Hippie Hope & Sniper Suga

      Вечер беспрепятственно проникал в просторную кухню сквозь крупные окна, рассыпаясь на пол, мебель и девушку радужной дифракцией от голографической оконной наклейки. Пирсинг на пупке у Инди сверкал. Бисеры на топе, играясь с закатом, тоже слегка поблескивали. Она сосредоточенно накладывала в бамбуковую пиалу салат из помидоров черри и листьев салата, пока вдруг из ниоткуда не возник Чакра и сдуру не начал играть с её юбкой.        — Блин, Чакра-а!       Длинная юбка в пол итак немало мешалась, путаясь под ногами, а тут ещё и припёрся этот немаленький малыш и боги, что на него нашло, стал драть её, словно он снова только начавший изучать жизнь котёнок, а не уже взрослый, солидный мейн-кун.       — Прекрати, Чакра. Прекрати! – Инди кое-как вырвала из лап куна свои хиппарьские лохмотья и, - Лови! – кинула игривому мальчику мячик, быстренько найденный на полу подле.       Мейн-кун послушно побежал за мячом, а Индика выдохнула с облегчением. После чего продолжила собирать ужин из двух блюд в один деревянный поднос. Салат тоже доделала и вскоре он присоединился к томатному супу с вег-карри, хорошо выглядя рядом с компотом и любимым вишнёвым джойнтом Лайлы. Индика разложила всё аккуратно, красиво, с заботой и не забывая о трубочке (ведь она знала: Лайла предпочитала пить из неё) из сахарного тростника для своей…       … девушки?..       Кто они друг другу, кстати?..       Они так и не успели это обговорить.       Случилось нечто непредвиденное, повергшее в шок всю коммуну в одночасье.       Вздыхая над всей собой сотворённой с любовью гастрономической красотой, Индика невольно вспоминала то, чего не хотелось бы вспоминать никогда. Свою боль, когда она услышала вопль любимой и боль лидера, когда та обнаружила Хосока лежавшим на полу с передозом. Ужасно. Она рыдала, а плач её разрывает сердце Инди на части. Даже когда он в её воспоминаниях. Инди не может терпеть это. Слышать, как Лайла корит себя за случившееся. За то, что просто вышла из его комнаты. Кричала, как она могла быть невнимательна и что бы могло произойти, если бы Нина не зашла его проведать, если бы было уже слишком поздно, если бы то и если бы это… миллион вариаций всего, пока её не перебили простым: «Но всё ведь нормально. Не переживай. Мы успели. А это главное!». А затем они вызвали скорую, поехали вместе в больницу и чёрт… Инди ненавидела, ненавидела и ненавидела всё это. Всё то, что заставляло Лайлу трястись в её объятиях и терять способность равномерно дышать. Попасть в треплющий нервы цикл переживаний, не гасившийся ни одним утешающим словом. Кажется, Лайла даже пропускала всё мимо, не слышала и варилась в себе. Она больше всего на свете ужасалась услышать одно…       — Мне жаль вам это сообщать, мисс Мартинес…       Вчера, 24 октября в пять вечера у Хосока остановилось сердце.        Оцепенение. После — помутнение в глазах. После её лицо стало по-мертвецки бледным. А после последовал крик на весь холл больницы. Инди до сих пор пробирала дрожь при одном только вспоминании этого. Так, словно она вновь была в этом дне и повторно проживала прошедший кошмар. След этого крика, который она тогда слышала от Лайлы в первый раз в жизни, впечатался в память настолько устойчиво, что его фантомный отзвук до сих пор голосил в пространстве сейчас. Нина с Думизани, поехавшие туда вместе с ними, с трудом уговорили Лайлу поехать домой. Даже не уговорили. Они с Индикой втроём забрали её оттуда силой. Физически.       Так что всё остальное и прочее стало совсем не важным теперь. Их отношения или не отношения… не волновало уже. Нисколько. Единственное, что было важным для Инди в данный момент — покормить на протяжении суток отказывавшуюся от еды Лайлу. И постараться её накурить. Ведь всю ночь она также ещё не спала. В её состоянии оставаться голодной, трезвой и неспящей было настоящим адом. Потому нужно идти к ней скорей. Инди взяла поднос и решительно пошагала к ней наверх в комнату.       По дороге, уже на втором этаже, Инди встретился высокорослый старец. Он неуклюже ударился об большой ловец снов, не заметив его, но заметив Индику. Как только он выпутался из его нитей с перьями, Инди смогла прочесть изумление в его глазах.       — А куда это ты устремляешься, милочка?       — Я зайду к Лайле, - смущённо ответила Индика.       Достаточно было выражения лица старца, чтобы понять, что это нехорошая идея. Да и самого факта бесчисленных попыток побыть с лидером, что были отвергнуты и срублены с самого корня: Лайла не желала видеть никого, без исключений ни ради кого. Но Лайле надо было что-нибудь есть. И это была бесспорная вещь.       — Лучше не тревожь её покой, милая, - ожидаемым образом, конечно же, ответил старик.       Индике, по правде, хотелось проязвить, сказав, что она сама знает, как лучше, но она проявляла терпимость и уважение по отношению к старшим, поэтому лишь ответила кратко:       — Ей нужно поесть. А так, разумеется, я не буду тревожить её! Просто хочу занести к ней ужин. И я оставлю её в покое, конечно.       Инди также понимала, что это не истинные её чувства и не есть правда то, как она отреагировала бы, будь она в своём нормальном состоянии. Просто сейчас на неё влиял весь накопленный стресс. Туманил разум, делал её раздражительней. Поэтому она не стала проявлять агрессию, зная, какая она невалидная и неправильная сейчас, а лишь заглушила её внутри себя, дождавшись, пока старик не ответит ей:       — Ладно.       Пожилой человек дал ей дорогу, а сам устремился восвояси. Инди вздохнула, прошла дальше и зависла у необходимой двери. Оказывается, немного волнительно заявляться к той, кто просил оставить её наедине с собой.       — Аргх…       Однако, Индика была не из тех, кто легко подвластен чувству тревоги. Поэтому она быстро это преодолела и вошла к ней безо всякого стука.       Тьма тут же встретила её с порога. Все окна были зашторены. Воздух спёрт. Глазам Инди даже пришлось немного напрячься, чтобы вычислить среди этого чернильного моря разноцветную макушку лидера.       — К-кто… э… то?..       — Индика, - вбросила та.       Свет врубили. Лайла прищурилась. По ней было видно: даже если прошло более трёх суток бодрствования, она всё ещё не сомкнула глаз. Ни на час. Ни на минуту. Ни разу. Сил противиться появлению Инди у неё также не имелось. Она лишь взглянула ей в очи с оставшимися развалинами жизни в них и фыркнула глухо.       — Я знаю, ты сейчас будешь сопротивляться. Так что скажу сразу: я не намерена покидать эту комнату до тех пор, пока ты не дунешь, поешь и уснёшь.       Лайла не проронила ни слова.       — Что ж, ладно, - Индика поставила поднос на котацу и открыла окно проветрить пространство.       Испугавшись звенящих звуков столовых приборов, оттуда выбежали приютские котята. Трое сереньких, полосатых, уличных и один белый вислоухий шотландец. Свежесть проникла в душную комнату, словно вода в концентрат чего-нибудь терпкого. Именно так она и ощущалась. Довольно резко разбавила запах одиночества и угнетений. Множества скуренных на похер прямо тут сигарет. Индика не испытывала отвращения или раздражения, собирая с пола некоторые окурки, видимо, упавшие туда из-за того, что в темноте было не видно тумбы, на которой она обнаружила пепельницу. И та была переполнена до краёв тоже. Индике было жаль Лайлу. Она отдала свои лучшие годы коммуне, всегда первая противостояла проблемам, вырастила Хосока, а теперь… не могла даже покинуть кровать. И всё, чего она потребовала, было:       — Р-ром… - ломким голосом, - рома, пожалуйста, - едва собирая слова по кусочкам.       — Лучше травы. Я сделала те…       — Нет! – глаза Лайлы залились слезами.       Так ранит. Это кольнуло Индику. Она с трудом держалась, чтобы не расплакаться самой. Но постаралась не поддаваться эмоциям и держать норовивший задрожать голос статичным:       — Я понимаю твоё состояние и как тебе хочется напиться до беспамятства, - вздохнула она, касаясь холодной-холодной ручки лидера, - Н-но… но и ты пойми, - сжалась Индика, - Ты так…       Казалось, она хотела сказать не только это, а ещё кое-что. Что-то, что не так просто произнести. Однако, очень важное для неё.       — … себе сделаешь хуже, - она нервничала, - А ты мне нужна… - готовилась она, заходя несколько… издалека.       По её выражению лица за считанные секунды пробежался весь спектр её переживаний от сомнений до полной уверенности. И когда она разомкнула губы, те неконтролируемо задрожали:       — Лайла, я…       Лайла поняла, что её предположения оказались верными.       — Я люблю тебя!       Тихо. Она окаменела. И несомненно не знала как ей следует отреагировать.       Возможно, нет, точно это был не лучший момент, чтобы признаваться в чувствах, но Индика больше не могла таить их в себе. Было плевать, какой будет исход. Это было незапланированно. Так пусть и дальше плывёт по течению…       — И я тебя, - вдруг оборвала тот наплыв самоуспокаивающих дум Индики Лайла.       И бумажный пакет с окурками мгновенно грохнулся на пол. Всё стало ватным. Сердце изменило темп сокращений. Инди изумлённо подняла взор к лидеру.       — Правда?..       Лидер не шелохнулась. Всё ещё была каменной и глядела лишь в одну точку. Сил не было. Вид Лайлы тут же дал пощёчину Индике и просигналил в уме оповестительным красным: «Идиотка! Соберись. Мы не за этим зашли к ней сюда. Хватит быть такой эгоцентричной…». Она сразу спохватилась, встала и выкинула всё лишнее из разума, протягивая Лайле руку и говоря:       — Тогда поешь и курни, умоляю.       — Ч, - Лайла выдохнула в сторону, - Ну что за девочка, - думала лидер, - Хочешь быть сильной… но в моих глазах ты…       … всё ещё всё та же малышка.       Индика юная. Гораздо юнее. Но она этого не понимает. Свой возраст она ассоциирует с лайлиным. Из-за того, что детства у неё не было. Она была старшей в своей восьмидетной семье. Росла, растя остальных детей.        После… сбежала со своего гангстерского района, прочь от семьи таких же гангстеров, как и этот район. Прочь от родителей-наркоманов. От неблагодарных сестёр, кравших у неё деньги, хотя она бы и сама их им давала, если бы они только просили нормально. Она обеспечивала их. И родителей. Индика не была жадной. Но предательства вынести она не смогла. Всё-таки, нет выбора, когда ты с любовью, с ответственностью и заботой к семье, а те даже не встают на твою сторону, чтобы защитить, когда тебя похищают, избивают, насилуют, затем угрожают дистанционно, чтобы в течение недели ты добыла этим подлым преступникам крупную сумму… будучи из нищей семьи.        Индике и по сей день снятся кошмары, как сёстры попросту взяли да сдали её. Сдали абсолютно незнакомым гнилым людям ради сохранности своих сраных копеек.        А она доверяла. Она им доверяла. Она не могла поверить, что те семеро самых близких ей людей расскажут им, где она находилась, где пряталась, наконец найдя способ, как скрыть свой след от них.        У Индики остался ПТСР: она не может позволять мужскому полу к себе прикасаться. Впадает в паническую атаку от звуков, похожих на выстрелы, не может даже полюбоваться фейерверками. Ведь в тот день в неё пытались стрелять. Тот день, когда никто ей не помог. И поныне следует ей учуять где-то запах крэка, как сердце начинает пропускать тревожные удары.        Она презирала наркотики и алкоголь с самого детства как раз по той причине, что росла среди этого дерьма. Трезвых и адекватных людей там, откуда она родом, было тяжело встретить. Что ни день, то очередной померший от героина торчок на улице. Избивающий маму пьяный отец. И её крики в сторону сестёр, в очередной раз укравших ею заработанные деньги на оплату счетов, чтобы убиться крэком. Это невыносимо… быть ребёнком и наблюдать всё это своими глазами в режиме реального времени.        Но всё изменилось, когда к ней бездомной, чудом выжившей и успешно переехавшей в Сантбридж, руку протянула красивая, яркая хиппи. Сначала недоумённый взгляд коснулся этой переполненной браслетами ручки. Затем её взору под палящим солнцем открылась целиком она самая. Лайла. Говорившая вот так вот в открытую, просто:        — Пойдём жить с нами. Негоже такой красавице находиться на улице. Это опасно. Я тебя забираю. А иначе ты оставишь груз в моём сердце. Сечёшь, что это значит? Правильно. Отказа не принимаю. Пошли. Вставай.       Без «Привет». Без «Откуда ты?». Без тени сомнений. Без других нормальных вопросов. Она была чёртовым боссом. В тот день та уличная коробка безвозвратно осталась без своего жильца.        Да, поначалу с Инди были конфликты, потому что коммуна тоже употребляла. И не редко. И Инди то триггерило. Она относилась к ним с недоверием, ожидала очередные кражи, насилие и полный хаос, рождаемый веществами, однако… спустя полгода доброты к ней, понимания, откуда она и что та пережила, открытия для неё, что пацифистичные люди бывают и да, те тоже употребляют, но никак не вредят другим (лишь себе), Индика со слезами на глазах впервые ощутила, что она любима; необходима этому миру; в безопасности; никто её не хочет использовать; хорошие люди существуют. И они сейчас рядом с ней.        Snap back to reality.        Лайла понимала, что передоз Хоупа был страшным ударом не только для неё. Она думала, что Индике даже хуже. Ведь это был кошмар из разряда тех, что она обещала, вовлекая Инди в коммуну: «Ты больше никогда с ним не столкнёшься». И заставила её поверить в это. А теперь… чувствовала себя виновато за то, что обманула человека, доверием которого итак не один раз пользовались. Пользовались, растаптывали, сделали тяжело восстановимым. А они восстановили его. Только теперь (по мнению Лайлы) ничем не отличались от тех, кто разбил его вдребезги когда-то. Всё сложно.       Хочется сказать об этом пару слов, но… губы не размыкаются. Больно. Глаза вновь переполняются слезами. Инди не выдерживает и срывается с места.       — Эй, - Индика обняла Лайлу, - Эй… эй!       Бессонные ночи, разлука с сыном, боль и встряски приносили свои последствия. Лайла снова потерялась в горе, плача уже навзрыд и не замечая ничего вокруг, даже Индику.       Лайла падала в пропасть самоугнетения. Чувство вины в ней порабощало её. Она не могла прекратить думать о том, что она ведь заподозрила что-то неладное, когда Хосок вдруг ни с того, ни с сего начал благодарить её за всё. Но она один чёрт вышла из его комнаты. А надо было оставаться с ним.       — Это всё моя… моя вина!       — Нет!       — Это всё из-за меня…       — Лайла, нет!       Каждое слово, которое она произносила, было неразборчивым из-за усталого и плачущего голоса, однако Индика всё понимала. И не только то, что снаружи и вслух. И то, что в душе, спрятано в глубине. Индика слышала лидера насквозь. Чрез объятия эта боль проникала и в неё, впитываясь в душу тягостными тёмными тучами, что затмевали всё светлое в жизни.       — Слушай, Лайла…       Индика поддалась эмоциям и в её голосе также отчётливо читался плач, но:       — Посмотри на меня, - она, тем не менее, нашла в себе силы, чтобы отстраниться от Лайлы немного и схватить ту за плечи, привлекая к себе её внимание, чтобы сказать, - Ты. Не. Виновата, - достаточно твёрдо, несмотря на расшатанность собственных чувств.       Лидер размыкала губы, затем снова смыкала их, хныкала и дышала рвано. Ничего не работало в её голове. Информация не обрабатывалась. И тело её тоже не слушалось, она с трудом держала фокус на глазах Инди.       Пожалуй, страшнейшая вещь, которую только можно наблюдать — это крах сильного человека. Когда тот, кто смог взять в свои руки судьбы горы незнакомых людей, помочь им решить их проблемы, объединить всех и главенствовать в борьбе против войны… сейчас не может даже и говорить складно. Это разрывало Инди на части.       — Лайла, ты не робот, понятно? У тебя есть организм. А у организма есть потребности. Пожалуйста, съешь что-нибудь. И поспи. Я не хочу, чтобы меня покинула и ты…        Кажется, это срабатывает, ибо Лайла становится чуть податливей раннего. Именно после последней фразы. Видимо, это её слабое место. Инди не хотела прибегать к психологическим манипуляциям, но другого выхода не нашла. Всё-таки, единожды, да во благо человека такое сделать не можно, а нужно.       В свою очередь, прежде, чем окончательно сдаться и отдаться заботе Индики, Лайла где-то в руинах своего изнемогшего сознания напоследок подумала, до чего же Инди, всё же, сильна. Может даже сильней, чем она. Ведь выдержать все испытания жизни, пройти через угрозы, бедность, насилие и предательство собственной же семьи, бросить её, по-прежнему её любя, живя дальше с этим грузом на плечах, понимая, что пока она смеётся в новой семье — в атмосферной коммуне, родные продолжают гнить там же, где они гнили… было не тем, с чем справился бы любой. Это её не сломило. И сверх того, она стала тем, по чьему комедийному поведению и лучезарной улыбке даже не скажешь, что за всем этим кроится раненая душа, пережившая не самую сладкую жизнь. Индика не сломалась и во время обнаружения Хосока при передозе. Ни когда помогала Лайле выйти из состояния истерики, ни когда сообщили об остановке сердца её любимого сына. Хотя это и для неё — встряска. И ничуть не меньшая, чем для лидера. Но Инди держалась спокойной всегда. Лайла её сильней себя… признала.       Итого: она ей поддалась. Индика проявляла непреклонное упорство. Ничего не оставалось, кроме как отдаваться, позволить, наконец-таки, о себе позаботиться. Лайла никогда этого не разрешала. Она была той, кто заботится и точка. Но всякому своенравию есть предел. И вот он. Сегодня. В руках Индики.       Поначалу они просто обнимались и Инди позволяла Лайле выплеснуть всё. В том количестве, в каком ей необходимо. И столько времени, сколько ей требовалось. Но сразу по утиханию Лайлы Инди встрепенулась и напомнила о своём требовании. С чем уже возникли небольшие проблемы. Есть Лайла согласилась не сразу. Пришлось идти на ухищрения и ещё некоторое время её поотвлекать. И так с течением часа, моря произнесённых ласк и аккуратно ободряющих слов, заставить Лайлу хотя бы выпить суп и скурить косяк Индике с горем пополам, но, всё ж, удалось. Засыпала она нехотя. Боялась, что приснится Хосок. Инди держала её за ручку и всё время говорила:       — Я рядом…

***

      Машина нехило раскачивалась. Лежать так было прилично так сложно. Элтон боялся, что они с Ноа выпадут, потому что двери всё ещё были открыты и тряска сильнее всего отдавала в заднюю часть автомобиля. Они действительно немного сползали с каждыми пятью-шестью метрами. Ноа находился в слишком сильном шоке после случившегося и соответственно не сильно крепко мог держать Юнги. Да и Мин был тяжёл. Элтон захотел вмешаться. Они мчались на максимально возможной для грузового автомобиля скорости. И Лиам знал, что за ними хвост не отправили бы, но, тем не менее, считал, что лучше уж перебдеть, чем недобдеть и гнал так уже километр. Элтону было очень страшно за парней.       — Держитесь! Я сейчас выйду к вам…       — Стой! – перебил его голос.       Не Ноа.       Это был голос Юнги.       Каждый из них пришёл в ошеломление. Но особенно — чуть не вскрикнувший от наката эмоций Ноа. Юнги поднялся на локтях и дополнил:       — Спокойно, - погладив испуганное лицо бедного младшего перевозчика, - на мне бронежилет, - прокашлялся он и, - Я в порядке, ребята! – обратился затем к сидевшим спереди, - Не иди к нам, Элтон. Это опасно!       Громкий звук мотора, грохоты из-за ям и галдевший ветер вынуждали их перекрикиваться. А то ничего не было слышно.       — Хорошо, - немного недоверчиво, но всё же согласился Элтон, - вы справитесь?       — Да! – в этот раз ответил Ноа.       А затем тут же вновь обнял Мина на эмоциях.       — О, боже… боже, Юнги! – он трясся и эта тряска явственно ощущалась Мином, - как же ты меня напугал!       — Прости…       — Я думал ты…       — Нет-нет, всё нормально! – крепче сжал его Мин, после чего выпрямился и указал, - А теперь давай переместимся ближе к ним.       — Х-хорошо, - сказал тихо Ноа.       Голос его затерялся в окружавшем шуме и Юнги его ответа не услышал. Он сразу принялся действовать, потянув Ноа в сторону коробок поближе к передним сидениям, что были прикреплены к полу кузова специальной крепёжной системой (ремнями). Эти коробки были отличной преградой: если зайти за них и к ним прижаться, то можно избежать падения. Позади них ещё был матрас. Они собирались сесть на него. Он был как раз для этого и подготовлен. Больше ничего крупного в кузове не было, лишь мелочи: сумки, снаряжение, провизия. В основном, он пустовал. Пространство было средней величины.       — Отлично, молодцы, - передал криком Элтон, увидев, что Юнги с Ноа воспользовались подготовленной областью.       Камень с его души упал, как они оказались в безопасном для нахождения месте.       — Ха-ха-ха-а-ах!       — Уф…       — Ура!       Они давали пять и кулачки друг другу, пока Лиам не сказал:       — Вы чего? Рано радоваться.       — Почему?..       — Мы ещё не отъехали достаточно дал…       — Ой, расслабься! – Элтон по-дружески ударил локтем плечо Лиама, несмотря на высокую скорость езды.       Как будто они ехали по-обыкновенному. Естественно, Лиам легонько вспылил:       — Э-э-элтон! – протянул он самым, что у него есть, возмущённым тоном.       И в этой растяжке имени коллеги и выразил всё то недовольство, что испытал и все те неозвученные матерные слова, которые придержал при себе. Трое расслабленных человек, которым, в отличие от него, не нужно было следить за дорогой, расхохотались над этим в унисон. Позже они остановились закрыть двери кузова и в течение четырёх часов доехали до своей первой остановки — заправки, находившейся в 280 километрах от горячей точки.       — Юнги, просыпайся!       Юнги не просыпался. Это озадачивало Ноа.       — Эй, ладно, пусть спит.       Лиам пил колу снаружи возле дверей кузова, пока ждал, как машину закончат заправлять.       — Но потом ведь заправочных остановок не будет!       — Ну и пусть, - Лиам взглянул на выглядывавшую из коробок голову Ноа, - Он же устал.       — А как же…       — По «необходимым естественным нуждам», так сказать, - сам поперхнулся из-за своей формулировки, смеясь, Лиам, - мы, если чё, остановимся, ладно?       Ноа весь покраснел и спрятал взор под руками.       — Ха-ха-ха-ха! – Лиам сжал железную банку до состояния комка и кинул её в далеко находившуюся урну, как баскетболист.       В яблочко. Она не отлетела мимо. И оказалась прямо внутри урны.       — Yes! – заликовал Лиам.       И дальше продолжил:       — Нас уже никому не поймать. Всем плевать. Никто не следит за нами. Все слишком заняты, - говорил он уверенно, пока ветер аккомпанировал хриплому голосу, - Мы можем ехать не спеша и не волнуясь, что за нами гонятся, делая столько остановок, сколько нам захочется. Это же здорово, Ноа, а, не находишь? – вновь повернулся к Ноа Лиам, однако, обнаружил, что тот больше не смотрел на него, - Хах, окей… - и всё равно в заключение добавил, - Мы больше туда не вернёмся. Это конец. Не знаю, но я считаю, что это здорово, Ноа.       Лиам ушёл. Ноа обдумывал его слова. С одной стороны — да, это здорово, но… ему было жаль тех, кто остался там. Особенно Пака. Сам того не зная, Ноа испытывал всё то же самое, что и Мин во время побега: было невероятно страшно за судьбу тех, кто помог им в этом и ощущение несправедливости из-за того, что они уже на свободе, а другие — нет. С Чимином они сдружились весьма основательно, планировали даже продолжить общение после службы. «Если, конечно, не подохнем к тому времени», - помнил Ноа, как шутил Пак. И он ударял его по-дружески, говоря: «Блин, медбрат Пак! Не говори так!». А теперь эти же шутки звучали в голове без шуточного тона. С тревогой. Ведь мало ли что… а вдруг выяснится, что Чимин рулил всем этим team’ом и вообще, синсценировал смерть дезертира, тем самым помогая тому и трём другим, точно таким же предателям, убежать с войны.       — Чёрт! И что тогда с ним случится?..       Шорох.       Стоны.       Ноа размышлял так сконцентрированно, что когда услышал эти ворвавшиеся в его напряжённые мысли крайне неожиданные звуки, он вздрогнул. Взгляд ненароком упал на Юнги. Что-то в нём зашевелилось нежданно. Он сам не понимал, что это за чувства, но одно осознавал: они были мощны. Так, что не получалось вернуться к тем думам. Внимание приковалось к Юнги.       — Ч… что происходит?..       Он очаровательный. Почему-то хотелось касаться его… но Ноа испугался этого резкого, странного и необъяснимого желания, посему, нервно сглотнув, лишь продолжил глядеть.       — Почему он вдруг стал таким красивым?..       Юнги был переодет в обычную повседневную одежду. Он не мог долго ходить в этих уликах, в военной форме их армии. И поэтому переоделся. По дороге они выкинули форму охранника. Окончательно оставив эту историю позади. Легче. Гораздо легче ему стало. В моральном и физическом плане. К тому же, в повседневке было комфортней. Настолько, что он уснул и не просыпался.        Правда… и вправду, очень очаровательный. Ноа словил себя на мысли о том, что впервые видел экс-солдата в… обычном. Без всех этих устрашающих причиндалов и ассоциаций со строгим и жестоким миром армии. Он был расслабленным в крупной толстовке с мягкой и уютной тканью. В не менее мягких спортивных штанах. Ему было удобно.       Красиво…        — Стоп-стоп-стоп, что-о-о?! – Ноа покраснел, когда понял, что куда-то не в ту степь стало заносить его мысли.       Он резко вразумил, что вошёл в какой-то транс, глядя на сопевшего Юнги. И перестал контролировать мысли. От которых, при осознании них, становилось почему-то… стыдно.       — Я… кх… я не… ох, - даже в голове, не вслух, Ноа потерял способность говорить.       Странно. Всё внутри штормило, кружилось.       Это всё из-за того, что он спас его?       — Нет-нет… стой!       Как Ноа смог оторвать взгляд от Юнги, он смог и начать разговаривать сам с собой.       — Так же нельзя. Он же парень. Я что, ненормальный?       Ха-хах, а может я просто устал…       … и чудится мне.       Давно женщины не было.       Он не желал этого принимать. Но странные, странные чувства Юнги у него вызывал. Что при падении на него, что сейчас… факта наличия них он не мог отрицать. Как и перестать это испытывать.       — Чёрт…       Во второй раз его вздрогнуть заставили Лиам и Элтон, зашедшие в тачку. Он почему-то рефлекторно отсел от Юнги, будто тайно собирался сделать что-нибудь с ним.       — Ох… ха-хах… Элтон… и Лиам, - почему-то поведение его резко стало неловким, - Блин, что я несу?!       — Эм, что? – созвучно с его последней мыслью спросили они.       Всё это усиливало его стыд.       — А… ха-хах… ничего! – Ноа лёг рядом с Мином, сворачиваясь в клубок от стеснения.       Элтон и Лиам синхронно посмотрели друг на друга и пожали плечами.       — Ну, что ж, пора в путь.       Никто не задумывался о произошедшем только что, для них это была мимолётная странность, вот только Ноа почувствовал себя так, будто опозорился на мировом уровне и…       Запах.       Запах Мина Юнги.       Вот снова что-то связанное с ним всецело забрало его внимание. Не позволяя заканчивать предложения нормально. К нему снова захотелось прижаться. Он пах, как лес, как дым костра и табак. Какой-то ностальгический запах. О тех временах, когда он жил в деревне спокойной деревенской жизнью юнца. Был счастливым десятилетним мальчиком бабушки с дедушкой. Он прикрыл глаза. Все эти картинки стали появляться перед ним. Ноа очень по тем временам заскучал. Но только он обрадовался, что его внимание перевелось к воспоминаниям, как машина тронулась чересчур грубо и Ноа по инерции отлетел к Юнги. Они столкнулись и он испытал настоящую вспышку бурных чувств внутри.       — Нет! – случайно вслух сказал Ноа, мгновенно отстраняясь от Мина.       Худшее, что могло произойти… произошло. В этот миг Мин проснулся.       — Что нет?.. – сонно спросил он, тем самым будоража нервы Ноа сильнее.       Стало ещё стыднее прежнего.       — Н-нет, ничего… в плане… э-э, - он растерялся.       Лисьи глаза с полуприкрытыми веками заставляли его терять дар речи.       — Хм?       Кулаки сжаты.       — Ах, чёрт… надо ответить. Надо вести себя поестественней…       Но… этот… взгляд.       — Он ожидает…       Что стряслось, блин?.. Чего. Так. Сложно?..       — А?       — Ничего, спи!       Ноа сам не заметил, как слова выстрелились из его уст. Он отвернулся от Юнги. Всё смущало. Жар поглощал его впалые щёки. А Юнги был прост. Так и поступил: взял и вырубился, как ни в чём не бывало. Ноа выдохнул, ощущая, как градус его эмоций стал понижаться. У него возникли вопросы к себе. И обдумывать он их решил подальше от него, в другом уголке.       С затухающим закатом над горизонтом, наступил час второго привала. Юнги к чертям сбил свой режим, но не важно. Он был готов спать ещё, ещё и ещё. Это занятие он обожал. Было превеликой отрадой после службы на горячей точке, где он мог лишаться сна сутками, вот так вновь заиметь возможность спокойно и сколько ему угодно отсыпаться. Сейчас он встал лишь потому что был голоден. И он решил принять участие в общем ужине с командой. Все уже организовали небольшой кемп снаружи: зажгли костёр, сели кто куда и на что нашлось — Ноа разместился на пени, Элтон сидел на бревне, а Лиам — рядом. Для Юнги они оставили камень, накрыв его небольшим рюкзаком. Вполне себе сносное седалище. Для рандомного путешественника в крошечном лесу возле трассы сойдёт. Пусть уже был вечер и стало холоднее раннего, ребята всё равно решили ужинать не в машине. За в общей сумме проведённые шесть часов в дороге каждый из них запарился там находиться. Хотелось немного свежего воздуха прежде, чем они снова тронутся в многочасовой путь и немного атмосферы прежде, чем они после этого пути разъедутся. Потом и вовсе, скорее всего, никогда не увидятся в жизни. Причём все четверо, ведь им в разные стороны после завершения миссии — направления Юнги к своим тем самым знакомым, которые секретно сменят ему имя с фамилией. Ноа из-за этого факта загрустил, потому что успел уже привязаться к ребятам. У них с Лиамом были локальные шутки, а Элтон заменил ему старшего брата. Они втроём прошли через многое вместе, а теперь… ещё через восемь часов им предстояло расстаться…       … навеки?..       Ноа встряхнулся и решил раньше времени об этом так не задумываться. Нужно наслаждаться настоящим сейчас. Покуда есть возможность и время. Зашелестели листья под ногами четвёртого гостя сего «застолья», только было младший перевозчик с румянцем на щеках против своей воли вспомнил о нём… Он думал о каждом из них поочерёдно и намеренно выкидывал мысли о Мине. Потому что что-то касательно него отчего-то создавало в нём дискомфорт. И он не понимал что именно. Но он не хотел вот так о нём думать. Так же, как о Чимине, например, Лиаме или же об Элтоне. Ноа предельно запутался. Это же было так неправильно… скучать по нему будет неправильно: как-никак, они — лишь незнакомцы. Только вот он понимал… и по нему будет. Но почему?..       — Аргх! – Ноа уронил палочку.       — Что с тобой?       Элтон рассмеялся и выкинул испортившуюся об землю трапезу. К этому моменту к ним подоспел потрёпанный Мин. Выглядел он и хорошо, и плохо одновременно. Внешне на нём отразились нестабильный режим, стресс и отсутствие возможности поесть: он исхудал, мешки под глазами были крупными и усталость его была видна издалека. Однако душа, сверкавшая от хорошего сна, которого он вожделел всю свою службу, пробиралась наружу, скрашивая даже самое опухшее, что у него когда-либо было, лицо. Ноа зачем-то спрятал взгляд и притих себе нехарактерно. Когда Мин приблизился, у него сердце забилось ускоренно. Снова вопросы. Снова растерянность. А Юнги был счастливым, помахал всем и пожелал приятного аппетита. До него доносился запах говяжьих сосисок, готовившихся на огне.       — Годно! – с довольством на лице произнёс он.       — Держи, это тебе! – протянул один из них ему Элтон.       Мин с удовольствием принял палочку с тремя увесистыми, до сих пор дымившимися сосисками.       — Осторожно, горячие, - предупредил Элтон, увидев, как голодный сопутник собрался уплетать взятое тут же.       Лиам с этой картины рассмеялся. А Ноа всё так же робко молчал. Юнги сидел прямо возле него. Легко общался, пил пиво, нетерпеливо дул на свои сосиски. А он свои уже и есть перестал. Слишком залип на блики огня в карих глазах, на лохматые волосы. На красивые бледные запястья. На экзотические азиатские черты лица. Юнги потрясающе сочетался с синим небом и мелкой россыпью ранне-вечерних звёзд, появляющихся как раз в такое время, когда закатное солнце заходит за горизонт. Он даже перестал слышать треск костра, отдалённый шум трассы и их болтовню. И щелчка зажигалки возле не заметил, посему оказался резко оторван от процесса, когда лёгкий ветерок занёс дым сигареты Лиама прямо к его лицу, вернув его в реальность и испортив всю идиллию этого живописного момента. Ноа не курил, поэтому раскашлялся и возмутился:       — Блин, Лиам, ну сколько можно курить?!       Элтон расхохотался:       — Да оставь это, Ноа! – толкнув младшего локтем игриво, - Пусть наслаждается бедный водитель. Он нас везёт, пока мы дрыхнем.       — Х-хорошо…       Теперь, когда он вышел из своего вакуума созерцания прекрасного, он уже слышал, о чём они беседовали и стал вовлечён в диалог в качестве слушателя.       — Ну и… так оно и надо! – смущался внутри Ноа, - Ч-чем это я только что занимался?! – он покраснел пуще прежнего, - Чёрт… и хорошо, что перестал. Хватит.       — И чё, Юнги, - следом послышалось снаружи, - куда дальше переезжать планируешь?       — В смысле?..       Кажется, вопрос Элтона несколько застал Юнги врасплох.       — Ну, в какой город?       — Я…       Мин дожевал кусок сосиски, запил пивом и неловко ответил:       — … поеду в Сантбридж, - получая ожидаемую реакцию:       — Что-о-о?! – от Элтона, который чуть не поперхнулся своим пивом, - Сдурел?..       — В свой родной город?! - Лиам тоже был не промах: успевал и курить, и есть, и охреневать с Мина вместе с Элтоном, - Ты точно адекватный человек?!       — Вот именно! – пучил глаза Элтон, - Дезертирам не то, что надо переезжать в другой город, им так вообще следует пятками блистать прочь из этой страны!       — Согласен с Элтоном, - поддержал Лиам, - Тебе следовало бы вообще в другую страну переехать, Юнги. А ты хочешь, чтобы тебя поймали! Вот дурень!       Юнги вздохнул, жалея, что не солгал. Ему было катастрофически лень объяснять что-либо и долго рассказывать. Материала для пересказа там хватало. А вот энергии у него было… кот наплакал.       — Да ладно, нормально, ничё не случится. Все считают я мёртв. Дело закрыто, пляшем, - попытался он было быстро закрыть тему, как вдруг:       — Какой «нормально»?! – синхронно смутились те двое и…       Упс. Быстро тему закрыть не получится, кажется. Лиам затем продолжил один:       — Не возвращайся в родной город, Юнги! Ты думаешь сменить доки достаточно? Нет, этого не достаточно, парень! Ты должен проваливать оттуда нахер. А иначе всё коту под хвост!       Он сказал ему всё то, что он итак сам знал прекрасно. Юнги так ему и сообщил: «Знаю». После чего сделал вторую попытку сменить тему, однако совсем забыл про «фильтровать базар»:       — А что насчёт города, то он мне совсем не родной. Родился и рос я в Корее, а в Сантбридж… по глупости переехал, надеясь, что «волшебная Америка подарит мне успех в музыкальной карьере». Кто ж знал, что здесь война вдруг начнётся… - захмелев, Юнги и сам не заметил, как у него развязался язык.       И он сам на блюдечке преподнёс им — незнакомцам нежелательную к разглашению информацию о себе. К чему ему такая скрытность — он ещё не разобрался. Просто привык жить с таким принципом. Которому легко сейчас изменял. Алкоголь делал своё дело.       — Да ладно? – но хоть отвлечение сработало: Элтон, которого неспешно, но тоже потихонечку накрывало, повеселел и на радость Юнги переплыл к другой теме, - А ну-ка спой нам тогда что-нибудь!       — Ой, нет, я не певец, - почесал голову, смеясь, Юнги, - Я рэпер. Петь я совсем не умею…       — А я — да! – покичился Лиам, решив потешить своё эго, - Ха-хах! Эх, нам б гитарку сейчас…       — О-о-о, да-а-а. Костёр, пиво, псевдолес, чисто мужская компания. И впрямь только гитары и не хватает! – звонко расхохотался старший перевозчик.       Ноа что-то почувствовал, однако сам до конца не понимал что. Это было не похоже на то, что он чувствовал до этого, глядя на Юнги (да и слава богу!). Но далеко это чувство от Юнги не ушло. Напротив, упёрлось только в него. Отчего-то захотелось узнать Мина получше. Это внезапное желание его насторожило.       — Я думал Чимин вам всё растрепал…       Все в непонятках переглянулись друг с другом, а затем посмотрели на Юнги.       — Что он нам должен был растрепать?.. – немного напрягся из-за сказанного Лиам.       Юнги не торопился с ответом. Достал сигарету, попросил зажигалку, украсил её огнём и затянулся. У Ноа вновь появился блеск в глазах, когда он увидел это неторопливое изящество Мина. А затем он пропал благодаря нему же, из-за того, что он заметил, как опять вёл себя странно и ему стало за это стыдно, потому Ноа обернулся смотреть на деревья. Юнги продолжил:       — Про то, что я с Кореи. Живу в США с шестнадцати лет. И у меня есть… то есть была… - а тут он запнулся.       И замолчал.       Вот оно.       Ноа снова повернулся к нему и до него начало всё доходить. Он заподозрил кое-что. И отсюда и его нездоровый интерес к жизни Юнги. Он забил на всю свою нервотрёпку и решился задать все вопросы, чтобы получить подтверждение всему. But his brain was braining way too slow so…       — Надо же. А как твои родители отпустили тебя в такую далёкую страну в таком возрасте? – опередил его Элтон.       Ноа посерел. Но:       — Мои родители бросили меня, когда мне было 9 лет. А после, во время их поисков уже в осознанном возрасте я узнал, что они погибли в автокатастрофе, - как-то слишком легко ответил Юнги, этим ответом укрепляя убеждённость Ноа в правильности своих догадок касательно Мина.       И пока фоном между ним с Элтоном шёл шаблонный диалог по типу: «Прости. Я соболезную», «Да ничего», у Ноа ещё сильней расширялись глаза. Пазл стремительно складывался. Парень был с Сантбриджа. Был музыкантом. У него не было родителей. Пак инсценировал его смерть и стремился, чтобы об этом узнало как можно больше людей.       — Неужто ли ты… - не верил глазам он, -       Ты… - голос в голове становился всё громче…       … пока не перетёк в устную речь нетерпеливо:       — Юнги! – аж подскочил он с места, не выдержав и спросил его почти криком, пугая, - Ты — Шуга из BTS?! – громом по лесу.       В этот раз палка выпала из рук Юнги. Конечно же, благополучно пустая. Элтон с Лиамом окаменели, перестав дышать на мгновение.       Юнги не знал, что ему отвечать. Осознанность только ударила его по голове огромной дубинкой. Ну и кто же тянул его за язык?       — Падла… - это он обращался сам к себе, - Идиот!       Юнги сжал глаза, выдыхая медленно, шумно, руки чесались, желая ударить себя по лицу.       В Сантбридже не так много людей. Тем более с Кореи. Догадаться было несложно.       Закончив выдыхать, Юнги вдохнул снова полной грудью и решил: к чёрту всё, итак вся контора спалена, ладно! Он скажет правду.       — Да. Он — это я.       — Не может быть! – в голосе Ноа слышалась не то паника, не то радость, не то… что ещё?..       Стало ещё непонятней, как реагировать. Юнги даже перестал курить. Пепел скапливался и падал на землю большими кусками. И что же ответить?..       — Ничего себе! – Лиам начал дышать, - Hold on, hold on, wait-wait-wait, - махал он руками, - это у нас что тут… получается… перед нами сейчас сидит участник Beside The Streets?!       — Ты не представляешь, как давно мне было любопытно увидеть, как же ты выглядишь без маски, buddy! – засмеялся Элтон, сразу же после добавляя, - А я-то думал, чё у тебя голос знакомый какой-то…       — Действительно!       — Ха-ха-ха-ха!       В то время, как старшие просто смеялись, находя эту ситуацию забавной, Юнги испытывал неловкость от того, что внезапно всё внимание оказалось сконцентрировано на нём, а Ноа засмотрелся на него с блеском в глазах ещё ярче, чем тот был до этого.       — Чёрт-чёрт! – он припал к Юнги.       От внезапности пьяный Мин чуть не упал назад, но удержался. Ноа был лёгким, худощавым мальцом.       — Шуга, я твой фанат! – выдал он так, словно не Мин пил, а он, причём в очень гигантском количестве, - Я… я каждый твой диск храню до сих пор!       — С-с… спасибо, - засмущался Юнги.       Эту сторону Ноа Элтон с Лиамом также наблюдали впервые, поэтому оказались шокированы не меньше Юнги. Но им было забавно. А Мину — нет. Он не хотел такого внимания, когда шёл дебютировать рэпером. Его целью было делиться мыслями, творчеством, мастерством и высказываниями. Подарить миру хорошую музыку, развить непопулярный жанр — хип-хоп. Если бы он хотел широкой распространённости, то пошёл бы исполнять модный на текущий момент рок-н-ролл. Но он взялся за то, что любил и в чём видел потенциал. Несмотря на то, что первое: жанр был непонятен и чужд для многих людей; второе: сталкивался с социальным негодованием из-за политических движений и протестов, а они трогали эти темы, раскрывали их, не боясь показаться агрессивными (какими они и всё хип-хоп движение и показались в итоге, однако, у них появились как хейтеры, так и сторонники в одинаковом количестве) и третье: большинство радиостанций и музыкальных продюсеров брезгали этим стилем, называя его «нищебродским», потому что он был востребован, в основном, в чёрных районах и по их мнению не годился для массовой аудитории, считаясь провокационным и неприемлемым. А соответственно, никто не хотел продюсировать хип-хоп артистов. Ведь хип-хоп был не про коммерческий успех. Это правда. Ну и не нужен он был ни Шуге, ни Beside The Streets. Другие участники группы полностью разделяли его взгляды и с лёгкостью одобрили концепт анонимности, им так же была близка идея признания их способностей исключительно через их музыку, а не внешность/личность/фансервис/прочая, как они любили выражаться, «фантиковая белиберда». Фантик же не важен, фантик — обман. Важна начинка, в начинке вся суть.       И сейчас не привыкший к фанатскому вниманию, как и к выражению «Я твой фанат!» в целом, Юнги пребывал в растерянности, не зная, как вести себя в такой ситуации. Ни один из участников группы не был к такому подготовлен, они не были массовыми артистами. Двигались самостоятельно, никаких продюсеров, фан-встреч, обучения, актёрства. Да у них и концерта не было. Он впервые общался с фанатом в реальной жизни (Хосок не в счёт, Хосок в момент их близости был без понятия, что Юнги — Шуга, как и Юнги, что Хосок — фанат) и всё, на что его сообразительности хватило было:       — Эм… вот что я думал Чимин вам растрепал.       Минуточка тишины внезапно возникла. Ноа отстранился от Мина. Элтон посмотрел на Ноа, а Лиам посмотрел на Элтона. Затем они все друг на друга по очереди. И когда Юнги только решился вставить ещё слово, они втроём лопнули со смеху непонятно почему. Естественно, Юнги потянуло выяснить причину:       — А что тако-о-ого? – как-то зажато он протянул.       Элтон решил успокоить испуганного:       — Да просто ты, - говорил он, сдерживая смех, - нравишься нам, приятель.       — С дебюта! – не мог не прокомментировать Ноа.       Лиам присоединился к комментированию:       — И это нас троих объединило. Вторично уже — наши характеры.       — Всё верно! – добавил Элтон, прежде, чем озвучить тот их телепатический междусобойчик троих, который спровоцировал одновременный смех, - Дело в том, что если бы мы изначально знали, кто-о-о же это такой с нами едет, а это не абы кто, а сам наш кумир, мы бы при первой же возможности напали на тебя со своими восхищениями и тупыми вопросами.       — О-о!       — Да-да, правда, - остальные поддакивали, поддерживая слова старшего.       Мин покраснел.       — Эй, всё, давайте сменим тему, пожалуйста.       — Почему?!       — Мне неловко!       — О-о-ой, да не скромничай ты!       Мин всё равно не хотел продолжать эту тему и настойчиво попросил в последний раз:       — Приятели, меня всё равно уже не существует. То есть… не меня, а Шуги. Но не суть. Гипотетически я, всё же, мёртв. Я бы не хотел обсуждать это… я сейчас нечаянно ляпнул ляпнутое и из-за этого чувствую себя некомфортно. Поэтому… пожалуйста, не будем об этом? – и сделал он это настолько вежливо, мягко, словно не был идолом для этих троих, кой мог бы в любом формате отказаться от беседы, а те бы ни слова не сказав, согласившись, по-любому приняли б такое.       Нет. Юнги один чёрт предпочёл скромность. Это улыбнуло Ноа. Тепло на душе.       — Вот это да… он говорит так же, как и на интервью. Это и вправду Шуга. Он всегда не любил фанатизм и весь этот пьедестал недоступности между поклонниками и кумирами, предпочитая восприятие него, как такого же обычного, простого человека, как и все остальные люди. Поистине скромный. Таких, как он — единицы в шоу-бизе…       — Хорошо, сменим, - уважительно и понимающе произнёс Элтон.       Юнги благодарно выдохнул. Элтон предложил всем чокнуться баночками. Все чокнулись.       — За удавшийся побег! – пошутил он, - Cheers!       Правда пиво пили только они с Мином, а Лиам был за рулём, так что у него была кола, а Ноа предпочитал спрайт из такого. Но это не помешало им отпраздновать побег таким образом. А дальше…       Треск костра.       Шелест листьев.       Шум трассы.       Ни одно вымолвленное словечко.       Нервный кашель.       — Что-то все как-то чёта притихли…       Неловко. Создавалось впечатление, будто всем именно это и было интересно пообсуждать, но Мин взял и эгоцентрично срубил всеобщее веселье, оставляя его кровоточить под ногами жестоко. Посему его непроизвольно потянуло исправлять это извинениями (хотя за что? Он имел право отказываться и не обсуждать что-либо, если то причиняло ему дискомфорт. Но всё-таки, по сравнению с пониманием этого, чувство необходимости сделать это из доминировавшего в нём чувства вины было сильнее), так что Мин взял всю волю в кулак и поторопился нарушить тишину первым. Однако, только он раскрыл рот, предварительно глубоко вдохнув, как:       — И всё-таки, раз ты не родился там и никого из твоих родных там нет, ну и с группой ты больше не сможешь воссоединиться, так как и они должны считать, что ты мёртв… что же тебя тогда держит, Юнги? Почему ты так рвёшься в Сантбридж? – внезапно опередил его Элтон, задав куда более интересные, чем прежняя тема, вопросы.       — Ох, реально! – отреагировал Лиам.       — Действительно! – следом последовала синонимическая реакция Ноа.       Все выглядели заинтригованными. Это оказывало какое-то давление…       — А… - Юнги поперхнулся воздухом из-за внезапности и оказался не готов отвечать.       В его голове каша перемешалась из ощущения, что он поступил грубовато; замешательства из-за прерванности и необходимости резко переключаться уже к другой теме, а то, к чему он готовился приходилось выкидывать за ненадобностью; анализа реакций присутствовавших и обнаружения, что тем, оказывается, вообще по барабану, а следовательно — он тупо загонялся. Это последний элемент этого хаоса. Осознание, что всё нормально, всем нормально, они готовы с интересом послушать от него и о чём-то другом. Он ничего не срубал. И был экологичен.       — Фух… - Мин расслабился.       А затем снова напрягся:       — А! Точно… ответ на вопрос!       Это было непросто. Он помнил, что Элтон спросил у него. Только вот не мог ни соврать в ответ, ни взять и выложить правду тотчас же. Потому что врать Мин ненавидел. Ну и сказать, что он влюбился в какого-то хиппи, которого в жизни видел лишь дважды, а затем затеял всю эту сложную херню со срочной инсценировкой собственной смерти для побега, вместо того, чтобы просто дослужить и вернуться… было крайне смущающе. В его понимании он поступал нелогично, как школьница с неокрепшим умом. Всё внутри пережалось от дикого конфуза. В его-то возрасте… поступать так…       — Юнги?       — Ах, чёрт! – он испугался.       Нехило так заданный вопрос погрузил экс-солдата в себя.       — Если это личное, то можешь не отвеча…       — Не, - Мин перебил, - всё нормально. Я просто… я…       Стыдно. Но нужно ответить. Юнги казалось, что если он этого не сделает, то создаст почву для подозрений. А этого после создания доверительных отношений с ними не хотелось. Тем более, они спасли ему жизнь. И много с чем собирались помочь. Мин считал его спасители имели право знать кого они спасли и ради каких его целей. Пусть даже они постыдны немного… не «немного», а много. Ладони вспотели. Впервые у него была такая реакция из-за страха осуждения людей. Всего-то навсего троих человек, ожидающие взоры которых были устремлены к нему, усиливая его сердцебиение. Ком к горлу подступил от мысли о том, что же они о нём подумают, когда он расскажет эту постыдную правду, хотя никогда раньше он не боялся такого делать, считая, что ему плевать на мнение других. Оказалось, что не плевать вовсе. Просто раньше он и не совершал подобных поступков, от попытки пересказа которых хотелось закопаться под землю. Но их ожидание что-то уже затянулось и Юнги выкашлял этот дурацкий ком куда-то в сторону, после чего повернулся к ним, однако, не осмелился посмотреть им в глаза. И произнёс:       — Если… я скажу вам по-честному… вы пообещаете надо мной не смеяться?.. – пряча взор, уткнувшись им в землю.       Произнёс обрывисто, с трудом, очень тихо.       — Завязывай, брат! Ты чего? Нет, конечно! – мгновенно дал ответ Элтон.       — Да! Гонишь? – поддержал Лиам, - Мы же не буллеры. Всё понимаем. Да и сами сбежали же.       — Х-хорошо… - вздохнул Юнги.       И решился:       — Я полюбил одного человека…       Уж лучше сделать это по-быстрому, считал Мин. Так менее болезненно.       — … он был пленником.       У Ноа чуть челюсть не отвалилась.       — Так просто… т-так просто… он это сделал?!       Его поражало то, как Мин признался в открытую, что его пассия — парень.       — Он?.. – и не он один это заметил: Элтон вот так не постеснялся уточнить его пол и спросил.       — Он. Да, - подтвердил Юнги, - Я… никогда не скрывал того факта, что я по мужчинам.       Некоторое время потребовалось, чтобы воспринять данную информацию. Понимавший это Юнги решил не заваливать парней новой, сначала не подождав, пока они всё не переварят. Хуже всего это получалось у Ноа. На то были логичные причины. В виде сложного конфликта с собой. Из-за недавно случившегося недоразумения. Всё могло бы так же быстро пройти у него, как у Лиама с Элтоном, если бы не это самое одно «но»… когда найдя Мина привлекательным, Ноа стал противостоять сам себе, говоря, мол, вот, он же парень, так же нельзя… и тут спустя пару часов Мин, в отличие от него, без колебаний заявляет, что он — гей, да ещё и никогда этого не скрывал. Мозг взрывался от такого контраста.       — Нет, но я-то не… я не…       … или да?..       От последнего слова холод пробежался по его позвонкам. И Ноа вздрогнул, расширив глаза. Но никто этого не заметил, так как все вновь переключились на Мина:       — Оу, ладно, - спокойно ответил Лиам, - Не важно!       — И вправду, - согласился Элтон.       Мин выдохнул.       — В конце концов, это твоё личное дело.       — Да. Мы не вправе лезть или судить, - весь такой галантно заключил Элтон, однако после абсолютно противоположно тому начал любопытствовать с прежним диким интересом, - Так чё там дальше? Рассказывай, - даже наклонился он ближе, став выглядеть слегка пугающе из-за теней, лёгших на его лицо, нарисованных светом огня.       Ноа всё ещё испытывал спорные чувства, не понимая, легче ли ему теперь или нет. Он вроде как своими ушами услышал только что: это нормально. Юнги такой. И Лиам, и Элтон одобрили это. Но отчего-то на душе стало, наоборот, тяжелей.       — Почему?.. Может это потому что я до сих пор не признался в этом себе?..       Ноа сжал ткань штанов до пульсаций на пальцах.       — Если дело только в этом, - снова взглянул он на Мина.       Решил прочувствовать это. Сделать выводы. Прийти к облегчению, пусть таким способом. Он с охотой оглядел повторно каждый миллиметр него, находя в каждом всё новые и новые порции изящества. На его лице появился румянец. Потому что к Мину тянуло магнитом. И внутри само по себе напечаталось:       — Хорошо, признаю.       Оборван процесс. Глаза крыты. И началось ожидание состояния лёгкости. Он же признался. Он сделал вывод. Только вот…       — Где?.. – снова открыл глаза Ноа, положив руку на грудь, словно ища там это чувство.       А оно не появилось. Ему по-прежнему было грузно на душе.       — Почему?..       В этот момент Мин продолжил рассказ. Ноа пытался его слушать, однако еле противостоял извечным вопросам внутри, которые эпизодически ему мешали и так вышло, что слушал он Мина, в итоге, вполуха.       — Ох, слушайте, ну… история долгая. Я постараюсь рассказать её вкратце.       — Дерзай, брат.       — Началось всё вне нашей базы. Я встретил его, направляясь к поезду до Джорнойса. По пути мне встретился кот с Fulton Street. Адрес был написан на его ошейнике. Ну, я и вернул его хозяевам. Не ожидал, конечно, нарваться на дом целой коммуны хиппарей. Но не суть важно было для меня в тот момент. Я торопился, опаздывал на поезд.       — Любишь котиков?       Мин покраснел, застыв с полуоткрытым ртом.       — Блин, Лиам, не отвлекай его! – вмешался Элтон.       — Ха-ха-ха! Всё-всё, хорошо, продолжай, Юнги. Слушаем.       Юнги неловко рассмеялся. Смех его был похож на тихий кашель. Вслед за этим он покорно продолжил:       — И вот… я выбежал оттуда, сломя голову. А этот дурак догнал меня и… дал это, - показал браслет на запястье, после чего продемонстрировал мини-записку, вытащив её из кармана, - И это.       Что-то лезвием прошлось по нутру Ноа. Он сморщился. Кажется, до него потихоньку начало доходить «почему»…       — А Вы кавалер весьма бережный, сударь! – расхохотался Элтон, шутя, комментируя, - Вашему… другому сударю позавидовали бы!       — Прекрати, - Лиам стыдился своего друга.       Однако, смеялся. И Юнги тоже. Единственным не смеялся младший перевозчик. Слова Элтона были отражением его чувств: он завидовал парню Юнги, да и в целом, был расстроен, что он у него вообще есть. И осознание этого было неприятным, поскольку, это делало из него неадекватного ревнивца. Кто хочет воспринимать себя таковым? Самооценка Ноа падала ниже плинтуса. Он ведь, действительно, глядя на то, как Юнги бережно хранит подаренные этим парнем вещички… позавидовал. Как Элтон и угадал. Было болезненно это увидеть.       — Там он написал, что, хер его, это какой-то там типо «волшебный камень». Лечит депрессию и всё такое. Но я, если честно, в такое не верю.       — А очень зря! – поспорил Элтон, - Ну-ка, - а затем взял кисть Юнги, чтобы рассмотреть украшение, - Это же флюорит. Хорошая штука! У меня дома из него же кулон. Я носил его и вылечил бессонницу!       — Ой, эзотерический мой, - рассмеялся Лиам, - Хорош затирать. Да это ж неправда!       — Вы, скептики, думаете, что вы самые умные и самые крутые! Но, поверьте мне, дойдёте до моего возраста и увидите…       — Каждый хиппарь мне так говорил, - перебил Лиам, - А-ха-ха! Элтон, ты чем от них отличаешься?..       — Вообще-то, - сунулся в диалог Юнги, - я думаю, они пусть и чудаковатые… но классные ребята. Мне понравилась их эстетика, хоть я и побывал там едва ли не менее минуты.       — А, кстати, - вспомнил Элтон про его рассказ, - Потом что?       — Потом…       Юнги излагал не прерываясь. О том, как Хосок поцеловал его на станции. Как Чонгук пытался обмануть его, заявив, что он шпион с вражеской территории. Как он узнал его, а Хоуп его — нет. А потом тоже узнал. И не хотел уходить. Как он помог ему убежать; чего наврал, чтобы он смог это сделать. И как в итоге то, что он наврал оказалось осуществлённым неожиданно для него.       — Вот.       Все трое какое-то время молчали, кто почему: Ноа не желал быть токсичен, он размышлял, что же на него нашло, отчего он так собственничает незнакомым человеком. Не понимал, в чём же его проблема, как выключить это и почему он. Хотя «почему», в глубине души, он, всё ж, понимал… Ноа каким-то образом чувствовал, что Юнги именно такой человек. Храбрый, ответственный, заботливый, способный быть нежным, но и защитить. И то, на что он пошёл ради любви, как он был готов умереть, лишь бы Хосок остался жив… как будто бы заставляло его влюбляться в него сильнее. Неправильно. Он не желал мешать чужому счастью, понимал: им не быть вместе, это невозможно. Все эти вещи больно ударяли по нему. Ну и что, что он спас ему жизнь и сейчас сидит у костра рядом с ним… для него он останется поклонником. А Юнги для него — безответным кумиром. Элтон отходил от насыщенности всей истории. Интересно было, на самом-то деле. Вот так спасаешь, по словам Чимина, несправедливо обречённого на смерть человека, не зная, какая история стоит за ним и делая это исключительно ради друга-медбрата, ну и собственных моральных принципов, а оказывается, сам офицер его подставил, желая, чтобы он убил своего любимого человека. Офицер, о котором ты тоже был хорошего мнения. В основном, из-за его успехов и заслуг. И вдруг он открывается тебе с другого угла, с точки зрения его лучшего солдата, по совместительству обманутой жертвы. И всё восприятие переворачивается. Все аспекты были крайне неожиданными. Лиам же лишь не знал как бы сказать, какие бы лучше слова подобрать, чтобы выразить не совсем лестное мнение о причине дезертирства Юнги. В конце концов, он не выдержал и на похер решил вытащить его наружу в первозданном виде, не приукрашивая, не смягчая и заговорил первым:       — И всё?!       Взгляды всех переместились на него. Ошеломлённые.       — И это все причины?! Любовь?..       «В смысле?!», - витало во взгляде Элтона. По Юнги же было видно, что он с ним согласен. Он поник, опустил голову и ощутил повторный накат стыда.       — Да…       — Не правда! – внезапно вступился за него Ноа, - Он же мог умереть, если бы не инсценировал смерть и не убежал! У него не было другого выбора…       — Но он же сам мне ответил: «Да» только что! – легко проник в спор средний перевозчик.       Элтон с Юнги малость оцепенели оттого, что Ноа молчал до этого времени и сейчас заговорил слишком неожиданно, да ещё и в конфликтом тоне.       — Эй, ребят, - старший, конечно же, первый вышел из оцепенения и решил остановить надвигавшуюся бурю.       Но вдруг Юнги положил свою руку ему на плечо, останавливая его, привлёк его внимание и когда тот на него посмотрел, покачал головой, говоря:       — Я сам, - после чего помахал младшему, - Нет, Ноа, он прав. Оставь его. Я сейчас всё объясню.       На мгновение стал слышен лишь шум окружавшей среды. А затем:       — Да, объясняй, Юнги! – изрёк Лиам.       — Хорошо.       Юнги опять достал новую сигарету. Зажёг, затянулся, собрался с мыслями быстро. Никотин помогал оставаться холодным и испытывать меньше дискомфорта от подобного типа разговоров.       — Я вполне мог остаться жив...       Ноа взвизгнул.       — … и дослужить.       Лиам насторожился.       — Но в тот момент мне это и в голову не приходило.       — Каким это образом?! – спросил Ноа.       А во взгляде Лиама Мин обнаружил то, что боялся обнаружить больше всего: подозрения, недоверчивость, ярость. Так что он поспешил отвечать Ноа:       — Я не ушёл слишком далеко от базы, чтобы считаться дезертиром, во-первых. Во-вторых, ну, да, я дал сбежать пленному, но за такое не должно быть такого наказания. В виде лишения жизни. Поэтому… на моей стороне было много людей, не согласных с решением Чона. И если бы мы всего лишь подняли шум, то меня оставили бы, со штрафами, правда… но, один чёрт, оставили бы. Как-никак, я был там самым востребованным снайпером.       Лиам смотрел на Юнги с осуждением. Юнги его принял целиком без претензий:       — Да. Я таков. Я поддался панике и не додумался до этого варианта тогда. А ещё поступил эгоцентрично, выбираясь на свободу лишь прихоти ради — любви. И ещё… - здесь тон Юнги резко сделался грустным, - я не хотел убивать больше… после встречи с ним… Не хотел. Так не хотел. Мне тошно с себя…       — Не говори так! – Ноа всё не унимался.       Все глядели на Ноа с изумлением в глазах. Со взора Лиама уже ушло осуждение и он пришёл к пониманию Юнги, однако, прежде, чем он успел извиниться перед Мином, Ноа успел наехать на него:       — Какого чёрта ты к нему прикопался?! Проживи его жизнь сначала!       Юнги охренел с того, как милый робкий юнец за секунду превратился в настоящий конвейер агрессии. Он никогда бы не смог представить себе Ноа таким. А он предстал таким сам перед ним:       — Думаешь легко лишать людей жизни? И когда приказывают лишить жизни любимого? Ч… откуда тебе знать?.. Ты — лишь перевозчик. И близких людей у тебя на войне не было. У Юнги правда не было выбора, кроме как бежать прямо сейчас. Оставаться — не выбор. Останешься — снова будешь стрелять в других по приказу, как долбаная марионетка. Только теперь уже осознавая, как тебе больно и не хочется этого делать. Что плохого в том, что он решил быть свободным? Выбрал любовь, оставив насилие. Что, мать твою, с тобой не так, Лиам?       — Хватит, - синхронно произнесли Юнги с Элтоном.       И только потому что это дуо включало в себя Мина, Ноа запнулся и реально остановился, став дышать отрывисто из-за волнения. Лиам ничего ему не ответил, несмотря на то, что Ноа прилично так задел его за живое, подняв тему его одиночества и плохую привычку делать поспешные выводы, из-за которой он комплексовал. Он повернулся к экс-солдату всем телом. И произнёс виновато:       — Прости.       Ноа начал собирать свои вещи. Дрожа, потому что не привык ссориться. Ведь ссоры приносили ему крупный стресс, от которого он мог отходить больше часа.       — Я был не прав. И ты поступил правильно, - Лиам был сдержанней, хотя стрессовал не меньше.       — Всё в порядке, - подбодрил его Юнги, - Я всё ещё безмерно вам благодарен за то, что вы помогли и помогаете мне. Мы можем забыть эту мелочь, не так ли?       Мин улыбнулся. Лиам слегка растерялся. Ноа дособрал всё и раздражённо потопал в сторону грузовика. Элтон спохватился:       — О-о, это небезопасно, - он тоже встал, - Эй, Ноа! Подожди! Я иду с тобой. Ладно, ребята… - напоследок повернулся к ним двоим Элтон, но в этот момент Лиам обнял Мина, говоря:       — Конечно…       И:       — … соберите всё, как закончите и тоже подтягивайтесь, - он сказал уже в унисон с ними.       Смешок.       — Какие они милые…       Они долго наедине не сидели. Потушили костёр, собрали за собой мусор. Допили каждый свои баночки и распределив груз поровну, устремились к машине спустя пять минут после ухода Элтона с Ноа.       — Знаешь, ты первый в моей жизни человек, который инсценировал свою смерть… - произнёс Лиам как-то рандомно посреди пути.       И Юнги чуть не поскользнулся от внезапности.       — Ой, аккуратно!       Но только Лиам хотел словить его, как Мин сам выпрямился и ответил не менее рандомным образом:       — Инсценировка смерти… чёрт! А…       На него, кажется, настигло какое-то резкое осознание. Язык не поспевал за скоростью мыслей.       — Инсценировка смерти… аргх! – повторил он, сжав глаза, устремляя лицо к небу, - А по…       Лиам смотрел на него ошарашенно. Больно странно Юнги глючил, подобно роботу, для человека, выпившего всего пару банок.       — Инс… нет. А по новостям скажут, да, что я умер?.. – наконец получилось сформулировать правильно.       Лиам остановился. Юнги тоже. До тачки оставалось всего что-то около пяти метров.       — Скорее всего, - решил озвучить свои честные предположения Лиам.       — Сука! – выругался в сторону Юнги, - Надеюсь… это никоим образом не дойдёт до моего парня.       — А что случится, если до него дойдёт?       Вздрог был нежданным. Как для Лиама, увидевшего его, так и для Юнги, чьё тело и отреагировало на страх подобным образом от одной только мысли о реакции Хосока.       — Я не знаю, друг… я не знаю… - голос Мина задрожал.       Следом и всё его тело тоже. Лиам пришёл в ужас, ведь если Юнги, хладнокровно стрелявший из винтовки, справлявшийся с пребыванием на горячей точке, бесстрашно принявший пулю в спину, чтобы защитить Ноа, освободивший пленного, зная Чонгука и бывший готовым пойти на смерть ради своего парня, ничего и никого не боясь, пришёл в такое состояние, где дрожал и еле выговаривал свои слова, то значит, причина прилично пугающая. Он отбросил все вещи и обнял Мина.       — Эй, Юнги, тише… - попытался он его утихомирить, - Хэй, спокойно, не надо. Не переживай…       У организма Мина будто произошёл бзик. И он не мог остановиться дрожать, выпуская наружу всё то, что держал в себе, как бы Мин ни пытался проконтролировать это.       — Я уверен, всё будет хорошо. Ты успеешь. Да даже если после новости придёшь, вряд ли с ним что-нибудь плохое случится. Всё нормально будет, Юнги, не бойся, - продолжил пытаться помочь Лиам.       Тщетно. Это ведь не стопроцентные факты. А лишь приободряющие слова. Взятые с воздуха, ничего не гарантирующие. Юнги они были не нужны. Не помогали. Он помнил отчётливо каждый свой диалог с Хосоком, каждую его угрозу, те витали сейчас в воздухе и звенели тревожной сигнализацией внутри, пропитывая всё в нём, вплоть до молекул, паникой и спешкой возвращаться в Сантбридж скорей.

«Попробуй только не сдержать своё слово…».

«… и я достану тебя с того света…».

 «… или отправлю туда же себя!».

      — Серьёзно?! Он так тебе и сказал? – вытащило Юнги из глитч-зоны сознания резко, рывком, словно рукой вырвали с того места.       Шок и стыд. Юнги осознал, что процитировал Хосока только что вслух. Сам того не поняв. Лиам смотрел на него поражённый. Щёки Юнги залило румянцем.       — Да уж! Психопат немного твой парень! – попытался перевести в шутку эту ситуацию Лиам.       Он понял, что его поддержка не имела смысла и не приносила результата, посему решил хотя бы постараться сменить характер их разговора на весёлый.       — Д… д-да? Есть немного, - неловко рассмеялся Юнги.       Услышав какую-никакую позитивную ноту в голосе Мина, Лиам испытал облегчение. Поднял с земли брошенные вещи и предложил:       — Давай быстрее собираться, выкатывать, - добавляя мотивации в фразу сразу же, - Чем скорее ты окажешься в городе, тем скорее сменишь доки и сможешь увидеться с ним!       Юнги ничего не ответил, но, кажется, это сработало: он подсобрался. Во взгляде его читалось: «Да! Сделаем это!», дополнявшееся улыбкой уверенности. Лиам и сам засиял ответной улыбкой, радуясь, что ему удалось успокоить Юнги. Это придало ему энергии для ускоренного вождения впоследствии.       22:42.       Половина пути до финишной прямой пройдена. Для избавления от всяких улик перевозчики и Юнги оставили грузовой автомобиль и тронулись дальше в путь автостопом. Их забрали не сразу, но и чересчур долго ждать на холоде им не пришлось. Повезло. Армия лишится одного транспорта, забытого где-то в глуши. И поделом им. Ещё совсем чуть-чуть оставалось до города. Три часа. Ориентировочно. Никто не спал. Они гоняли по рукам fake-доки, которые почему-то не выбросили и обсуждали фотографию Ли Джихуна:       — А пацан на фото вполне похож на тебя!       Ноа перестал обижаться и уже снова общался, как прежде. Всё-таки, ещё немного и они разъедутся по разным сторонам. Он помнил. И это было куда важнее тупых ссор. Пока есть возможность, нужно повеселиться.       Юнги тоже это осознавал, поэтому решил не загружать парней переживанием. Оно касалось только его лично, как ни крути. Хосок — это его история. А значит, заботиться об её концовке — только его дело, больше ничьё. Нельзя сейчас об этом. Мин решил держать всё в себе, пусть то сложно, пусть всё время голова была забита лишь этим.       — Да гонишь?! Мы же с ним — небо и земля… - ответил Юнги младшему.       Ноа приставил фотографию к щеке Юнги и расхохотался, сравнивая их:       — Да нет, вы — две капли воды!       — Я с Ноа согласен! – смеялся Элтон.       — И ты туда же?! – шуточно возмущался Юнги.       Лиам присоединился, аж повернувшись к задним сиденьям, сам выворачиваясь на переднем, вещая оттуда:       — Ты же знаешь, для нас, американцев, вы, все азиаты — на одно лицо.       — Ли-и-и-а-а-ам?!       — А-ха-ха-ха! – шутка была расистской, однако, Юнги, почему-то, её заценил.       В то время, как Элтон, протянувший имя коллеги, поражался с этого. И с бестактности первого.       Вот так, слово за слово, шутки за шутками и те даже не заметили, как оказались в оживлённом, горящем ночными фонарями, светофорами и разноцветными вывесками, городе. Шуга изумлённо засмотрелся на знакомую местность, где он давно не бывал, но помнил отлично: здесь прошла большая часть уличной жизни его подросткового периода. Он катался на скейте, пил в барах, участвовал в рэп-баттлах. Выигрывал деньги. Кормил на них своих приятелей — будущих мемберов BTS, когда у тех даже и мысли не было дебютировать, как группа, они просто дружили. Возникла такая ностальгия, захотелось прожить эти моменты повторно. Пока вдруг в него не ударилось озарение:       — Что?! Мы сейчас в Сантбридже? – далее развившееся в ошеломление вслух.       Он такое долгое время не видел нормальной жизни, такого большого количества красивого освещения ночью, пребывая в армии и позабыв, что темнота — не единственная опция после заката, что забылся сейчас и от обновившихся впечатлений сразу и не понял, где они находились. А это — район Сантбриджа. В каких-то двадцати километрах от Fulton Street.       — Да, дружище.       Юнги не смог сдержать эмоции и прикрыл ладонями рот, разинувшийся широко. Трясся, смеялся и ликовал. Такого он точно не ожидал.       — Мы хотели сделать тебе сюрприз и, - говорил, расплачиваясь с водителем Лиам, - решили тебе не сообщать, где находится точка «смены имиджа», - вещал он завуалированно, учитывая факт нахождения рядом с незнакомым человеком, - когда узнали, что ты с Сантбриджа.       — Спасибо… вы — лучшие! – засиял Мин.       Юнги хотелось обнять их прямо сейчас, но он дождался, пока они не выйдут из машины. А затем увлёк всех троих в крепкие объятия. Ноа вспыхнул красным из-за неожиданности. Лиам первым решил выбираться оттуда:       — Да всё, да всё, хорош, - рассмеялся он, - Знаешь, что? Нам надо поторопиться, - затем посерьёзнел.       — Согласен, - Мин тут же вспомнил про их миссию и выпустил всех разом из объятий.       Ноа загрустил.       — Куда нам дальше?       Опустошение.       — Это не далеко отсюда, buddy.       Так не хотелось…       — Ну всё, пошли! Направляйте меня.       … расставаться сейчас.       — Окей, погнали! – сказал Лиам, после чего пошёл спереди.       Мин и Элтон шли следом. Последним — Ноа. Он сдерживался, как мог и молчал, держа своё нелепое предложение внутри. Осознавая, что это — не выход, растянув время он ничего не изменит. И время расходиться всё равно настанет, только позже. Чем раньше ему придётся убить привязанность к ним, тем ли разве не лучше?..       — Нет.       Эгоист в нём победил.       — А может, мы лучше отдохнём в моей квартире? – сорвался он всё-таки и решил предлагать, - Она ближе. Здесь, через два квартала. Сейчас поздно же. Может днём…       — Не могу, - твёрдый отказ пронзил Ноа.       Треск души. Просто от хладного слова.       — О, не знал, что ты живёшь здесь! – изрёк Элтон.       Мимо ушей. Температура души ушла в минус. Ноа перестал слышать их, перестал взаимодействовать с ними. Собственные шаги казались нереалистичными. Он попытался сделать то, что не должен был — удержать рядом этих троих в полном составе. Не принимая, что у Юнги есть человек, кто дороже. Понимая, что он неизменно и верно будет торопиться к нему. Всё равно больно. Всё равно больно услышать отказ. После того, как ты перешагнул через стыд и неуверенность, чтобы сказать это… в погоне за избавлением от этой пустоты внутри… больно.       — Бежать некуда, - думал он, - Это чувство неизбежно. Мне придётся познакомиться с пустотой…       Позже. Ведь всё, в конечном итоге, завернулось не так, как ими, дураками, ожидалось. И Ноа, если честно… обрадовался. Откуда ж ему было знать, что окончат они один чёрт в его квартире под пледами. Выпивая предложенный им вискарь, кто почему: один — потому что вожделел пить, но не мог, так как был за рулём почти весь путь; другой — потому что это кайфово; третий — чтобы унять злость и стресс после небольшой неудачи. Предыстория. С волосами проблем у Юнги не возникло: нашлась круглосуточная парихмахерская, где ему быстро изменили причёску. Теперь Юнги был короткостриженым, крашеным, с чёлкой. Проблема и вынужденное замедление событий возникли, когда он пришёл за новыми документами. Его попросили подождать день. Ну конечно. Люди перевозчиков не хотели заниматься подобным посреди ночи, рискуя попасться так и загреметь за решётку. И они были правы. Прокрадываться в государственное здание в нерабочее время, фиксируя в это же время подозрительную регистрацию подозрительной личности… было бы как-то опрометчиво.       — Да уж… и почему мы сразу об этом не подумали?..       Фейспалм.       — Ну-ну, Юнги, взбодрись! Зато мы здесь!       — Я не хочу быть здесь! Я хочу к Хосоку… - погорячился и выпалил Мин, - П… п-простите… - пожалел затем о своих словах он, вспомнив, что всё это, вообще-то, благодаря им.       — Всё нормально, - похлопал Элтон его по плечу, - Давай спать.       — Да, давайте спать! Завтра самый нервяковый день, - согласился с ним Лиам.       До этого Юнги посоветовали не высовываться лишний раз и не торопиться. Причина: узнав, что сегодня с доками ничего не решится, он вздумал на свой страх и риск выехать к дому хиппи без них. Его еле уговорили остаться, заночевать и спрятаться здесь, как нормальный взрослый человек с головой на плечах, а не импульсивный подросток-рисковщик. Вот он и ворчал и был без настроения. Но понимал: сам ошибся. Плюс перевозчики — тоже люди. Они также имели право на ошибку. А ещё — уйди он сейчас, на завтра создался бы лишний вертяк: снова возвращаться обратно двадцать километров, тратя своё время и время троих перевозчиков. Как бы печально это ни было, но Юнги осознавал: по-любому нельзя уезжать. Сначала нужно сменить личность, покончить со всем здесь, освободить от себя перевозчиков и только затем — в путь, куда хочешь…       — М-м, отпад…       Свет вырубился. Поспать удалось всем.

***

      Но не долго. С первыми лучами рассвета парни были вынуждены вставать, чтобы проникнуть в здание одними из первых, попадаясь на глаза как можно меньшему количеству людей. И сделать необходимое резче, избежав больших очередей.       06:00. Будильник звенел. От него болел слух. Зато он был эффективен настолько, что даже Юнги вскочил с места тотчас же, как услышал его.       — Подъём, пошли! Сделаем дело!

***

      Он так ждал этого момента. И вот он. Настал. В руках новый паспорт. Спина на спинке такси. Его отныне звали Агуст Ди. Прошлая жизнь навек позади.       Отпуская его, каждый отреагировал по-разному. Наиболее безразличным был Лиам. Оно и понятно: они незнакомцы, которые лишь на день побыли приятелями. Из-за сложившихся обстоятельств. По просьбе Чимина. На время поездки. Сам Юнги был солидарен с ним и какой-то привязанности к ним не испытывал, лишь благодарность. А Ноа, напротив, необъяснимо питал к нему чувства. Юнги о них догадывался. Просто решил не сообщать ему это. Голова была занята. Забита другим. Младший перевозчик долго держал его за руку и расплакался, с трудом отпуская её. Юнги подбодрил его, говоря, что он силён. И что он обязательно найдёт в этом мире своё счастье. Последним пожал ему руку старший, чья аура была наимогущественнее всех. Он почувствовал эту силу в рукопожатии. Не физическую. А именно духовную. Элтон пожелал ему всего самого наилучшего, поблагодарил за знакомство и опыт. Выразил восхищение его творчеством, упорством и смелостью, приведшей его к конечной цели. Элтон и забрал Ноа в сторону, чтобы утешить того после разлуки. Мин был потрясён этим. Этот перевозчик явно пережил многое, таких Юнги всегда легко вычислял. Они заботились, были мудрее, в группах всегда играли роль некого «дяди». По себе знал. С каждым метром прочь от них Мин ощущал, как эта история отдаляется от него и остаётся там, позади. Но шлейф сильной атмосферы Элтона ещё долго витал в салоне автомобиля такси.

***

      Эти сорок минут тянулись, как вечность, несмотря на то, что пробок не было. Причина:       — А вы мне кого-то напоминаете…       Была одна группа, Beside The Streets.       Что с ними стало? Ах, а вы не слышали?..       Их ведущий рэпер скончался…       Мин побледнел. Он спросил:       — А когда эта новость стала известна?       — Да вот, буквально вчера…       Нет… нет. Не-е-ет!       Как хорошо, что таксист разрешил покурить хоть. Но никотин не спасал от тревоги. И Мин наглеть не хотел: скурил только одну. Да и скури он хоть пять — ничего бы не изменилось. Его бешено бившемуся сердцу, чтобы оно успокоилось, срочно был нужен только Хосок. Остальное не работало. Прямо сейчас он хотел быть убеждён лишь в двух вещах: что его парень в порядке и что он добрался до дома. А ещё лучше — если он спит. И не успел восстановиться достаточно, чтобы как-то узнать эту дезинформацию. Юнги начал ощущать на физическом уровне, как тоньше и тоньше становился слой терпения в нём. Болезненно растягиваясь, норовя напрочь порваться от напора потока тревожных предположений, которые он пытался не строить, но выходило у него это так себе. Всё-таки, то, что сказал ему Хосок, прощаясь с ним в тот день, когда Юнги освободил его из плена, звучало, как обещание. Нешуточно. И тот факт, что прошёл целый день… за этот день могло произойти что угодно. Это 24 часа. 24, мать его, часа. Юнги очень боялся, что он, может быть… опоздал. Такая мысль приводила его к состоянию, граничащему с истерикой.       — Прошу… прошу…       Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно…       Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно…        Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно…       Пожалуйста, пусть не…       — Мы приехали.       Вздрог. Стук.       — Ой! Вы чего?       — Н-нормально! – Юнги потирал скулу, которой ударился об окно машины, - П-просто задумался… и испугался.       — Ха-ха-хах! Да, вы прилично задумались!       Что дальше таксист говорил Мин не слышал. Внутри него происходил всплеск впечатлений. Как будто он видел этот дом в первый раз. Все ощущения вновь освежились. За окном стояла осень, но в его глазах цвела весна. Дом хиппи был разукрашен даже снаружи: цветами, цветными мелками и флагом. Фиолетовая ткань колыхалась от лёгкого ветра, игриво приветствуя Мина знаком мира жёлтого цвета в центре, напоминая о дружелюбности хиппи-коммуны. Мин расплатился и вышел, чувствуя это.       Однако, как только его нога коснулась земли, всё сие мимолётное отвлечение испарилось. Весна растаяла, поднялся мрак, как и беспокойство внутри него. И возвратилось то тревожное рвение поскорее узнать, увидеть своими глазами, что с Хосоком ничего не случилось. Волнительно было бежать туда, не зная, чего ожидать; какой будет ответ. Едва Мин высунулся из машины, он рванул со всех ног к дому, сломя голову, ни разу не запарываясь о том, как он будет выглядеть в глазах ещё не уехавшего таксиста. Бежал он так, что аж задыхался, уж очень долго ему пришлось сюда торопиться. В момент, когда он коснулся ручки двери и распахнул её безо всякого стука, ему пришибло всё, что только возможно. И он переступил порог знакомого приюта и даже не поздоровавшись, без никаких прелюдий, забыв о манерах, спросил у первого же попавшегося человека:       — Где Чон Хосок?! – голосом, сопредельным с криком, хватая того за рукав конопляного свитера.       Кайл, находившийся под спидами, прифигел и испугался его. Стояла тишина. Все были в замешательстве, что это за наглый крашеный хрен с бухты-барахты заявился сюда. И подозрительно расспрашивает о сыне лидера коммуны. Он не вызывал ни у кого доверия. Уже решив у себя в голове, что он может быть ментом под прикрытием, запараноивший драгдиллер вырвал свой рукав из его руки и мгновенно убежал прочь от него, выскочив на улицу.       — Его нет, - наконец решился хоть кто-то ответить.       Голос был из угла. Но Юнги не стремился искать источник звука, так как… просто не мог. Услышанное его парализовало.       — Что?..       — Его. Нет, - достаточно твёрдо ему повторили.       Мин провалился в какую-то дереализацию. Он не хотел быть тем, кто чего-то ожидает, пытался быть и старался держаться реалистом. But fuck this shit, это был не тот случай. Здесь не рассчитывать и не уповать на лучший исход он не мог. Он надеялся. А теперь ему говорят: «Его нет» и эта фраза не чувствуется настоящей. Как и всё остальное вокруг. Как и он сам без Хосока.       — В-в с-смысле?.. – глаза наполнялись слезами.       — Уходи, - было сказано не с агрессией, а скорее с усталостью.       Они и сами были не в восторге от ситуации, а тут ещё и чужой пришёл напоминать о ней и заставлять ему всё объяснять.       — Его нет, мистер, сказали же вам. Уходите, пожалуйста, нам сейчас нехорошо, - даже продублировал маленький мальчик, уточнив их состояние, с нехарактерной своему дошкольному возрасту серьёзностью.       Юнги пошатнулся и чуть не упал.       — Нет, - он не хотел верить в услышанное, - Не правда…       Грудь заполонило единственное ощущавшееся реальным чувство. Боль. Тягость. Болезненная тягость осознания, что случившееся — из-за него. Было бы глупо отрицать то, что он и только он был причастен к этому. Он убил Чон Хосока.       Головокружение.       Юнги едва держался, чтобы не упасть на колени.       — Я опоздал?..       Я… правда…       … опоздал?..       Выроненные им на пол слёзы дрожали в ряби в глазах, созданной мгновенно возникшим тремором после.       — Я же просил тебя лишь об одном…       … лишь об одном —       остаться в живых.