя, но это оказался директор, Альбус Дамблдор. Взмахом руки он заставил отца Джеймса опустить палочку, и в комнате воцарилась тишина. Прошло несколько минут, и как раз в тот момент, когда Джеймс собирался закричать на Дамблдора, чтобы тот что то сделал, небольшой взрыв наполнил дымом камин, после чего безжизненное на вид тело упало на пол гостиной. Джеймс опустился на колени рядом с ним так быстро, как позволяли его ноги, и перекатил его на спину. Регулус. Он был весь в крови, синяках и ссадинах, был бледен, как полотно, и если бы он не чувствовал, как его грудь время от времени тяжело поднимется и опускается под тонкой рубашкой, Джеймс бы подумал, что тот мертв. Флимонт оттолкнул Джеймса в сторону и схватил мальчика на руки, а Дамблдор вызвал Патронуса в форме феникса, который исчез в окне, элегантно взмахивая своими величественными крыльями, после чего помог старшему Поттеру уложить Регулуса на диване. Его голова слабо свисала с плеч, Джеймс не дышал. Он не мог заставить себя выдавить ни слова. Что если Регулус умрет? Сейчас. Здесь. В его гостиной. На его глазах. И он ничего не сделает, чтобы помочь. Джеймс упал в тот же момент, когда открылась дверь, и в дом нервно вошла мадам Помфри. — Тебе срочно нужно усилить защитные чары, Поттер. Я думаю, этой ночью мы будем принимать куда менее приятных гостей, — услышал Джеймс спокойный голос Дамблдора. Но он не мог дышать. Не мог пошевелиться. Глаза не фокусировались, а затем все потемнело. *** Джеймс очнулся в своей постели, на душе было непривычно спокойно вплоть до того момента, как он снова обрел сознание, после чего осознание происходящего ударило по нему, как холодное ведро со льдом. Регулус. Он вскочил со своей постели и бросился вниз. Джеймс, вероятно, отключился, и оставил Регулуса одного. Мерлин, он ужасен, эгоистичен, как всегда. — Где Регулус?! — крикнул он, не обращаясь ни к кому конкретному, но ответил его отец. У того были заметные мешки под глазами, которые были видны даже при плохом освещении, что указывало на то, что на улице все еще была ночь. Дамблдор бормотал какие то заклинания себе под нос. — Он наверху, в гостевой комнате, но подожди… А дальше Джеймс не слушал. Он рванул на второй этаж, переступая через ступеньки, и побежал по коридору, чуть ли не выбивая дверь в комнату. Регулус все еще без сознания лежал в постели, но на лице больше не было крови. Мама сидела рядом с ним и не сводила с того глаз, до вторжения сына. — О, дорогой, ты в порядке? — она говорила с присущей нежностью и искренностью, но измученный вид открывал весь ее страх и усталость. — С ним все в порядке, мам? Юфимия кивнула. — Мадам Помфри, как всегда, сотворила чудо. У него было сломано несколько ребер, и наложено какое то ужасное проклятье, если бы она не… ну, главное, что теперь с ним все хорошо, — улыбнулась она. Джеймс всхлипнул. Впервые за много лет слезы неудержимо текли по его щекам, и продолжали, продолжали течь, даже когда он вытирал их рукавом, они не останавливались. Это было похоже на ситуацию с Сириусом, но тогда ему удалось сохранить спокойствие. Что то в Регулусе заставило его почувствовать себя в десять раз хуже. — О, Мерлин, — вздохнула Юфимия и по-матерински обняла сына, ласково перебирая темные, всегда растрепанные волосы, как и у отца. Через время Джеймс отстранился от матери и слабо улыбнулся ей. — Джеймс, ты мог бы остаться с Регулусом на некоторое время, раз уж ты проснулся? Я должна помочь твоему отцу с заклинаниями, но только дай мне знать, если он проснется, — сказала она почти шепотом. Джеймс кивнул и сел в кресло рядом с пепельно-серым на вид мальчиком. Когда он услышал, как дверь тихо закрылась, он положил голову на грудь Регулуса. Его сердце билось очень тихо и медленно, но он, наконец, выглядел спокойным. Он смотрел на лицо мальчика, обычная хмурость которого исчезла, его присутствие умиротворяло. Регулус пах как эвкалиптовое масло, сандаловое дерево, квиддичная майка и черная смородина. Джеймс слабо улыбнулся от такого четкого описания его запаха в своей голове. Черная смородина. И почему он раньше не замечал этот сладковатый запах? Блэк выглядел невероятно чистым. Кожа светлая, а контраст темных бровей и длинных ресниц заставлял его лицо выделяться еще больше, от чего тот был похож на живую картину. — Редж, я так рад что ты жив… Так рад… Ты даже не представляешь насколько, — Джеймс вновь заплакал, но в этот раз облегченно улыбаясь, продолжал рассматривать прекрасное лицо Регулуса, нежно поглаживая холодную руку.