Старые привычки, умирая, кричат

— Вы имеете что-то против королевы? Вопрос Эйгона заставил всех остаться молчаливыми. Члены совета кинули друг на друга лишь быстрые взгляды, но ничего не говорили. Десница поджал губы, а Алисента кидала взгляд то на сына, то на Висенью. Та в свою очередь лишь продолжала стоять на входе в зал, сжимая руки впереди себя. Её взгляд твердый, подбородок вскинут вверх, а руки крепко сжаты в замке. — При всем уважении к королеве, все таки… — Вам нужно было думать об этом до того, как вы сделали меня женой вашего короля, — прервала Висенья Отто. Весь совет Висенья сидел тихо, словно её совсем там и не было. Она лишь наблюдала за несмелыми попытками мужа что-то предпринять, отмечая себе, как претило ему сидение здесь. Скукота была отпечатана на лице Эйгона: он едва ли улавливал о чем шел разговор весь этот час. Налоги, флот, недостаток пропитания для драконов, а еще вечные недовольства подданных. Висенья делала вид, что не слушала суть разговора, но все, что было сказано ими, королева запоминала. Когда обсуждение пришло к концу и король спешно покинул их, Висенья так же засобиралась уходить. Все таки, ей еще стоило выполнять и роль матери. Нейрис росла крепкой и милой девочкой, которая была невероятно маминым ребенком. Она засыпала на руках матери, любила слушать сказки на ночь, а еще капризничала, если мама долго отсутствовала. При этом всем, любимой частью дня Нейрис был приход её отца. Тогда малышка послушно сидела на руках Эйгона, ручками трогая его украшения на шее или же пытаясь стянуть перстень с пальца. Иногда, когда было время, Висенья и Эйгон вместе с малышкой шли вместе на прогулку. Она делала свои неуверенные шаги по зеленой траве, руками хваталась за цветочки и тащила их к матери, показывая. За каждый такой цветочек, Висенья дарила Нейрис нежный поцелуй в макушку белоснежных волос. — Останься, я хочу поговорить, — Алисента остановила её одним взмахом руки и, когда женщины остались наедине, предложила вина. Висенья не отказалась, однако сделала всего лишь один глоток. — Это похвально, что ты пытаешься вникать в дела государства. Я была совершенна не готова к такой роли, когда слег Визерис, и мне требовалось время. Будет лучше, если ты будешь учиться вместе с Эйгоном. — Но? — Висенья надпила еще немного вина и тогда удобнее села в кресле. Её живот уже начал виднеться даже за широкими — корона взяла верх и теперь они с Эйгоном ждали наследника. Лишь пять лун оставалось до момента рождения новой жизни и Висенья не могла дождаться, когда это произойдет. Беременность мешала ей мыслить. Тошнота, головокружения, вечные боли преследовали ее в этот раз и девушка либо спала, либо находилась в библиотеке. На сон времени уходило больше, на книги меньше, однако это не мешало ей делать то, что от нее требовалось. — Эйгон еще сам юн, ему нужна наша поддержка, мы должны направлять его, а твое присутствие иногда может сбивать его с толку. — Или ваше недоверие ко мне? Алисента поджала губы. С невесткой ей иногда было приятнее вести разговоры, нежели с собственными детьми. Она всегда схватывала все на лету раньше, чем все они вместе взятые и при этом оставалась в здравом уме, а не во власти эмоций. — Мы доверяем тебе, Висенья. Ты мать будущего наследника, принцессы. У нас нет причины усомниться в твоей верности, но пока у тебя нет необходимости находиться здесь каждый раз… — Вы сами сказали, что я поступаю правильно. Я хочу быть готова ко всему, что приготовили для нас Боги. Вы знаете, что моя мать не оставит трон, но можете быть уверены, что пока я и моя дочь здесь, я ничего не смогу сделать, — Висенья развела руками. — Однако за все нужно отвечать. — Ты не знаешь всей истории. Висенья приподнялась, отодвигая от себя бокал с вином. — Я королева и я хочу присутствовать на совете, где решается вопросы моего королевства и моего народа. И вы не просили моего совета, но моя мать еще настроена на мирное решение разногласий. Я думаю об этом тоже стоит поразмышлять. — Об этом не может быть и речи, — Алисента махнула головой. Висенья лишь немного улыбнулась, а потом вовсе ушла. Алисента смотрела еще недолго вслед королевы и мыслила о том, когда же её собственная невестка стала столь на нее похожа. *** Ветер бил в окно, тяжелые капли дождя не прекращали мешать сну всем жителем королевского замка. Тучи, чернее самой темной ночи, сгущались над городом все больше и больше. Королева не спала, продолжая мучаться от изжоги. Она пила второй травяной час за час, слоняясь по покоям. Эйгон, следователь, не спал так же. Он вздыхал, слушая как Висенья ходила из угла в угол, и лишь изредка спрашивал о том, как она себя чувствовала в этот момент. Знал, что каждый раз задавая ей этот вопрос, он нарывался лишь на злое цокание. — Дождь такой…громкий, — сказала она, проводя рукой по окну. Она взглянула на Эйгона, который уже бросил попытки уснуть. Он зажег свечи и теперь глядел на жену. Висенья устало потерла глаза и провела рукой по небольшому животу, возвращаясь в постель. — Приляг, может не заметишь и уснешь, — Эйгон поцеловал её в плечо. О, как же он любил это чувство. Просто быть рядом с ней, вот в такой тишине и спокойствии. Висенья была его тихой гаванью и Эйгону нравилось, какие чувства она ему дарила. За это Эйгон готов был целовать всю её. — Что-то случилось, а я не могу понять, — тихо прошептала она. — Просто неприятное предчувствие. — Ложись, — Эйгон укрыл её мягким пледом и девушка закрыла глаза, наконец отдаваясь сну. Утром, спустившись на завтрак, во всем том же сумасброде чувств, Висенья натолкнулась на недобрый взгляд Эйгона, а после на мягкие объятия Алисенты. — Прости меня, — тихо сказала женщина ей на ухо, выпуская из объятий. В тот момент, Висенья столкнулась с болью, которую не встречала еще никогда в жизни. Люцерис был мертв. Её маленький брат, в котором она души не чаяла, был мертв. Внутри Висеньи все горело. Она едва ли видела перед собой метушение горничных, а еще как руки мужа помогли ей найти тахту и опуститься туда. Она не дышала. Господи, как долго она не дышала? Королева пыталась прийти в себя, но вокруг все кружилось и все сжималось. Голова начала болеть все сильнее, с каждым разом как будто кувалда опускалась на её голову. — Мейстер, приготовьте королеве еще чаю, — тихо сказала Алисента. — Ей стоит прийти в себя. Однако на целую неделю Висенья почти исчезала из поля зрения. Она не выходила из своих покоев, позволяя оплакать брата. Слезы она могла пускать лишь тогда, когда рядом не было мужа, горничных или мейстера. Если все же кто-то присутствовал, Висенья предпочитала прятаться в книги. Что она читала, было одному лишь Богу известно, но королева продолжала носить из библиотеки тяжелые фолианты. — Кто это? — Висенья протянула дочке статуэтку дракончика. Нейрис с восторгом схватила её, продолжая вертеть в своих руках. Дочка вызвала у неё нежнейшую улыбку, а пинок внутри живота добавил тепла. — Ваша Светлость, — горничная занесла поднос с чайничком и несколькими сладкими тарлетками. С заварничка шел дым, а тарталетки выглядели очень аппетитно, что даже королева не отказалась отведать их после завтрака. — Спасибо, Мира, — Висенья удобнее устроила на руках дочку, давая той небольшую сладость. — Это вам, — горничная протянула ей небольшой листик и Висенья кивнула, пряча его под чайничек. Когда Висенья осталась одна, она развернула листок, с раздражением выдыхая. Она закатила глаза. Это никогда не закончиться. Её действий не будет достаточно. Чтобы она не делала, как бы не вела себя с Эйгоном, этого всего было недостаточно. С Эймондом Висенья никак за эту неделю не пересекалась. Она редко покидала свои покои, но и в те моменты делала все, чтобы не увидеться с братом короля. Висенья не знала, что можно ненавидеть так сильно того, с кем ранее была так близка. Но вся любовь словно исчезла в тот момент, когда цепки сжали её горло. — Я думал, ты уже спишь, — Эйгон залетел навеселе в покои спустя несколько ночей. Он скинул с себя жилетку и уселся в мягкое кресло, протягивая ноги вперед. От него пахло вином и женщинами и Висеньи становилось дурно от этого запаха. — Где ты был? — она отодвинула от себя книгу. — Решал важные дела. А что? — Мне не нравится этот запах. Он вызывает тошноту. — Извини, — просто махнул рукой Эйгон. — Полагаю, женщины там тоже были? — Висенья не отрывала взгляда от мужа, следя за тем, как он безразлично и отстраненно сидит в кресле. — Не забивай свою светлую головку глупостями. Висенья кивнула, однако продолжила говорить. — Когда твой брат понесет наказание за убийство? В комнате внезапно стало холодно и будто темно. Эйгон потерял то праздное безрассудство, а Висенья поднялась с постели, становясь напротив мужа. Ее волосы выглядели безжизненно, они сбились в клубок за спиной, а длинный халат скрывал худые плечи и острые ключицы. — Мы с ним уже все обсудили. — А со мной? — Висенья продолжала смотреть на него. Эйгон терпеть не мог этот взгляд, словно она смотрела ему в душу. — А что с тобой обсуждать? Ты в положении, тебе нужно думать о детях. Эймонд сожалеет об этом, я говорю тебе правду. А если захочешь поговорить с ним лично, то уж будь добра сама ищи его. — Я не хочу говорить с ним лично. Я хочу добиться от тебя, почему твой брат решил убить моего брата? — Иногда так бывает, — всего лишь ответил Эйгон. — Тогда если кто-то из моей семьи убьет твоего члена семьи это будет справедливо? — Я твоя семья теперь, — огрызнулся Эйгон. — Ты уверен? — Висенья отвернулась от него и более не говорила ни слова. Что ж, думал Эйгон, так даже лучше — в тишине спать всегда приятнее. *** «На закате 129 года от З.Э. Королева Висенья Веларион родила здорового мальчика. Роды были быстрыми и, в сравнении с первыми, даже безболезненными. Королева к утру подарила королевству нового наследника, чье имя было Джейхерис Таргариен.»