Ты у меня в крови, словно святое вино

      Отношения между Майком и Макс изменились после спонтанной ночевки на зимних каникулах.       Было… тревожно — видеть её такой сломленной и уязвимой; видеть её тело напряженным, а глаза — широкими и наполненными слезами. Ведь она была такой стойкой, начиная с их первой встречи.       Её слабость так задела что-то в глубине его души, что ему захотелось утешить её и никуда не выпускать из своей комнаты, чтобы оградить от всех. Боже, если бы он признался в этом вслух, сразу получил бы от Макс по паху. Перед остальными она всегда была непоколебимой.       Но, как выяснилось, у снежной королевы всё-таки было сердце. Просто оно пряталось, застыв под толстым слоем сарказма и напускного безразличия, но оно было, более нежное и ранимое, чем он мог предположить.       Все знали, что Билли был полным мудаком, но Майк и подумать не мог, что её отчим тоже. Его слегка тошнило при мысли, что она заперта с ним в тесном трейлере и вынуждена чуть ли не ходить на цыпочках, лишь бы избежать скандалов.       В тот день, когда он тайком выпроводил её из дома, семья потащила его навестить дядю и тётю в Огайо на все каникулы, так что увидеть ее снова ему удалось только в первый день нового семестра.       Поначалу казалось, что всё вернётся на круги своя.       Первый день нового семестра порадовал жителей Хоукинса снегом, поэтому Майк снова подвозил всех по домам после школы. Макс, как обычно, была последней на очереди, и он не был уверен, смогут ли они продолжать нормально общаться. Она избегала его взглядов весь день. Он крепко держал на руле обе руки, даже не положил правую на её бедро, как он часто делал, когда они оставались наедине.       Но когда он свернул на дорогу, ведущую к трейлерному парку и подъехал к месту, где они обычно останавливались, она спокойно сказала:       — Сверни.       Поворот вёл к старой дороге, по которой редко ездили машины, — она была скрыта густым кустарником и её невозможно было заметить с улицы. Он заглушил двигатель и теперь нервно барабанил пальцами по рулю, не зная, куда себя деть.       Тогда она как ни в чём не бывало отстегнула ремень безопасности и повернулась к нему, нетерпеливо вздёрнув бровь.       — Ну? Ты помнишь, как трахаться, или мне снова нужно тебя учить?       Секс был такой же, как и всегда, — горячий, неистовый и энергичный, — но Майк не мог не вспоминать о душевной близости, которая зародилась между ними в ту ночь, и, отъезжая с запотевшими окнами после того, как высадил её, он с удивлением поймал себя на грусти из-за того, какими отстранёнными друг с другом они были теперь.       И он стал себя укорять, рассуждая, что так, конечно, лучше — не путать секс с чем-то более душевным.       На этой же неделе, когда он заканчивал проект по физике, в окно постучали. Глаза Макс были покрасневшими и чуть опухшими, будто она плакала. В этот раз вопросов он не задавал, а ей не пришлось говорить о том, чего она хочет. Он уже знал.       После этого они стали нарушать некоторые из негласных правил.       Теперь они договаривались о встречах, передавали друг другу записки на уроках или подсовывали их в шкафчики. И прежде, чем перейти к сексу, они начали действительно проводить время вместе — смотрели телевизор или играли, а иногда просто делали домашнее задание бок о бок.       Он с удивлением для себя отметил, что проводить с ней время круто.       Потому что выяснилось, что Макс была забавной. Ей нравились комиксы — хотя вкус её, конечно, был сомнительным, — плохие ужастики и хорошая музыка, а ещё она никогда не была против видеоигр; иногда она даже поддавалась, позволяя ему выигрывать.       Майк не мог не признать, что если бы он не отталкивал её все эти годы, он бы узнал обо всем гораздо раньше.       Им больше не нужно было вступать в споры или драки в качестве прелюдии. Они, конечно, продолжали по привычке, но иногда, когда они просто общались, и она смотрела на него как-то по-особенному, или он её смешил, они набрасывались друг на друга, даже не успевая понять, что происходит.       Будто та ночь что-то освободила в них обоих.       Теперь они разговаривали. Он рассказал ей о том тяжёлом годе после исчезновения Уилла; рассказал о том, каким был озлобленным и как бросался на всех, как потребовалась целая вечность, чтобы родители снова стали ему доверять, как чувства обострились так, как никогда до этого.       Она же рассказала ему о Ниле, маме и письмах от отца, которые так и лежали непрочитанными в глубине ящика для носков. Рассказывала о том, как Нил был жесток по отношению к Билли, или же о том, как Билли был жесток по отношению к ней; как мать начала чаще выпивать и огрызаться на мужа. Как нахождение дома превратилось в танцы по минному полю с завязанными глазами.       Майка устраивала роль слушателя. Он даже чувствовал себя везунчиком оттого, что она позволила ему, что она выбрала именно его, чтобы доверить секреты. В этом было что-то такое — быть тем, в ком она нуждалась и к кому её тянуло, — что он не мог выразить словами.       Она продолжала пробираться в его комнату через окно, когда обстановка дома накалялась, и происходило это все чаще и чаще. И он утешал её — не словами или банальностями, а поцелуями и прикосновениями.       После этого она наконец рассказывала, какая ссора привела её к нему, — с Билли или с Нилом. Говорить приглушенными голосами в темноте его спальни, когда в воздухе ещё витал запах секса, о том, какие переживания они хранили внутри, было легко.       Были и ночи, когда она не была такой загруженной, — тогда разговоры были более непринуждёнными. Они обсуждали одноклассников, или же он проводил ей краткий экскурс во встречи клуба «Адского пламени», в котором она неожиданно заинтересовалась.       Сегодняшняя ночь была другой.       Секс был особенно бурным. Практически священным. Она спросила, не против ли он, если она его придушит, и Майк в глубине души хотел этого до чёртиков. В реальности же он притворился, что обдумывает предложение несколько секунд, а потом непринуждённо кивнул.       И вот, когда пальцы Макс крепко и вместе с тем осторожно сжали его горло, вызывая покалывание и головокружение в голове, обострившее все остальные чувства, а бедра её медленно покачивались, когда она двигалась на нем, он кончил так сильно, что увидел целую галактику звёзд; он кусал костяшки пальцев, чтобы не стонать её имя.       Теперь же пот остывал на их телах, и она положила голову ему на плечо. Ноги их спутались под пледом, и он расчёсывал пальцами кончики её волос.       — Когда мама развелась с папой, но ещё не встретила Нила, в доме по соседству жила старуха, которая приглядывала за мной, пока мама на работе, — пробормотала Макс, выводя кончиком пальца круговые узоры на груди Майка. Они больше не заморачивались и спали лишь в нижнем белье. — Она была мерзкой и озлобленной. Из тех, кто думает, что детей должно быть видно, но не слышно. Всегда была хмурой. Когда я просила печенье, или включить телевизор, или ещё что-нибудь, она всегда называла меня «гнилой соплячкой». Вот я и думаю об этом слове. Гнилая. Иногда мне кажется, что внутри меня и правда есть что-то гнилое, поэтому я и притягиваю неприятности, и, может быть, если я просто исчезну, людям вокруг будто станет лучше, понимаешь? Как если бы вырезали опухоль…       Майк нахмурился. Обычно друг друга они выслушивали без ненужных комментариев или советов, но ему так не нравилось, как она о себе говорила. Он отстранился, чтобы взглянуть на неё, приподнял её лицо и провёл ладонью по щеке.       — Знаешь, кому бы не было лучше, если бы ты исчезла? Мне. Мне хорошо с тобой, — честно признался он. Удивлённая, она встретилась с ним взглядом. Чёрт, может, это было слишком честно. — Ну, нам всем, — быстро добавил он. — Ты же часть компании.       В комнате было почти совсем темно, но он все ещё смог разглядеть сомнение на её лице, а небольшой свет из окна отразился в её блестящих глазах.       — И дело не в тебе, Макс. Всё это дерьмо — это не твоя вина. Та сука просто не понимала, что несёт. Ты не гнилая.       Макс прикусила губу и через секунду слабо кивнула. Майк бы ещё много чего мог сказать, но он не хотел её спугнуть, и поэтому дразняще улыбнулся.       — А теперь насчёт соплячки…       Она цокнула языком и шлёпнула его рукой по груди, прежде чем уткнулась лицом в его плечо, но он чувствовал, как она усмехается, прижимаясь к нему.       Так они и уснули — Майк ещё долго смотрел на светящиеся в темноте звезды, которые приклеил к своему потолку во втором классе, а кончики его пальцев водили по её позвоночнику, пока дыхание не выровнялось и она не уснула в его руках, как бывало много раз в другие ночи.       И он знал, что когда проснётся, от неё в комнате останется только вмятина на подушке и едва уловимый женственный запах ее волос на наволочке.       Они определенно перешли черту. Если быть совсем честным, они оставили эту черту в зеркале заднего вида ещё несколько недель назад. Но о своих отношениях они не говорили — и не хотели вешать ярлык на то, кем они становились друг для друга.       Майк чувствовал, что если заговорить об этом вслух, то придётся вернуться в реальность. И тогда, скорее всего, придётся признать, что теперь между ними не просто секс без чувств.       Они затеяли опасную игру. И в этой игре кто-то мог проиграть.

***

      По пятницам Макс и Майк всегда первыми приходили в столовую из-за близости их классов. За несколько дней они наконец-то остались наедине.       Макс подвигала вилкой ярко-оранжевые макароны с сыром на тарелке.       — Джулс из команды пригласила меня на вечеринку в доме её парня. Сегодня вечером.       — Понятно, — сказал Майк, пытаясь скрыть расстройство.       Они собирались посмотреть новую серию «Сумеречной зоны» у него дома, так как недавно выяснилось, что оба являются поклонниками сериала.       — Ничего, может, папа сможет записать серию, и посмотрим в другой раз, — он откусил от яблока. — Парням просто скажу, что меня затащили на семейный вечер с настолками.       — Вообще-то… мы могли бы пойти вместе.       Он посмотрел на неё, тщательно пережёвывая и проглатывая яблоко. Поход вдвоём на вечеринку явно не вписывался в негласный свод правил.       — Ты уверена?       Она опустила взгляд к подносу и покачала головой.       — Не очень. Да забей, это глупо.       — Я хочу, — сказал он, не давая себе передумать. На этом этапе очередное нарушенное правило уже не имело никакого значения. — Я имел в виду, что парни могут об этом узнать.       — Без обид, но люди с вечеринки даже не знают об их существовании. Они никогда об этом не узнают, — Макс выглядела решительно.       — Но Лукас играет в баскет.       — Не считается, он запасной.       — Справедливо, — фыркнул Майк.       Она открыла было рот, чтобы сказать что-то ещё, но в этот момент Дастин и Лукас опустили свои подносы на стол и сели.       — Что справедливо? — спросил Дастин, с подозрением глядя на обоих.       — Да я просто сказала Уиллеру, что он похож на математика, когда вот так заправляет рубашку в штаны, и ему пришлось признать, что я права, — ответила Макс, ухмыляясь Майку через стол. Вызывающий блеск в её глазах не мог его не завести; она как будто передавала ему ход.       Он склонил голову набок и насмешливо хмыкнул.       — А я как раз собирался сказать Макс, что в этой футболке она выглядит плоской как десятилетка.       Лукас издал негромкий свист, а эти двое с неприкрытым презрением уставились друг на друга. Но под столом нога Майка скользнула вперёд и упёрлась в ногу Макс, где и осталась до конца обеденного перерыва.

***

      Майк облокотился на руль и смотрел на реку из талого снега, стекающую по водостоку к ливневой канализации. Конец января выдался не особо морозным, но он и не был против, потому что на вечеринку он сможет поехать на велосипеде, а не идти пешком.       С тех пор, как Нэнси подарили новую машину в подарок за досрочное зачисление в Эмерсон, ему принадлежал «универсал». Но, зная о том, как обычно проходят вечеринки, он решил, что на машине до дома доехать вряд ли сможет.       Он посмотрел на часы. Макс должна была появиться около пятнадцати минут назад. Майк покачал головой. Она, блять, всегда опаздывает.       Он услышал её прежде, чем увидел: отчётливый гул резиновых колёс по асфальту становился все громче, пока она не показалась из-за холма.       Макс, освещённая уличными фонарями, мчалась к нему на скейтборде. Капюшон зелёной толстовки с эмблемой школы она натянула на голову, обе руки были засунуты в передний карман, а волосы были завязаны в пучки по обе стороны головы. От такого образа сердце его неожиданно ускорилось.       Она подъехала и взяла доску в руки.       — Привет.       Ему резко захотелось её поцеловать. Но не хищно и страстно, как тогда, когда они оставались наедине. Просто поцеловать. Так, чтобы почувствовать мягкие губы и ощутить вкус бальзама, которым она всегда пользовалась. Но они ещё никогда не целовались при встрече и на прощание, ведь так делают настоящие пары.       — Ты на скейте, — тупо сказал он вместо этого.       — А на чем мне ещё кататься? — Макс приподняла бровь.       Он пожал плечами, одарил её игривой полуулыбкой и задвинул свои глупые романтические порывы на задворки мозга.       — Могла бы покататься на мне.       Она фыркнула и уронила скейтборд на тротуар, прокатившись по улице мимо Майка.       — Так и ждёшь этого.       Ещё одна ночь и ещё одна вечеринка в Лок-Норе, о которой парни не знают, подумал Майк, когда они подошли к дому. Только теперь всё было по-другому.       При мысли о том, что они окажутся в доме, полном качков и мажоров, его охватила внезапная волна беспокойства. Вышел из зоны комфорта, ничего не скажешь. Его охватили воспоминания: в первые месяцы первого класса старшей школы, перед тем, как Эдди принял их в клуб, мудаки в бомберах набрасывались на него и его друзей в школьных коридорах.       — Так а кто придёт на вечеринку? — спросил он, слезая с велосипеда после того, как они свернули на длинную подъездную дорожку.       — Никого из футболистов, если ты об этом.       Беспокойство притупилось. Значит, не будет Троя и его мудоголовых дружков.       — Их не позвали?       — Никому не нравятся эти идиоты.       Дом был попроще, чем у Пирсонов, но всё ещё больше, чем у Майка или любого из его друзей. На крыльце толпились подростки, в воздухе витал резкий запах травки, а из открытых окон лилась громкая музыка.       Он держался рядом с Макс, они протискивались через переполненную людьми входную дверь, пока наконец не оказались в холле с высокими потолками. Она встала на цыпочки и оглядела комнаты, ответвляющиеся от холла.       — Там девчонки у стола с бирпонгом, — она постаралась перекрикнуть толпу, направляясь в столовую.       У Майка свело живот. Его руки и глаза синхронно работать ну никак не могли. Да он будет выглядеть полным неудачником перед ней и её знакомыми из команды по софтболу.       — Я не играл до этого.       Она обернулась и улыбнулась ему.       — Не переживай, Уиллер, я доведу тебя и твои пальчики до победы.       Она взяла его за руку и потащила через толпу, её маленькие, холодные пальцы переплелись с его собственными. Майк старался не думать о том, как это приятно. Как это было естественно.

***

      Как и ожидалось, Макс была крутой — с впечатляющей точностью закидывала шарики в пластиковые стаканчики, тогда как Майк играл так же ужасно, как он и думал. Не помогало ещё и то, что она отвлекала его. Потому что выглядела… безумно хорошо.       Майк не понимал, в чем причина. Он пытался незаметно рассмотреть её, чтобы выяснить, накрашена она или нет, но она продолжала улыбаться ему каждый раз, когда вкладывала в его руку шарик для пинг-понга. Это выбивало его из колеи. Её улыбка была самой лучшей.       Господи, ему нужно было взять себя в руки. Может, стоило больше выпить. Он отхлебнул из уже третьего стаканчика с пивом и постарался не думать о том, сколько пальцев и грязных шариков для пинг-понга в нём побывало.       Когда очередь снова дошла до Макс, она так же легко приземлила шарик в последний оставшийся стакан на другой стороне, и тут же повернулась к нему с обезоруживающей улыбкой. Майк улыбнулся в ответ. Она была такой прекрасной — и её волосы, длинные и блестящие, и щеки, подрумянившиеся от алкоголя, и веснушки…       — Майк?       Такой, блять, прекрасной…       — Майк! — она помахала рукой перед его лицом. — Земля вызывает!       Он моргнул, и беспокойное выражение лица Макс вернулось в поле его зрения.       — Боже, сколько ты выпил?       — Все нормально, — настоял он, качая головой и глядя на стол из лакированного дерева.       Одинокий красный стаканчик расплывался перед ним и двоился в глазах. Ладно, может, он много выпил. Он упёрся руками в столешницу и сгорбился, пытаясь вернуть контроль над сознанием.       — Давай, Уиллер, последний выстрел, — сказала она, склонившись над его плечом. Её дыхание пронеслось над его ухом, а лёгкие заполнил аромат её духов или шампуня или — да господи — чего угодно, чем она пользовалась, чтобы так потрясающе пахнуть. Это отвлекало. — Если промахнёшься, на минет больше не рассчитывай.       Он слегка повернул голову и прошептал ей прямо в губы.       — Знаешь, говорят, что положительная мотивация всё же лучше.       — Ну я же не сказала, на что тебе стоит рассчитывать, если выиграешь.       Господи боже. Майк сглотнул, в его мозгу промелькнуло целое слайд-шоу с картинками порнографического содержания.       — Забей, это не помогает, — прошептал он, выпрямляясь и смотря на цель.       — Вперёд, пухлые губки! — выкрикнула с противоположного конца стола одна из девушек, игравших в софтбол. Он был уверен, что на играх она ловила мячи. — Время идёт.       Пухлые губки? Он закатил глаза. Видимо, членам спортивных клубов было жизненно необходимо давать людям прозвища.       Макс царапнула его поясницу. Он постарался не поддаться дрожи, охватившей тело.       — Ты сможешь. Не перестарайся… пухлые губки, — хмыкнула Макс.       Майк выхватил шарик из протянутой ладони и глубоко вздохнул. Прищурил один глаз, поднял руку и лёгким движением запястья запустил шарик в воздух. Он пролетел над столом, как в замедленной съёмке, описав идеальную дугу, и казалось, что он направляется прямо в стаканчик.       К его полному неверию, шарик с приятным звуком приземлился внутрь. Соперники застонали, а Макс, стоявшая рядом, восторженно закричала. Они повернулись друг к другу, сияя от счастья, и на секунду — такую дикую и блаженную — ему показалось, что она собирается поцеловать его в честь победы.       — Мэйфилд, — окликнул её высокий и мускулистый блондин в неприлично обтягивающей кофте.       Майк обескураженно наблюдал, как Макс прошла мимо него и обняла парня за шею. Тот приподнял её и закружил по кругу, пока она несвойственно для самой себя смеялась.       Она все ещё посмеивалась, когда он опустил её обратно на землю.       — Дин, привет!       Он ослепительно улыбнулся ей сжал её бицепс.       — Бережёшь эту ручку, Ракета?       — Да уж получше, чем ты, Розатти, — кольнула она в ответ, игриво шлёпнув его по плечу. Он схватился за него и поморщился, симулируя травму, и она снова рассмеялась. Громко, беззаботно, по-настоящему. Так она редко смеялась с Майком.       Майк нахмурился. Дин Розатти был старшим в команде по бейсболу, и это означало, что они с Макс могли ездить на турниры и выездные игры вместе, но он и подумать не мог, что отношения между ними такие… тёплые.       — Схожу за выпивкой, — сказал Майк, не обращаясь ни к кому конкретно, и незаметно ускользнул, пока Макс и её друг продолжали обмениваться остротами.       Он наполнил стаканчик из бочонка на кухне, стараясь не обращать внимание на неприятное чувство, зародившееся где-то внутри. Как только он отошёл в сторону, к бочонку подошли двое младшеклассников, которые, насколько он знал, тоже были в бейсбольной команде.       — Розатти сказал, что наконец сможет трахнуть ту девчонку с софтбола, — сказал тот, что пониже ростом, несколько раз нажав на помпу.       — Рыжую? — усмехнулся его друг. — Пусть мечтает. Она же вроде с кем-то пришла.       — Я никого с ней не видел.       Круто, — кивнул Майк про себя. Очевидно, его просто не замечали. Макс оказалась права — друзья никогда не узнают, что он был на вечеринке.       — Он реально сказал, что она нимфоманка и запала на него, — настаивал первый. — Да просто посмотри на них, все очевидно.       Майк проследил за их взглядами через всю комнату. Дин мерзко подмигнул Макс, что-то говоря и отступая назад. Майк ожидал, что ей станет противно, но она всего лишь скрестила руки на груди и покачала головой, сдерживая удивлённую ухмылку. Какого хрена?       Жаркая волна лизнула его загривок, а пластиковый стаканчик в руке захрустел, когда он крепко сжал его. Он знал, что не имеет на неё никаких прав, но всё же бесился при одной только мысли о том, что этот мудак прикоснётся к его…       Кто-то коснулся его плеча. Он оторвал взгляд от вызывающей тошноту сцены в столовой и повернулся, увидев перед собой высокую, смутно знакомую брюнетку.       — Ты же Майк? — спросила она, лучезарно улыбаясь.       — Ну да.       — Я Келси, у нас с тобой общие занятия по физике у Хоторна.       — Точно… — ответил он, невольно переводя взгляд на Дина, который теперь уставился на Макс из-за длинного обеденного стола, что-то нашёптывая двум своим друзьям, пока те хихикали и давали ему пятюни.       — Ты уже начал делать домашку на следующую неделю? — девчонку с физики его внутренние переживания не волновали. — Она тяжёлая.       — Да? — Майк сжал челюсть, продолжая наблюдать за тремя мудаками. Он представил, как бьёт Дина прямо по лицу, а потом ещё, и ещё, и ещё.       — Вот ты где!       Он подскочил, когда Макс появилась рядом с ним и обхватила его под руку. Он так зациклился на Дине, что даже не заметил, как она подошла.       — И выпить взял, — продолжила она, забирая его стаканчик и делая долгий глоток. Затем посмотрела на Келси, глаза её расширились, будто до этого девушки тут не было. На лице расплылась широкая, фальшивая улыбка.       — Келси! Приветик.       — Привет, Макс, — девушка переводила взгляд между ними. — Я и не знала, что вы тут вместе, — объяснила она Майку.       — Зато он знал, — ответила Макс за него тошнотворно сладким голосом. — И нас уже ждут для следующей игры в понг. Увидимся, Келс!       Она покрепче сжала руку Майка и потащила его прочь, но вместо того, чтобы направиться в столовую, где находился бирпонг, она потащила его вверх по лестнице. В коридоре было скопление людей — по всей видимости, очередь в туалет. Макс обошла их и повела его в противоположный конец коридора, где было темно и пусто.       Майк спотыкался, пытаясь поспеть за ней, и пытался осмыслить только что произошедшее. Он понятия не имел, почему вдруг она стала вести себя так странно. Они остановились и прислонились к стенам друг напротив друга. Она выглядела недовольной, надутой и… вот в чем дело.       Он скрестил руки на груди и ухмыльнулся, глядя, как она потягивает украденное пиво.       — Что?! — спросила она, заметив его взгляд.       — Да так, — он протянул руку и забрал свой напиток. — Ты милая, когда ревнуешь.       Она нахмурилась.       — Я не ревную! Лишь спасла тебя от мучительного разговора. Келси Макдональд самый скучный человек из всех, кого я знаю, — она окинула его знающим взглядом и добавила. — А ещё я видела, как ты практически прожигал взглядом дыру в затылке Дина.       Теперь нахмурился Майк. В нём снова вспыхнуло то самое не поддающееся объяснению чувство собственничества.       — Не общайся с ним. Его друзья обсуждали, как он хочет тебя трахнуть.       — Правда? — Макс сложила руки, на лице её появилось задумчивое выражение. — И почему я не должна с ним общаться? Он довольно симпатичный…       — Ты знаешь, почему, — сказал он, делая шаг ближе к ней.       — Знаю? — она с напускной скромностью посмотрела на него сквозь ресницы. — Может, мне нужно, чтобы ты озвучил, почему.       Он сделал ещё шаг, вторгнувшись в её пространство, и ей пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него. Одной рукой он оперся о стену и наклонился. Их носы соприкоснулись, казалось, что он вот-вот её поцелует. Она закрыла глаза и подняла подбородок, чтобы ему было удобнее.       Но, вместо того, чтобы это сделать, Майк поставил стаканчик на небольшой столик рядом с ними и, схватив её за локоть, затащил в открытую дверь напротив.       — Майк, — рассмеялась она, когда они оказались в почти полностью темной комнате.       Похоже, это была детская. На кровати лежали мягкие игрушки, стены были оклеены фиолетовыми обоями в цветочек, и вся комната мягко освещалась розоватым свечением, исходящим от ночника, стоящего в углу.       Майк закрыл за ними дверь, заглушив шум вечеринки, и теперь они могли слышать только гулкие басы.       Он наступал на Макс, пока она не упёрлась в двуспальную кровать, и крепко сжал её плечи, заставив опуститься на край. Она зачарованно на него посмотрела. Он не так уж часто брал инициативу в свои руки.       Майк опустился перед ней на колени, потянулся к свободной пряди волос, выбившейся из её пучка, и заправил за ухо. Провёл кончиками пальцев вниз, по её шее, а потом дальше, по середине груди, поверх толстовки.       Когда он добрался до ширинки её джинсов, она откинулась на локти и наблюдала, как он расстёгивает её и стягивает вниз вместе с трусиками, сводя ноги вместе и выпрямляя их в воздухе, чтобы помочь ему. Майк остановился, дойдя до лодыжек. Её высокие носки были полосатыми и, очевидно, из разных пар, но он подумал, что это даже притягательно, и оставил их, сняв только кеды.       Отбросив за спину джинсы и нижнее белье, он обхватил руками её бедра и подтянул к краю матраса. Макс задохнулась, когда от резкого движения приземлилась на спину. Терзаемый желанием, он закинул её ноги себе на плечи и расположился прямо между бёдрами.       — Хочешь, чтобы я озвучил по буквам? — выдохнул он, наклонив голову и не сводя с неё глаз. Поцеловал её лобок, опускаясь всё ниже. — Читай по буквам.       Медленно, кончиком языка он начал выводить буквы. Ноги её дёрнулись, и он крепче сжал верхнюю часть бёдер, обездвижив Макс.       — Не получилось, — простонала она, задыхаясь, когда он остановился. Майк хмыкнул, но повиновался, выводя слово старательнее.       — Это что… твоё имя?! — задохнулась она через несколько секунд. — Ты такой… блять, такой неандерталец, Уиллер.       Он утвердительно хмыкнул, не потрудившись сказать ей, что она не угадала. Буква K, которую она почувствовала в имени Mike, на самом деле была буквой N в слове mine.       Майк продолжал нежно ласкать её промежность, прежде чем добрался до клитора, а когда добрался, то почти не оказывая давления заскользил по нему языком.       Макс цеплялась пальцами за простыни рядом с бедром, поэтому он протянул к ней руки, и их пальцы переплелись, чтобы ей было за что ухватиться. Другой рукой она зарылась в его волосы, и лёгкое царапанье ногтями по коже головы позволило приятной дрожи пройтись по его позвоночнику. Он ещё раз провёл языком по клитору, а затем вошёл им внутрь.       Они часто занимались сексом в условиях дефицита времени, и он знал её тело так хорошо, что мог заставить её кончить быстро. Но сегодня он решил, что будет ей наслаждаться так долго, как только сможет. А заодно и избавит её от идиотских мыслей о том, что она может встречаться с мудацкими бейсболистами в футболках не по размеру.       Заставив её увидеть галактику звёзд, пока она будет кончать.       Она громко стонала, пока он снова и снова входил в неё языком, и её ногти впивались в его ладонь. Тогда в голове Майка вспыхнул порочный импульс, и он почувствовал себя достаточно раскованно, чтобы в следующий раз войти ещё глубже.       Ноги Макс сжались вокруг его плеч.       — Боже, Майк, что…       Она резко вдохнула, когда он расслабил язык и вылизал широкую полоску до её клитора. Ухмыльнувшись про себя, он проделал это ещё дважды, и на третий раз с её губ сорвалось прерывистое хныканье.       — Блять… не издевайся, — прошипела она, начиная насаживаться на его лицо в попытках получить больше наслаждения.       Он наконец обхватил её губами, периодически посасывая и облизывая её клитор. Рука в его волосах притягивала его к себе, пока не стало трудно дышать, но Майку было все равно. Её вкус на языке вызывал зависимость. Когда она в первый раз намекнула ему на куннилингус и рассказала про лучшее применение его «длинного и острого языка», он не был уверен, что ему понравится.       Но видеть её такой, заставлять её бедра подпрыгивать на кровати, слышать эти стоны… Да он с удовольствием задохнулся бы между её бёдер.       — Чёрт, с ума сводишь… — стонала она, когда он особенно сильно всасывал клитор. — Это божественно, ты так божественен…       Майк с трудом подавил дрожь, которая грозила пробежать по телу. С ума сводишь. Она говорила ему так только тогда, когда была полностью поглощена моментом.       В первый раз она сказала это хриплым, задыхающимся голосом, когда быстро и жёстко оседлала его на заднем сиденье машины, и он мгновенно кончил. Тогда она очень удивилась, а он смутился.       Наверное, то, как он наслаждался её похвалой, что-то о нём говорило. Он жаждал её. Неоспоримое подтверждение того, что он всё делал правильно. Что она нуждалась в нём. Он никогда не пробовал дурь, но представлял, что ощущения примерно такие же.       Продолжая ласкать её ртом, он отпустил её ногу и поднёс пальцы ко входу, с лёгкостью введя сразу два. Макс издала горловой стон, бедра её обхватили его голову, кончики пальцев сильнее впились в волосы, и она неосознанно дёргала его за них.       От каждого отчаянного стона, вырывавшегося из неё, его член твердел всё больше и больше. Рыкнув, он упёрся бёдрами в край кровати, едва не кончив в штаны от столь необходимого давления.       Когда она начала толкаться навстречу пальцам, он выдернул вторую руку из её крепкой хватки и упёрся предплечьем в её таз, удерживая. Мышцы её живота затрепетали под ним, а все тело напряглось.       — Блять, блять, я… почти, — она часто дышала.       Он точно почувствовал момент, когда она испытала оргазм — уже знакомо сжимаясь вокруг его пальцев, пока он продолжал быстро её трахать, не прекращая всасывать клитор. Её рука взлетела вверх, чтобы прикрыть рот и заглушить стоны. Майк понимал, что им следует быть осторожными, но чёрт, как бы он хотел услышать её в полный голос. Хотя, учитывая, как плотно её бедра сжимали его голову, вряд ли он вообще сможет что-то услышать.       Макс сдавленно хныкала, пытаясь выбраться из его хватки и дико извиваясь от силы оргазма. Спустя несколько минут она наконец расслабилась, и он, слегка повернув голову, оставил сильный засос на внутренней поверхности её бедра.       — Майк! — зашипела она, почувствовав его зубы.       Усмехнувшись, он поднёс пальцы ко рту и медленно их облизал. Она подняла голову и посмотрела на него потемневшими глазами. Член болезненно пульсировал в ширинке джинсов, но в этот раз всё было только для её удовольствия.       Майк откинулся на руки, глядя на неё — ноги раздвинуты, на ней только толстовка, на внутренней стороне бёдер блестит влага, грудь вздымается в попытках перевести дыхание.       Это он доставил ей столько удовольствия.       Он вытер рот тыльной стороной ладони и приподнял бровь.       — Ну что, Ракета, всё ещё хочешь пообщаться с Дином?       Макс слабо рассмеялась, рухнула на спину и закинула руки на голову.       — С кем?       Майк усмехнулся и повернулся на бок, положив голову на край матраса. Он поцеловал её голую коленку и прижался к ней лбом, ожидая, пока тело успокоится.       После минутной тишины она сделала быстрый вдох.       — Майк?       — Чего?       — Чтобы ты знал… Я не занимаюсь этим ни с кем больше. И не хочу.       Он сглотнул, радуясь, что она не видит, как по его лицу расползается глупая улыбка.       — Я тоже.

***

      В начале февраля они столкнулись с проблемой.       — Идиот, ты вжал меня в маримбу.       — Что, блять, за маримба?       — Заткнись и сними уже штаны!       — Ну ты и стерва сегодня. У тебя что, скоро начнутся эти дни?       — Лучше бы ты этого не говорил, Уиллер…       Они поступали безрассудно. И оба об этом знали.       Но химик поставил их вместе на лабораторную, и целый час они «случайно» врезались друг в друга, искусно бросались колкостями, и эту кипевшую между ними энергию — которая мало чем отличалась от стеариновой кислоты в мензурке — надо было куда-то выплеснуть.       Именно поэтому, стоило только звонку на обед прозвенеть, они тут же скрылись в пустой кладовке, расположенной в другом конце коридора. Закрыв дверь, они накинулись друг на друга.       — Ты жёстко спалилась, когда так наклонилась над лабораторным столом и выпятила грудь, — пробормотал он, оттягивая воротник фланелевой рубашки Макс и проводя зубами по сухожилию на её шее. Рука её в это время забралась к нему под кофту.       Она слегка царапнула ногтями его живот, пока не добралась до резинки боксёров.       — Ты всё время пялился и чуть не испортил всю лабу. Я не виновата, что ты такой озабоченный и отчаянный.       Он сдавленно застонал, когда она просунула руку под ткань боксёров, обхватила его член пальцами и сделала несколько движений. Ему было мало.       — Уже такой твёрдый, — недоверчиво хмыкнула она. — Тебя так легко завести, Уиллер.       Майк рыкнул и толкнулся в её ладонь. Она усмехнулась в его шею и крепко сжала член, после чего опустилась на колени. Обеими руками он оперся на стену перед собой и посмотрел вниз. Пальцами она тянулась к расстёгнутой ширинке его джинсов, и в темноте он едва смог разглядеть странную нежную улыбку, которой она его одарила.       Вдруг зажегся свет. Они застыли и посмотрели на потолочные лампы, которые только что замерцали.       — Чёрт.       Они обернулись и увидели в дверном проёме Уилла. Он стоял, парализованный, держа в руках футляр для кларнета, с открытым от удивления ртом в течение нескольких мучительных секунд, прежде чем пришёл в себя.       — Простите! Я просто… — он заикнулся и, повернувшись на месте, бросился прочь.       — Дерьмо. Дерьмо! — выругался Майк, натянув боксёры обратно и подтянув джинсы.       Макс встала и начала приводить в порядок волосы, в глазах её читалась паника.       — Догони его!       Майк выбежал в школьный коридор, отчаянно вертя головой, пока наконец не заметил Уилла, сворачивающего за угол. Он помчался за ним, едва не поскользнувшись на свежевымытом линолеуме.       — Уилл! Стой!       Уилл остановился и резко обернулся.       — Что это было, Майк?       — Ничего!       — Не похоже, что ничего! — воскликнул Уилл. — И это явно было не в первый раз.       — Ты можешь потише? — зашипел Майк и оттащил друга в сторону. — Ладно. Ты прав. Мы с Макс вроде как… весело проводили время вместе. Но между нами только влечение, мы не встречаемся втайне, — объяснил он.       Хотя, если подумать, время вместе они проводили не только весело. И на вечеринку пошли вместе. И даже признались, что их кроме друг друга никто не интересует.       Дерьмо. Неужели он всё-таки втайне встречался с Макс?       — Вы… — Уилл посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что никого нет рядом. — Занимаетесь этим?       Майк сжал губы и уставился в пол, зная, что его молчание само по себе являлось ответом.       — Боже… — Уилл провёл рукой по лицу, а затем по волосам. — Да вы же терпеть друг друга не могли!       — Мы и сейчас не можем, — пожал плечами Майк.       — Я думал, что вы просто раздражаете друг друга. Ну, знаешь, как отношения братьев и сестёр.       — Ну, со своими сёстрами я определенно таким не занимаюсь.       Уилл тяжело вздохнул и ущипнул себя за переносицу.       — И сколько уже это длится?       — Ну… — Майк определенно не собирался рассказывать про вечеринку на День труда, на которой они впервые поцеловались, потому что Уиллу он не сказал, где был. — С моего дня рождения.       На лице друга появилось обиженное выражение, и он сделал шаг назад.       — То есть вы обманывали нас на протяжение нескольких месяцев?       — Мне жаль, — тихо сказал Майк, чувствую всю вину за затянувшийся обман. Когда они были с Макс, ему было так хорошо, что он даже не задумывался о том, как долго лгал друзьям.       Они долго молчали, но потом Уилл вернул самообладание, расправил плечи и стиснул челюсть. Майк впервые осознал, что теперь они были одного роста, и задумался о том, когда они успели вырасти.       — Друзья не хранят друг от друга секреты, — твёрдо сказал Уилл. — Либо порви с Макс, либо расскажи остальным.       Майк опустил плечи, понимая, что ему не удастся заставить друга передумать.       — Я порву, обещаю. Просто… мне нужно время, чтобы с ней поговорить.       Уилл кивнул, ничего больше не сказав. Бросил на друга последний разочарованный взгляд, а затем повернулся и скрылся за углом.