Старые привычки, умирая, кричат

Драконы были неспокойны всю ночь, а море вокруг столицы билось об скалы. Серые тучи ни на секунду не разрешали солнцу пробиться и хоть слегка подарить толику света жителям. Они сновали по улицам, каждый занят своим ремеслом: чистили и продавали рыбу, варили супы, чинили возы и подковывали лошадей. На лицах же их был лишь голод и отчаяние. Приказ королевы исполнялся, хоть и медленно, да еды все равно не хватало всем нуждающимся. За этой картиной Висенья наблюдала, сидя в карете, и сжимая ручку своей маленькой принцессы. Нейрис сидела возле мамы, с интересом вертя головой от одного окошка к другому. Напротив них в узкой карете сидела служанка, которая с нескрываемым страхом смотрела то на королеву, то на принцессу. — Пусть все увидят, что их принцесса чудесная, нежная девочка, — Висенья провела рукой по темным, почти вороньего цвета, волосам дочери, целуя её в макушку. Все утро и день она и еще несколько служанок пытались выкрасить волосы дочери в иной цвет, чтобы скрыть белизну. Только вот с каждым прикосновением к дочери, сердце Висеньи сжималось от решения, которое она приняла прошлой ночью. Ларис был убедительным. О, ну, конечно, он всегда убедителен, когда дело касалось безопасности их семьи. Он не дал ответы на её главные вопросы, но зато уберег от тех, которые могли бы появиться в будущем. — Когда Ваша мать возьмет столицу, а она возьмет, можете не сомневаться, — Ларис выдержал паузу, наблюдая за тем, как Висенья жадно внимает каждому слову. — Когда она возьмет столицу, вы должны быть здесь. В этом зале. Его взгляд метнулся к трону. Была ночь, в зале были лишь молчаливые тени, которые не могли ни кому поведать о разговоре, что точился здесь уже несколько двадцать минут. — Вы будете здесь, моя королева, и вы сдадитесь. Ваша мать не тронет вас, и тогда вы сможете уберечь жизнь и себе, и дочери. — Что будет с Эйгоном? — незамедлительно спросила Висенья, скрепив руки в замок за своей спиной. — Он тоже будет в безопасности, но не здесь. Я не могу сказать вам где, сами понимаете, но когда время придет, вы встретитесь. — А Нейрис? — на имени дочери её голос дрогнул. — Вы сами знаете, что вам нужно сделать, — Ларис склонил голову а бок и Висенья кивнула. Она попрощалась с ним и, более не сказав ни слова, ушла из тронного зала. Карета остановилась с небольшим треском и Висенья улыбнулась дочери. Она выбралась из кареты и, протянув руки, подхватила Нейрис, накидывая ей на голову маленький капюшон. — Мама, — девочка улыбнулась матери, маленькими пальчиками обхватывая воротник матери. Поднялся ветер, пока Висенья, вместе с рыцарями и служанкой спускались по извилистой каменной тропе вниз, к самому морю. — Видишь, какое море вблизи волшебное? — тихонько спросила Висенья дочку, зная, как принцесса любила рассматривать картинки моря в старых книгах. — Холодное, правда. Но я знаю место, где оно теплее парного молока. Наконец спустившись, Висенья увидела пред собой средний, но крепкий корабль, куда уже поднимались пассажиры. Их было немного, они потихоньку заполняли каюту и Висенья сильнее натянула на волосы воротник, чтобы не было видно волос. — Мама. — Сир Гаррет, — Королева взглянула на одного из гвардейцев, которые был переодет в мирскую одежду. Он держал в руках тяжелый сундук, набитый вещами и золотом. — Вас встретят сразу же, когда приедете. Прошу вас, отправьте хотя бы весточку мне или Вейли, когда прибудете. — Конечно, Ваше Величество, — тихо ответи он. — Не беспокойтесь, принцесса будет в безопасности. Висенья кивнула, присаживаясь перед дочкой. — Мы очень любим тебя с папой, доченька, — королева пыталась говорить твердим голосом, зная, как легко дочка ловит перемены настроения в голосах людей. — Очень. Я прилечу за тобой, на драконе, и мы полетаем, а потом, у тебя будет свой дракон, огромный и сильный. Нейрис улыбнулась и кивнула. В её маленьких ручках была небольшая льняная кукла, которую когда-то Висенья, будучи беременна еще сыном, сделала дочери к именинам. Висенья сидела поздно ночью, подбирая лучшие узоры и нити, делая сделать для дочери игрушку своими руками. Делала она это, конечно, чтобы скрыть внутреннюю обиду и тревогу — ведь вот она, беременная и одинокая, ночами ждет мужа из борделя, в которых он напивался до потери памяти. Висенья поцеловала дочь в щеки и за ручку подвела её к рыцарю. Она лишь еще раз взглянула в широко распахнутые глаза дочери и её сердце разбилось еще раз, когда Нейрис помахала матери ручкой, заходя на палубу корабля. Впереди у маленькой принцессы Таргариен целый мир. Мир сказок, добра и теплого Эссоса. *** — Джейхерис? Рейнира оказалась за спиной сына, когда тот, сидя над книгой, что-то активно писал. Он застыл, услышав голос матери, и отложил перо. — Да, матушка, — он повернул головой к ней, смотря на спокойное лицо матери. Сейчас нога не была королевой, не была воительницей, а была лишь матерью, которая так боялась за своих детей. — Мой старший, смелый сын, — она улыбнулась кончиками губ, подходя к нему. Она провела рукой по его кудрявым волосам, смотря на то, как сын также расплывается в улыбке. Он тоже был уставшим — как и все они — и ему тоже не хватало материнского, а не королевского, внимания. — Мы готовы взять Гавань. Пока Эймонд не в столице, а Эйгон и вовсе не понятно пришел ли в себя, мы должны действовать. В городе лишь королева. — Моя сестра или королева-мать? — Все время забываю, что она также королева. Да, Висенья и Алисента в городе. Не знаю, надолго ли. — Ты хочешь атаковать город, несмотря на то, что там Висенья? — принц нахмурил брови и Рейнира отошла от него. — Я потеряла дочь, а ты сестру, Джейхерис, это тяжело, — Рейнира развела руками. — Но она отказалась от задуманного плана, она выбрала не меня! — Но она наша Висенья. — Я знаю, — Рейнира кивнула. — Я люблю её так же, как и ты, но иногда нужно сделать выбор, который может разбить сердце. С этими словами Рейнира вышла из его комнаты и Джейхерис вернулся к книгам, на которые теперь покатилась еще и слезы. *** — Давно здесь не было так тихо. Можно услышать собственное дыхание и постараться не сойти с ума, — Висенья усмехнулась собственным словам, которые вылетели из её рта раньше, нежели она сама поняла, что вообще сказала. Казалось она сходила с ума в пустом замке. Не было никого, кроме её сира Нейланда, который стоял вначале зала, ожидая приказа королевы. Утром Висенья проснулась с полным опустошением и убежденностью в том, что она сходит с ума. Алисента ушла посреди ночи невесть куда, забрав с собой Кристона Коля, а остальную гвардию Королева отпустила сама. Эйгона Ларис помог вывезти еще несколько недель назад и теперь ее жизнь была наполнена лишь тишиной и безумием. День за днем, неделя за неделей, Висенья жила в ожидании неминуемого. Утром она летала на своем драконе, наблюдала за городом и морем, а вечерами скрывалась в библиотеке, чтобы унять тоску и боль по Эйгону и Нейрис. Иногда, она просыпалась в крике, но некому было успокоить её. Везде была тишина. — Сир Нейланд, слышите дракона? Это Сиракс, — Висенья улыбнулась. — Почему вы не сели на своего дракона, моя королева? — Я не веду бой огнем. Я более о высоком. Откройте ворота, сир Нейланд, будем гостеприимными с моей мамой.