Старые привычки, умирая, кричат

Здесь было тихо. Так тихо, что казалось безумным находиться здесь, в такой тишине. Ни вздоха, ни солнечного света, ни тихого шепота. Лишь она и Боги, и свечи. Колени коснулись холодного камня, а рука сама потянулась зажечь свечу. Висенья не знала, как это делать правильно, но продолжала зажигать, монотонно смотря на то, как зажигается огонь. Он отразился в её глазах и она вздохнула, ставя свечу. Здесь было спокойно. Была бы её воля, она бы спряталась здесь от всего мира. Сейчас вокруг был хаос и в сердце самой принцессы тоже. Все искали Эйгона и девушка знала, где найти его, но не желала подсказывать. Она лишь успела передать письмо матери доверенными ей людьми, а потом убежала из замка сюда. Она знала, чувствовала, что будет дальше и от роли, отведенной ей становилось лишь еще хуже и страшнее. Ее либо убьют, либо сделают предательницей своей же семьи. И то, и то казалось для Висеньи одинаково несправедливым. Висенья не обращала внимания на Молчаливых Сестер, которые сновали туда сюда. Она лишь возвела глаза вверх, к семикратной звезде и еще раз глубоко вздохнула. — Принцесса, — внезапно услышала она тихий женский шепот за своей спиной. Висенья повернулась, а увидев перед собой королеву несколько удивилась. Алисента выглядела подавлено и невероятно разбито, в невзрачном черном платье. Она сжимала руки за своей спиной, смотря прямо на Висенью. — Королева, — вернула ей приветствие Висенья. — Если вы желаете побыть в одиночестве… — Нет необходимости, — прервала её Алисента строго. — Все мы хотим найти спокойствие и надежду. Полагаю, здесь подходящее место для этого. — Верно. — Терять всегда тяжело, даже после того, как в своей душе ты готовишься к этому, — продолжила Алисента, становясь рядом с Висеньей и так же начиная зажигать свечи. — В особенности тех, кого ты любишь. — Дедушке теперь легче. — Ему уж точно, — Алисента покачала головой. — Но нам может спокойствие лишь сниться. Ты не знаешь где, Эйгон, верно? — Не знаю. — Твое положение сейчас несколько шаткое, Висенья, но я ни в коем случае не желаю тебя пугать. Ты наверняка будешь верна своей матери, я понимаю тебя, но и ты должна сохранять верность мужу. В особенности, будучи королевой, — тихо проговорила это Алисента без единой запинки. — Моя мать единственная наследница короля. — Уже нет, — резче, чем хотела, ответила Алисента. — Визерис хотел Эйгона на троне. И я хочу этого так же, как и того, чтобы ты была рядом с ним. Твою мать, должно быть, тоже устроит, что её дети, а потом и внуки, смогут сесть на трон. Верность мужу — это то, что требуется от тебя, Висенья. — Я верна Эйгону больше, чем он того заслуживает, — она пожала плечами. Что еще Висенья могла сказать? Она была рядом с ним, поддерживала его, а Эйгон тянулся в ответ на это. Висенья не желала его предавать, но она хотела, чтобы её мать забрала свой трон, которого она заслуживала. Потому как только король умер, Висенья успела передать об этом весточку на Драконий камень. Что еще от нее ожидалось, принцесса не могла представить — даже коронацию она не успеет остановить, если до того дойдет. По крайней мере, её семья знает о том, что готовится, а это значит, что хотя бы с этим Висенья справилась. — Женская судьба всегда несправедлива, — Алисента взглянула в глаза Висеньи. — Ты молода и ты хочешь, чтобы все было правильно. Мне жаль, иногда правильные вещи стоят неправильных действий. Висенья кивнула, понимая, о чем идется речь. — Ты будешь королевой и матерью будущего наследника. Сейчас тебе нужен позаботиться о том, чтобы у вас с Эйгоном родился сын. Алисента мягко сжала руку Висеньи, а после этого ушла прочь, словно этого разговора и не было. *** — Это будет твой будущий дракон, золотце, — тихо прошептал Эйгон, указывая маленькой дочери на синее яйцо, которое грелось около огня. Она протянула маленькую ручку к яйцу, с любопытством касаясь жесткой щетины. — Будешь старше и я обязательно научу тебя летать. А еще познакомлю с Солнечным Огнем, ты ему понравишься. Девочка моргнула на слова отца, а Эйгон лишь улыбнулся, мягко целуя её в макушку. Висенья несколько резко зашла в комнату, но так же резко остановилась, увидев мужа на руках с дочерью. Нейрис вела себя спокойно, а Эйгон с нежностью гладил щеку дочери, что-то еще рассказывая ей о драконах. Ей не хотелось мешать столь милой картине, но Нейрис, увидев маму, издала милый звук, привлекая так же и внимания Эйгона к ней. — Тебя таки нашли, — сказала Висенья, кивая головой. — Мне сказали, коронация завтра. Эйгон кисло улыбнулся, совершенно не чувствуя воодушевления насчет этого. — Ты ведь понимаешь, что забираешь трон моей матери? — Если он ей так надо, пусть прилетает завтра и забирает. Не претендую, — безразлично сказал Эйгон, усаживая дочку обратно в кроватку. — Это смешно, — фыркнула Висенья. — И это война. — Тогда помешай этому, а не доставай меня, как моя мать, — Эйгон обошел Висенью, более не говоря ей ни слова и покинул покои, так и не вернувшись сюда к следующему утру. Но не только Висенью беспокоил вопрос коронации, но еще и Отто, который в ту же ночь, собрав совет, пытался разрешить ситуацию с Висеньей. — Имея рядом дочь претендентки, мы можем ожидать как то, что та предаст нас, как и то, что Рейнира не сможет напасть на нас, боясь за дочь. Тем не менее, за Висеньей необходимо следить, а еще проводить проверку её писем. Никто не знает, что принцесса будет передавать своей матери. — Она завтра станет нашей королевой, — устало проговорила Алисента. — Нам следует договариваться с Рейнирой. Ее дочь, потом внук, будет на троне. Висенья, к тому же, наследница Дрифтмарка. Они обретут больше, чем потеряют. — Висенья умнее принца Эйгона. Она лишь притворяется невинной овечкой, которая оторвет голову при первой же возможности тому, кто перейдет ей дорогу, — ответил Кристон, крутя в руках круглый шар, с яростью сжимая его. — Она ребенок! Она мать! — прокричала Алисента. — Она ничего не сделает. Пусть сидит в замке, воспитывает Нейрис, а после наследника. Она не станет рисковать детьми ради короны. — А Эйгоном? Вопрос Отто остался неотвеченным вслух. *** Воздух здесь сбитый, шум давил на уши, а руки потели от волнения. Все это не имело значения. Ее грудь вздымалась тяжело при каждом вздохе. Висенья отличалась от всех стоящих рядом темно-синим платьем и волосами, которые были заплетены в три косы. Девушка отрешенно смотрела на своего мужа, который шел сквозь толпы простолюдин. Она видела его слезы с утра, она гладила его руки в карете по пути на коронацию, она поцеловала его прежде чем покинуть его и подойти к возвышению. Висенья знала, что нужна ему сейчас, потому что никто другой не готов был дать ему эту поддержку. Слуги матери передали ей с утра послание о том, что Висенье следует как можно быстрее обратить Эйгона против матери и десницы в свою сторону и тогда она, новая королева, сможет облегчить их путь получения престола. Висенья расплакалась, читая это письмо, но сразу же остановила слезы, когда муж явился на пороге их покоев. Он никогда в жизни не видел и не увидит слез и слабость своей жены. Корона возлегла на голову Эйгона и Висенья столкнулась с взглядом Алисенты. Взялось матери был мягким, обеспокоеным, настороженым, но взгляд Висеньи не выражал ничего, кроме безразличия. — Висенья из дома Веларион, королева Семи Королевств, — услышала Висенья словно в тумане. Она перевела взгляд на Эйгона, который в ожидании смотрел на нее и сделала шаг на встречу. Лишь когда она вышла из тени и стала напротив мужа, глаза в глаза, она услышала, как простой народ с готовностью и радостью начал кричать её имя. Она посмотрела на них, слыша лишь как выкрикивают её имя. И это «Наша королева» помогло ей наконец вдохнуть. — Моя королева, — тихо сказал Эйгон, возлагая золотую корону ей на голову. Но та, за секунду, соскользнула с ее головы и упала к ногам королевы, с громким звуком едва ли не ломаясь. Шепот прошелся по залу, но Эйгон быстро поднял корону, возвращая ее на законное место. Золотая корона, обрамленная зелеными и голубыми камнями, легко улеглась со второго раза на её белоснежных волосах. Сделанная специально под нее, корона однако теперь казалась для Висеньи настоящим камнем. — Мой король, — ответила Висенья, когда Эйгон взял ее руку в свою и они вдвоем повернулись к народу. Ее имя шептали и благоволили больше, чем имя короля. Однако момент этот не длился долго. Взмах крыльев, треск, а следом и разрушение каменной стены. Дракон, огромный и свирепый, показалась в небе и Висенья в ужасе увидела свою бабушку. — Висенья! — Алисента оттащила её от Эйгона, подталкивая за спину Эймонда и Кристона. Последний вряд ли был рад защищать ее, однако спрятал принцессу за своей спиной, с ужасом глядя на дракона. Но Висенья не боялась за себя. Она молилась, чтобы Рейнис прекратила это, сказала одно единственное слово. Пусть Таргариены встретят кровь и огонь, как подобает им. Взгляд бабушки лишь на минуту задержался на Висенье. Та улыбнулась — так ласково и нежно, как улыбалась ей в детстве. Ее внучка, её гордость — так похожа на отца. Та же фарфоровая бледная кожа и тот же вечно любопытный взгляд сейчас смотрел на нее со страхом и вызовом в глазах. Королева смотрела на Рейнис. Её драконица взмахнула крыльями и улетела прочь, более не сделав ничего. — Где Висенья? — услышала она Эйгона, который отошел от шока и страха и, увидев её, заключил в крепкие объятия. Он поцеловал её в волосы и продолжал обнимать, не смотря на всех остальных. *** Шарик упал со стола и Эйгон от скуки пнул его ногой, следя как его белый плащ быстро поднимает его, быстро возвращая на место. Все эти разговоры, вечные ссоры и споры утомляли его по нескольким причинам: он не мог развлекаться и, конечно же, вынужден был слушать то, что ему говорилось и чего он не понимал. Он не хотел быть королем. Он ничего это не хотел и никогда. Ему хотелось свободы, вина, а еще летать на своем драконе как можно чаще. Солнечный Огонь скучал по нему. Матушка утомляла его тем, что хотела неизвестного даже ей самого. А Эйгон хотел лишь, чтобы она просто улыбнулась ему просто так, а не за заслуги. День за днем, день за днем он боролся с этим. Висенья меняла это: она давала ему любовь, которую он хотел и она не требовала взамен то, чего он не мог дать. Еще по его мнению, Висенья была слишком хороша, чтобы быть его. Он чувствовал что-то…притяжение или нежность, но он чувствовал, что хочет, чтобы она была рядом и была рядом как можно чаще. Их маленький мир был все, чего делал Эйгон и он готов был отдать свою корону за это. Сейчас же его королева была на улицах города, снова общаясь с бедными и обездоленными. Она была мила, это точно, Эйгон знал это, а еще она была внимательным к ним и за это простой народ любил королеву Висенью. Они одаряли её мелкими подарками, дети восхищались платьями и украшениями, а иные хотели простого благословения. «Королева Висенья!» И о, да, она была королевой. Эйгон был её королем, а не наоборот. Вечером того же дня, вернувшись домой и проведя несколько часов с дочерью, Висенья наконец вернулась в их покои. Она устало потянулась и, увидев, что Эйгона еще не было на месте, достала из длинного рукава белый конверт. Девушка быстро развернула его и открыла короткое послание, пробегая глазами по содержанию. Ровные строки, ясные и четкие слова матери. Что ж, они все еще стремятся к миру, это радовало Висенью. Осталось лишь договориться с Эйгоном о мирной сдачи и отвернуть его от Алисенты. Висенья усмехнулась этой наихудшей части её работы. — О, жена, — Эйгон в развалку зашел в комнату и Висенья спрятала это письмо в шкатулку с её украшениями. Спалит позже. — Как прогулка? — Успешна. Люди поздравляют нас. — Рад слышать, — Эйгон безразлично махнул рукой, падая на кровать. — Иди ко мне. — Не хочу, — Висенья вздохнула, садясь в мягкое кресло. — Эйгон, ты знаешь, что мы теперь можем все? — Ты о чем? — Ты и я — король и королева. Мы можем делать все, что мы хотим, — спустя несколько минут девушка таки встала, подходя к мужу. Она села рядом с ним, проводя рукой по его ноге и ведя вверх. Лицо Эйгона расслабилось, преобразилось в спокойнее и нежное. — Прошел месяц спустя коронации и я думаю, что тебе пора скинуть ожидания своей матери, деда, совета и править так, как хочется тебе… Она переместилась на него, оказываясь сверху и медленно наклоняясь. Ее волосы мягкой волной упали вперед и Эйгон улыбнулся, кладя свои руки на бедра Висеньи. — …со мной вместе.