Ты у меня в крови, словно святое вино

      Майк проверил часы уже в пятый раз за несколько минут и нетерпеливо вздохнул. Он лежал на кровати, уставившись в потолок, и ждал, пока родители наконец уйдут на ужин в городе.       Меньше, чем через час, он должен встретиться с Макс; сейчас же он едва сдерживался, чтобы не выблевать всё своё волнение. Последние несколько дней они друг с другом почти не виделись, и он был уверен, что она его избегала.       Но ей надо было рассказать про условие Уилла, поэтому, когда его вызвали к доске, чтобы задать вопрос о реакции сгорания, на который он уже знал ответ, он подбросил ей на парту записку с просьбой встретиться в парке возле её дома.       Уилл потребовал либо прекратить отношения, либо рассказать обо всём друзьям, но Майк, честно говоря, и не думал прекращать, наконец осознав, что Макс ему нравится. Очень. Больше он отрицать этого не мог.       Может, они могли бы попробовать. Он думал, что возможно… возможно, им будет хорошо вместе. Даже отлично.       Конечно, они всё ещё спорили и раздражали друг друга, — не всегда, — но когда это происходило, ему нравилось. Она держала его в тонусе, это уж точно.       Скорее всего, он отхватит и от Дастина, и от Лукаса — от первого за то, что настоял, что между ними ничего не было, а от второго за то, что он знал о его безответных чувствах. Но они это преодолеют. Макс точно этого стоила.       Боже, Майк правда чертовски переживал и уже вспотел. До этого он никогда не предлагал девушкам встречаться. Да и не факт, что Макс вообще на это согласится, напомнил ему глупый, тревожный мозг.       Её было блядски сложно понять. Она вообще осознавала, какое влияние имела на него? Чувствовала ли она эту… тягу?       Майк застонал и протёр глаза руками. Он очень хотел бы знать, что происходит в её загадочном и таинственном разуме, — ему хотелось носиться там до самой смерти.       Он думал о каждой ночи, которую они провели вместе; о нежности, которой разрешено было появляться только с закатом солнца. Что произойдёт, если они разрешат ей присутствовать и при свете?       Они уже были, по-видимому, закадычными партнёрами по траху, напомнил он себе. Конечно, от этого не так уж далеко до отношений. Началось всё с секса, но теперь было же между ними что-то большее. Или, по крайней мере, всё могло в это перерасти.       Майк сделал глубокий вдох в попытке успокоиться, сел на кровати и вытер потные ладони об джинсы. Может, его мысли не были прямо-таки абсурдными…

      ***

      Это, блять, какой-то абсурд, подумала Макс, срывая с себя толстовку и бросая её на пол, меняя наряд уже, наверное, в пятый раз за вечер.       Почему она вообще так старалась? Не то чтобы Майк вдруг посмотрит на её слегка облегающий топ и тут же передумает прекращать отношения.       Она была уверена, что именно для этого он её и позвал.       С тех пор, как Уилл зашёл к ним в музыкальный класс в понедельник, её поглотила тревога, и Майка она избегала как чумы, пытаясь отсрочить момент с прояснением их недоотношений. Теперь она даже носила все учебники и тетради в рюкзаке, потому что у шкафчика постоянно караулил он. Каждый раз, когда она поворачивала за угол, он уже стоял там, прислонившись к шкафчику, как какой-то глупый горячий качок.       В этот же день утром, на уроке химии, она сидела на первом ряду рядом с Аланом, от которого постоянно воняло чипсами, но это не помешало Майку положить записку прямо перед ней, и притвориться, что она её не видела, Макс точно не могла.       Парк Форест Хиллс, 8 вечера, сегодня, — гласил его размашистый почерк.       И вот она уже готовилась к неизбежному.       Они попались, и теперь всему суждено было закончиться. Ну, это было разумно. Просто покончить с отношениями и вернуть всё так, как было до этого. Вот так просто. Легче лёгкого!       Чего Майк не знал, так это того, что Уилл узнал о них не первым. Пару недель назад, в то же время, когда она снова забиралась на крышу дома Уиллеров посреди ночи, Стив Харрингтон вылезал из окна комнаты Нэнси.       Его первоначальный шок и недоумение сменились весёлой, знающей ухмылкой. Макс бросила на него взгляд, который недвусмысленно дал понять, что Стив окажется в полном дерьме, если кому-то об этом проболтается. Он поднял руки в знак капитуляции и кивнул, после чего помог ей подняться и отправился к себе домой.       Макс собиралась рассказать об этом Майку, правда собиралась. Но потом, когда она стояла между его коленями, а он мягко улыбался ей со своего кресла, кончиками пальцев проводя по её бёдрам, она поняла, что не расскажет.       Риск, что он взбесится и прекратит отношения до того, как кто-то ещё о них узнает, был велик, а она не была готова к этому. Она до сих пор не готова.       Макс села на пол перед зеркалом в полный рост и стала заплетать переднюю прядь волос в косу, чтобы уложить набок, как она иногда делала. Но ничего не получалось, и она, поморщившись, грубо расчесала волосы пальцами, пытаясь распутать неудавшуюся косичку.       Боже, она и подумать не могла, что будет так убиваться по парню, который носит часы с грёбаным встроенным калькулятором и выглядит так, будто в любой момент его может сдуть поток сильного ветра. Ей надо было успокоиться.       В конце концов, их отношения были временными, напомнила она сама себе. С самого начала над ними нависала тень времени, обрекающего их на участь кометы, сгорающей быстро и ярко.       Но, может быть, отношениям не обязательно нужно заканчиваться, — вмешался раздражающий, полный надежды голос в её голове.       Макс фыркнула и покачала головой. А какие ещё были варианты? Встречаться? Она рассмеялась, вставая и заправляя лонгслив в джинсы. Встречаться с Майком Уиллером. Вот это уже было чересчур.       То, что они отлично трахались, никак не означало, что они могут подойти друг другу романтически. Это была бы полная катастрофа.       Да они бы поубивали друг друга. Они бы… они бы душили друг друга, ревновали, обижались и мстили. Один из них говорил бы что-то надменное, а другой бы принял оборонительную позицию и в отместку перешёл черту, и… и это было бы полной катастрофой.       И это даже не упоминая о том, что спасти дружбу тоже не удастся; а дружбой она дорожить научилась.       Но что, если всё будет не так? — снова вмешался голос. Что, если всё получится? Что, если вместе вы будете счастливы?       Макс присела на край кровати и уткнулась лицом в руки. Конечно, Майк теперь знал кое-что о её жизни; кое-что, что она больше никому не рассказывала. И казалось, что её похеренная семья его совсем не отпугивала.       Вообще-то, он был хорошим слушателем. Ну, по крайней мере, когда она его изматывала, и он наконец затыкался хотя бы на десять минут.       Только после того, как улетучилось радужное послевкусие их первого совместного утра, она осознала всю серьёзность ситуации и то, как опасно близка она была к тому, чтобы потерять бдительность. Когда она ехала домой в маминой машине, то решила, что это больше не повторится.              После зимних каникул она вознамерилась держать его на расстоянии. Не будет больше нежных, неспешных занятий любовью; будет лишь качественный трах без лишних эмоций, который даст им обоим то, в чём они нуждаются, и больше ничего. Старый добрый инстинкт «бей и беги». Первые несколько дней ей правда это удавалось.       Но потом обстановка дома начала становиться хуже и хуже, и словно невидимая нить тянула её прямо в его спальню каждый раз, когда эмоции зашкаливали и ей казалось, что нужно сбежать от постоянных криков.       Поэтому Макс снова пошла с собой на компромисс. И убедила себя в том, что она может так делать. Может идти по лезвию ножа — утешаться его близостью, не раскрывая душу нараспашку. Это не сработало, — напротив, она позволила себе упасть в безопасные, надёжные и спокойные объятия Майка.       А он был таким чертовски милым и нежным. Её желудок предательски подпрыгнул, когда она вспомнила, как по-собственнически он держал её в своей постели, как его пальцы перебирали её волосы и очерчивали линии её тела. Она чувствовала себя особенной; её почитали и лелеяли.       Но что, если всё это было побочным последствием секса?       Конечно, эмоциональная близость всегда следует за физической: например, они стали смотреть друг другу в глаза, когда кончали. Кто скажет, что всё это не просто хитрость эволюции, как их учили на биологии? Окситоцин, дофамин — химические вещества, выделяющиеся после оргазма специально для того, чтобы стимулировать размножение.       Нет, — подумала она, выходя из комнаты и идя по пустому трейлеру, укрепляя свою решимость. Точно нет. Она не желала поддаваться пубертатным гормонам.       Всё, что было между ними, кончено.       Макс распахнула входную дверь и вздрогнула, увидев Билли. Он, сгорбившись, сидел на ступеньках. Дерьмо!       Он, должно быть, вспомнил, что родители уехали в Индианаполис на приём к травматологу Нила, который был назначен на утро следующего дня. Там Нил демонстративно преувеличит свои недомогания, а затем уйдёт со подписанными документами об инвалидности и продлённым рецептом на обезболивающие таблетки.       Билли курил и прихлёбывал отцовское пиво. Шикарно! Нил будет вне себя от ярости, если Билли не пополнит запасы до того, как он приедет.       Макс осторожно протиснулась мимо него по краю лестницы, стараясь не смотреть и надеясь, что он к ней не прикопается.       Но ей никогда не везло.       — И куда же ты собралась, Максин? — спросил Билли обманчиво спокойным голосом.       Макс поморщилась, но продолжила идти.       — Не твоё дело, придурок.       — Когда сестричка тайком собирается сбежать к парню, с которым ебётся, это становится моим делом.       Она замерла и медленно обернулась. Откуда он узнал?       — Ни с кем я… не встречаюсь.       — Думаешь, я не знаю, как выглядит только оттраханная тёлка? Я почти чувствую запах секса, когда ты пробираешься домой в пять утра, — он рассмеялся, увидев отвращение на её лице. — Ну и с кем? С тем чернышом?       Макс поморщилась от его явно уничижительного тона, но Билли продолжил давить.       — О проблемах с папочкой он знает? Классную ролевушку могли бы устроить. Или, может, ты будешь королевой, а он раб…       — Ты на всю голову ёбнутый, — выплюнула она. — Что, чёрт возьми, у тебя в голове?       Билли пожал плечами и бросил бычок на землю.       — Генетика жестока. Но у тебя оправданий нет, да? — он зубами сорвал пробку с новой бутылки и сделал глоток, оглядывая её с ног до головы так, что по коже поползли мурашки. — Как думаешь, что бы сказали Сьюзан и Нил, узнав, что их драгоценная дочурка каждую ночь становится шлюхой?       — Иди нахуй, Билли, — презрительно бросила она, поворачиваясь и продолжая путь. Как же она его, блять, ненавидела.       — Тебе бы поучиться самоуважению, Макс! — крикнул он вслед.       Она подняла средний палец, притворяясь, что Билли не задел её словами, но всё, о чём она могла думать в этот момент, — о том, как сильно она хочет скорее увидеть Майка, чтобы он заставил её забыть о случившемся.

      ***

      Майк расхаживал взад-вперёд перед кроватью. Он до сих пор слышал, как они суетятся внизу. Какого чёрта они ещё не уехали?       Он остановился и посмотрел на себя в зеркало над комодом, приглаживая волосы и проверяя зубы. Затем расправил плечи и принял, как он надеялся, непринуждённую позу.       — Макс, я тут думал, может, ты могла бы стать моей… девушкой? — выдавил он из себя и тут же помрачнел. — Боже, полный пиздец.       Он потряс руками и ногами, сбрасывая напряжение, и попробовал снова, задрав подбородок.       — Макс, будь моей девушкой.       Боже, нет.       — Ты такой идиот, — сообщил он своему отражению.       Слишком идиот, чтобы встречаться с Макс. Чёрт, а если она слишком стесняется его, чтобы согласиться на отношения? Ну то есть, конечно, она зависала с ним и друзьями, но если бы она захотела, то стала бы одной из популярных девчонок.       Если честно, они все этого и ожидали, когда Макс в прошлом году попала в команду по софтболу, и были удивлены тем, что этого не произошло. Но Майк мог бы и догадаться, что её не заботила популярность и подобное дерьмо.       К тому же, она пригласила его с собой на вечеринку несколько недель назад, поэтому её навряд ли так волновало мнение окружающих по поводу их отношений. Майк выдохнул, чувствуя себе намного увереннее. Всё должно было пройти хорошо.       Наконец он услышал, как входная дверь хлопнула, и родители уехали на ужин. Он кивнул отражению и бегло обнюхал подмышки, прежде чем выйти в коридор.       — Нэнс, я пойду прогуляюсь! — крикнул он через закрытую дверь, где она присматривала за Холли, пока родителей не было дома.       В начале прошлой недели она рассталась со Стивом и с тех пор почти не покидала комнату.       Сам Майк считал, что Нэнси давно следовало порвать со Стивом. В долгосрочной перспективе они явно друг другу не подходили. Она должна быть с кем-то, у кого есть мечты посерьёзнее, чем перенять бизнес отца и разъезжать на минивэне, набитом детьми.       Он стоял в прихожей, надевал куртку и мысленно перебирал, что скажет, когда вдруг раздался нетерпеливый стук в дверь. Предположив, что Нэнси могла заказать пиццу, он открыл дверь, собираясь позвать её вниз, чтобы расплатиться.       Но вместо требуемого накуренного подростка Майк столкнулся лицом к лицу с широкой грудью мужчины, на котором была фланелевая рубашка, и имя сестры замерло у него на языке.       Шериф Хоппер сурово смотрел на него.       — Уиллер.       — Шериф?       — Идёшь со мной.       — Чего? Что бы вам ни сказали, я этого не делал, — сказал Майк, заикаясь, пока шёл за шерифом к грузовику. — Вообще ничего такого не делал!       Хоппер открыл дверь со стороны пассажира и жестом пригласил его сесть.       — Да выдыхай, всё нормально.       — Тогда что…       Хоппер поднял руку.       — Сам лучше посмотришь. Залезай.       Майк собирался было возмутиться, но шериф бросил на него один из фирменных пугающих взглядов — «не еби мне мозги», и ему ничего не оставалось, как подчиниться. Он посмотрел на часы. До встречи с Макс оставалось десять минут. Оставалось надеяться, что всё закончится быстро, чем бы это всё ни являлось.       Они молчали, пока ехали к окраине города, а затем дальше, по едва заметной грунтовой дороге. По радио звучала песня в стиле кантри, задорная мелодия о горящей старой искре или что-то вроде того.       Грузовик подскочил, когда дорога словно исчезла, и они понеслись по пересечённой лесной местности, дальний свет фар беспорядочно мигал перед ними. Краем глаза Майк взглянул на Хоппера, который весело насвистывал в такт музыке. Странным в этой ситуации было всё.       Спустя ещё примерно пять минут они, похоже, приехали к точке назначения, поскольку Хоппер припарковал грузовик и заглушил двигатель, а затем вышел из машины без единого слова. Майк сделал то же самое, испытывая чувство тревоги, пока они пробирались через сугробы глубиной по щиколотки.       Он больше не мог выносить тишину.       — Куда мы…       — Смотри под ноги, — оборвал его шериф, посветив фонариком на землю.       Майк прищурился и смог разглядеть какую-то проволоку, тянущуюся перед ними чуть выше земли. Что, чёрт возьми, происходит? Хоппер осторожно переступил через неё, и Майк последовал примеру.       Они протиснулись сквозь густую листву. Шериф придержал ветку, чтобы Майк смог пройти мимо него.       Он остановился на месте. Перед ним было что-то вроде полуразвалившейся хижины. В ней горел свет, а из трубы валил дым.       Дерьмо. Тут он меня убьёт? Думал Майк, пока они поднимались по шатким ступенькам. Убийство было бы идеальным. Никто никогда не посмеет заподозрить главу полиции. Он мог с лёгкостью избавиться от всех улик и пустить следствие по ложному следу…       Майк окинул взглядом густой лес, окружавший их. Может, ему стоит туда рвануть прямо сейчас. Возможно, даже получится обогнать Хоппера, ведь тот, мягко говоря, находился не в лучшей форме.       Но он лишь стоял и смотрел, как шериф отпирает дверь, а затем последовал за ним, ощущая тепло, которое теперь разливалось по всему телу и размораживало пальцы рук и ног.       Хоппер подошёл к закрытой двери слева и медленно повернул ручку.       — Шериф…       — Тихо, — он прижал палец к губам и заглянул в комнату прежде чем поманить Майка к себе, выражение его лица было мрачным. — Несколько дней назад я нашёл её в лесу. Ей было хреново, возможно, её ранили. Ни слова мне не сказала, только тебя попросила позвать.       Содержимое желудка Майка превратилось в свинец, стоило словам шерифа дойти до сознания. Так говорить он мог только об одном человеке, но это было невозможно. Или…       Тяжело сглотнув, он шагнул через дверь и вошёл в маленькую тесную комнату. Взгляд сразу же остановился на раскладушке у стены. Там, под несколькими одеялами, лежал кто-то, повёрнутый лицом к стене. Кто-то с каштановыми волосами длиной до плеч.       Пульс Майка ускорился, а кровь шумела в ушах, пока он приближался к раскладушке, и пол скрипел при каждом его шагом. Человек сдвинулся с места и медленно повернулся к нему лицом. Во рту пересохло. Не может быть. Не может быть, чтобы это была…       — Майк?       Мир перестал вращаться перед глазами, время остановилось, и он посмотрел в тёплые карие глаза призрака. Она моргнула, и ему показалось, что земля ушла из-под ног. Он пошатнулся в сторону и вцепился в комод, чтобы устоять на ногах.       — Одиннадцать.

***

      Оставалась одна минута до восьми часов; Макс уселась на качели на пустынной детской площадке. Она раскачивалась по кругу, накручивая и раскручивая цепи, продолжая погружаться в навязчивые размышления.       То, что она позволила Майку укорениться в мыслях, было ясно как день. Он же, скорее всего, считал её полным ничтожеством и оставался рядом только для секса.       Но его действия говорили об обратном, иначе и быть не могло. Он был нежен с ней так, как, кажется, никто и никогда не был. И он каким-то образом всегда знал, что ей нужно, будь то секс, или выслушивание её разговоров, или разрядка настроения одной из ужасных шуток.       Она должна была отвергнуть такие проявления его заботы, но она их хотела. Хотела, чтобы он её узнал. Довериться кому-то вот так для неё было очень важно; но эта территория была пугающей и неизведанной.       Именно поэтому, за исключением того первого раза, она не оставалась с ним до утра и старалась выскользнуть, пока Майк крепко спал. Одно дело — обнажать души в темноте его спальни, но совсем другое — скрывать истинные чувства при свете дня.              Так не должно было произойти. Он не должен был по-настоящему ей понравиться.       Рассеянно вздохнув, Макс посмотрела на часы. Прошло уже пять минут, а он так и не появился. На него это совсем не было похоже, он был таким одержимым, когда дело касалось пунктуальности.       Она проводила носком кроссовка по гравию под ногами, думая о том, что скажет ему, когда он придёт. Назойливый голосок в голове, не желающий заткнуться, настойчиво требовал переосмыслить данные.       Факт номер один. Секс был неземным. Как будто между ними постоянно вспыхивал неукротимый пожар, не похожий ни на что, что она чувствовала раньше.       Факт номер два. Пожар был, да, но была и теплота. И доверие. И это было хорошо.       Что приводит к факту номер три — не обращать внимание на крошечный шарик света, который зарождался в её груди и расширялся при мысли о том, чтобы держаться за руки в школьных коридорах или положить ему голову на колени, когда они с друзьями устраивали вечера фильмов, было невозможно. А уж если бы он приходил на её игры и рисовал номер, под которым она играла, на своей щеке, как делали парни других девчонок…       Слово парень заставило её сердце подскочить к горлу.       Боже, она ненавидела испытывать такое — слащаво-сентиментальные, трепещущие чувства где-то в животе, учащённый пульс, потные ладошки, — и все эти симптомы приходят вместе с влюблённостью. От одного только слова у Макс возникло непреодолимое желание закатить глаза. В этот момент она была уверена, что в мире нет ничего более постыдного, чем влюблённость.       В первый и последний раз она испытывала такие чувства к мальчику в четвёртом классе. Его звали Чарли, и у него были песочные светлые волосы и вечные швы на подбородке от постоянных падений с велосипеда.       Однажды на перемене она сказала ему о своей симпатии, но он толкнул её в грязь и назвал «рыжухой», после чего убежал.       Макс насмешливо фыркнула. Видимо, склонность к вредным соплякам проявилась в ней с ранних лет.       Она глубоко вздохнула и кивнула самой себе. Решение было принято. Она подождёт и послушает, что скажет Майк, считает обстановку, и если покажется, что всё небезнадёжно и он чувствует то же самое, Макс просто нырнёт в воду с головой. Бежать от чувств она больше не будет.       Если всё сложится хорошо, то он даже разрешил ей зайти в гости, чтобы избежать столкновения с Билли. И на этот раз она сможет остаться на всю ночь, а утром они вместе пойдут в школу.       Сердце невольно забилось быстрее от пробудившейся надежды. Уже меньше, чем через двенадцать часов, они смогли бы ходить по школьным коридорам как полноценная пара.       Грызя ноготь большого пальца, она с тревогой и предвкушением следила за выездом на парковку, где должен был появиться свет фар универсала. С минуты на минуту.

      ***

      Майку почти не удалось поспать прошлой ночью, но, пересекая студенческую парковку, он чувствовал себя так, будто летел по воздуху. Обыденно идти утром в школу было странно, — как будто весь его мир не перевернулся с ног на голову.       В голове он снова и снова прокручивал произошедшее.       — Одиннадцать.       Она села на раскладушке, пока он медленно приближался, боясь, что колени его подведут. Он осторожно опустился на край матраса и просто разглядывал её.       Майк не знал, как себя вести. Прошло столько времени, и всё казалось настолько далёким от реальности, что он едва мог дышать. Но тут она резко вдохнула и не думая бросилась ему на шею, обнимая.       Чистая, безудержная радость взорвалась в его груди, проникая по кожу и застилая уголки глаз, когда он обнял её в ответ.       Она казалась хрупкой: лопатки выпирали, как крылья, а позвонки остро проступали под его ладонями. Снова быть так близко к ней казалось естественным; словно вернулась недостающая часть его самого.       — Где ты была? — выдохнул он, проведя пальцами от плеч к локтям, и чуть отодвинулся. Оди протянула руку ладонью вверх, а затем перевернула её. — На изнанке? Ты попала в ловушку?       Она кивнула.       Хоппер прочистил горло, оставаясь в дверном проёме.       — Оставлю вас наедине. Но держите себя в руках. Я буду тут, на диване, — он вышел, оставив дверь приоткрытой на несколько сантиметров.       Майк не сводил глаз с Оди, взгляд путешествовал по ней с ног до головы, не в силах сфокусироваться на чём-то одном. С взрослением её лицо приобрело более резкие черты: скулы стали более выраженными, а волосы более длинными, но она всё ещё оставалась собой.       Он удивлённо рассмеялся.       — Поверить не могу. Это происходит на самом деле?       Она слабо улыбнулась и кивнула. А затем нахмурилась и потянулась к нему, зажала кончики его волос между пальцами и, отпустив прядь, провела ими по его щеке. Майк боролся с желанием поддаться её прикосновениям.       — Изменился, — прошептала она слегка хриплым голосом.       Он улыбнулся.       — Да, прошло много времени.       Она нахмурила брови.       — Как много?       — Больше двух лет.       — Но… — выдохнула она, и замешательство, появившееся на её лице, переросло в полноценный ужас.       — Сейчас 1986 год… — пояснил Майк, видя её изумление. Он огляделся по сторонам, и взгляд его приземлился на газету, которой уже было несколько дней и которая лежала на прикроватной тумбе, а затем схватил её и указал на дату. — Вот. Газета от третьего февраля 1986 года. Уилл пропал три года назад.       Одиннадцать покачала головой, глаза её забегали туда-сюда, и она уставилась на одеяло, укрывающее ноги, дыхание её участилось.       — Нет…       — Оди, посмотри, как отросли твои волосы, — мягко сказал он. — И ты подросла. Ты тоже изменилась.       Она рассеянно потянулась к волосам и провела пальцами по всей длине.       — Я и не думала, что прошло несколько лет…       — Может, на изнанке время идёт по-другому, — предположил Майк и вспомнил прочитанный однажды научно-фантастический роман, где минута на одной планете равнялась пяти годам жизни на Земле. — Может, тебе казалось месяцами то, что на Земле длилось годами.       Он робко протянул руку и накрыл её ладонь своей. Желудок подпрыгнул, когда она не отстранилась от прикосновения.       — Пока тебя не было, многое изменилось, Оди.       Она смотрела на него сияющими карими глазами, о которых он мечтал столько ночей.       — Расскажи мне.       Всю ночь Майк боролся с желанием ущипнуть себя каждые несколько минут, чтобы убедиться, что всё происходило не во сне.       Они проговорили несколько часов — в основном он говорил, а она слушала, поскольку голос всё ещё не вернулся до конца.       Он рассказывал о том, чем занимались друзья в последние несколько лет: как у Дастина появилась девушка, живущая в другом штате; как Лукас попал в баскетбольную команду; как Уилл втянулся обратно в нормальную жизнь.       Она спросила о Снежном бале, и Майк объяснил, что в старших классах теперь другой вид танцев. Она заметно погрустнела, и он быстро заверил её, что они всё ещё могут ходить и на них. Улыбка, которой она одарила его в ответ, заставила его почувствовать, что он может перевернуть машину голыми руками.       Вскоре наступил неофициальный комендантский час, и Оди уже едва держала глаза открытыми. Когда он сказал ей, что должен уйти, она вцепилась в его руку с отчаянием в глазах, но он пообещал, что вернётся сразу после школы.       Если ему и есть, что сказать по этому поводу, так то, что больше они никогда не расстанутся. Он не позволит ей исчезнуть из-за него. Больше не позволит.       Он ворвался в школу как раз в тот момент, когда прозвенел первый звонок, и, завернув за угол, увидел Макс. Она прислонилась к его шкафчику, сложив руки на груди, и буравила его взглядом. Выглядела она чертовски злой.       Дерьмо. Из головы напрочь вылетели планы о встрече прошлым вечером; они словно испарились, как только он переступил порог хижины Хоппера.       Ну должна же она была понять! В конце концов, у него была веская причина.       — Макс, — выдохнул он, остановившись перед ней. — Прости, что не пришёл, но у меня была причина…       Она надула пузырь из жвачки и недовольно приподняла бровь, когда он лопнул.       — Надеюсь, стоящая.       — Пойдём, расскажу всем сразу, — он вцепился в её локоть и потащил по коридору прежде, чем она успела возмутиться. — Давай-давай!       Ребят они нашли в соседнем коридоре, у шкафчика Дастина. Майк подошёл к ним и оборвал Лукаса на полуслове.       — В актовый зал, живо!       — Что? — Дастин поморщился. — У нас сейчас будет урок.       — Это важно, — настоял Майк. — Правда.       Минутой позже они уже стояли на сцене в пустом актовом зале, собравшись вокруг длинного стола, за которым клуб «Адского пламени» обычно проводил игры. Друзья выжидающе смотрели на него.       Майк глубоко вздохнул.       — Так. Это прозвучит безумно, но… Одиннадцать вернулась.       — Что?! — одновременно воскликнули Дастин, Лукас и Уилл.       Он кивнул, придавая сказанному весомость.       — Хоппер забрал меня вечером. Судя по всему, он нашёл её в лесу неделю назад и отвёз в свою хижину.       — Но ты же говорил, что она умерла, — еле слышно отозвалась Макс. Она стояла у края сцены, скрестив руки на груди.       — Мы так думали, — ответил Майк, опираясь руками на столешницу. — Но она была жива, просто застряла в изнанке. На два года. Она убила Демогоргона, и после этого каким-то образам оказалась там. Силы практически исчезли. Всё это время она создавала новые врата, и, похоже, в прошлую пятницу ей это удалось.       В зале воцарилась тишина, пока друзья осмысливали новую информацию.       Майк покачал головой, думая обо всём, через что ей пришлось пройти. Он так восхищался ею — она не один год провела, пытаясь выжить и сражаясь за жизнь, но самое главное — она никогда не сдавалась.       Правда, она вела счёт дням, проведённым там, и они пришли к выводу, что для неё пребывание там растянулось примерно на полгода, и всё же. Она была невероятной.       — Я почувствовал, — вдруг прошептал Уилл. Все повернулись, чтобы посмотреть на него. Он же отстранённо глядел на сценический занавес. — Когда она открыла врата. Я почувствовал.       Взгляд Уилла метнулся к Майку.       — Около недели назад. Я чистил зубы перед сном, и этот… холодок пробежал по позвоночнику, а волоски на затылке встали дыбом. Я не чувствовал такого с тех пор, как… исчез.       Майк невольно фыркнул. Это было слишком. Он не знал, как, черт побери, ему удастся продержаться до конца занятий. Всё остальное не представлялось ни капельки стоящим внимания.       Потому что Оди вернулась. ***       Пока парни заваливали Майка вопросами и оживлённо обсуждали принцип временных петель, Макс так же стояла у края сцены, прислонившись к стене и пытаясь скрыть чувство, что ей кажется, будто душу разрывает изнутри.       Ей оставалось лишь беспомощно наблюдать, как-то, что ещё вчера казалось таким осязаемым, теперь ускользает сквозь пальцы, как песок.       Взгляд, которым окинул её Майк, когда она заговорила, казался таким непривычным. В нём не было ни раздражения, ни желания, ни нежности…       Словно он смотрел даже не на неё. Словно он смотрел прямо сквозь неё.