Hippie Hope & Sniper Suga

      — А-ах, м-м-м, - извивался Чимин, прижатый к письменному столу покоев Чонгука.       Его грудь и щеку впечатали в стол, а ягодицы сильно раздвинули в стороны.       — Нравится, - был глубоко в нём Чонгук, - когда я имею тебя прямо здесь?       — Oh, yes, daddy, - ответил медбрат.       И ему тут же прилетело от Чона:       — Долбан! - схватил он его резко за волосы, - Никогда не смей называть меня так!       В следующую секунду лоб Пака столкнулся с ударом об поверхность стола.       — М, хм-хм, - рассмеялся Чимин, расплываясь в удовольствии от того, что Чон сделал.       Боль от удара со лба распространилась по его член, делая его ещё того жёстче.       — Офицер, - тяжело дыша произнёс Пак.       Движения Чона заметно замедлились.       — Я заставил вас засмущаться, поэтому вы, да, сейчас разозлились?       Пак знал, что провоцировал, говоря так, а потому он лежал и широко улыбался. В то время как на лице у Чонгука нарисовался краснейший румянец.       — Тебе лучше заткнуться, - произнёс Чон, выворачивая руки нижнего парня.       — А-а-ах, - закатил свои глаза Пак, - Хорошо, сеньор Чон! М-мх, о, да, посильнее!       — Захлопнись! – затолкнулся Чон глубоко.       И Чимин задышал ещё более жадно. Офицер Чон начал двигаться настолько жёстко, что стол под ним стал расшатываться. Чимин ощущал сзади острую боль, но то задорило его только сильнее. Практически уже теряя свой голос, он выкрикивал: «Hell, yes!» во всю свою громкость. Его торс до покраснения тёрся об поверхность деревянного стола.       — Ха-а… м-м… офицер Чон… - в такт его фрикциям произнёс Пак, - Позвольте, я кончу.       — Нет, ещё рано, - издевательски Чон остановился на пике.       — О, не-е-ет! – болезненно протянул Пак, ощутив, как Чон стал выходить из него, - Сколько можно?..       Наюзанный коксом Чонгук уже минут тридцать не давал Паку закончить.       — Сколько я захочу, - улыбнулся Чонгук и перевернул его, положив на исцарапанную спину.       Смазка сочилась из члена Чимина, головка набухла, всё покраснело. Его грудь подпрыгивала от его частого и прерывистого дыхания. Секунду спустя головка Чонгука уже оказалась у входа в Чимина. Чимин закинул свою голову назад и, что есть терпения, сжался, чтобы не кончить.       — М-мх, - сдержанно произнёс Чон, держа обе паковские тощие ноги.       Добравшись до его предельно возможной глубины, он закинул его ноги к себе на плечи. Пак стал сжиматься, даже замер в дыхании и Чонгук отчётливо всё это почувствовал.       — Быстро расслабь, - приказал ему он, столкнувшись с болезненным давлением на член.       — Х-хорошо, - ответил податливо Пак, но трясся и едва мог себя контролировать.       С расслаблением его внутреннего сфинктера, член непослушно стал пульсировать с намёком на эякуляцию.       — Офицер, - на глазах появились слезинки, - я не могу больше!       А Чон уже двигался.       — Терпи, - он велел.       И властно стал ударяться в промежность изнеможённого Пака. Глаза Чимина сжались от напряжения и его слёзки мигом вывалились наружу. Чонгук, воспалённый от сего зрелища, стремительно начал расти в своём темпе. Ему больше нравилось, как Пак стонал, когда ему было тяжело и мучительно.       Внезапно повсюду стало темно. И медбрат резко поднял свою голову.       — Ложись, - толкнул его обратно Чонгук.       — Н… но… офицер...       — Я сказал тебе лечь.       В следующую же секунду он опустился покорно, понимая, что Чон не будет останавливаться.       — Этот идиот капец безрассудный, - про себя тихо лишь подумал Чимин.       — Ты достал меня, - был смущён внутри Чонгук, - я хочу лицезреть твои страдания.       Как бы он его ни ударял, ни унижал и ни заставлял выгибаться, Чимин всё равно не скрывал удовольствия. И то выводило его из себя. Желание измучить именно Пака было у Чона настолько сильным как раз по той причине, что он был каким-то неуничтожаемым бесом. А потому, даже не обратив внимания на то, что кто-то явно отрубил электричество, он продолжал, а Пак думал ехидно:       — Мне-то насрать. Но у тебя могут возникнуть проблемы.       Рация Чона в другом конце комнаты взрывалась от едва слышимых сообщений. Но он не мог оторваться от Пака и растерял всю свою рассудительность. Уже в тот момент, когда Мин сказал ему, что хочет покинуть компанию пленного. И он отбросил рацию туда со словами: «Бестолочь, не беспокой меня больше».       — М-м-мх, хм-м, - то и дело лыбился Пак.       Ярость и возбуждение Чона возрастали. Под влиянием неконтролируемого аффекта он схватил пистолет и спросил:       — О, тебе весело?       Наконец в голосе мазохистичного парня он услышал свою долгожданную тревогу:       — Н-нет, сэр, - застопорился Чимин.       И Чонгук зарядил свой пистолет быстро пулей.       — Давай-ка сыграем с тобой в одну игру, - в экстазе от происходившего произнёс он.       Пак нервно сглотнул и стал молчаливым. Чонгук приставил ствол к его руке.       — Если кончишь, когда я не разрешал, останешься без своей левой руки.       У Пака сердце резко заколотилось. Всё тело его вмиг похолодело. Он ощутил, что он доигрался и пожалел, что именно с офицером Чонгуком. Тот продолжал:       — А если не кончишь, то восемь граммов кокса — твои.       Глаза засверкали. То было щедро. Этого ему хватило бы ещё на три месяца. Но блеск быстро пропал, ведь он не был уверен, что офицер Чон говорил ему правду.       — Начинаем, - заулыбался Чонгук, схватив Чимина за чувствительный член.       — А-ах, нет! Постойте! – дёрнулся Пак.       И Чонгук напомнил ему о пистолете, прижав его дуло сильней к его руке. Чимину не оставалось ничего, как послушно прилечь обратно на спину. От испуга у него выступил холодный пот. А у Чонгука затвердело сильнее.       — М-м-м, хорошо-о-о, - протянул офицер, поддавшись желанию посовершать ещё фрикций.       — А-ах, - уже тихо простонал Пак, боясь за целость своей руки под пистолетом.       Чонгук постепенно увеличивал темп, пока снова не стал нещадно втрахивать парня в стол. Чимин из-за страха перестал реагировать. В этот момент Чон подключил стимуляцию рукой.       — Не-е-ет, пожалуйста, нет! – завизжал сразу Пак.       Он говорил так, но его эрекция всё ещё была жёстче некуда и на пределе.       — Не кончай, - издевательски произнёс Чон.       — Умоляю, не надо! – упрашивал Пак.       Его спина изогнулась, а тело не слушалось, вещества в нём тоже игрались предательски. Пак задержал своё дыхание и из его глаз полилось ещё больше слёз.       — О, да, - думал Чонгук, - Таким ты мне нравишься. Таким ты и обязан быть передо мной.       Но неожиданно его это самодовольство прервал смех изменившегося медбрата:       — М-м-м, - изрекал он, прикусив губу, - да! Будь таким! Хочу бояться тебя!       Член в руке у Чонгука сильней запульсировал и он остановился от настигшего ступора.       — Don’t sto-o-op! – капризно протянул Пак, - А-ах, офицер, а так хорошо же ведь шли.       Чон влепил пощёчину Паку. А тот от этого эякулировал.       — Чт… что? Чего?! – почувствовал Чон густую тёплую массу в своей руке.       — Прошу, сжальтесь надо мною, - произнёс Пак с каким-то наигранным трепетом в интонации.       Как оказалось, хоть он и вправду боялся и действительно жалел, что провоцировал Чона, но эти его настоящие эмоции возбудили его того только сильнее. Чон оцепенел от этого факта, однако слово своё сдержать он решил.       — Жаль, конечно, - он усмехнулся, - твою бедную левую целебную руку.       — Офицер, пожалуйста! – развизжался Чимин, но внутри он всё ещё был азартен и ликовал.       — Какого чёрта не так с этим парнем?! – думал взбудораженно офицер.       Его палец разместился у курка пистолета. Чимина всего тревожно потряхивало. Он дышал сбивчиво, был беспомощен, цепенел. От того член Чонгука набух напряжением.       — М-мх, - издал он.       И Чимин всё заметил. Он тут же начал сжимать и разжимать его пенис.       — Ч… чёрт, что он творит?.. - задышал тяжко Чонгук.       Его глаза невольно закатывались. Рука с пистолетом малость ослабла, а всё его внимание укатилось вдруг вниз. Чимин игриво добавил движения бёдрами. И Чон, не удержавшись опять перед ним, схватил его и начал двигаться сам. Секундами ранее трясшийся в страхе Чимин вновь застонал, полный в голосе оттенков блаженства, восторга и вожделения.       — А… а… а-а-ах, чёрт, - остановился Чонгук, сделав последние три свои грубых толчка.       Он залил Чимина обильно внутри, оторвавшись от реальности на пару секунд. Но за эти пару секунд он ощутил ярко, как катапультировался и низвергнулся обратно на Землю, словно раскалённый метеорит. Пот стекал по его обнажённому торсу. Он вышел из Пака и занюхал дорогу. Чимин выпрямился и спросил напрямую:       — А можно мне тоже?       — Нет, - отрезал Чонгук.       Чимин, надув губы, стал одеваться. Но:       — Куда? – схватил его вдруг офицер.       Пак испуганно замер, услышав затем, как Чон стащил пистолет со стола.       — Я… я…       — Думал уйти? – усмехнулся Чонгук.       А дуло уже касалось руки. Сначала он не воспринял угрозу всерьёз, но сейчас убедился, что Чон не шутил. Его сердце учащённо забилось, но он решил смириться с этой судьбой. Чимин закрыл глаза, приготовившись к выстрелу. А Чон психопатически заулыбался. Тьма, никого рядом, палец на крючке. У Чимина вскружилась голова от смятения. И тут вдруг:       — Офицер Чон! Офицер! – к ним внезапно постучались трое из рядовых.       — А-аргх, чёрт! – сразу заодевался Чонгук.       И медбрат выдохнул тут с облегчением. Он тоже принялся за сей переполох, начав лихорадочно накидывать на себя вещи. В темноте было тяжело это делать. Тем не менее, офицер с медбратом с этим как-то да справились, причём весьма быстро.       — Что? Что вам надо? – впустил их Чонгук.       — Пленный, - сразу перешёл к делу солдат, - и рядовой Мин только что убежали!       Глаза офицера выпучились. Он мог ожидать такого от кого угодно, но только не от своего самого преданного снайпера. В секунду огромная груда всего свалилась на него и стала его раздавливать сверху: ощущение униженности за допущение ошибки, страх понести за это ответственность и задетое эго из-за его позволения обвести себя легко вот так вокруг пальца. Юнги поломал доверие Чона. Которого итак у него не было валом. От этого Чон впал в сильнейшую ярость и как обычно стал срываться на рядовых:       — А вы, - закричал он, - какого лешего позволили им смотаться оттуда?       — Сэр, - взволновался один из рядовых, - когда мы зашли в подвал, там их уже не было!       — Да!       — Мы пытались сообщить вам по рации. Но вы…       — Разделитесь, - перебил его Чон.       Он знал. Он прекрасно всё понимал. Просто не хотел, чтобы его тыкали мордой на его же собственные же ошибки. Ему было стыдно безмерно итак. И он пытался как-то убежать от этого чувства:       — Пак, иди ты включай электричество, - дополнял он свои поручения, - А вы все трое идёте со мной.       — Есть! – все сказали.       И разделились. Шедший выполнять свою часть Чимин с иронией думал:       — Член вместо мозгов…       Он расхохотался, когда исчез с горизонта.       — … а я пытался тебя предупредить. Но ты сам предпочёл дотрахать меня, вместо того, чтобы предотвратить это всё.

***

      — Ты готов? – спросил Мин у Хосока.       — Да, - меланхолично кивнул он в ответ.       Юнги подбадривающе погладил его по щеке и поцеловал, твердя:       — Это всё ненадолго.       В следующий миг он отрубил электричество и побежал, крепко держа парнишу за руку. Слёзы шли у Хосока не прекращая. Он так не хотел его отпускать.       Они перешагивали тела тех рядовых, что Юнги вырубил предварительно перед побегом. Они оставались спать позади них, пока Чон и Юнги достигали ворот. Хосок был переодет в их военную форму, ведь должен был пойти дальше сам и один. Главным препятствием было лишь то помещение, ввиду наличия там и других сослуживцев. Как бы то ни было, они поразительно быстро управились с ним, а снаружи замаскироваться уже не составляло труда.       — Беги и не оборачивайся, - смотрел Юнги в заплаканные очи Чона Хосока.       Боль просверлила всю грудь хиппаря, выстреливаясь наружу новым потоком рыдания.       — Я тебя люблю, - с непринятием разлуки в голосе произнёс Хосок, дрожа.       Он всё ещё не отпускал его руку, коченел и не хотел его там оставлять. В итоге, Юнги сам от него оторвался. И начал душераздирающе отшагивать прочь. Однако, за каждым его шагом назад следовал Хосок, всё равно всё никак не могший уйти. Он не давал ему отдалиться даже на метр, в непринятии преследуя его по пятам.       — Эй, - стал уже заморачиваться Юнги, как бы его всё же заставить бежать.       Как вдруг издали послышался звук выстрела, что стал его спонтанным помощником в этом. Страх мгновенно залил тело Хосока повышенным артериальным давлением. Несмотря на это, он всё ещё отчаянно тянулся руками к своей не начатой истории любви. Их отмахнул и толкнул прочь сам Юнги, что побежал потом в противоположную сторону. Холод царапал щёки Хосока, мутным от слёз сделалась дорога пред ним. Он бежал и в беге уже за спиной слышал: «Я тебя тоже» от удалявшегося солдата. Никакого пути назад уже не было, но часть Хосока всё равно яро жаждала возвратиться и прильнуть обратно к груди своего храброго возлюбленного. Его каждый метр долой от Юнги разбивал его и разрывал просто в клочья.       — Вот он! – в итоге поймали солдата.       Мин поднял руки и просто поддался. Офицер Чон, полный ненависти ко всему, приблизился к дезертиру-предателю.       — Сэр, - позади поспевал рядовой, - мы не можем найти…       Чон его перебил:       — Да забейте уже на этого пленного!       Солдаты оторопели от такого приказа.       — Н-но… сэр…       — Главное, заберите предателя.       — Есть!       Боле ни слова никто не сказал.