Часть 4
**** Мягкие пряди слегка касались кожи, начиная щекотать кончик носа. Едва ощутимое сквозь сон касание всё же заставило проснуться. Тодороки с трудом приоткрыл налитые свинцом веки: недосып делал свое дело. Вставать каждое новое утро становилось всё труднее и труднее. Несколько раз сонно моргнув, его глаза заметили зеленые пряди, лежащие рядом и почти касающиеся его лица. Сладко посапывая, Мидория лежал рядом под одеялом, прижавшись и уткнувшись носом ему в грудь. Первым делом Шото прислушался к чужому дыханию: ровное, спокойное, а это значит, что всё наладилось и ему уже лучше. Прикрыв его одеялом ещё немного, он глянул на часы. Начало шестого. Раннее утро… Аккуратно обняв Мидорию, Шото хотел продолжить свое утро, о котором он мог лишь грезить во снах. Его рука бережно скользнула по чужой спине, расправляя завернувшуюся футболку и нежно поглаживая. Пальцы нежно прошлись по позвонкам, прекрасная ощущая каждый выпирающий бугорок. — Мм? Мидория слегка приподнял голову, открывая все ещё сонные глаза. Почувствовав прикосновение в области чуть ниже пояса, он взглядом скользнул по Тодороки. Быстро заметив чужую руку, нахально касающуюся его пояса, зеленоволосый лишь ближе прижался к горячей груди, от которой веяло теплом, как от печи. — Ещё пару минут… Парень зевнул, утыкаясь носом в чужую грудь, продолжая дальше сладко сопеть. Он поднял руки чуть выше, укладывая их поудобнее: подкладывая ладони под свою щеку. — Хорошо-хорошо. Запуская пальцы в мягкие пряди, Тодороки уткнулся носом в шелковые волосы, целуя сонного героя в лоб и вдыхая аромат тела вперемешку с новым шампунем. Он нежно поглаживал по голове, а Изуку, словно котёнок, тянулся к теплу и ласке, подаваясь вперед. Его руки скользнули по животу Тодороки, нащупывая подушечками пальцев каждый кубик, что скрывается под домашней одеждой и формой героя. Обняв Шото, зеленоволосый замер, наслаждаясь хорошим обогревом. Хорошее утро. Он не помнит, когда оно в последний раз было хорошим. Так они провели ещё полчаса, валяясь в обнимку на кровати. Но нужно вставать. Изуку отпрянул от горячего парня, на ватных ногах поднимаясь с кровати и скрываясь за дверью в ванную. Вытянув из небольшого пакетика жменю таблеток, зеленоволосый с секундным интересом на них посмотрел, чтобы убедиться, что не взял одну и ту же дважды: они немного различались между собой по форме, едва ли все белые, но были и темно-красные, что словно сигнализировали о том, что что-то серьезное заставляет человека принимать их. Выдохнув, парень забросил эту смертельно нужную горку в рот, проглатывая их все до последней. Умывшись, парень вышел на кухню, где уже сидел Шото, громко перемешивая сахар в кофе чайной ложкой, издавая громкие и неприятные звуки. «Милая, но раздражающая привычка» — Тебе сделать? — Я сам. Быстрым нажатием пары кнопок на машинке парень обеспечил себя бодрящим напитком на утро, едва успевая подставить чашку под струю горячей коричневой жидкости, от которой исходил прекрасный манящий аромат. Отпив пенку с готового несладкого напитка, Мидория довольно цокнул языком, чувствуя, как горьковатый вкус разливается по нутру, наполняя тело теплом и энергией. Всё это время Шото наблюдал за парнем, что с хорошим настроением крутился возле плиты, повернувшись к нему спиной. Его любимая растянутая футболка, домашние шорты, что как никогда подчеркивали округлые ягодицы и длинные немного похудевшие ноги, украшенные не одним шрамом. Глаза скользнули по спине, замечая на шее уже почти исчезнувшие следы «присутствия Кацуки в их доме», а затем опустились вниз, глядя на ягодицы и руку, что по-домашнему вытерла о шорты влажные пальцы. «О чем ты думаешь, идиот…» Тодороки сделал большой глоток горячего кофе, обжигая нутро и отводя себя от дурных мыслей. Он еле слышно зашипел, чувствуя, как язык начинает терять чувствительность. — Ты чего? — Через плечо спросил Изуку, доставая с полки сахарницу. — Да так, задумался, — Шото опустил глаза, стараясь не думать ни о чем, но в скором времени был вынужден поднять их вновь, когда услышал звук чайной ложечки. — Что ты делаешь? — Добавляю сахар, а что такое? Глаза Тодороки округлились. Он потер переносицу двумя пальцами, не понимая, реальность это или сон. Но звук чайной ложечки, который он так любил издавать сам, вывел его из мыслей, заставляя понять, что это не сны и не иллюзии. Это — реальность. — Ты же перестал любить, — Тодороки запнулся, поднимая на парня взгляд, полный надежды и в то же время ужаса, — сладкие напитки… — Да? — Изуку пожал плечами, добавляя ещё одну ложечку сахара. — Я не помню, вроде всегда любил сладкое… Тодороки напрягся. Для него такая простоя и понятная фраза была словно на другом языке, он на секунду не понял смысла, после задумался, а потом ужаснулся. Рука сама поползла к лицу, прикрывая рот. Он сделал ещё один глоток, забывая о температуре напитка. Зашипев и отодвинув от себя чашку, Шото поднялся с места. — Опять? Иди сюда. Изуку подошел к нему, касаясь холодными руками горящих щёк и наклоняя лицо парня немного на себя, чтобы видеть гетерохромные глаза. С сожалением заглянув в разноцветные глаза, Мидория улыбнулся. Так жизнерадостно, так спокойно, так, как улыбался раньше… — Ну ты и растяпа. Шото коснулся руки, держащей его щеку. Аккуратно поглаживая, он слегка коснулся ладони губами, оставляя лёгкий поцелуй. Глаза защипали, и навернулись непрошеные слёзы, которые долгое время были сокрыты глубоко внутри. — Эй, ты чего? — Изуку засмеялся, видя как на глазах двуцветного собираются капельки слёз, но сам он улыбается. — Да так, задумался… Тодороки смахнул тыльной стороной ладони катящуюся по щеке одинокую слезу, через силу улыбаясь в ответ. Зеленоволосый обернулся резко к двери, и эта прекрасная улыбка исчезла, словно её никогда и не было. — Кто-то идёт… Тишина, звонок молчал, да и стука в дверь не было. Тодороки усмехнулся, собираясь сказать, что парню просто показалось, но не успел он открыть рот, как в дверь постучали. «Ужасающее предчувствие или он так хорошо ощущает все вокруг, включая людей за стенами? Никогда не замечал этого за ним…» Два громких удара, словно человек знал наверняка, что дома кто-то есть, и от этого становилось не по себе. — Не надо, — Шото схватил зеленоглазого за запястье, надеясь не пустить его к двери. — Хотя ничего. «Что я делаю? Идиот…» Уже дважды эта мысль мелькает в его голове… Тодороки отпустил запястье, позволяя пойти и открыть дверь, а сам тем временем взял свой уже немного остывший кофе и стал в дверном проёме, опираясь плечом о косяк. Изуку повернул замок, открывая дверь. На пороге был давно знакомый человек. — Каччан! — Воскликнул парень и радостно заулыбался, отходя немного в сторону, чтобы запустить незваного гостя в квартиру. — Я так давно тебя не видел… Тодороки поперхнулся кофе, начиная давиться. Эти действия заставили Мидорию с удивлением обернуться, бросая фразу «Ты сегодня странный, может, ты не выспался?». Зеленоволосый впустил удивленного Кацуки, что молча стоял, просто наблюдая за ним. Блондин вошел в квартиру, останавливаясь у порога, но не проходя дальше. Он с нескрываемой злобой глянул на Шото, потирая щеку, по которой два дня назад прошелся кулак, но, понимая, что перед ним взрослый мужчина, который сильнее и старше его, отступил. Бакуго прошел в кухню, садясь за стол. — Хоть бы разулся, — упреком сказал Тодороки. — Деку-Деку, — протянул Бакуго, садясь за обеденный стол, и, раскинув ноги, похлопал в ладоши. — Умеешь удивлять! Но всё, хватит этого цирка. Зеленоволосый непонимающе смотрел на Кацуки, словно тот несмешно пошутил. Немного потупив взгляд, Изуку всё же повернулся к Шото, указывая на чайник. Легкая улыбка коснулась едва подсохших губ, заставляя появиться на них почти незаметные трещинки. Тодороки был не в силах отказать: когда последний раз он видел это простое и милое действие? Вздохнув и закатив глаза, двуцветный всё же направился к столу, чтобы сделать горячий напиток для незваного гостя. — Деку, прекращай этот спектакль, — Завопил Кацуки. — Неужели тебе с Двумордым сейчас лучше? Я думал, нам… Его прервал резкий грохочущий шум — Тодороки с силой поставил пустую чашку на стол, заставляя незваного гостя замолчать. На лице Кацуки появилась досадная ухмылка. Алые, как горящие рубины, глаза пробежались по Изуку, а затем скользнули к двуцветному. Яркие, как пламя, пересеклись с гетерохромными, холодными. Взгляд Тодороки так и кричал: «Если продолжишь — я тебя убью прямо здесь» Но Бакуго лишь ухмыльнулся, ощущая на себе взгляд, полный ненависти и злобы. — Мидория, — Тодороки обернулся к зеленоволосому, мило ему улыбаясь, — можешь быстренько одеться? Мы сходим за цветами и заодно проведем Бакуго, хорошо? — Деку, — Блондин хотел подняться со своего места, чтобы пригрозить Изуку остаться, но был остановлен рукой Шото. — Сиди, — Прошипел гетерохромный, глядя на Мидорию. — У меня к нему разговор. Скорее… Зеленоволосый хотел возразить, но заметив взгляд Шото, был вынужден молча согласиться. Стоило парню скрыться за стенами, как на Бакуго упал тяжелый взгляд, полный ненависти и недоброжелательности. — Зачем ты заявился сюда? — Тодороки подошел к Кацуки ближе, нависая над ним. — Ему и без тебя было тяжело, а теперь и ты свалился ему на голову… Мужчина вздохнул, отходя от блондина. Он несколько раз сжал кулаки, стараясь успокоиться, чтобы вновь не применить силу и не причинить никому вреда. — Ты думаешь я пришел издеваться, верно? Нет, я пришел забрать то, что принадлежит мне, ясно? — Кацуки рассмеялся, крутя за ручку поставленную на стол пустую чашку. — И ты мне не помешаешь. Тодороки подлетел к блондину, хватая его за ворот и подтягивая к себе, силой заставляя его привстать со стула. — Повтори, — он сквозь зубы процедил эти слова, смотря в алые глаза. — Повтори, если жизнь дорога… — Я пришел, — Бакуго положил руку на чужое запястья, сжимая его, — забрать своё, ясно, половинчатый ублюдок? Тодороки отпустил Кацуки, сжимая ладонь в кулак и замахиваясь на него, но был вынужден остановиться. Он медленно опустил руку, опираясь о стол. — Неужели ты не заметил, — Он говорил тихо, стараясь сделать так, чтобы Изуку не услышал. — С ним что-то не так. Врач сказал… Тодороки коснулся своего подбородка, задумчиво потирая его и уводя глаза куда-то вниз. Он не знал, как сказать, как передать информацию правильно. «Какой выбор сделать…» — Словно он изменился, — его глаза остановились на блондине, который словно знал то, о чем не знал он сам. — Ты… Как вы.. Но задать вопрос Тодороки не успел: хлопнула входная дверь. Мужчина пулей вылетел в коридор, забегая в спальню. Не обнаружив там Мидории, двуцветный вылетел в кухню, хватая Кацуки за шиворот. Вытолкнув незваного гостя из квартиры и наспех заперев дверь, он со скоростью ветра полетел вниз по лестнице, не дожидаясь лифта и лишь бросая блондину пару невнятных фраз про отсутствие Изуку. Выбежав на улицу, растерянный Тодороки замер на месте. «Где искать? Куда идти..?» «Где он может быть?» «Почему он ушел, ничего не сказав…» С каждой секундой вопросов в голове становилось всё больше, а ответов и возможных решений — всё меньше… Глаза начали бегать по мимо приходящим людям, стараясь выцепить в толпе знакомые зеленые локоны, но всё было тщетно. — Как же я это упустил… Мужчина ринулся в сторону парковки, оставляя блондина одного стоять в центре оживленной улицы. *** Изуку молча брел куда-то. Глаза, покрытые белой пеленой, медленно скользили по стенам обветшалых домов. Он не понимал, где он находится и как он сюда попал. Воспоминания обрывались, а минувший вечер и утро были покрыты завесой, не давая возможности вспомнить ни единого паттерна. — Я помню, — на выдохне сорвались слова с потрескавшихся губ. — Я помню тот день…. Я помню всё… Голова трещала, мозг готов был вытечь через уши, а в глазах начало рябить. Взявшись одной рукой за голову, зеленоволосый продолжил идти в неопределенном направлении. Воспоминания отрывками всплывали на поверхность, нагружая голову ещё больше… ________ — Деку, — сказал Кацуки и протянул ему булочку, взятую в столовой. — Спасибо, Каччан… Воспоминание со времен первого курса, когда они только поступили в UA. Стоило Бакуго заметить двумордого, как он закатил глаза, кладя булку на стол. Блондин быстро отвернулся, окликая Киришиму и скрываясь с ним за первым же поворотом. — Может лучше бутерброд, Мидория? — сказал Шото, протягивая открытый бокс с едой. — Я сам делал… _______________ — Мидория, берегись! — крикнул кто-то со спины. Но в зеленых глазах запечатлелась страшная картина: изуродованное тело Кацуки, лежащее в луже собственной алой крови. Бездыханное тело, находящееся в нескольких метрах от Изуку. Глаза застыли, не в силах сдвинуться с места… ____________ «Я был не в силах оторвать взгляд от ещё теплого тела…» Голова начала болеть ещё сильнее, заставляя остановиться и сесть у стены одного из домов. Холодный темный переулок, серые стены. Оперевшись о самую сухую поверхность, которую он нашел, парень сел на землю, держась за голову. Стало немного легче, но сразу за отступившей болью последовало очередное воспоминание. ____________ — Деку, тише, — Прошептал блондин очень близко, словно стоял за спиной и дышал в затылок. Непонятное темное помещение или просто глаза завязаны? Чувство, будто и руки связаны... «Верно…» Парень дернулся, стараясь высвободиться, но лишь сделал себе больно. — Не сопротивляйся, ты же делал это для меня десятки раз, Деку… Послышался шлепок. Ягодицу словно обожгло огнём. Она начала неприятно ныть, заставляя ещё юного парня застонать, что-то тихо бубня себе под нос. Резкий толчок, заставивший подростка вскрикнуть и выгнуться. — Расслабься. — Каччан, нежнее, — находясь на грани истерики, тяжело дыша ответил Мидория, ерзая ягодицами... _______ «Он насиловал меня..?» Изуку потёр глаза, словно то, что он вспомнил, было каким-то бредом. «В ту ночь.. Тело словно знало…» В голове всплыли мутные фрагменты и фразы, которые он бросил будучи пьяным в ту ночь. По телу расплывалась приятная теплота, а внизу живота ощущалось болезненно-щекочущее ощущение, что поднималось выше, заставляя мозг плавиться. Каждый толчок отдавался болью, которая перемешивалась с удовольствием, давая пьяному организму специфичную разрядку. «Ублюдок…» Изуку забыл не просто друга детства, но и все те отвратительные вещи, что он вытворял с ним. Все издевательства, направленные в его сторону, пока он был беззащитным, пока он верил ему… Даже когда он переступил черту, он всё ещё верил ему. Его глаза светились как прежде, сверкали, словно драгоценные камни. Голова медленно опускалась: клонило в сон. Глаза закрывались, а в ушах начало звенеть. — Мидория! — Послышался голос откуда-то сверху. Но сил поднять голову не было. Парень сидел с согнутыми ногами, оперевшись лбом о собственные колени. Тодороки быстро спустился с крыши дома, скользя по ледяной тропе. Подбежав к сидящему на земле парню, Шото принялся трясти его за плечи, стараясь привести в чувства. — Эй, посмотри на меня, — требовательно произнес Тодороки, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Прошу, подними глаза… Собрав все силы, что остались в теле, Изуку всё же поднял тяжелую, словно налитую свинцом, голову. Стоило зеленым глазам открыться и взглянуть на мужчину, стоящего перед ним, как на губах скользнула слабая улыбка. — Как же я слаб… Отвратительно… — Мидория, ты очень сильный! Слышишь меня? — руки, касающиеся холодных плеч, начали дрожать. — Самый сильный из всех, кого я знаю… Резко настигнувшее ощущение теплой жидкости на губе заставило парня немного приоткрыть рот, скользя кончиком языка по верхней губе. Горьковатый привкус металла. Усмехнувшись, зеленоволосый попытался что-то сказать, но силы иссякали. Последние капли, томящиеся в хрупком и ослабшем теле, были потрачены впустую. — Не закрывай глаза, Мидория! — Уже начал кричать Шото, не в силах сдержать эмоций. — Прошу, не закрывай… Подхватив до странного лёгкое тело на руки, мужчина направился в больницу. С каждой секундой муки совести становились все сильнее, напоминая о себе и заставляя задуматься, зачем он вообще забрал его из больницы. Зачем он пошел на его поводу, зачем поверил этим изумрудным глазам, что на секунду обрели былую искру, томящуюся глубоко в сердце? Зачем? *** Деку, ну же, — сказал Бакуго, выпуская из легких весь воздух. Широкая ладонь лежала на голове Изуку, изредка сжимая в кулак его зеленые кудри. Челюсть ныла, язык немел, дышать было тяжело. Чужой орган давил, упираясь в глотку. «Контролируй зубы…» — Старайся лучше. Рука скользнула за ушко, заправляя зеленую кудряшку, что слетела на лоб, покрывшийся легкой испариной. По-хозяйски заправив прядь, пальцы опустились ниже, поглаживая край челюсти и нащупывая глотку, в которую блондин активно толкался. Стоило Кацуки опустить глаза, как перед ним открылся незабываемый вид: покрасневшие от слез зеленые глаза, слегка взмокший лоб, пунцовые ланиты и томный взгляд. Сжав волосы сильнее и толкнувшись глубже, до основания, он выбил из парня лёгкое мычание. Дрожащие руки схватились за приспущенные штаны, сжимая ткань между пальцев. «Хватит..» «Воздуха…» — Не упусти ни капли. Каждый новый толчок с болью проходился по стенкам глотки, заставляя парня мычать. Своеобразная просьба прекратить не работала, она лишь больше распаляла в блондине огонь и желание «поиграть» с кучерявым мальчишкой. И наконец после очередного толчка, Кацуки достиг пика. Зеленоволосый отпрянул, оседая на пол. С болью проглатывая остатки с языка, Изуку поднял глаза на блондина. Его забавляла эта ситуация: губ коснулась легкая усмешка, которая могла показаться довольно неуместной в данной ситуации. — Молодец, — сказал Бакуго, присаживаясь на корточки и протягивая руку к парню. — Хороший мальчик. Пальцы скользнули по пухлой нижней губе, на которой ещё были остатки белой вязкой жидкости. Размазав, блондин ухмыльнулся, продолжая марать розовые щеки, украшенные солеными дорожками, потрескавшиеся губы и продолжая задевать покрасневшие уголки.. Запустив пальцы в чужой рот и проверив, все ли он «проглотил», Кацуки надавил большим пальцем на язык, повторяясь: — Хороший мальчик… **** Даже сквозь сон был слышен отдаленный противный писк, издаваемый больничными приборами. Глаза не открывались: веки были слишком тяжелые. Изуку поморщился, но с большим трудом всё же смог открыть их. «Белые стены. Белый свет. Белое всё…» Он неспешна повернул голову, замечая рядом Шото. На его плечах был больничный халат, а он сам сидел рядом, скрестив руки на груди. — Шото… Шепот, сорвавшийся с сухих потрескавшихся губ, заставил двуцветного вздрогнуть, открывая испуганные глаза. — Ты очнулся, — сказал Тодороки и вскочил со своего места. — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? — Шото… — Что, Изуку? Он нагнулся чуть ниже, чтобы лучше слышать шепот Изуку. Зеленые, потухшие глаза, в которых не было ни желания жить, ни даже блеска. Парень не моргал, а его неподвижный рассеянный взгляд, смотрящий куда-то сквозь Тодороки, пугал. Он словно был мёртв… «Утром твои глаза сверкали, а улыбка была столь жизнерадостна, что я готов был плакать… Что же ты вспомнил..?» — Убей… Бакуго…