Старые привычки, умирая, кричат

— Вставай! Алисента со злостью, которую могла чувствовать лишь мать к своему нерадивому сыну, отшвырнула одеяло со старшего сына, призывая его обратить внимание на себя. Эйгон не сразу понял, что от него хотят в середине…дня или ночи? Он взглянул в окно, но мать предусмотрительно задвинула занавески, дабы никто не мог увидеть очередную унизительную сцену из их жизни. — Мама, — устало произнес парень, зевая. Он протянул руку к кувшину на столике, но женщина ударила его по руке. — Там вода. Последняя фраза звучала несколько обижено, но для нее это было неважно. — Прекрати вести себя так! Ты будущий король. — Тш, мам, — он притулил палец к губам, все еще пьяно усмехаясь. — Это тянет на государственную измену. — Прекрати паясничать, — Алисента уперла руки в бока. — Ты женишься через два месяца. — Да? — Эйгон нисколько не был поражен этой фразой. Его мнение все равно никого никогда не интересовало, так что ему нет дела и в этот раз. — Это на ком же? На сестрице? — На дочери Рейниры, Висеньи. Эйгон взорвался истерички смешком, таки начиная медленно проходить в себя. Он нашел кувшин и тут же осушил его, пытаясь игнорировать колкий взгляд матери. — Как же это она позволит мне к её драгоценному сокровищу руки протянуть? — Эйгон задал этот вопрос, не ожидая ответа. — Нам нужен этот брак, — Алисента выдохнула, садясь на край кровати и упираясь лбов в сложенные руки. — И ты не посмеешь сорвать его. Будь Висенья у нас, Рейнира не сможет напасть на нас. Она будет бояться за нее. И не только она. Взамен, Рейнира получит нашу Хелейну. — Сделка неплохая. — Ты должен перестать думать о девках и вине, а начать думать о короне. Твой отец не вечен, Эйгон, и как только он умрет ты, — она ткнула в него пальцем. — Будешь новым королем. И ты должен сделать все, чтобы Висенья была твоей королевой и даже не помыслила о том, чтобы предать тебя. Ты меня понял? — Как? Королева встала, возвращая себе свое обладание. — Это меня не интересует. Висенья будет на нашей стороне и твоя задача позаботиться об этом. Она вышла, оставляя сына сидеть, окруженным белой простыню. Эйгон ничего уже не чувствовал. Разве что непреодолимую жалость к самому себе. На девчонку Веларионов ему не было дела. Надо — жениться, пусть и так. Все равно этой участи не избежать, так пусть рядом будет красивая и, как ему казалось, спокойная принцесса. А если наскучает, думал Эйгон, а после поправил себя — когда наскучает — он отдаст ее своему брату. Тот, как известно, давно был очарован ею, а значит, сможет согреть ее в холодные ночи. Если Эйгон позволит. Такие мысли повеселили принца и он встал, нагишом подходя к окну и делая первый глоток вина. *** Оставалось последние несколько часов до отбытия на Драконий камень и Висенья уже не могла дождаться тех минут возвращения домой. Только в этот раз, последние два месяца она проведет дома, готовясь к свадьбе. Мама не заставляла её учавствовать в подготовке, а королева Алисента, которая на днях заглянула к будущей невестке, сообщила о том, что возьмет все заботы на себя, кроме разве что платья и традиционных обрядов со стороны невесты. Висенья взяла несколько книг из королевской библиотеки, чтобы после прочитать о том, как обычно проводятся свадьбы и что требуется от нее, но пока не желала их открывать. У нее было еще два месяца, чтобы подготовиться. С этими мыслями, а также с двумя фолиантами в руках, девушка шла по дворцу. Она была полностью погружена в свои мысли, потому не сразу заметила человека, шедшего напротив. Как результат, она уткнулась в него лбом, уронив книги вниз. — Прошу прощения, — сразу же выпалила девушка, желая присесть собрать книги, но было поздно. Человек, в которого она врезалась уже подал ей книги, протягивая и девушка, улыбаясь, лишь тогда поняла, кто перед ней. От него так несло вином, что Висенья не сразу поняла, почему она не узнала его, даже не смотря в его лицо. Эйгон расслаблено стоял перед ней, облаченый в форму наездника, все так же протягивая ей эти книги. На его лице читалась нетерпеливость и раздражение, а после взгляд пал на книги. Тут же на его лице появилась насмешливая улыбка. — «Традиционные свадебные обряды Таргариенов времен Древней Валирии». Готовишься, племянница моя дорогая? — Не всем же день да ночь вино пить, — она протянула книгу, но Эйгон не сразу отдал ее, продолжая усмехаться. — Там не написано, что с будущем мужем нельзя так обращаться? — Нет, там написано, что делать в случаях, если муж забывает, как подобает воспитанному человеку обращаться с супругой, — она таки забрала у него книгу, проходя мимо, более не смотря на него. Эйгон засмеялся, откровенно веселясь. Он еще несколько секунд смотрел вслед девушки, которая скрылась за поворотом, спрашивая самого себя зачем он занимал её. К Висеньи у него никогда не было вопросов. Девчонка же. Вот с её братьями у него был совершенно другой разговор, а Висенья никогда не заботила его. Видимо, до сегодняшнего дня. Так или иначе идея брака претит ее, это Эйгон видит сразу и вздыхает. Действительно, кто в здравом уме будет рад стать его женой. Родная мать едва ли могла находиться в его обществе более десяти минут, а здесь говорить про всю жизнь. Но, думал Эйгон, когда он станет королем, наверное, он сможет выбрать себе новую королеву. *** Голубая ткань скользит по молодому молочному телу, скрывая все изгибы. Ткань нежная, точно дорнийский шелк, так подходившая под точеную фигуру девушки, носившей это платье. Далее, тяжелый, усыпанный серебряными камнями, ремень сковывает её фигуру, словно клетка. Но это всего лишь необходимая вещь для обряда. Служанки аккуратно складывали волосы в прическу оставляя лишь ниспадать белоснежные волны из мягких волов. Дыхание замедлилось, когда дверь открылась и Висенья услышала мягкие шаги за собой. Она прикрыла глаза, пытаясь скрыть слезы. До сегодняшнего дня девушка не проронила ни слова, ни слезки насчет ее предстоящей свадьбы. Но сейчас, стоя последний раз в своей комнате детства и отрочества, Висенья дрожала и слова застряли в её горле. — Ты самая красивая невеста королевства, сестра, — Джейкерис стал за спиной девушки, ожидая когда та обернется. Но Висенья не могла. Переживания и, чего уж таить, страх сковал её. Несколько месяцев принцесса лишь игнорировала факт её предстоящего замужества, проводя как можно время с братьями и матерью, но как только дата угрожающе приближалась, её сон становился все более и более беспокойным, а вместо прогулок она предпочитала коротать дни в библиотеке. Иногда, Богам насмех, девушка думала о том, чтобы попроситься в Септу. Её знания там будут уж точно более полезны, чем здесь, но Висенья слишком любила жизнь и свободу. Ей нравилось жить свою жизнь, но теперь она не только живет — она служит государству. Своей матери. И мужу. — Боишься? — Джейкерис подошел к ней, мягко обнимая за плечо и поворачивая к себе. Она кивнула и слеза скатилась по её щеке, а следом и вторая. Но глаза ее, как и всегда, были спокойными. Как только у нее выходило испытывать столько эмоций и всегда оставаться такой спокойной. Все дети Рейниры были особо эмоциональные, но только Висенья оставалась всегда спокойной. Нельзя сказать, что веселье ей было чуждо — вовсе нет. Взрослея, Висенья могла становиться огнем, как и подобает каждому Таргариену, но этот огонь всегда был обуздан ею же самой. Она была тем огнем, который мог не обжечь, но убить. Только Висенья всегда держала это, не позволяя эмоциям идти вперед здравого разума. Сейчас — нет. — Боюсь. — Если он будет относиться к тебе неприемлемо, просто дай мне знать, хорошо? Сестра не отвечала. — Висенья, мне нужен твой ответ. — Конечно, Джейс, — девушка провела рукой по его волосам. — Я всегда хотела оставаться подальше от всех этих разборок, ты же знаешь. Я знала, что должна была выйти замуж, но я не думала, что за…него. — Я бы хотел защитить тебя от всего этого, — он аккуратно, чтобы не разрушить её прическу, обнял сестру, целуя её нежно в лоб. — Хелейне повезло с тобой. Да и тебе с ней, она чудесная. — Она…очень тихая, но я позабочусь о ее благополучии. Возможно и Эйгон оценит, какое сокровище он получил. Если нет, — Джейс улыбнулся. — У тебя есть я. Он вытер её слезы и Висенья улыбнулась, самой широкой улыбкой, на которую она сейчас была способна. Она хотела еще поговорить с ним, но в этот момент зашла их мать. Они кратко поклонились ей и Джейкерис, поцеловав еще раз сестру в щеку, быстро покинул комнату. Рейнира не могла поверить, что это именно её дочь стоит перед ней. Статная, красивая, она, как подобает Веларион, была тихая и угрожающая, как океан. Но сейчас Рейнира не могла более наблюдать за дочерью и за слезами в её глазах. — Прости меня. — Мам, не надо, — Висенья покачала головой. — Это ведь не мои похороны. Я смогу сделать все, что от меня требуется. — Пусть Боги благословят тебя, — Рейнира обняла её и девушка ответила на объятия матери. — Чтобы не случилось, ты должна знать, где твой дом. Они будут пытаться склонить тебя на свою сторону, затягивать в свои грязные игры, но ты должна помнить, кто ты. Не дай и сыну Алисенты забыть об этом. В этот момент Висенья жалела, что она до сих пор не упала в обморок. *** — Великолепно. Жаль, что отец не может видеть, как ты вырос и возмужал, — Алисента взглянула еще раз на сына, подавая ему его верхнюю одежду для венчания. — Он, однако, хотел бы видеть вас завтра утром. Висенья его любимая внучка, он желал бы поздравить её и, конечно же, тебя. — Любимая внучка, — хмыкнул Эйгон, пытаясь взять бокал с вином, но мать лишь ударила его по руке. — Постарайся оставаться трезвым хотя бы до обеда. — А смысл? — С тобой невероятно тяжело, — Алисента в отчаянии взглянула на своего сына, не видя однако и следа переживания насчет венчания. — Ей шестнадцать и девочка покидает свой дом, выходя замуж. Очевидно, она напугана. Постарайся быть…внимательным и тогда тебе не нужно будет даже пытаться, чтобы обратить её на свою сторону. Пусть она и дочь Рейниры, но прежде всего, она напуганный ребенок, как и ты. Эйгон выслушал эти слова, проявляя мало интереса к ним. Кто бы позаботился о нем? Ему двадцать лет и за эти двадцать лет он едва ли мог вспомнить как часто родители говорили как слова любви. Так с чего же он сейчас должен делать это? Он неуверенно взглянул на себя в зеркале и повернулся к матери, ожидая, хотя бы еще каких-то слов о себе, но Алисента перевела разговор в другую сторону. — Это ожерелье, — женщина протянула ожерелье из драгоценного камня, который был завезен на континент из Эссоса. Зеленый, притягательный, с желтым обрамлением, ожерелье складывалось в невероятно дорогую вещицу. — Его мне передала моя мама. Я должна бы была отдать его Хелейне, но будет правильным, если ты подаришь его сегодня ночью своей жене. В знак любви и уважения, которое наша семья испытывает к ней. И ради всего святого, будь к ней нежным. Мать всучила ему эту вещицу и вышла из комнаты, а Эйвон хотел кинуть камень как можно дальше, лишь бы только не видеть этот надоедливый зеленый цвет. Он был даже рад, что его невеста предпочитает красный. *** Тяжелый мужской плащ накрыл её плечи и Висенья вздрогнула, чувствуя материю на своих худых плечах. Зеленый плащ, украшенный серебряным драконом отныне и навсегда связывал её с её мужем, стоящим в её, черном плаще. Верховный септон произносит клятвы, которым ни Эйгон, ни Висенья ни внимают. Они оба поглощены своими мыслями и не сразу понимают, когда стоит начать говорить им. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой. Он первый прижимается к её губам, теплым и мягким. Не так бережно, как хотелось бы Висеньи, происходит её первый поцелуй. Эйгон проникает языком, не давая ей вздохнуть и только спустя несколько минут отстраняется, даже не смотря в глаза теперь уже жены. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Эйгона из дома Таргариен и Висенью из дома Веларион мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними. Он берет её руку в свою, поднимая и позволяя всем гостям восхищаться ими. Висенья лишь коротко смотрит на своего мужа, но нельзя понять, какие эмоции она испытывает. Отныне, она Таргариен не только по матери, но и по мужу и ей стоит расправить крылья не птицы, а дракона. *** Сколько было выпито вина и медовухи за вечер празднования не сосчитать, но Алисента гордилась, что смогла организовать настолько дорогую и красивую свадьбу для своего старшего сына. Лорды Семи Королевств неустанно сыпали молодых комплиментами, словно не замечая кислых лиц, с которыми они сидели за столом. Алисента и сама предпочла игнорировать это, как и семью невесты, в частности мать. Рейнира сидела, окруженная сыновьями и мужем, с тоской глядя на дочь, которая за весь вечер почти не вставала из-за стола. Женщины пересеклись взглядом и Алисента подняла бокал вверх, салютирая Рейнире. Теперь-то, у них есть общее будущее. Рейнира ответила ей улыбкой. И каждая знала, что будущее есть у кого-то одного. — Может ты пригласишь меня на танец? — не выдержала Висенья скуки. Она сначала считала какой бокал Эйгон выпил за вечер, но потом сбилась со счету. Ей же алкоголь почти не лез еще и из-за страха первой ночи. — Зачем? Здесь интереснее. Посмотри, — он откровенно тыкнул пальцем на мелкого лорда из Простора, который откровенно лапал служанек, хотя возле него сидела его леди-жена. — Где же еще ты увидишь столько знатных людей, которые ведут себя как свинья. Наслаждайся, жена, это наше с тобой будущее. Висенья кинула на него прищуренный взгляд, желая, чтобы Эйвон наконец замолчал. — Я хочу танцевать, это так трудно? Если бы ты приложил хоть немного усилий, возможно наш брак бы оказался удачным. — Да что ты, — он фыркнул, наклоняясь к её уху, говоря едва ли слышно, но при этом обдавая её запахом алкоголя. — Подожди ночи и я приложу всех усилий. Наши матери будут очень рады внукам, как думаешь? — Это отвратительно. — А может нам вообще найти третьего? Как у наших тезок. Рейнис только не хватает и точно, можем быть Завоевателями. — Лишь бы не узурпаторами, — Висенья встала, оставляя его со своими глупостями наедине. Она спустилась в помоста и её тут же унес поток танцев. Она позволила отдаться танцу, смеяться, кружится. Ее голубок платье было подобному волнам, которые бились об утес. — Мои поздравления, — Эймонд подошел к Эйгону, усаживаясь рядом с ним. Старший брат не ответил, делая очередной глоток пойла. — Зачем только отпускать молодую жену в танец одну? Они оба смотрели на Висенью, которая танцевала с лордом Старком, а её улыбка не на миг не угасала. — Чтобы таким, как ты было чем заняться. Она же тебе давно нравится. — Она твоя жена, брат, — Эймонд ухмыльнулся. Висенья не касалась лорда Севера, но из взгляды были нацелены друг на друга. Ее рука приподнялась, а запястье уже начинало вытевато рисовать узоров в воздухе. Они танцевали, изредка подходя друг к другу и отступая. Шаг вперед, назад, вперед, поворот… Принцесса приподнята вверх. Эйгон завидовал ей и сейчас упивался этой завистью, как вином. Ею все восхищались, её любили. После танца Висень идет к братьям. Она целует Люцериса в макушку, обнимает своего старого брата, а после о чем-то щебечет с сестрами. Его же никто не любил. А сам себя он вообще ненавидел. Свадьба окончилась далеко за полночь. Висенья радовалась, что у нее была привелегия отмены традиционного провожания молодых. Она бы не желала испытывать такого стыда в столько волнительной и интимный для нее момент. Безусловно, об этом не могло идти и речи. Висенью сопровождала лишь её новая служанка. Та помогла ей снять свадебный наряд, расчесала волосы и помогла облачиться в длинную шелковую рубаху. Та не скрывала ничего, была лишь скорее предвкушением для хищника снять это, но Висенья была благодарна хотя бы за то, что ей не пришлось предстать голой перед ним сразу же. Она молилась, чтобы все было не так ужасно, как она слышала это от служанок. Висенья боялась, как и любая другая девушка, боли и насилия. — А это, моя принцесса, — служанка протянула ей маленький флакон с прозрачной жидкостью. — Чтобы сделать принца мягче. Та исчезла из комнаты и Висенья откупорила, вдыхая приятный, сладкий запах, который тут же заполнил пространство. Она капнула себе на пальцы жидкость, а потом, начала втирать его в шею, запястье и ложбинку на шее. Что же, теперь от нее пахнет медом и цитрусами. Она оглянулась на комнату, в которой им предстоит строить свою жизнь и села на край кровати, ожидая уже мужа. Влажные ладошки Висенья вытерла о простынь и тогда дверь открылась, пуская не только Эйгона, но и свет в тесную комнату. Она поднялась, смотря на мужа и на то, насколько пьяным он был. Может, надеялась принцесса, он уснет и забудет о ней. Но Эйгон, вполне себе ровно, дошел до жены, молча опустил лямки её сорочки и руками взял ее за лицо, смотря в глаза, такие же, как и его собственные. — Эйгон. — Забыл. У меня кое что есть, — Эйгон достал из кармана ожерелье. — Повернись. Висенья обернулась и холоднее украшение легло на её шею. Она почувствовала, как оно, словно ошейник, сдавило её шею. Но теперь она стояла перед ним, нагая, в одном лишь зеленом ожерелье, полностью открытая. — Еще что-то желаешь сказать? — он зевнул, откровенно желая покончить с этим всем, как можно скорее. — Я хочу, — Висенья сделала шаг к нему, преодолевая все расстояние в несколько шагов. — Полюбить тебя. В ту ночь ей было больно, влажно и грязно.