Часть 1
***
Прошло насколько лет с окончания великой войны со злодеями. ВЗО побежден, все мелкие сошки и преступники были схвачены и арестованы, а все ученики первого ‘А’ класса уже выпустились и работают квалифицированными героями, чьи имена часто выкрикивают фанаты и чьи лица часто мелькают на экранах не только в Японии, но и по всему миру. Имена и лица всех, кроме одного. Пшеничные волосы и взрывной характер… Он больше не будет пытаться поджечь кому-нибудь костюм или зарядить парочку точных ударов в нос… Теперь о нём осталась лишь память. Сердце Бакуго остановилось и спасти его не успели. Один из работников предложил сотворить из его тела статую, превратив его в камень своей причудой. Правительство было вынуждено согласиться, так как большая часть Японии была разрушена и достойные похороны оказать не было возможности.
И вот, уже несколько лет на том самом месте, где был побежден ВЗО, стоит величественная статуя подростка, которому едва ли исполнилось семнадцать. Огромный вклад, который он внёс ценой своей жизни, привел их к победе…
***
Весенний ещё прохладный ветерок разносит аромат цветущей сакуры, небо переливается алыми языками пламени, слово огненное озеро, томно плескающееся над городом. Изуку поправил потертый капюшон, доставая из кармана толстовки ключи. Обычный день: злодей, что пытался обчистить небольшой магазин на соседней улице, авария, где всех спасли, и застрявший на дереве котёнок. Изо дня в день ничего не меняется. Одно и тоже с момента выпуска из UA.
«Как же я устал»
Эти слова крутились в его голове уже достаточно долго, словно неисправная труба, с которой постоянно капает капля воды. С каждым днем эта мысль становилась тяжелее. В той битве он потерял частичку себя, частичку своей памяти… Хоть ребята и рассказывали ему о времени, которое он забыл, но все ещё в его душе теплилось чувство, что они не договаривают самого главного… Той важной части, которая скрылась в глубинах его памяти.
Переступив порог, Изуку сразу встретил Тодороки. После того, как зеленоволосый потерял память, Шото не мог его оставить одного и решил снимать с ним жилье, чтобы приглядывать за ним. И дешево выходит, и Мидория под присмотром. Зеленоволосый молча разулся, проходя к раковине и оставляя возле зеркала ключи. Помыв руки, парень вышел в кухню, где на столе стояла теплая порция риса.
— Чего такой поникший, Мидория?
Парень мотнул головой, садясь за стол и беря в руки палочки. Небольшой кусочек мяса с рисом оказался во рту, и зеленоволосый указал рукой на стул напротив. Тодороки вздохнул и сел напротив, подпирая щеку рукой и вглядываясь в тёмные мешки под зелеными глазами.
— Вкусно? — спросил Шото и, увидев одобрительный кивок, продолжил шепотом: — Я рад… Ты что-то хотел?
Изуку поднял уставший взгляд на парня, сидящего напротив. Эти глаза с гетерохромией, что всегда смотрят на него с неким сочувствием, словно пытаются понять его.
«Отвратительно»
Мидория положил палочки на стол, почти не тронув еды: лишь небольшая горстка риса и пара кусочков мяса пропали с тарелок. Парень встал и подошел к полуоткрытому окну, запуская руку в карман и доставая пачку сигарет.
— Мидория…
Шото хотел встать, чтобы забрать у него пачку, но был остановлен: Изуку наставил на него ладонь, заставляя его остаться на месте.
— Тодороки, — парень чиркнул зажигалкой, поджигая сигарету. — Расскажи мне о Бакуго…
Услышав такое знакомое, но в тоже время такое далекое имя, Шото дрогнул. В его глазах появилась едва уловимая нотка грусти, но она исчезала так же быстро, как и возникла.
— Тодороки, — Изуку повернулся к нему, смотря на двухцветный затылок отвернувшегося героя. — Всё. Расскажи мне всё.
Шото сложил руки в замок на столе, смотря перед собой. Его желваки заиграли на челюсти, а брови сошлись, образуя несколько морщин на лбу. Было ясно. Он не хочет рассказывать.
— Ты потерял память из-за сильно пережитого стресса.
Он начал судорожно теребить в руках деревянную палочку, постукивая её концом по столу. Ядовитый сигаретный дым ударил в нос, заставляя Шото поморщиться.
— Вы были очень близки с ним, с самого детства, — он потёр тыльной стороной ладони глаз, обрамленный шрамом. — Ты потерял контроль над причудой… И взбесился.
Мидория сделал глубоких вдох, наполняя легкие дымом. Никотин дурманил, и неполная информация, которую он слышал уже не один десяток раз, воспринималась легче. Закрыв глаза, он попытался вспомнить забытые отрывки памяти, что были спрятаны где-то очень глубоко. Но почувствовал лишь приглушенную тупую боль.
— Ты сорвался, причуда овладела тобой. Да, мы одержали победу над злодеями, мы смогли тебя успокоить, но, — Шото запнулся, смотря на очередное кольцо из дыма. — Но его не вернуть, его тело превратили в камень, а тебя решили держать в неведении…
Изуку сделал последнюю затяжку и потушил сигарету о пепельницу, стоящую возле окна. Он десятки раз слышал о погибшем герое, с которым был очень близок, но никак не мог понять, почему на его душе спустя столько лет все ещё скребут кошки и почему все говорят, что «он» изменился. Почему казалось, что Шото что-то не договаривает, что-то утаивает.
— Ничего нового. Я выйду подышать, — бросил Изуку и исчез за дверью.
Тодороки с грустью глянул на тлеющий окурок в пепельнице, сжимая кулаки. Ужин почти не тронут, лишь сигарета, которая заменяет ему помощь и приёмы пищи. Шото хотел помочь, но получилось как всегда… Вновь Изуку один.
***
Зеленоволосый плутал по закоулкам и слабо освещенным улицам: в таких районах ему дышалось легче. На небе уже танцевали хороводы звезд, и луна медленно исчезала за черепицами домов. Его ноги брели в неизвестном направлении, лишний раз цепляя одиноко лежащий на дороге камень. И вот парень оказался на пересечении настолько знакомых улиц, словно он был здесь десятки, а то и тысячи раз. Он неспешно прошелся вдоль домов, оглядываясь вокруг. Его голова трещала: ощущение, что она вот-вот расколется на две половины, не покидало его. Превозмогая болевые ощущения, парень вышел к ближайшей скамейке, с трудом осознавая, что оказался около той самой статуи погибшего героя. Добравшись до лавочки, Изуку плюхнулся на неё, доставая из кармана телефон. На экране виднелось «0:12». Людей почти не было, лишь кто-то мельком пробегал, спеша домой с поздней смены.
— Кацуки Бакуго… Ты хотел меня видеть?
Мидория поднял глаза на статую, вглядываясь в до боли знакомые черты. По фотографиям и новостям он знал, что у него были пшеничные волосы и прекрасные, алые глаза. Да даже из рассказов, что он постоянно хотел убить зеленоволосого, Изуку не верил. Что-то теплилось внутри, когда он смотрел на окаменевшие глаза.
— Знаешь, а ведь я не помню тебя. Да и ребята говорят, что, — парень резко запнулся. Он посмотрел на руки и, выудив из кармана очередную сигарету, начал крутить её между пальцев. — Но у меня как будто забрали часть меня в тот день. Знаешь…
Парень перевел взгляд на лицо каменной статуи. Вся идеальна: от кончиков пальцев до кончиков волос. Мышцы, широко расправленные плечи, прекрасная осанка… Изуку хотел вновь закурить, но передумал. Не хотелось этого делать перед статуей близкого человека, которого он забыл. Ещё несколько минут он сидел и просто рассматривал статую, хоть и видел её изо дня в день. Лишь одна маленькая деталь бросилась ему в глаза: небольшая трещина на щеке. Изуку потёр уставшие глаза и, посчитав это за обычные последствия солнечного воздействия на каменную фигуру, направился домой.
Вернулся Мидория в квартиру тихо: Шото мирно спал в своей комнате. Приоткрыв дверь в спальню Тодороки, парень сполз по стене на пол. Из спальни тянуло приятной прохладой, что появлялась из-за ледяной причуды героя. Потерев усталые глаза, он запустил руку в волосы, сам себя слегка поглаживая…
«Опять я нагнетаю»
Тревожные мысли душили его, забивая голову и выгоняя посторонние мысли. Посидев так ещё немного, Изуку всё же поднялся. С трудом направляясь к себе, он понимал, что уже через несколько часов ему идти на работу…
***
Поднялся Изуку с трудом. Натянув костюм, что успел изрядно наскучить, он, не завтракая и не поднимая спящего Шото, направился на работу раньше времени, стоило солнечным лучам коснуться окон. Одни и те же лица, одни и те же проблемы, одни и те же ситуации…
— Деку, ты чего? Спишь? — послышался звенящий голос Урараки. — Что стряслось?
Девушка заглянула в стеклянные глаза, под которыми красовались огромные тёмные мешки. Она быстро опустила на стол стаканчик, подвигая его ближе к парню.
— Я взяла тебе какао, — Урарака вздохнула, продолжая уже шепотом: — без сахара…
Изуку тихо взял стакан, буркнув себе под нос слова благодарности. Девушка лучезарно улыбнулась, подпрыгивая на месте и складывая руки в замок на груди.
— Может тебе сегодня уйти пораньше и хорошо выспаться? Я тебя подменю!
Не задумываясь, парень сразу дал отказ. Как бы он не устал, как бы не хотел домой, он сначала закончит свою смену. Не допив немного какао, Изуку поднялся со своего места. Уравити с грустью посмотрела на уставшего друга, что с каждым днем становился всё более подавленным. Она уже несколько лет наблюдает за ним, и с каждым новым днем сердце сжимается все сильнее. Он словно цветок, что с каждым днем увядает все сильнее из-за гнилой почвы.
— Спасибо, — Мидория выбросил недопитое какао в урну, направляясь в штаб.
Там он получил очередное задание: несколько грабителей схватили маленькую девочку и требуют выкуп.
Без труда отыскав преступников, Изуку молниеносно связал их путами, тем самым обезвредив грабителей и забрав девочку. Вот только стоило парню возвратиться с отчетом, как ему сделали выговор. Он переломал кости злодеям, переусердствовав с причудой… Перестарался, хотя ничего особенного не делал. После услышанного Изуку поник ещё больше: теперь причуды начинают не просто угасать, они перестают подчиняться ему…
Засидевшись в офисе и просто пролистывая ленту новостей за последние несколько дней, Изуку не заметил, как большинство работников покинуло здание. Восемь вечера.
Окинув взглядом офис, парень выключил пк, убрался не рабочем столе и направился домой. Блуждая по центральной улице, на его глаза попалась самая обычная вывеска.
«Бар».
Всего в нескольких минутах ходьбы от центра. Изуку уже двадцать один, возвращаться в пустую квартиру нет смысла, а бродить по городу не было желания. Мидория свернул и скрылся между домов, надеясь поскорее отыскать это заведение. Бар оказался в подвале одного из зданий. Спустившись туда, Изуку подметил, что интерьер довольно приятный, да и в самом заведении сидело от силы пять человек. В самый раз, чтобы немного успокоить и подбодрить себя. Сев за барную стойку, парень просто пожал плечами, глядя на мужчину-иностранца. Его густая борода, что была так не свойственна японцам, заставила Изуку засмотреться. На вид ему было не больше тридцати, но взгляд Мидории быстро переместился с растительности на лице на то, как мужчина смешивал между собой ингредиенты. Его руки быстро встряхивали и мешали между собой жидкости в стаканчиках и бутылках, заставляя зеленоволосого парня напрячься, наблюдая за этим маленьким искусством.
— Готово.
Перед парнем оказался напиток непонятного цвета, по консистенции похожий на густой сок. Осушив его до дна и немного поморщившись, Изуку даже удивился, что оно неплохое на вкус…
***
Поднимался Изуку по ступенькам с трудом. Ноги подкашивались и путались, в глазах плыло, но в теле была такая странная легкость.
В голове до приятного пусто…
Парень поднял глаза на небо. Сегодня облачно и звезд не видно…
— Хорошая ночь для прогулки, — буркнул себе под нос и побрёл по улице.
Недолго плутая, Изуку вышел к знакомой статуе. Все дороги ведут к ней? Или может он просто сам тянется сюда? Парень молча сел на скамейку, где сидел сутки назад. Его стеклянные глаза вновь принялись всматриваться в статую… Такую знакомую, такую родную, но такую отдалённую и холодную…
Поднявшись со своего места и подлетев к статуе с помощью причуды, Изуку потянулся к ней. Протянув дрожащие руки, он медленно коснулся каменного лица. Холодной щеки дотронулась сначала одна ладонь, затем и вторая. Держа в своих руках каменное лицо забытого человека, Мидория усмехнулся сам себе.
— Может я и пьян, — Изуку слегка улыбнулся, смотря в каменные глаза. — Но ты словно спящая принцесса…
Это была его первая улыбка с того самого момента, как он очнулся в больнице. Легкая, непринужденная, не натянутая. Искренняя улыбка на лице пьяного человека. Но она быстро сменилась на перекошенную ухмылку, ведь уголки рта быстро поползли вниз, напоминая ему о тяжести забытого времени. Деку провёл большим пальцем по трещине, что начиналась под глазом и спускалась вниз по щеке, как слеза.
Мидория приблизился к статуе, лишний раз убеждая себя в том, что это камень.
И вот мягкие губы медленно коснулись холодных, каменных. Прикрыв глаза, зеленоволосый лишь в очередной раз задумался о том, что у него едет крыша: теперь он целует статую своего мертвого друга детства, которого даже не помнит. Отстранившись, парень вновь посмотрел на каменное лицо. В его груди что-то сжалось, а что-то болезненно кольнуло.
— Время возвращаться домой… Стоило Изуку отменить причуду и коснуться ногами земли, как до него донестись едва уловимые звуки. Обернувшись, он заметил трещину, что стала в несколько раз больше. Кусочек каменной щеки просто отпал, с грохотом разбиваясь о землю.
В голове сразу пронеслись мысли о том, что его причуда, которая в последнее время не поддается контролю, повредила лицо статуи. Но стоило отвалиться следующему кусочку, как из-под этой каменной скорлупы начала виднеться бледная кожа.
— Тебя же превратили в камень… До Мидории дошло тяжелое осознание.
«Вот о чем говорил Шото»…
Он быстро поднялся в воздух, подхватывая окаменелое тело. Пыльное, покрытое камнем, холодное и дрожащее.
Страх.
Он мгновенно накрыл парня с головой, и в памяти быстро всплыли фрагменты прошлого и слова Тодороки…
«Его сердце остановилось, и бессознательное тело упало прямо на твоих глазах».
Судорожно выдохнув, Изуку все же решился. Приложив ухо к груди, он услышал слабое, но такое желанное сердцебиение. Оно работало. Слабо, едва уловимо, но оно билось. Если бы мог, парень бы разревелся прямо здесь, посреди улицы поздно ночью, но глубоко внутри что-то все же сломалось, что-то, что не давало скатиться и слезинке по щеке…
Выбило из мыслей Изуку дрожащее тело, которое начало колотиться у него на руках. Холодная, ледяная кожа и синие, почти фиолетовые губы. Температура тела была не просто критически низкой, она была опасной для жизни. Сняв с себя кофту, он укутал блондина в теплую ткань, пропитанную легким запахом сигарет и алкоголя. Взяв тело на руки, Изуку поспешил домой не просто по закоулкам, а по крышам, прыгая и ускорять с помощью причуды.
***
Влетев в квартиру с едва дышащим телом на руках, парень положил блондина на кровать, ещё раз убеждая себя, что он не принёс бездыханное тело к себе домой. Сняв с Бакуго перчатки, пояс и ботинки, Изуку рванул в ванную, набирая горячую ванну. Мидория молча опустился на колени, держа часть руки в теплой воде и ожидая, когда наберется ванна. В его голове мелькали тысячи мыслей, возникали десятки вопросов, из которых один возникал чаще других.
«как»
Вода медленно поднималась, достигая уже половины ванны, когда да ушей Изуку донесся шорох: в коридоре что-то скользнуло и дверь в ванную скрипнула. Парень машинально обернулся, видя в дверном проёме блондина. Его пробивало дрожью. Ноги его едва держали, а рукой он опирался о дверь, чтобы не упасть. Видя перед собой зеленоволосого, Кацуки не задумываясь рванул к нему. Его неуклюжая, шаткая походка заставило Мидорию полностью повернуться к нему, расставляя руки. Оказавшись в теплых мягких руках, утыкаясь холодным носом в теплую шею, касаясь руками спины и волос…
— Я думал, — блондин собрал всю силу в дрожащих руках, обнимая парня как можно сильнее, — что больше никогда тебя не увижу…
Мидория похлопал его по спине, начиная поглаживать его в знак утешения. Он чувствовал сердце. Живое, быстро работающее…
— Деку, Деку, — он шептал геройское имя Изуку, поглаживая его по зеленым волосам и спине, — столько тебя не видел…
Кацуки отпрянул, держа квалифицированного героя за плечи. Он с непониманием осмотрел его, принюхался, потрогал дрожащими руками волосы. Это был не тот Деку, которого он помнил… Не тот улыбчивый парниша-простак, что грезил о том, чтобы стать героем номер один. Не тот веселый одноклассник, что встанет горой за своих друзей… Он не тот… Словно…
— Сколько…
— Четыре года, — перебил Изуку, смотря на блондина с непониманием. — Я забыл тебя.
Эти слова так легко совались с его губ. Такая короткая фраза, произнесенная так тихо и спокойно, прошлась по пустой комнате громким эхом. На лице Кацуки начади быстро меняться эмоции. Непонимание. Растерянность. Отрицание. Всё это быстро сменилось на злость. Было понятно, он хочет что-то сказать, закричать, закидать вопросами и вовсе ударить, но дрожащие руки не позволили бы ему этого сделать.
Гнев быстро сменился на печаль, ведь перед ним был не улыбчивый подросток, а уже взрослый парень. Парень, который забыл его. Эти мешки под глазами, бледное лицо, словно поблекшие волосы, между которых виднелась седая прядь, которую старательно скрывали. Они померкли, стали безжизненными…
— Почему? — в глазах блондина читалось тревога, страх, отрицание. — Как ты мог забыть… Ты не мог
Перед тем, как его глаза закрылись на мучительные, как ему казалось, десятки лет, он видел ужасающую картину: Деку взбесился. Он потерял контроль и причуды поглотили его. Бакуго не хотел сдаваться. Он старался держать веки, налитые свинцом, открытыми. Он хотел видеть, что с Изуку все будет хорошо. Но глаза предательски закрылись, погружая его в непроглядную тьму.
— Хах, — Изуку усмехнулся и, отталкивая от себя блондина, поднялся на ноги. — Я набрал ванную, чтобы поднять твою температуру тела. Залезай, я выйду ненадолго.
От похудевшего парня перед ним тянуло алкоголем вперемешку с ядовитым ароматом табака.
— Нет… Не сейчас…
— Что? — не разобрав слов, Изуку обернулся. — Что ты…
Договорить Мидория не успел: блондин, воспользовавшись моментом, пошатываясь встал на дрожащих ногах и, легким и простым движением сбивая парня с ног, окунул его в ванную с головой. Затылок вновь заныл тупой болью, заставляя Изуку поморщиться.
— Ты обязан вспомнить… А пока..
Эти слова донестись до ушей Мидории слишком поздно. На его губы легли чужие, холодные, завлекая парня в поцелуй. Язык скользнул внутрь, сплетаясь с чужим и чувствуя на кончике горечь алкоголя.
— Остановись.
Мидория даже не пытался оттолкнуть его от себя, не мог: руки предательски дрожали, то ли одурманенные алкоголем, то ли воспоминаниями тела. Когда блондин все же отстранился, легко покусывая Деку за нижнюю губу, зеленоволосый смог отвернуться, скрывая свои едва порозовевшие уши.
— Твоё тело всё ещё помнит, — Кацуки ухмыльнулся, погружаясь в ванную напротив, — спустя столько лет…
Изуку попытался подняться на локтях, чтобы встать и выйти из ванной, но был остановлен. Блондин схватил его за локоть и потянул на себя, тем самым заставляя парня вновь окунуться с головой в воду.
Теперь Деку стоял перед ним на четвереньках, весь промокший. Его одежда вымокала насквозь, а волосы растрепались и мокрыми локонами свисали на лицо, закрывая его покрытые пеленой глаза.
— Подросток не хочет оставаться один?
Мидория произнес это так, словно насмехался. Как будто он был вынужден постоянно оставаться с кем-то в уборной один на один. Бакуго поморщился, но лишь вытянул ноги по обе стороны от парня, заключая его в своеобразные оковы. Не долго думая, зеленоволосый сел на колени и, находясь по ребра в воде, принялся снимать с себя одежду: сначала в ход пошла майка. Далее руки, покрытые шрамами, скользнули в воду к штанам, но Бакуго схватил его за руку.
— Подожди, ты, — уши парня и щеки едва ли приняли розоватый оттенок, — что ты собрался делать?
— Снимаю мокрую одежду. — Это прозвучало так непринужденно и спокойно, словно перед ним был не тот стеснительный мальчишка. — Тебе бы тоже не помешало.
Зеленоволлсый стянул с себя штаны и, сев напротив Бакуго, принялся ощупывать свои карманы. Его руки быстро нашли в них зажигалку и сигареты. Он, бросив насквозь промокшие штаны на пол, принялся осматривать сигареты. Хорошо закрытая глянцевая упаковка спасла их от воды и Изуку с едва уловимым смешком подпалил конец. Забросив голову не край ванны и положив пачку с зажигалкой на пол, он выпустил изо рта белый дым. На лице появилась едва заметная улыбка, то на мгновение появлявшаяся, то исчезающая за белым свертком. За всем этим Бакуго наблюдал не просто с интересом, даже с изумлением. Ботан, который никогда бы и не подумал о сигаретах и выпивке, сейчас сидит пьяный напротив и мастерски пускает дымные кольца. На лице Кацуки появилась злорадная ухмылка, переходящая в его обыденный оскал.
— Я знаю, что поможет мне согреться быстрее…
Кацуки приподнялся в ванной, снимая лишнюю одежду. Пока Изуку, не обращая внимания, докуривал, с блондина было снято даже нижнее белье. Он неспешно скользнул рукой по ноге зеленоволосого, касаясь колена и проводя по нему шершавой прохладной ладонью. Ощутив на себе прикосновение, парень приоткрыл глаза, бросая на студента неясный взгляд. Заметив, что парень не реагирует и лишь молча докуривает, Бакуго скользнул руками от колен выше, проводя по внутренней стороне бедра. Алые глаза с интересом наблюдали за каждым движением, замечая то, как парень протяжно выдыхает дым, или то, какими кривыми становятся кольца, стоит ему коснуться или надавить пальцами сильнее.
— Деку, — прошептал блондин, опуская голову наполовину в воду и касаясь губами чужой груди.
Изуку лишь прикрыл глаза, прекрасно чувствуя каждое прикосновение. Никотин дурманил голову, застилал глаза. Ощущения становились острее, хотя сознание и ускользало прочь.
Едва теплые руки остановились на торсе Мидории. Пальцы небрежно скользнули в нижнее белье, оттягивая их за резинку. В воде ощущения отличались. Кожа горела от прохладных прикосновений, покрывалась мурашками.
— Нам нельзя, — на выдохе прошептал герой, пуская в лицо парня дым. — Ты мой друг детства.
Бакуго прикрыл глаза, стоило ядовитому дыму приблизится к его лицу. Поморщившись, Кацуки укусил зеленоволосого за грудь, оставляя хороший след на бледной коже. Изуку дернулся, начиная шипеть. Он попытался приподняться, но блондин лишь потянул его за бёдра на себя, усаживая его себе на колени. Хоть на вид ему и семнадцать, он все ещё выше и сложен лучше похудевшего и повзрослевшего Изуку.
— Эй, — Мидория коснулся теплой щеки, понимая, что к парню вернулась нормальная температура тела. — Ты стал теплее.
Он сделал последнюю затяжку, наполняя лёгкие дымом до предела. Сигарета опустилась сначала тлеющим концом в воду, а затем оказалась за бортом ванны. Изуку запустил пальцы в пшеничные волосы, подтягивая парня к себе и завлекая его в поцелуй. Дым начал просачиваться между неплотно прижатыми друг к другу губами, а язык начал неметь. Кацуки толкнул героя от себя, начиная кашлять из-за дыма. Откашлявшись, он вновь прильнул к губам зеленоволосого, чувствуя, как они расплываются в ухмылке.
— Каччан?
Алые глаза широко распахнулись, смотря с удивлением и надеждой. Его руки замерли, как и он сам, в ожидании следующих действий.
— Так я тебя звал?
Ладонь до боли сжала ягодицу, заставляя парня злорадно хмыкнуть.
— Отстойная шутка, — прошипел блондин.
Изуку обхватил плечи студента, подаваясь вперед и позволяя войти в себя пальцами.
Аромат алкоголя, смешанный с сигаретным дымом, витал в воздухе. Деку протяжно выдохнул, чувствуя, как пальцы внутри него надоедливо касаются одного и того же места. Волнообразные движения сменились на ножнички, выбивая из молчаливого героя томное мычание. Кацуки так старался, а с его губ едва ли сорвалась парочка глухих стонов.
— Обижаешь…
Бакуго приподнял парня, стягивая в воде с него трусы.
— Вода остывает, — сказал Изуку и, нащупав пальцами в ванной автоматическую затычку, надавил на металл. — Включи.
«Уже и силы вернулись» — пронеслась мысль в голове у Мидории, стоило блондину силой прижать его к ванной. Зеленоволосый заерзал: он был по плечо погружен в остывающую воду, и это не радовало его. Кацуки прильнул к шее, оставляя на ней парочку засосов. Он чувствовал губами пульсацию сонной артерии. Сердце квалифицированного героя билось чуть быстрее обычного, да и сам он лишь прикрыл глаза, вытягивая шею и позволяя оставлять на ней отметины. Чувствуя некую власть над чужим телом, в Бакуго проснулось чувство собственности, чувство превосходства. Он провёл по коже языком, спускаясь ниже и впиваясь зубами в мягкую плоть. Изуку замычал. Раздался болезненный стон, а следом ещё один: раздвигая чужую теплую плоть, Бакуго толкнулся и вошел в зеленоволосого. Его руки скользнули под колени, поднимая ноги Деку и разводя их немного в стороны.
— Вода, — протянул Мидория, прогибаясь в пояснице и подаваясь бедрами назад.
— Что вода? — спросил Кацуки, зализывая свежий укус и входя до основания.
С губ героя сорвался болезненный стон, переходящий в мычание. Чужой орган двигался в нём, давя на органы и с болью отдавая внизу живота.
— Воду, — Изуку прогнулся, выпрямляя дрожащие ноги. — Включи…
Кацуки повернул кран, включая горячую воду. Стоило ему отпустить чужие запястья, и они тут же ускользнули от него. Руки Изуку коснулись торса, чувствуя кончиками пальцев рельефный пресс, грудную клетку, которая часто вздымалась, а самое главное — горячую плоть. Словно он и не был превращен в камень, словно он все это время был жив…
Очередной толчок выбил из героя тихий стон, переходящий в медленный выдох. Кацуки решил ускорить темп, начиная вбиваться в парня, чьи ноги и так дрожали. Ванная наполнилась стонами и звуком плескающейся воды. Мидория попытался схватиться за бортик, так как подступающая к горлу вода плескалась, начиная попадать в лицо. Пальцы коснулись края ванной, но герой тут же полетел вниз, уходя под воду с головой — рука соскользнула. Бакуго тут же подхватил зеленоволосого, приподнимая его, а Мидория закашлялся, хватаясь за чужое предплечье.
— Попало в нос? — спросил Кацуки, немного замедляясь.
— Горячий, — кашляя, прошептал герой и потянулся к шее, — ты горячий…
Изуку припал к губам, чувствуя горячую мягкую плоть. Его язык скользнул от уголка чужого рта до середины пухлых розовых губ, проникая внутрь. Там, внутри, сплетаясь воедино с горячим языком, Мидория почувствовал лёгкое покалывание и привкус металла на кончике языка. Подняв глаза, он заметил кровь, стекающую из носа: алая жидкостью струилась, огибая формы губ и попадая прямо в рот. Блондин сразу вытер тыльной стороной ладони кровь, размазывая её по лицу и начиная суетиться.
— Прости-прости, — Кацуки отвел глаза в сторону, продолжая тихо говорить. — Перегрелся…
Его уши покраснели, и складывалось ощущение, что их кто-то огрел очень хорошей оплеухой.
— Я рад, что ты согрелся, — прошептал герой, вновь накрывая чужие губы своими.
Кацуки отстранился от поцелуя, утыкаюсь носом в чужую шею и ускоряя темп. Аромат сигарет, что так несвойственен этому худому телу. Всё было пропитано им, а комната наполнена глухими стонами, запахом сигарет и паром. Теперь ему придется постараться, чтобы Деку забыл о существовании этих раковых палочек. А судя по тому, как спокойно он выкуривает их одну за одной, ему придется сильно попотеть…
Ночь длилась ещё долго. Бакуго не остановился в ванной. Ему было мало. Заводя руки за спину, он взял парня ещё несколько раз на кровати, вжимая его лицом в подушку. Стоны перешли в мычание, а тихие мольбы и просьбы, что были сказаны из последних сил, наполнили комнату. Ноги зеленоволосого дрожали, а он сам цеплялся руками за простыни и подушку, пока наконец, вскрикнув и сладко простонав, не смог прогнуться в спине, закрывая глаза от усталости…
****
Тодороки повернул ключ в замочной скважине, но щелчка не последовало — входная дверь не заперта. Ладонь аккуратно ложиться на дверную ручку, надавливая и открывая дверь. На полу его сразу встречает пара кроссовок, лежащих в хаотичном порядке, и ключи, упавшие с полочки. Шото прислушался, не понимая, что произошло в этой квартире всего за ночь.
— Мидория?
Он прошел вглубь квартиры, подходя к комнате героя и заглядывая в щелку между приоткрытой дверью и проемом. На его глаза сразу попали знакомые локоны, лежащие на подушке: Изуку спал, повернувшись спиной к двери, а на его шее виднелись отметины. Так же быстро гетерохромные глаза заметили ещё одну чужую светлую голову.
«Если привел кого-то развлекаться, мог бы хоть предупредить заранее»
Тодороки закрыл дверь, уходя в свою комнату. Он неспешно переоделся, затем разложил вещи, которые валялись или просто пребывали не на своем месте. Несколько раз зевнув, Шото все же добрался до кухни, чтобы сделать себе чашечку кофе. Бессонная ночь давала о себе знать. Парень, немного опуская голову вперед и подперев её рукой, сел ждать, когда же закипит вода в чайнике. Стоило электроприбору начать шуметь, как до ушей двуцветного донеслись шаркающие по полу шаги.
«Изуку так не ходит…»
Тодороки уже морально готовился пересечься с незнакомцем, которого привел Мидория. Ему пришлось на секунду отвернуться от коридора, чтобы помешать кофе, и именно в этот момент позади раздался голос. На удивление достаточно знакомый…
— Двумордый? Эй, Я тоже кофе хочу.
Тодороки, не веря своим ушам, обернулся. Но увидев того самого парня, которого он не видел уже несколько лет, Шото лишь потёр глаза. Скорее всего недосып куда серьезнее, нежели казалось изначально.
— Ты меня игнорируешь?
Шото молча уставился на блондина, не понимая, как такое вообще возможно. Тряхнув головой, он прошел мимо блондина и направился в соседнюю комнату, которая до этого момента была закрыта. Зайдя в спальню, Тодороки начал трясти зеленоволосого за плечо, стараясь его разбудить.
— Ммм? — Деку потёр глаза, недовольно поворачиваюсь. — Шото?
— Это Бакуго. И он сейчас у нас на кухне, — то ли спрашивал, то ли утверждал Шото.
— Мгм, — Изуку что-то промычал, накрывая одеялом ‘разукрашенную’ в засосы и укусы шею. — Ночью нашел его, принёс домой.
— А почему не в больницу? — Тодороки отпустил сонного парня, поглядывая на Кацуки, что пришел посмотреть.
— Я был пьян и не соображал, — пробормотал зеленоволосый и устало зевнул. — Сам разберись, если тебе есть до этого дело. Жив? Жив. Уже хорошо.
— Жив, — ехидно повторил блондин, показывая пальцем на шею Деку и глядя на растерянного Шото. — Отогрели меня ночью.
Тодороки потёр глаза, доставая из кармана телефон. С каких пор ему приходится разгребать что-то за Мидорией? Хотя, может теперь что-то изменится? В том числе и сам герой, что забыл частичку себя в тот день.