Hippie Hope & Sniper Suga

      Хлеб мялся в руках снайпера Шуги. Его взор был уставлен на пустоту. Казалось, он смотрел на свою миску с кашей, но он смотрел сквозь. И был погружен в себя. События прошлой ночи совсем не укладывались у него в голове. Вокруг кишела куча других солдат, так же, как и он по каким-то причинам оставленных здесь слоняться по базе. Но и гул этой суетной толпы проходил мимо его отключённого слуха. Шуга мог слышать лишь свои мысли. И свои questionable воспоминания. Заметив, что его пища совершенно не тронута, Стивен спросил:       — Почему ты не ешь?       Юнги даже не посмотрел в его сторону. Перед глазами всё ещё был полураздетый Чимин.       — Ау-у-у, - протянул сосед по обеду.       Его рука смахнула те уму не постижимые мысли. Перед Юнги вырисовалась кисть Стивена, которой он был благодарен за все эти взмахи. Но он остался в своей типичной манере беззвучным, вынуждая медбрата говорить ему снова:       — Я понимаю, что нет аппетита, - произносил он осторожно и мягко, - но ты нам нужен на поле боя, поэтому для восстановления тебе нужно поесть.       Нехотя здоровая рука снайпера Мина всё же взялась за злополучную ложку. Стивен довольный принялся и за свою трапезу. Его миссия была выполнена. Последняя фраза отлично сработала, ведь Юнги от бездельничества получал больше стресса, нежели от завала поручениями. Его плечо, оторвавшее его с места событий вызывало у него неистовейший гнев. Через силу затолкнув в себя залпом всю порцию, Юнги отправился на место сдачи посуды. Не успевший и пискнуть в след в его сторону Стивен тревожно дожёвывал свой кусок хлеба. Он одновременно и немного боялся, и не видел смысла останавливать разъярённого снайпера. Он всё равно, как его ни призывай стопорить, направился бы к покоям офицера Чонгука.       Ноющая боль поглощала плечо, но ноги снайпера Мина шагали уверенно. Он понимал прекрасно, что ещё не восстановлен, однако боле не желал находиться без дела. Импульсом его примагнитило к нужной двери и он вошёл безо всякого стука.       — Офицер Чон?       — Его здесь нет…       Юнги закрыл дверь и тут же ушёл. Было лишь два места, где он мог находиться — это подвал и то, откуда он только что вышел. Но Юнги не дослушал своих сослуживцев, а они хотели кое о чём его предупредить. Два рядовых собрались было выскочить оттуда за ним, как их остановил их офицер:       — Эй-ей, рядовые, куда собрались?       — Предупре…       — Я поручал вам это делать?!       Солдаты вмиг замерли на своём месте.       — Нет, сэр.       — Тогда возвращайтесь!       Рядовые послушно вернулись обратно. И ни один из них не вымолвил боле ни слова.       — То, что произойдёт сейчас с ним, - продолжил в этот момент офицер, - когда он побеспокоит офицера Чонгука…       Два парня тут очень нервно сглотнули.       — … это будут только его проблемы. А вы занимайтесь своими делами.       — Есть! – отдали честь рядовые.       Офицер снова принялся за демонстрацию стратегии. В это время Юнги уже был на ступеньках, ведущих к подвалу их отягощающей базы. Вдох.       — Наконец я войду снова в строй.       Выдох. Едва рука коснулась двери… как оттуда вылетел один протяжный, долгий и весьма болезненный стон. Снайпер застыл в небольшом недоумении и в итоге заходить туда не поспешил.       — А-а! – то и дело кричал кто-то внутри.       Юнги механически прислонился к двери. Он не планировал изначально подслушивать, но незнание как сейчас поступить диктовало такие свои интуитивные решения. Через секунду послышался грохот предмета и последовавшие за ним крики какого-то парня. Мин предположил, что это был стул. А голос ничей он узнать так и не смог. Он искажался от того, как рвал глотку его терзавшийся обладатель. Любопытством снайпер не страдал: в его интересах было лишь выяснить, подходящий ли это момент, чтобы заваливаться туда со своим вопросом, будто бы гром среди ясного неба.       — Ты, - стало слышно внезапно Чонгука.       Но что он сказал дальше заплыло в неясности. Вопли на мгновение приостановились и неизвестный ему даже что-то ответил. Но как Юнги ни прислонялся, он расслышать ничего не мог всё равно. А далее вновь последовал грохот. Ещё. И ещё. Было много таких. Кричавший снова принялся неистово стонать, а звуки движения предмета, до этого издававшего все эти грохоты, стали активней, громче и беспощадней, навешивая вопросительные знаки над и без того зависшим Юнги.       — Пожалуйста! – послышалось наконец ещё одно разборчиво-чёткое слово.       Но голос по-прежнему был неестественным, казалось, парню было чудовищно больно.       — Не двигайся, - ответил ему Чонгук.       И последовали бренчания каких-то цепей. Парень плавно и постепенно перешёл от своих криков к тяжёлым и прерывистым вздохам. Юнги уже знатно подоторопел и отцепил своё ухо от этой двери. Он сделал шаг назад и словил паузу. А затем всё же решил, что лучше уйти. Внезапно эта дверь пред ним распахнулась и он увидел… медбрата Чимина. Он был чист и в полном порядке. Без ссадин, царапин или крови. Был лишь запыхавшийся и весь в поту. Но без единого признака насилия над ним. Увидев Юнги, Пак весь раскраснелся, отпустил ручку двери и молча удрал. Он столкнулся с ним взглядом лишь на миллисекунду, но уже взбудоражился, словно дрейфло. Шуга даже не посмотрел ему в след. Его ошеломляло другое. Офицер Чон стоял к нему спиной в конце комнаты, застёгивая свою ширинку.       — Да, Юнги? – без единого колебания спросил Чон, сразу поняв, что там стоял именно он.       — Офицер Чон, - поклонился Юнги.       — Хах! – рассмеялся Гук, повернувшись, - Мы не в Корее, можешь не кланяться мне.       Шуга выпрямил снова своё туловище и некоторое время так промолчал. Он всё ещё не отошёл от увиденного, а офицер и вовсе вёл себя так, будто ничего и не происходило.       — Что тебе надо? – улыбнулся Чонгук, играясь в руке с инструментом для пыток.       Юнги смотрел на объекты, что в комнате, неосознанно проводя параллели с тем, что же из этого он мог слышать за дверью. На полу действительно красовались цепь и сломанный стул, как он и предполагал. Но ещё он обнаружил ошейник, шнуры и пару каких-то канистр, заполненных один чёрт пойми чем. Чонгук зевнул и положил электрошокер к другим ужасающим приборам на стол. Он щёлкнул пальцем, привлекая внимание Мина и повторил:       — Я спросил: что. Тебе. Надо?       — Сэр, - ответил Юнги мгновенно.       Он опомнился и перестал изучать объекты пространства.       — Я хочу, чтобы вы сказали капралу, что я готов выйти снова в зону боевых действий.       — Хах! – широко улыбнулся Чонгук, - Почему же ты не сделаешь этого сам?       — Офицер, - сказал вслух Юнги, но только затем, - Вы — идиот?! – спросил он у себя в голове и, - Вы же знаете, что он меня отошлёт, - закончил так же вслух он, ни капли не меняясь в лице.       Чон рассмеялся. Конечно, он знал. Просто его забавляло так потешаться над рядовыми.       — Ты знаешь… - затянуто вкинул Чонгук.       — Началось, - мысленно закатил глаза снайпер.       Чонгук вольготно тёр молоток, будто бы это был его кубок. Кусок серой ткани в его руке моментально делал молоток ещё серебристей. Его движения были неторопливы, поглощали все секунды недомогания Мина. Но солдат был изрядно терпелив. И он молча-бесстрашно смотрел Чону в глаза.       — … ты мне нравишься, - наконец продолжил Чонгук после всей этой бесполезнейшей паузы.       — Придурок, - думал снайпер Мин, неизменно верный своему хладнокровию.       — А потому… - только хотел Чон продолжить, как в подвал завалилось двое солдат.       У них был какой-то схваченный парень, в наручниках и со связанным ртом.       — О-хо-хо!       — Офицер…       — Вижу, вы его привели.       Офицер Чон прошёл мимо снайпера, оставив его позади и без ответа, полностью отвлёкшись на пришедших троих.       — Какие следующие указания?       — Возвращайтесь, - отрезал офицер Чон.       Солдаты синхронно ему кивнули и ушли не медля в тот же момент. Чонгук уже держал схваченного и ехидно говорил ему:       — Так-так…       Юнги ошарашено смотрел на него. Чон безжалостно толкнул пленного в его сторону.       — Позаботься о нём, - сказал он внезапно, - и тогда я подумаю о твоём отправлении.       Невольник свалился на пол пред Юнги. Солдат недоумевающе спросил:       — Что вы имеете ввиду?!       — Ты сам поймешь, - рассмеялся Чонгук.       И захлопнул перед ним подвальную дверь. Спустя секунду он возвратился, смеясь:       — Шучу. Посмотри на верстак.       Юнги взглянул на поверхность стола и в какой-то момент обнаружил фото схваченного. Он вопросительно взглянул на загадочного офицера, а тот широченно ему улыбнулся:       — У этого сукиного сына есть расшифровки кодов вражеской территории.       У снайпера глаза полезли на лоб. Приведённый человек на первый взгляд не казался настолько полезным для них: обычный азиат среднего роста в разноцветной одежде в стиле tie-dye. Сначала он даже не поверил Чонгуку, только вот зачем ему надо ему было врать?       — Таких, как он у нас здесь десятеро, - сказал Чонгук, пнув хилого пленного вновь, - и раз ты так загоняешься, что бесполезен, то можешь хотя бы выпытать из него всё дерьмо.       Шуга растерянно посмотрел на Чонгука, на приведённого парня и вновь на Чонгука. Без тени сомнений тот продолжал:       — Всё, что ты видишь на столе — то твоё.       Шуга увидел ряд слесарного и хирургического инструментария. Его тело содрогнулось лишь от одной мысли об использовании всего увиденного. Но офицер Чон, в контраст снайперу Мину, легко и с удовольствием взял молоток. Едва пленный пришёл в себя после пинка, как на корты к нему приземлился Чонгук:       — А теперь можешь нам говорить, - отвязал он ему рот в один быстрый move, - пока не потерял все свои зубы, - провёл он большим пальцем по его подбородку, - где ты спрятал свои расшифровки?       — Я ничего об этом не знаю!       Первый удар прилетел по руке. Истошный крик сорвался из уст несчастного парня, кровью залилась вся его кисть. У Шуги замерло дыхание от оцепенения. Убивать людей — это одно. А пытать, как оказалось, абсолютно другое. Пока его шок леденил его душу, Чонгук равнодушно кидал инструмент. Звон металла, ударившегося об пол, вновь отрезвил остолбеневшего Шугу. Рука офицера упала на его здоровое плечо:       — Что-то в этом духе. Всё, приступай.       Ожидание в глазах гнетущего Чона давило на растерявшегося солдата. А потому он без промедлений поднял с пола кинутый им молоток.       — Не жалей ублюдка, - вбросил Чонгук, наконец удаляясь в сторону выхода, - к моему приходу у тебя должны быть все цифры и локации, ясно?       — Ясно, - тихо ответил Юнги.       Захлопнулась дверь. Они наедине. Парень лежал и содрогался, всё ещё ёжась от физических мук, оставленных ему офицером Чонгуком. Юнги не знал, что ему надо делать, хотя парня ему было совершенно не жаль. Отпечаток войны в его самосознании стёр из него сострадание к людям. Посему он по новой словил связь с интуицией и она подсказала ему для начала хотя бы усадить парня на стул и его к нему привязать. Успешно расправившись со всем перечисленным:       — Чон Хосок, - прочитал Юнги под его фото, - значит, вот как тебя зовут.       Хосок в ответ лишь смотрел молча в пол. Ну, Шуга особо-то и не ждал, что он станет легко с ним заговаривать. Юнги прошёлся до того участка, где он мог видеть пленного лицом к лицу. Хосок бесстрашно глянул ему в глаза. И снайпер увидел там бездонный поток до боли знакомой интоксикации.       — У тебя есть что-то незаконное с собой? – начал касаться его Юнги.       Хосок заметно разнервничался и ответил:       — Ложь, меня накачали!       Естественно, снайпер хиппарю не поверил. По опыту общения с медбратом-торчком он выучил некоторые поведенческие аспекты наркозависимых людей. И у пленного он их все сразу заметил. У него были все явные признаки нахождения под воздействием стимуляторных средств. Юнги обшарил все карманы Хосока, в одном из них он что-то даже нащупал. Тот брыкался, дёргался, не желая давать ему себя трогать. Но бумажку с его кармана снайпер так и не вытащил. Она осталась виснуть на краю кармана джинсов привязанного к стулу пленного парня.       — Чёрт, я должен это достать, - думал отчаянно снайпер, - это единственный способ вынудить его мне всё выдать, не прибегая к тому, в чём я не разбираюсь.       Как сам Шуга думал, это была единственная его мотивация. И он не хотел пытать парня, как он считал, только по этой причине. Но так как он был оставлен на него, ответственность ещё висела на нём. Поэтому:       — Выбора нет, - он подумал.       И засунул свою руку под одежду Хосока. Пленный издал странный звук и закатил свои глаза. Смущённый от того Юнги на секунду потерял свою бдительность. Но его рука продолжила безнадёжно кататься по его худощавому торсу. Так ничего и не обнаружив, Юнги озадаченно спустился пониже. Недавний приятель сжал свои бёдра. И у него закрылись глаза. Холодные пальцы Шуги проскользнули по коже, отделяя её от белья. В груди у Юнги тоже всё сильно сжималось, но он старался не подавать виду. Он впервые подобным образом трогал интимные места человека, не являющегося его партнёром, а являющегося абсолютным незнакомцем. Странные ощущения накатывали. Тот парень совсем уже и не рыпался. Когда пальцы Шуги залезли поглубже, половой орган Хосока задел его выше кисти. Он зашевелился из-за прикосновений обыскивавшего его снайпера. Юнги поражённо взглянул на него.       — Это всё от амфетамина! – вдруг выскочило из покрасневшего Хосока.       Он не врал, он не мог себя контролировать только из-за уймы химии в нём.       — Попался, - только и выдал Юнги.       Сам при этом пребывая в растерянности.       — Я же сказал меня накачали! – не унимался конфузливый Хосок.       Когда рука Мина достигла его ягодиц, извлекая спрятанный под ними зиплок, пленный задёргался и того сильней затвердел, но при этом пытался ещё и не дать забрать своё добро. Юнги, естественно, всё это почувствовал и ему было предельно неловко. Но он сосредоточился только на миссии, поэтому не придавал этому большого значения.       — Всего один грамм? – наконец отошёл он.       — Верни! – сломался, в конце концов, Хосок.       Юнги покачал в ответ головой и швырнул зиплок рандомно куда-то, не глядя. На удивление, Хосок не застонал от агонии, как это обычно бывало у Пака. Но ломки от амфетаминов должны быть сильнее, поэтому снайпер слегка удивился.       — Если даже Чимин при манипуляциях коксом, - думал Юнги, - легко плясал под дудку всех офицеров, то он уж подавно… ради амфетамина… должен был быть готовым на всё…       Странно.       — Эй, чудик длинноволосый! – оторвал его от его мыслей Хосок, - Я же сказал, ничё я не знаю! Выпусти меня или убей!       — Не проси меня о таком, - предупредил его снайпер, - может быть, пытать я и не умею, но убить тебя для меня — это раз плюнуть.       Юнги сначала произнёс это. И лишь затем задумался: «Подожди, что?!». Мысли не дал развиться голос Хосока: пленный внезапно расхохотался. Видимо, он раскусил неловкость солдата. Это раздражило снайпера Мина:       — Ты не боишься смерти, придурок?       — Смерть должна бояться меня, - абсолютно рандомно произнёс он.       Эта шутка была здесь так неуместна, что Шуга поразился и не смог сразу ответить. Что-то было не так с этим парнем. И ему захотелось узнать его получше.       — Нет! – мысленно дал себе пощёчину Мин, - Помни, кто он. И зачем он тебе нужен.       Нехотя Юнги всё же взял электрошокер и подошёл к Хосоку, который всё равно не боялся.       — Что движет тобой? – всё хотелось спросить у него у изменившегося Юнги.       Но он не мог. Это терзало его. Так же, как и то, что при виде него… он будто становился другим.       — Ты уверен, что этот твой садист-офицер не врал тебе? – спросил внезапно Хосок.       Он попал прямо по той самой точке, ведь поначалу Шуга реально не поверил ему.       — Так, прекрати, - сказал он себе, - не давай ввести себя в заблуждение.       Он включил электрошокер и приставил его к бесстрашной хосоковской груди:       — Единственный, кому здесь не стоит доверять, - сказал Мин уже с пальцем на кнопке, - так это ты.       И только хотел он зарядить его током, как по рации его побеспокоили:       — G-P-37.       — О? – не понял Юнги.       — Ой, извини, блин, брат, не тебе.       Впервые за всю историю его службы кто-то ошибся при передаче шифровых указаний. Да ещё и при захваченном пленном. Считай, твоя база уже опозорена. Хосок рассмеялся вовсю и сказал:       — Ничё, бывает. Дай поюзать.       Юнги обомлел от неподатливости и едкой наглости этого крепкого парня. И он уже растерял весь свой былой контроль и его рука стала непослушно трястись при попытках ударить наконец его током.       — Ч… что за херня? – был в шоке сам с себя Шуга.       Хосок по нему всё это считывал:       — А-а-аргх! Достало! – проголосил он, - Как мне сказать тебе то, о чём я не имею понятия?!       — Помолчи, - связал ему рот снова Шуга.       И принялся читать всю информацию о нём. Ни места проживания, ни документов. Сомнительный оказался типок.       — На то он и хиппи, - подумал Юнги.       И прошёлся глазами до середины. Только ряд акций его протестов. Только бунты других хиппарей. На секунду Юнги уже и усомнился, что офицер Чон действительно сказал ему правду. Но в конце всей этой двадцатистраничной суматохи он обнаружил-таки письмо: «THK5577000, 435RR…. I. UI! 435RR.. 5577000! Q. YZTI. Чон Хосок»‎. И неуверенность как рукой сняло. Юнги довольным направился снова к нему, отвязал ему рот и спросил:       — А это что?       Он тыкал бумагой в лицо пленному парню, а тот не мешкая дал свой ответ:       — Дурак, это писал не я! Это подстава!       — Кого ты обманываешь? – схватил его за шею Юнги, - А кто тогда, если не ты?       Пленного охватило удушье, но он всё равно, преодолевая себя, смог ответить:       — Откуда мне, чёрт возьми, знать?! Любой мог вписать туда моё имя!       — Берёшься мне врать — ври хотя б реалистичней.       — Но это не ложь!       Юнги устало вздохнул. Он пошёл к столу снова и взял одну папку, откуда вытащил другие похожие письма.       — Очень похоже, так не считаешь? – спросил он, сопоставив реальные письма, перехваченные у врагов за последнее время.       Там красовались такие же буквы, в таком же порядке и с наличием цифр.       — Ч, - отвернулся Хосок.       Юнги приблизился к обманщику снова. Но:       — Как ты оказался в этом замешан? – внезапно всплыло у него в голове, - Аргх! – отмахнул он это сразу, - Какая мне разница? Делай работу.       В ступоре этих смешанных чувств снайпер застыл на некоторое время. Он не мог себя понять: почему он питал интерес к его жизни, к его истории и в целом к нему. Юнги никогда никто не интересовал. Он и собой интересовался с трудом. Этот случай требовал срочного перекура, а потому он отошёл на несколько метров и достал из кармана одну сигарету. Дым в лёгких потушил всю его спутанность. Перед глазами легонько заплыло.       — Взгляни повнимательней на долбанный почерк, - не унимался взволнованный пленный, - мой вообще не выглядит так. Вы тратите своё время впустую.       Снайпер Мин стоял и молчал. В голове у него было в этот момент:       — Даже если его могли и подставить… чепуха! Зачем же мне ему верить? Но всё же, если лишь предположить… то всё равно, кому и зачем это надо?       — Правительство не делает нихрена ради мира, - будто бы прочитав телепатией всё, дал мгновенно ответ ему Хосок, - а потом пачками истребляет нас — кто просто хотел прекращения войн!       Глаза Юнги широченно открылись. Но он уколол себя новыми переубеждениями:       — А этот манипулятор хорош. Думаю, я не в силах справиться с ним.       — Просто вдумайся лучше, - не молчал дальше пленный, - зачем мне как-то содействовать тому, против чего я сам и протестую?       Логично. Снова небольшой диссонанс. Юнги затянулся сигаретой сильнее.       — «Таких, как он, у нас здесь десятеро», - саркастично процитировал офицера Хосок, - Всё верно! А знаешь почему?! Это такие же мирные беззащитные люди, которых просто забрали, чтоб позатыкать!       Бычок снайпера беззвучно рухнул на пол. А сам он терял равновесие своего разумения.       — Ты ни-че-го, - голос Хосока стал эмоциональней, - ни-че-го, - повторил он, - не знаешь о том, что происходило и происходит до сих пор сейчас у нас в городе там!       Пошатывание снайпера из стороны в сторону окончательно доконало его в этот момент:       — С меня хватит, - сказал резко и холодно он.       И далее дополнил:       — Даю те last шанс…       Выражение лица пленного ничуть не изменилось. Это поднапрягло снайпера Мина. Но он с равнодушием в тоне продолжил:       — … или ты просто говоришь, где расшифровки или офицер Чон вытащит всё из тебя сам.       Сердце Хосока учащённо забилось. Хотя оно и без того взлетало от амфетамина. Смерти парень пусть и не боялся, но Чонгук вселял в него немыслимый ужас. Задержав дыхание, чтобы не выдать тревоги, Хосок искривился в маниакальной улыбке. То было то ли наркотическим бредом, то ли защитным механизмом его измученной психики. Делая это, он смотрел в пол, а подняв голову, состроил прежнюю физиономию. Только голос его боле не звучал, как пытавшийся в чём-то убедить снайпера Мина:       — Ты только посмотри на себя, - искренним тоном излагал Хосок, - делаешь то, что тебе говорят. Даже не понимая зачем.       Что-то шевельнулось внутри у солдата. Однако:       — Не слушай его, - шептал ему разум.       — Даже пытать не умеешь-то толком. Ты уверен, что ты там, где ты должен быть?       Юнги ничего не ответил.       — Хах, - свысока глянул на него пленный.       Будучи сам связанным и с кровоточащей кистью. Он был на много уровней ниже снайпера Мина, сидя привязанным к многострадальному стулу, однако звучал, ударяясь об потолок лазейки рассудка тысячи раз деформировавшегося солдата.       — Очередной спрограммированный властями экземпляр, - едко вкинул он своё заключение.       — Слышь, - едва сорвалось у солдата, как мысль одна его застопорила, - Стой, Юнги.       Его нога, хотевшая сделать шаг в его сторону, снова была возвращена на исходную и монолог в голове взрастил продолжение:       — Ты же сам знаешь, что ты не таков. Зачем тебе доказывать это какому-то безрезультатно-тщетному пленному?       Больше Хосок ничего не говорил. И это озадачило Юнги только сильнее. Услышав все подобные слова в первый раз, он впал в пучину бесконтрольных раздумий. Незнакомец попал в точку во всех аспектах: всё это время Юнги — да, убивал, но на расстоянии, игнорируя, не чувствуя смерть, лишь осознавая её причинение. И когда дело дошло до истязания человека вблизи, само нутро изрекло ему: «Остановись». Только сейчас Юнги осознал, что когда до этого он думал, что не хочет пытать этого парня, лишь потому что не разбирается в пытках, он на самом деле себя яро обманывал, чтобы избежать состояния мучительной дисгармонии от принуждения себя делать то, чего он в действительности, как оказался, был против.       — Вы все спятили, - вновь эхом пронеслось в голове.       Слова, что он молча повторял каждый день. Слова, что не слышал никто, кроме него. Слова потушенных собой же эмоций ради навязанных обязанностей.       — Вы все спятили, да? – спросил пленный так, будто опять прочитал парня насквозь.       Юнги обескураженно взглянул на него. Хосок выглядел так и спрашивавшим глазами: «Об этом ты сейчас, да, подумал?».       — Заткнись, - однако та его сторона, что была воспитана армией, была всё непреклонна.       Внутриличностный конфликт снайпера в этот момент начал становиться ощутимо масштабней. Но он должен был продолжать не подавать виду. А потому дышал глубоко и старался ни капли не менять свою мимику. Да. Юнги изначально не желал насилия, однако насколько он не желал его… он понял только сейчас. На протяжении всей службы он просто делал, что требовали и делал он это избегая эмоций. Тем не менее, эмоции никуда не испарялись, а лишь заталкивались глубже в отложенный ящик. Которому предстояло когда-то взорваться. Оставляя неизгладимые ожоги в душе.       — Это безумие, - промолвил Юнги, - мне нужен от тебя…       — … перерыв?       Непредсказуемость и проницательность парня пленили устойчивого и холодного снайпера. Однако, признавать он того не спешил. Юнги до последнего держался непоколебимым борцом. Как обычно. Как он и был сформирован. И по какому принципу он привык жить. Но он испытал весь спектр эмоций, подавлявшийся до этого не месяцами. Это были годы. Даже до войны… он думал, что может ничего не испытывать. Но:       — Ты же просто человек, - озвучил опять его мысли Хосок.       — Как? – поражался ему Юнги, - Как ты, чёрт возьми, это делаешь?..       Его чувства впервые в жизни были так интенсивны, что он даже ощущал их на физическом уровне. По венам растеклась лава вины, а к глотке накатила внезапная рвота. Всё равно солдат просто стоял и трясся, настырно пытаясь стать прежним собой. И всё равно он был спокоен снаружи, несмотря на своё сокрушение внутри.       — Хэй, - вдруг зазвучал по-другому Хосок, - прости, я не хотел тебя задевать.       Мурашки пробежались по коже Юнги. Его голос был полон таких любви и сострадания, коих он не знал с колыбели. Ощущение острого импульса прошлось по груди, образовывая там шлейф чего-то неясного. Это было так в то же время приятно, но так до страха запретно и табуированно.       Да, непредсказуемость и проницательность Хосока вправду пленили израненную душу солдата.       Но он всё равно сказал себе: «Нет».       — Хорошая попытка, - а далее ему.       Юнги дестабилизировался, но он сопротивлялся. И сопротивлялся хорошо и изрядно.       — В смысле?! – прямодушно не понял Хосок.       — Твои манипуляции, - ответил Юнги, - лишь сентиментальная хрень для простофиль. Меня таким не возьмёшь, хватит пытаться.       — Ты идиот?! – воскликнул Хосок.       В его глазах не было никакой хитрости. Однако, Юнги ему всё равно не доверял.       — Т… - только он хотел ещё что-то добавить, как:       — Ты охренел?! – перебил тут же Хосок.       Снайпер снова словил новый ступор. А пленный продолжил:       — Я, значит, думал, что обидел тебя и чистосердечно хотел перед тобой извиниться, а ты…       — С чего бы, - тут уже перебил снайпер, - тебе вздумалось вдруг быть любезным со мной, если я практически являюсь твоим палачом?..       — Ну, - с детской безлестностью взглянул наверх Хосок, - если уж и умирать — а я умру, то с чистой совестью. А не как вы.       Опять слова, колющие за живое. Попадающие по самым существенным точкам. Ко всему прочему ещё и вопрос: «Что ты такое?», непроизвольно возникавший в голове у Юнги эволюционировал далее в: «Ты это специально? Ты же это специально. Я знаю, специально. Ты просто пытаешься сбить меня с толку». Поведение этого причудливого индивида никак не укладывалось в голове у Юнги.       — Кстати, как тебя зовут?       — Это допросная, а не вечеринка.       Очередной вброс неожиданности.       — Серьёзно?! – далее подумал Юнги, - Ты реально считаешь, что сейчас подходящее вре…       — Да…       Мин вздрогнул.       — … ты прав, чего это я.       Хосок ненапряжно почесал правое ухо, растирая его об край своего плеча. Юнги опять ощутил себя насквозь прочитанным. А пленный и не прилагал для этого усилий, являясь лишь обычным собой: всплесками резких, нежданных спонтанностей, генерировавшихся чисто на импровизации.       — Всё ясно, - сказал сам себе Шуга.       Он понял, почему так рвался возвращаться как можно скорее в зону боевых действий: проще было действовать и находиться в процессе, чем утопать в извечной коллизии двух версий себя, где одна из них оттягивала его к фрустрации, а другая к принятию бесчеловечных реалий. Юнги не хотел оставаться наедине со своими такими гнетущими думами. Он был где-то посередине, но не хотел выбирать ни того, ни другого. Но раз он не справлялся с поручением Чона, он смирился и решил, что один день съедания себя — не такая уж и тяжёлая участь. А потому:       — Прощай, - схватился снайпер за рацию.       Глаза пленного окутала тревога.       — Стой! – закричал он, испуганно дёрнувшись.       Та бумажка с его кармана упала.       — Что? – вспомнил и про неё снайпер Шуга, - Почему я это у него не изъял?       Он направился в сторону пленного парня.       — Это же тоже может быть одна из зацепок.       Клочок был поднят с грязного пола. Реакция Хосока долго не заставила ждать:       — Даже не смей к этому прикасаться!       А Шуга посмел.       — Дражайший, - он молвил, - пленный. Не раздавай мне указаний. Здесь диктовать их буду только я.       Хиппарь нервно сглотнул.       — Ещё слово — и я ухожу. А вместо меня, сам понимаешь, кто придёт.       Хосок послушно сделался сдержанным, пока Юнги поворачивал клочок прям перед ним. Внутри него оставалось всё, что он хотел высказать. А выражение лица всё равно не умолкало. Даже если Юнги не смотрел на него, сосредоточившись на прочтении подозрительного изложения, Хосок всё равно говорил ему взглядом:       — Карма обязательно покарает тебя!       «Хофман, впутанный в мои извилины.       Не знали невзгод мы ксилофонили, пили мы,       Как вдруг ни слыхать, ни видать тени Чакры.       Стопорите бубны, стопорите все накры!       Я трое суток потел на износ,       Чтобы найти этот побегливый нос,       Как вдруг нам его нежданно принёс       Аполлон, сотканный из моих грёз.       Кто ты? Куда ты? Когда ты вернёшься?       Я хочу быть причиной, от кой ты улыбнёшься.       Твоего возвращения не могу всё дождаться        На Fulton Street, дом номер шестнадцать».       Стих был написан на родном языке Мина.       — Хах, примитивизм! – была его первая мысль.       Но когда он поднял свои глаза, что-то резко мелькнуло ослепляющей вспышкой в его помутнённых воспоминаниях.       Fulton Street.       Дом №16.       Мальчик в разноцветной бандане.       — Ч… ч… что?! – затряслись его руки, - Ты? Это ты?!       Хосок не вразумил сразу.

***

      Скрип, что слухораздирающе резал барабанную перепонку снайпера Мина, испарился с остановкой железнодорожного транспорта и он вмиг оказался освобождён от этого бремени. Колючего бремени ожидания и нахождения в непосредственной близости со своим монологом. Все его разъедавшие рассудок размышления, сотканные из хаоса of overthinking, наконец утихомирились и встретили свой долгожданный и желанный конец. Теперь Юнги сопровождали только уверенные шаги вперёд навстречу к своему поезду. Но вдруг его этот успокаивающий процесс прервал голос незнакомого пассажира:       — О, - коснулся он плеча Шуги, - а вы тоже на поезд до Джорнойса, да?       — Да, - нехотя дал свой ответ Шуга.       — Я тоже! – навязался пожилой незнакомец.       Выражение лица Юнги заметно испортилось. Однако, привязчивость американца была просто незыблема:       — Я так расстроился, - продолжал он, - когда узнал, что наш поезд задерживается!       — Что? Он задерживается? – не понял Юнги, - Так этот не наш? – указал он пальцем на только что прибывший поезд.       — Да! – тот ответил, - Я здесь уже час. Спросил у работников. А они мне, мол, ждите!       Юнги взглянул на свои часы, на билет, а затем вновь на часы. Время было ровно 17:30. Он добежал прямо минута в минуту.       — А сколько, - вздохнул он, - не подсказали нам придётся ещё подождать?       — Не-е-ет, милок! – протянул тот старик, - Терпения! И господь нас вознаградит.       Юнги смущённо отвёл свой взгляд и снова посмотрел на незнакомца. На его груди красовался кулон. Большой христианский серебристый крест.       — Ладно, - тут же решил он смотаться, - я не особо хорошо знаю английский. Спаси… - только он хотел поблагодарить его, как:       — Ты куда? – перебил тот, - Посидели бы вместе!       — Я бы рад, - всё равно отмахнулся Юнги, - да мне надо идти, - незамудрённо распрощался он с ним.       Старик в его спину ещё бормотал что-то, но Юнги уже удалялся, отключив слух. Он подошёл к одному из работников, чтобы убедиться в подлинности той информации:       — Добрый вечер, - заговорил Шуга с работником.       — Добрый, - ответил тот мгновенно, - Я могу чем-нибудь вам помочь?       Юнги сразу перешёл к делу:       — Поезд до Джорнойса, - показал он билет, - задерживается говорят — это правда?       — Да, - подтвердил тот человек.       Юнги вздохнул.       — Хорошо, благодарю.       Больше ничего работник не вымолвил. Ну и Юнги было нечего спрашивать. Он томно потопал к наружним скамейкам, чтобы закурить и почитать книгу. Оставаться опять наедине со своими мыслями было просто катастрофически нельзя. Ему было нужно отвлечение. И он нашёл его в детективном романе. Нелюдимый парень, пытаясь не пересекаться ни с кем взглядами, двигался в сторону нацеленной скамьи. Но на неё сел тот самый старик.       — Чёрт, - подумал Юнги.       И остановился. Взор запустил процесс поиска нового места для одиночного помещения себя. Однако, на всех других скамейках рядом сидело аж по несколько человек. Та, на которую присел старик только что — была единственной занятой лишь одним человеком.       — Аргх! – издал устало Юнги.       И намерился просто присесть на свою сумку. Как вдруг:       — Хэй! – послышалось издалека.       Юнги обернулся. Стояла толпа. Но кому принадлежал голос было не определить.       — Наверное, не мне, - пошёл дальше солдат.       И:       — А ну-ка стой! – продолжил тот голос.       Шуга всё равно не оборачивался. Он безучастно направлялся уже к выходу к поездам.       — Ты! – в итоге догнал его парень.       От неожиданности Юнги обомлел.       — Эй, - отбросил он чужую руку со своей спины.       Мальчик в разноцветной бандане из ниоткуда произошёл только что перед ним. В голове у Юнги было:       — Что?! Опять ты? Что ты здесь делаешь?..       — Слышь, - ответил тот парень.       Как будто расслышав все его мысли.       — Ты бежал, а я бежал за тобой! И в какой-то момент ты просто исчез!       Юнги смотрел на него в полном шоке. Парень бескомплексно говорил на всю громкость.       — Капец ты ракета! – он завершил.       А Шуга всё ещё никак не мог это прокомментировать. Но:       — Один только вопрос: чувак, зачем?! – витало неудержимо над его головой.       Хиппарь что-то сжимал у себя в кулаке. Без предисловий он далее добавил:       — Может Лайла и может отпустить тебя без благодарности, но я так, мать твою, не могу! Вот! – всунул он Шуге какой-то мешочек, - Прими мой подарок, мистер Торпеда!       — Чего?!       Люди вокруг не смогли сдержать смеха. А незнакомец начал себе аплодировать. Только Шуга стоял молча и без эмоций, пока вокруг творился этот гул ликования. Вот так вот он, пытаясь уединиться, напротив, оказался в самом центре аллегресса. Но ему это совсем не понравилось. А потому он тронулся с места, сказав:       — Не стоило.       — Постой! – опять задержал его парень.       — Аргх, что ему надо?! – подумал Юнги.       Мальчик в бандане, столкнувшись с ним взглядами, покраснел и увёл взгляд, говоря:       — У… у тебя классный вайб.       Юнги не понял его.       — Х-хотел бы я… - мялся тот.       Но всё равно договорил:       — … ещё раз когда-то с тобой состыковаться!       У Мина широченно раскрылись глаза. Не долго думая, парень после этого оказался в миллиметре от щеки удивлённого Шуги. Чмок. И его словно вмиг ветром сдуло. Окружавшие не могли оторвать глаз с убежавшего. Сам Юнги тоже, во-первых, не мог переварить произошедшую только что дичь, а во-вторых, отцепить свой взор от удиравшей причины его загоревшихся щёк.       Сорок минут пролетели как одна. И до сих пор не прошло то послевкусие. Человек просто взял и врезался в жизнь Юнги, а затем не бесследно исчез. Уже в поезде, находясь в его движении, Шуга до сих пор думал о произошедшем. Перед ним были тот мешочек, но уже раскрытый, мини-открытка и браслет из камней флюорита. Шарики мелких фиолетовых планет излучали атмосферу беззаботных эпикурейцев. Несомненно. Лицезрение людей, чьи думы не всполошены тягостями тлетворного людского бытия, а наполнены лишь яркими красками наслаждения жизнью, не могло просто оставить солдата в покое и не вызвать неравнодушия. Подсознание всё равно поднимало эту тему, каких бы усилий он ни прилагал, чтоб отвлечься. Это было соприкосновением двух разных миров. Абсолютных друг друга противоположностей.       — Дорогой хрен пойми кто, - сдавшись, читал открытку по итогу Юнги.       Такое непринуждённое начало. Даже стиль текста этого чудака-экспоната был максимально прямолинейным, простым.       — Ах, - вздохнул Шуга и зачитал далее, - Так… если эта открытка уже у тебя, значит я тебя уже поблагодарил и отдал этот подарок.       «Дурак» - подумал Юнги.       — Но справедливости ради, стоит признать, пишущий очень грамотно дурак.       — Так что, - гласила дальше записка, - я изложу здесь лишь о свойствах этого камня.       Взгляд Юнги упал на флюоритный браслет.       — Бред, - он подумал.       Но стал читать дальше.       — Случалось мне думать, что ты в депрессии. Хотя знакомы мы лишь один миг.       «Он графоманистый?!» - подумал Юнги. А текст:       — Флюорит, - изрекал далее, - избавит тебя от этой угнетающей ноши.       Юнги весь в румянце напялил браслет. Подарок идеально обхватил тонкую кисть. Больше ничего не было на этой бумаге, оно и понятно: парень смог найти его и догнать, а значит, писал всё это, соответственно, в спешке.       Километры отдаляли его от места события с каждой секундой становясь всё длиннее. Однако, мысленно он всё ещё проводил время там, неосознанно прокручивая в голове момент поцелуя. Снова и снова. Чётче и медленней. Раскрашиваясь в алый, словно подросток.       — Чёрт! – в какой-то момент он подумал, - Прекрати! У меня на это нет времени!       Ночь. Бессонная. Стук колёс поезда. Стучалось и сердце им в унисон. Юнги лежал, глядя на потолок и всё ждал, да ждал свой проклятый сон. Который всё никак не наступал. Мыслей и чувств опять стало валом.

***

      — Ты не объяснишь мне, в чём же, блин, дело?! – всё-таки, не боясь, заговорил Хосок.       Поглощённый флешбеками Юнги уставился на пленного и смотрел на него так достаточно долго. Хосок ничего не понимал. Он тоже смотрел Юнги прямо в глаза, но был в реальности, в отличие от оппонента. Перед глазами Юнги был тот мальчик в бандане и эта картинка плавно сливалась с тем, что было перед ним в настоящий момент.       — Эй! – стало наконец и слышно его.       Юнги вздрогнул от его голоса. Он звучал точно так же, как в тот момент, когда он слышал его в самый свой первый раз. Эпизод лета опять пронёсся по памяти. Срывая с него пелену детерминированности.       — Как понять: «Это ты?»?! Кто я? Объясни! – продолжал дальше не внимавший Хосок.       Юнги только-только пришёл в себя и стал вспоминать на чём они остановились, но сразу ответить ему было не просто, так как со всех сторон на него сыпалось: «Что? Ты не помнишь меня?», «Стой. Почему меня это волнует?», «Да как так могло произойти?» и «Как же ты мог здесь оказаться?!». Юнги сжал свои глаза и потёр их. Всё равно не удавалось стереть облик летнего хиппи. Он едва избавился от него, приступив к службе, как тот опять начал мелькать в его воспоминаниях.       — Хотел бы я… - пронёсся в его голове голос.       — Нет, нет, нет! – мысленно пытался отключить его Шуга.       — … ещё раз когда-то…       — Заткнись!       — … с тобой…       Юнги закрыл уши.       — … состыковаться! – всё равно было слышно его.       Хосок дёрнулся и рухнул на пол. Это выдернуло Шугу из его пучины флешбеков. Окончательно смогший возвратиться в реальность Юнги поднял пленного обратно со словами:       — Ты чё творишь?!       — А как иначе, - ответил Хосок, - можно ещё было привлечь твоё внимание, если моего ора ты вовсе не слышишь?!       Юнги поразился. Верно. Хосок же был связан. И ни пнуть, ни коснуться солдата он не мог. Но его упорство и изобретательность всё равно нашли способ как-то да до него достучаться. Правда под впечатлением после этой выходки Хосока снайпер упустил из виду один немаловажный момент: когда он поднимал пленного с пола вместе со стулом, его военная форма слегка задралась и вытолкнула наружу флюоритный браслет. Глаза хиппаря тут же упали на знакомый предмет:       — Что за фигня?! Ты где это взял?       — Идиот! – не удержался Юнги, - Ты же сам мне это и дал!       После этого Юнги сразу заткнулся. Он не мог поверить, что позволил выйти из себя наружу словам, что были лишь эмоциональным импульсом. В свою очередь, Хосок не мог поверить, что напротив него стоял действительно он: тот самый, кто стал куском его лета, упавшим на его бумажку поэзией. Ведь он идеализировал того незнакомца. И не мог допустить и мысли, что он будет убийцей.       — Чёрт, чёрт, чёрт! – думал в это время Юнги, - Зачем же я выдал ему себя так необдуманно?       — Не может быть, - трясся в то же время Хосок, - это не он. Это точно не он. Это никак не может быть он!       Послышались чьи-то шаги у ступенек. Пока Хосок, чей разум был притуплён яростью и непринятием ситуации из-за стадии отрицания, потерялся и упал до нулевой бдительности, Шуга, напротив, моментально переключился и сам не понял, как опрокинул содержимое канистры на умолкнувшего на секунду пленного. Дверь открылась.       — Тс! – успел сказать ему Шуга.       А не успевший смутиться Хосок снова притих. Его одежда стала обляпана кровью, а канистра была ловко спрятана за стол.       — Извольте, - зашёл один из рядовых, - офицер Чон послал меня забрать связку ключей.       — Быстрей, - устрашающе вкинул Юнги.       В его руке сверкал молоток. Взгляд рядового упал на него. В этот момент Юнги сказал ему:       — Я здесь немного занят.       Солдат заторопился:       — Х-хорошо!       И мигом отправился искать к верстаку. Он вздрогнул, проходя мимо окровавленного пленного и снайпера с репутацией, леденящей кровь каждого. Рядовой оказался от увиденного так потрясён, что справлялся со своей задачей с трудом.       — Болван! – заставил его дёрнуться ещё раз голос Шуги, - Вот же они, стоят перед тобой!       — Всё-всё, - затрясся тот рядовой, но не сразу схватился за нужный предмет.       — Не трать моё время, - дополнил Юнги.       И ключи оказались тут как тут в руке у солдата. Он кивнул, боле не решаясь ничего сказать Шуге и что есть скорости, быстро удрал. Как дверь закрылась, тот молоток, что Юнги рандомно подобрал ради момента, свалился на пол и там и остался.       — Фух, - автоматически вырвалось у него.       Хосок глядел на него ошеломлённо. Ряд вопросов навис в его изумлённых глазах. Но загадочный солдат не давал на них ответа. Лишь:       — Так вот что в канистрах, - вымолвил он.       Юнги, как ни в чём не бывало, положил его стих рядом с письмом, в котором был шифр. Пленный глаз с него не мог оторвать, но он сам не понимал почему. А снайпер, напротив, не мог больше смотреть на него и изучающим взором уткнулся в два текста.       — Кем бы он ни был, - рассуждал Шуга, - я всё равно должен сравнить эти почерки. И если они совпадут — он попался. И я… - не смог Шуга дальше продолжить, - Я…       Что-то стало сжиматься в груди.       — А что, если они не совпадут?..       Он испугался того, с какой надеждой прозвучала эта его последняя мысль.       — Хватит, - сказал он себе, - прекрати думать. Просто проверяй. И потом уже и будешь решать.       Как-то сами по себе глаза снайпера упали сначала на изъятый только что стих. Он не должен был его перечитывать, но он нечаянно именно это начал и делать. Два парня одновременно и резко вовсю раскраснелись, но кто от чего: Юнги думал:       — Этот стих что, посвящён мне? И это что, признание в чувствах?!       Хосок думал:       — Стой. Ты что, только что взял и разлил на меня кровь, сделав вид, что пытал меня? Только зачем?!       — Так. Харе отвлекаться, - затем синхронно подумали оба.       У Хосока начало появляться рвение освободиться, которого у него до этого не было.       — Если у этого парня есть этот браслет, значит, где-то здесь я могу найти того парня. Надо придумать, как выкарабкаться.       Юнги запутался. Текст стиха был на корейском, а письма — полностью да на английском. Сравнить эти почерки было нельзя, как и выяснить по ним, действительно ли пленного просто подставили или же он ему вёртко соврал.       — Чёрт, что делать? – подумали оба.       Варианты у Хосока отсутствовали. Единственное, что у него не было связано — это был лишь один его только рот. И то он учитывал, что снайпер Мин мог ограничить в любой момент и его. В то же время наиглупейшие идеи посещали запутавшегося Юнги.       — Нет! – отмахивался он от них сразу, - Нельзя развязывать пленного и давать ему ручку! Я что, идиот? Почему я об этом подумал? Хренов с два он сейчас станет писать своим почерком!       Юнги заметно подозадачился, нависая над бумажками на верстаке. Хосок смотрел на него и всё думал:       — Чёрт, зачем же он мне сказал, что я сам ему этот браслет и отдал?       У него всё ещё не укладывалось в голове, что он и тот парень, что принёс Чакру — это один и тот же человек.       — С какой целью он мог мне это сказать? – болталось над его головой.       В этот момент внезапный просвет ударился в лоб заморачивавшегося снайпера. Он резко выпрямился и начал искать повсюду ключ от двери этого помещения. Полный недоумения взор пленного преследовал фигуру засуетившегося солдата. Снайпер ощутил в своём теле переполнение нежданным потоком адреналина. Но привыкшему быть всегда спокойным ему это, конечно же, не понравилось:       — Аргх! Какого чёрта я переживаю? Ну и что будет, если я отлучусь, не заперев?       В последний момент, когда он уже почти отчаялся, он обнаружил, что всё-таки офицер ему всё доверил. Стопроцентно. И даже ключи. Они просто затерялись, слившись со всем инструментарием, который был с ними одного цвета. Потому Шуга сразу их и не заметил. Но, наконец-то, он их нашёл. Он тут же схватил их и направился к выходу, что спровоцировало Хосока закричать вслед:       — Эй, ты куда?!       Юнги не ответил. Он запер пленного на минут пять. Хосок, не знавший, чего ожидать, почувствовал наплыв внезапной тревоги.       — Так, надо просто забрать открытку, которую он писал мне на английском, - уверенными шагами направляясь к себе, думал вернувшийся в норму солдат.       По дороге он не столкнулся ни с кем и, как ни странно, ни с какими препятствиями. Вокруг не было вообще никого. Всё было до подозрительности просто. Даже когда Юнги зашёл к себе, пустота всё ещё была его верным компаньоном. Он быстро и удачно забрал мешок с открыткой от его той летней оказии.       Секунды длились, словно часы для оставленного наедине с собой схваченного. Ещё ни разу до этого момента Хосок так сильно не желал, чтобы снайпер вернулся. Его затёкшие руки и ноги окоченели, а сам он белел, как полотно. Страх, что придёт кто-то другой, кроме Шуги, заставил пленного немного задуматься:       — Но почему я верю только ему? И одновременно не верю ему вообще…       Ступеньки за дверью заскрипели от чьих-то ног. Дрожь пробежалась по всему телу Хосока. Этот человек ещё говорил с кем-то по рации и его голос был вовсе не похож на Юнги. Когда двери коснулись, у пленного всё пережалось и ему стало очень тяжко дышать. Но тому человеку не удалось открыть дверь. И вселенское облегчение свалилось на пленного. Он посмотрел на потолок и наконец-таки смог сделать один хороший глубокий вдох. Однако, звук бренчания ключей, вскоре нарушивший вновь тишину, опять вызвал у него полёт пульса до чрезвычайнейших высот. Острый гул панических игл разлетелся по всем его артериям. Дверь, всё-таки, кто-то отпёр. Хосок сжал свои глаза. И:       — Что ты здесь делаешь?! – услышал Юнги он.       Тот рядовой, что приходил за связкой ключей, растерялся и тихо ответил ему:       — Я… я-я… закончил… и мне сказали верну…       — Отдай! – отобрал связку у солдата Юнги.       Рядовой, что оказался им перебит, умолк и встал пред ним, как истукан.       — Проваливай, - прогнал его снайпер Шуга.       Тот парень тут же молча ушёл. Сердце Хосока билось всё ещё сильно, но он был так рад видеть снайпера Мина. Побелевший от страха лик вновь потеплел и спустил Хосока с лютой горки смятения. Однако, Юнги с ним не заговорил. Он вошёл и тут же начал вскрывать свой мешочек. Хосок увидел этот объект у него и у него в памяти проблеснул тот самый момент:       — Может, Лайла и может отпустить тебя без благодарности, - услышал он свой возглас у себя в голове, - но я, мать твою, так не могу! Вот!       И картинка, как он всучил этот подарок ему. Глаза Хосока широченно открылись. Он посмотрел сначала на воспоминание, затем на Юнги, а затем вновь на воспоминание. Лицо его предмета воздыхания с лета сплавилось и стало лицом этого снайпера.       — Не… мо… жет… быть… - отрывисто произнёс он.       Шуга взглянул на него, ничего не поняв.       — Так это, - прослезился Хосок, - всё-таки, действительно ты?       Юнги не видел больше смысла скрывать:       — Ах, - вздохнул он, - ну да, я же сказал. Я же говорил тебе изначально.