Железо и лед

«Обещание на мизинце, обещание на мизинце. Цветущая вишня, цветущая вишня, покрывающая всю округу, насколько хватает глаз. Это туман или облака? Ароматные на утреннем солнце. Цветущая вишня, цветущая вишня, цветы в полном цвету». Пение Котохи было мягким и легким, когда она вела Канао через скопление деревьев сакуры, ее хватка была нежной, в то время как другая рука прижимала Иноске к ее груди. Ее бледно-зеленое кимоно было расшито лепестками, в то время как фиолетовое кимоно Канао имело нежные стежки снежинок. Группа цветущих вишневых деревьев обрамляла одну из широких каменных дорожек ведущих к рисовым полям, толстые ветви, тяжелые от розовых лепестков, наполнявших воздух сладостью. Корни деревьев распространялись по земле ворочающимися усиками, шаги Котохи были осторожны, когда она маневрировала по корням, крепко держась за Иноске и Канао. Тень помогала с высоким горным солнцем, Канао разглядывала толстые ветви над собой. Она попыталась сосчитать лепестки, ее глаза бродили по покрывалу из цветов наверху, но она уперлась в тупик, поскольку поняла, что еще не выучила достаточно цифр чтобы сосчитать их все. «Это деревья вишни кванзан» — сказал Котоха. «Это можно определить по их толстым лепесткам, а также по тому, что деревья шире и крепче других деревьев сакуры». Они совершали одну из обычных прогулок по ккульту. Канао пыталась сохранить мысленную карту всех мест которые ей показывали, пытаясь понять, насколько велик был Культ Вечного рая. Большую часть территории вокруг храма ее хозяина занимали сады. Лотосовые сады были в большинстве, даже внутри их было несколько по всему роскошному зданию. Но Котоха повел ее дальше вниз по склону горы, мимо прудов и ближе к полю. Там цвели деревья сакуры, выращенные за долгие десятилетия существования культа. Канао подумала, что если бы ее хозяин посадил в этот горшок семя цветущей вишни вместо черепа, оно бы лучше проросло. Они расположились на приподнятых корнях одного из деревьев, прислонившись к широкому стволу. Время от времени кто-то шел по тропинке, направляясь либо к храму, либо к полям. Канао никого из них не знала, хотя узнала нескольких по своим предыдущим прогулкам по садам лотосов, даже если не знала их имен. Она не видела Йоко или Мисаки. «Так приятно просто сидеть и отдыхать», — улыбнулась ей Котоха, и пряди темных волос упали ей на висок. «Я помню раньше — до того, как я приехала сюда, я никогда не могла просто остановиться и оценить вещи. Я всегда чувствовала себя нервной, готовой бежать. А здесь можно просто сидеть и дышать воздухом. Здесь спокойно, здесь безопасно». Улыбка Котохи померкла когда она глубоко вздохнула, ее тонкие черты лица изменились на что-то встревоженное и неуверенное. Она прижала ребенка к груди, бормоча бессмысленные слова ему в волосы. Канао видела, что женщина с зелеными глазами не совсем испугалась, но явно думала о чем-то, что делало ее несчастной и тревожной. Канао не была уверена, что делать, поэтому она осталась сидеть на змееподобных корнях дерева, наблюдая за Котохой, пока язык тела женщины медленно разворачивался. Крепко прижавшись к ней, Иноске издал серию булькающих звуков, размахивая своими пухлыми ручками. Канао наблюдала за ребенком, который всегда так шевелился. Котоха раньше шутила, что ей в основном приходилось держать его связанным в слинге, чтобы он не убежал, как только появится возможность. Ее размышления прервала Котоха, наклонившаяся вперед, перекинула повязку через плечо и спросила: «Хочешь подержать его?» Канао не была уверена. Как она должна была держать ребенка? Она никогда не держала никого из своих братьев и сестер. «Все в порядке. Ты не причиниш ему вреда. Тебе просто нужно держать его крепко, он очень извивается. Вот». Потребовалось некоторое маневрирование, особенно потому, что Канао все еще была худой и низкорослой из-за длительного голодания. Она только начала набирать вес худоба ее щек и конечностей начала спадать, но Иноске был крупным ребенком, чуть старше года. Но с нежной помощью Котохи Иноске вскоре оказался на руках у Канао, его голова лежала у нее на локте, а ее руки осторожно поддерживали его спину и ноги. Иноске моргнул глядя на нее, его глаза были такими же яркими и зелеными, как у Котохи. Канао уставилась на него, жемчужины ее шпильки покачивались, когда она слегка наклонила голову, чтобы рассмотреть его поближе. Маленькие руки начали тыкать и ощупывать ее подбородок, смущенное выражение лица Иноске изменилось, когда он начал издавать восторженные звуки. «О, он действительно любит тебя. Обычно он плачет, когда кто-то другой пытается обнять его, но не ты. Видишь? Вы будете друзьями, я просто знаю это», — улыбка Котохи была такой широкой, что в уголках ее глаз появились морщинки. Он был тяжелым, но когда Канао сидела, это не было тяжело. Он также был очень теплым, даже когда он был завернут в одеяло. Его пухлые пальцы все еще решительно впивались в ее подбородок, большая глупая улыбка на его круглом лице. Он был таким странным, таким шевелящимся, и Канао почувствовала, как ее руки сжимаются вокруг него. «Я знаю, что ты все еще не уверена», — Котоха пошевелилась, все еще прижимаясь к боку Канао с того момента, как она осторожно переместила Иноске к себе на колени. Ее пальцы заправили прядь волос Канао за ухо, ее голос был нежным, когда она говорила: «Я знаю, что это может... может занять некоторое время чтобы осознать, что ты в безопасности. Я вспомнила, как впервые пришла сюда, казалось это было целую жизнь назад. Я все ждала, что произойдет что-то ужасное, чтобы услышать... чтобы снова услышать этот голос. Или чтобы что-то захлопнулось. Или чтобы на меня накричали. Это было ужасное напряжение, иногда я не могла спать. Просто сидела там в углу комнаты, думая, что моя дверь распахнется. Цепляясь за Иноске, чтобы уберечь его». Канао моргнула, глядя на Котоху, которая переводила взгляд с Иноске на нее. Выражение ее лица было напряженным, но она успокаивающе сжала плечи Канао. «Но здесь ты в безопасности. Мы в безопасности. Ты, я, Иноске... Доума-сама защитит нас. Он исцелил меня, когда я появился здесь. Я была... кто-то меня ужасно ранил, и он защитил меня. Впусти меня в Культ Вечного рая. Он даже вылечил мой раненый глаз, я думала, что навсегда останусь частично слепой. И я знаю, что ты до сих пор не разговариваешь, но тебе не причинят вреда, если ты заговоришь. Доума-сама похоже, уже очень любит тебя» — кончики пальцев Котохи слегка коснулись шпильки бира-бира в волосах Канао. Она кивнула. Ей нравился ее хозяин. Даже когда он ел других людей, как ее предыдущего хозяина, или все эти черепа в той комнате, он не причинял ей вреда, даже когда она пролила чернила. Даже спустя несколько дней после инцидента ее не наказали, не отказали в еде, футоне или горячих ваннах. Брошь которую он ей подарил была красивой, и она постаралась держать ее рядом со своим футоном, когда спала, чтобы не потерять ее. У Канао раньше ничего не было, поэтому она держала значок при себе, даже когда не носила его. «Ну, я уверена, ты скоро это поймешь», — сказала Котоха. Наверху ветер шелестит ветвями цветущего дерева, пока Котоха продолжала говорить: «Я буду здесь, если ты когда-нибудь захочешь поговорить. Или просто подержать Иноске, он так добр к тебе». Котоха просунула свой мизинец сквозь мизинец Иносукэ, и его пухлые пальцы схватили его, пока он булькал. Его вес на коленях Канао был теплым и тяжелым. «Мизинец, мизинец, мизинец. Слоненок, слоненок, у тебя длинный-длинный нос. Да, сэр, у моей мамы тоже длинный нос», — Котоха ткнула Иноске в нос свободной рукой, прежде чем игриво сделать то же самое с Канао, которая моргнула. «Слоненок, слоненок, кто тебе нравится больше всего на свете? Ну, мне больше всего на свете нравится моя мама». Иносукэ издал серию восторженных бульканий. Канао задалась вопросом, когда же он начнет читать и писать, как она. Может, она сможет научить его. Котоха внезапно обняла Канао, заставив ее вздрогнуть, когда руки женщины обвились вокруг нее и Иноске, нежно сжав их обоих. «Иноске значит для меня всё» — тихо сказала она, положив голову на голову Канао, пока Иноске хихикал. «Если бы не он, я бы никогда не была достаточно сильной, чтобы сбежать. Я буду защищать его всем, даже своей жизнью. Однажды ты узнаешь, каково это. Иметь эту силу. Может быть, у твоей родной семьи её не было, с тех пор как тебя забрали сюда. Но теперь ты можешь. Может быть... может быть, Иноске и я можем стать твоей семьёй». Она посмотрела на ребенка у себя на руках думая об этом. Котоха, конечно, сильно отличалась от матери Канао которая била и кричала на нее так же, как и ее отец. Котоха не кричала и не била. Ее прикосновения всегда были нежными, а ее улыбки милыми. Иноске также сильно отличался от братьев и сестер Канао. Он был гораздо более активным, и даже сейчас он начал дергать за нить жемчуга, тянущуюся от ее шпильки, как котенок. «Вот вы где!» Оба подняли глаза и увидели Йоко на краю деревьев, которая махала им с тропинки с корзиной зажатой в сгибе локтя. Иноске тем временем продолжал пытаться схватить жемчуг, решительно надув губы. «Что-то не так?» — спросила Котоха на мгновение сжав их в объятиях. «Нет, совсем нет. Доума-сама просто хотел чтобы я сходил за Канао для его уроков, так как я в любом случае собираюсь пойти в поле за козьим сыром, который делала Шиме-тян. Так что, если ты сможешь отвести ее в храм...» Котоха уже двигалась, осторожно забирая Иноске из рук Канао. Она уже скучала по его весу и теплу на своих коленях, когда Котоха поправила слинг через плечо. Иносукэ тем временем, казалось, был недоволен тем, что его отняли от жемчужин, все еще хватаясь за них и издавая жалобные стоны. Канао повели обратно по каменной дорожке, а Йоко пошла в противоположном направлении. Котоха крепко, но нежно держала ее, когда она вела ее обратно через сады. Канао показалось, что людей стало больше, они ходилт туда-сюда, шелковые знамена и плетеные цветы развевались на ветвях, перилах и краях зданий. Она также могла увидеть, как устанавливались киоски, шумная и деловая суета людей. Котоху иногда окликали, обычно другие молодые женщины, проходившие мимо, но она отмахивалась от них, быстро извиняясь, и быстро вела Канао обратно в храм ее хозяина. Он уже разговаривал с кем-то, когда они поднялись по ступенькам и вошли в просторное затененное помещение каменного здания, но он отпустил их взмахом руки и повернулся к троице с широкой зубастой улыбкой. «Доума-сама! Прошу прощения, я бы привела ее раньше, но я думала, что вы не отведете Канао на урок письма, пока не стемнеет», — Котоха выглядела взволнованной, ее рука вспотела сжимая руку Канао. «О, я думаю, что уроки Канао нужно закончить до полудня», — сказал ее хозяин. «Тогда она не пропустит фестиваль сегодня вечером». «Хорошая идея!» Лицо Котохи засияло, и она подпрыгнула на каблуках, держа Иноске на руках, и посмотрела на Канао с яркой улыбкой. «Тебе понравятся здешние фестивали, много еды, танцев, музыки и пения» «Особенно твое пение, Котоха» — вмешался ее хозяин. «У тебя такой чудесный голос, я просто обожаю слушать, как ты поешь». Котоха густо покраснела и пронзительно хихикнула, заставив Иноске в замешательстве взглянуть на нее, после чего женщина взволнованно попрощалась с ними обоими и едва не выбежала за дверь. Все более привычными движениями ее хозяин поднял ее, чтобы положить на сгиб своей руки. Она была прижата к его груди, когда он шел дальше в храм, оглядывая внутренний сад лотосов, пока он шел по деревянным мостикам. «Котоха довольно симпатичная, не правда ли?» — улыбнулся ее хозяин.«Обычно такие женщины как она, попадают в рай довольно рано. Она красива, но немного глуповата. Но это нормально. Иногда приятно просто иметь что-то красивое рядом. Не только из-за ее внешности, но и из-за ее прекрасного сердца. Она просто такая наивная и чистая, даже после того, как ее так долго избивал до бепамятства муж, она такая искренняя и милая. Так что я думаю, что оставлю ее пока она не состарится и не умрет такой. И тогда ты сможешь иметь Иноске рядом! Он тебе нравится?» После минутного раздумья Канао кивнула. Иноске на самом деле не сделал многого, но он был милым и похоже, тоже любил ее. Особенно после того, как Котоха сказала, что он плакал когда кто-то другой пытался его обнять. Она надеялась, что они смогут стать друзьями, когда он вырастет, как сказала Котоха. У нее не было друзей, и она была одинока с тех пор, как себя помнила. «Это хорошо. Может он даже сможет стать твоим отото? Ну что ж, об этом стоит подумать позже. А пока нам нужно начать готовиться к Празднику Урожая Луны».