летние лагеря для того, чтобы их вспоминать зимой

— Утречка всем, пора вставать! Звонкий голос Йосано резко ударил по спящему сознанию. Чуя подскочил от неожиданности, растерянно озираясь по сторонам и находя глазами вожатую. Она стояла в дверном проёме уже при параде, в знакомой чёрной юбке и рубашке. Заколка-бабочка поблескивала из-за льющегося на неё света из открытой двери комнаты напротив. Видимо, этих соседей разбудили раньше. Бедные. Часы над дверью показывали пол девятого. Реакция Чуи была ещё не самой страшной, Тачихаре вообще повезло меньше всего: он, вскрикнув, запутался в одеяле и едва не упал с постели. — Зачем так пугать?.. А если бы я умер? — с широко открытыми, как после кошмара, глазами прохрипел Мичизу и распластался по кровати, приложив ладонь ко лбу. Акико на это лишь хмыкнула, подошла к окну напротив Тачихары и распахнула шторы. Свет ударил по сетчатке. Парень страдальчески простонал, закрыл лицо руками и перевернулся на другой бок. — Лето только началось, а Вы уже пытаете! Вы слишком жестокая, Йосано! — Ничего, потерпишь. — вожатая махнула рукой, — А сейчас дружненько встаём, заправляем кровати и бегом на зарядку! — затем она более жёстко добавила: — И не дай бог кого-нибудь не досчитаюсь в строю, лично посажу в столовой к вожатым! — угроза поистине страшная, даже Мичизу присмирел. — Эй, а ты чего разлёгся? Девушка подошла к кровати Дазая и потрепала лежащего на боку парня за плечо. Тот либо притворялся мёртвым, либо таковым и являлся, потому что признаков жизни не подавал вообще. Йосано одним движением перевернула Осаму на спину и принялась пристально всматриваться ему в лицо. Для любого человека, делающего вид, что он спит, пройти подобное испытание и не засмеяться было задачей невыполнимой. Акико научилась этой вожатской мудрости в первый год работы в лагере и теперь при любой удобной возможности мастерски разоблачала обманщиков. Но Дазай всегда был исключением. На нём этот трюк не работал никогда, а ведь Йосано проверяла, и не раз! — Вставай давай, увалень! — вожатая потянула Осаму за руку. Ноль реакции, хоть бы глаз там дернулся или улыбка всё-таки показалась, нет! Как лежал пластом, так и лежит. Даже голову не повернул, чтоб его!.. Актёрским данным этого парня можно только позавидовать. — Ладно, сегодня снова твоя взяла. — вожатая вздохнула и отошла от подопечного, принимая поражение в этом неравном бою. Тяжело приходится с непробиваемым людьми, с Осаму — в частности. — Но если ты опять прогуляешь зарядку — в следующий раз буду стаскивать тебя на пол за ногу. Чуя, наблюдая за развернувшейся с утра пораньше сценой, успел почти полностью проснуться и даже заправить кровать. Его соседи тоже не отставали, Танидзаки и вовсе полностью оделся. Тачихара же ещё несколько минут, прыгая на одной ноге и пытаясь влезть второй в носок, бухтел о том, что дефицит сна вредит здоровью и что в лагере, вообще то, нужно отдыхать, а не страдать. Йосано пропустила все его негодования мимо ушей, рассматривая постеры, которые вчера повесили Чуя и Мичизу. — Круто вы сделали, главное только, чтобы другие вожатые не увидели. — она провела ладонью по глянцевой бумаге. — Ладно, собирайтесь давайте, а то правда опоздаете. Мне ещё остальных будить надо, между прочим! — Акико развернулась и процокала на каблуках на выход, направляясь дальше по коридору. Тачихаре, Чуе и Танидзаки ничего не оставалось, кроме как вздохнуть, пройти все стадии принятия и наконец собраться и выйти из комнаты, нехотя оставляя единственного везунчика дальше спать. Мичизу честно пытался его растолкать и поднять любыми способами, но его старания ни к чему не привели: Дазай как лежал мешком, так и продолжал это делать. Чуя удивился, насколько же этот парень упёртый, раз до сих пор не поднялся с кровати. А ещё Накахара заметил, что Осаму даже спит в бинтах. И не жарко же ему!.. «На кой чёрт он весь замотался в эти тряпочки? Ей богу, как мумия». Дазай показался Чуе настолько же странным человеком, насколько и интересным. Улица встретила первый отряд в (почти) полном составе приятной утренней свежестью. На траве ещё оставалась роса, которую ребята сбивали кроссовками, пахло сыростью и цветами. Высоко в небе кружили ласточки, на деревьях во всю трещали другие птицы. Солнце светило ещё не в полную силу, жарко не было. Кристальная голубизна неба ещё не задета облаками, и можно даже разглядеть белеющий высоко-высоко месяц. Йосано вела подопечных к главной площади, и её отряд был даже не последним, кто пришёл. Она оставила детей одних и ушла болтать с Коё, которая стояла в стороне. Пока все ждали опоздавших, можно было поговорить с друзьями из других отрядов, чем Тачихара и занялся. Он быстро нашёл в толпе обоих Акутагав и Ацуши, помахал им рукой в приглашающем жесте. Те заметили Мичизу и подошли ближе. — Доброе утро вам, — произнёс Тачихара с широкой улыбкой и выставил вперёд кулак в знак приветствия каждому. — Да уж, добрее не бывает, — отозвался как всегда мрачный Рюноске и стукнулся кулаком с Мичизу. Гин и Ацуши ответили же спокойное «доброе», тоже отбивая приветствие компании. — Ну чего вы такие кислые, гляньте, какая погода! — Мичизу обвёл руками пространство вокруг. — Кстати, я вчера совсем забыл вам кое-кого представить, — Тачихара отошёл чуть назад и положил руку Накахаре на плечо. — Знакомьтесь, это Чуя, мой новый друг, и ваш, надеюсь, тоже. — Рад с вами познакомиться, — немного неловко сказал Чуя под внимательный взгляд трёх пар глаз. — Что ж, наконец наш драгоценный дружок удосужился тебя представить, — фыркнула девушка в чёрном и сделала шаг навстречу Накахаре, — мы тоже рады. Меня зовут Гин, — она весьма крепко пожала Чуе руку. Следом за ней представились и два оставшихся парня, хотя Накахара и без этого знал их имена. Но теперь они были официально знакомы, и Чуя считал, что это какой никакой прогресс. — Кстати, где Осаму? Ты обещал, что не будешь давать ему прогуливать в этом году. — Гин строго глянула серыми глазами на Мичизу, в её голосе мелькнуло беспокойство. — Хреновый из тебя друг, Тачихара, элементарно присмотреть за человеком не можешь, — девушка флегматично похлопала его по плечу. Пока Чуя вспоминал, кто вообще такой Осаму, его друг вовсю отражал словесную атаку. — Да спит он! Шлялся вчера где-то после отбоя… — Тачихара обиженно оправдывался, хотя уговор между ними правда был. Он не хотел злить Гин, но условия, которые она ему предложила, правда невыполнимые. Тем более, он столько сил потратил утром, пытаясь стащить Осаму с кровати, что слышать теперь предъявы в свою сторону даже оскорбительно.       — Чуя, он правду говорит? — Гин перевела взгляд на Накахару, словно он мог помочь в их маленьком конфликте. Мичизу одарил её ты-что-мне-не-веришь взглядом и сделал такое печальное лицо, что тут любой его пожалел бы. — Да, — спокойной отозвался Чуя. Тачихара так благодарно на него посмотрел, будто друг ему только что жизнь спас. К слову, это почти правда. — Ладно, — вздохнула девушка и отошла от несчастного Мичизу. Внезапно их окликнули вожатые, и друзьям пришлось разойтись по отрядам. Заиграла весёлая музыка, а это значило только одно: зарядка началась.

***

— Давай сегодня на кружок запишемся? — Тачихара с энтузиазмом посмотрел на Чую, жуя бутерброд с маслом. В карих глазах плескалась энергия; казалось, после зарядки она заполнила парня полностью. — Ага, наверное, пора уже, — ответил Накахара и продолжил ковырять овсянку в тарелке с синими розочками ложкой. Их повели на завтрак сразу после утренней разминки. Чуя так же, как и вчера встал в очередь, получил еду и приземлился за стол, на место напротив Мичизу. Постепенно он начал к этому привыкать. К ним спустя несколько минут подсели оба Акутагавы, Накаджима и Танидзаки, что уже предполагало собой нескучное времяпровождение. Они обсудили, кто на какие кружки хотел бы записаться, все плюсы и минусы доставшихся комнат и, естественно, отношение к ним вожатых. Чуя узнал, что Рюноске, Гин и Ацуши находятся во втором отряде под предводительством Озаки и живут с ним и Тачихарой в одном корпусе. Они также расспросили самого Чую о его школе, городе и увлечениях. На лицах друзей явно показалось удивление, когда они узнали район проживания Накахары. — Странно, что мы не пересекались до этого… — задумчиво произнёс Акутагава, хмуря редкие брови. — Мы все живём в районе по соседству, это совсем недалеко от тебя. — пояснил Ацуши, радостно сверкнув глазами. — После смены мы сможем видеться, это будет удобно! — парень буквально излучал добро и всепоглощающее счастье. Кажется, если его оставить в одной комнате на весь день с самым злобным и грубым человеком на Земле, то в результате под влиянием Накаджимы тот станет улыбаться ярче солнца и разговаривать с уличными кошками о том, как прекрасен мир. Чуя удивился, почему при таком тесном общении с Ацуши Рюноске ещё оставался настолько мрачным и отстранённым. — Ой, какие люди!.. Бодрый голос за спиной заставил обернуться и Накахару, и всех остальных из их небольшой компании. Бинтованный прогульщик радостно шагал в их сторону с тарелкой и стаканом в руках, почему-то соизволив появиться на завтраке только сейчас. Он сел за стол напротив Гин и уставился на всех с такой ясной улыбкой, что Чуя невольно задумался, не падал ли случаем на этого парня кирпич с утра?.. — Мне прямо здесь тебя стукнуть или воздержаться? — спокойной спросила Гин и угрожающе покачала ложкой в руке. — Ой, ну что ты! Представляешь, как убого будут выглядеть статьи в газетах? — Дазай состроил серьезную мину и тоном диктора (очевидно, не самого адекватного) заговорил — «В детском лагере девушка до смерти забила старшего брата ложкой. Причина: опоздание на зарядку» — Гин на это лишь устало приложила ладонь ко лбу, обречённо вздыхая. «Старшего брата? Они что, родственники?» — мысль вертелась в голове Чуи, но он посчитал, что озвучивать её будет слишком глупо. Парень переводил взгляд с Акутагавы на Осаму и обратно, отчаянно пытаясь заметить хоть одну общую деталь во внешности. Ни-че-го. Он бы ни за что не догадался, если бы не услышал это сам. — Я скажу, что тебя подобрали на помойке и никакой ты мне не брат. Знаешь, в твоём положении тогда оправдываться не вариант вообще, — победно ухмыльнулась Гин, тыча ложкой в сторону Дазая. — Это чистой воды предательство! — обиженно воскликнул Осаму, — Ты хочешь воспользоваться моим бесправным положением и оклеветать после такой ужасной смерти! И это после всего, что я сделал для тебя?! — он схватился рукой за то место, где должно находиться сердце и театрально приложил ладонь ко лбу, делая вид, что умирает. Несколько людей за соседними столами обернулись и принялись наблюдать за развернувшейся сценой, тихо посмеиваясь. — Да прекратите вы уже свои семейные разборки! — Тачихара закончил с бутербродом и теперь страдальчески уложил голову на стол, чудом не приложившись лбом. — Аку, ты всегда казался мне наиболее адекватным среди вашей семейки, хоть ты угомони свою родню! Рюноске всё это время невозмутимо пил чай, даже не обращая внимания на пререкания брата и сестры. Он поставил стакан на стол и так же бесстрастно ответил, пожимая плечами: — Ничем не могу помочь. Весь оставшийся завтрак они отсидели молча, было слышно лишь клацанье ложек о тарелки. Когда компания закончила есть и почти синхронно встала из-за столов, к Тачихаре подошёл вожатый и попросил ему с чем-то помочь. Мичизу был вынужден покинуть друзей и, пообещав вернуться как можно скорее, быстро зашагал прочь из столовой. Чуя оглянулся: Дазай увлечённо рассказывал что-то Акутагаве, а Ацуши и Танидзаки стояли рядом и ждали друзей. Лишь одна Гин направилась к выходу и остановилась возле Накахары. — Пойдём, они всё равно ещё надолго застряли. Чуя кивнул и пошёл рядом с девушкой. Некоторое время они шли молча, их шаги эхом отдавались от стен коридора. Как только оба оказались на улице, Накахара наконец то решился задать Гин вопрос: — Это получается, у тебя два брата? Она посмотрела на собеседника. Тонкие чёрные брови метнулись вверх, а в серых глазах читалось удивление. — Ты разве не знал? Я думала, Тачихара всё разболтал уже, как же он удержал такую важную информацию?.. — В том-то и дело, что он толком о вас не рассказал ничего. — Чуя разочарованно вздохнул. — Это на него совсем не похоже, — Гин помолчала, а затем заговорила снова, — Осаму и Рюноске — мои родные старшие братья. С первым у нас разница в три года, со вторым — год. Ты только не подумай ничего, когда я с кем-то из них огрызаюсь, это больше по привычке. Я правда их люблю. — на лице девушки заиграла тёплая улыбка, глаза засияли. — Теперь хоть яснее стало! Если про Рюноске я ещё мог догадаться, но вот на Дазая даже не подумал бы… — Накахара задумчиво почесал затылок. — Ты не один такой, Чуя. — спокойной отозвалась Гин. — У многих возникают вопросы, так что всё нормально. Они в тишине преодолели остаток пути до корпуса, и уже на пороге Гин подняла взгляд на Накахару и заговорила снова. — Если хочешь, можем погулять сейчас. Остальные тоже скоро подойдут. — Я только за. Они расстались возле двери комнаты Чуи. Обоим нужно было надеть более подходящую для прогулки одежду, так как на улице стало значительно жарче. Накахара на зарядку отправился в трениках, а Гин вообще в чёрной толстовке. В тридцатиградусную жару всё-таки тяжеловато гулять в таких тёплых вещах. Накахара достаточно быстро переоделся и уже собирался было выйти, как вдруг… — Дазай, дурака кусок! Бл-… Блин, стой! Мотоджиро Каджи нёсся по улице в солнцезащитных очках и с гневным выражением лица. Осаму бежал впереди него с разницей в десяток метров и на полпути до корпуса даже смеяться перестал, ибо теперь у него была единственная цель — выжить. Каджи был настроен решительно, им двигала агрессия, а Дазаем двигала лишь отчаянная смелость и скука. На порог главного здания лагеря выбежала Йосано, чуть ли не сгинаясь пополам от смеха при виде этой гонки и в целом при осознании ситуации, из-за которой она случилась. Акико выкинула из головы мысль о том, что она — вожатая у детей и должна быть спокойной, рассудительной и строгой. Поэтому девушка и помчалась за двумя подопечными, громко стуча каблуками по асфальту. Дверь в корпус с оглушительным треском распахнулась. Чуя услышал, как кто-то резко затормозил около двери уже в их комнату, паркет в коридоре жалобно заскрипел. Ручка дернулась, и на пороге появился тот самый Дазай, весь растрёпанный и запыхавшийся. «Вспомни солнце — вот и лучик» — подумалось Накахаре. «Лучик» вжался в дверь спиной, в то время как снаружи в неё неистово заколотили, выкрикивая проклятия. — Эй, Чуя, помоги! Меня убьют сейчас!.. — тощему Осаму вряд ли под силу было удержать такой напор. Пока он просил о спасении, успел несколько раз приложиться головой о дерево — настолько сильно били в дверь. Накахара вышел из ступора и подскочил к Дазаю, вставая с ним бок о бок. Дверь перестала трястись так сильно, но удары в неё не прекращались даже на секунду. В коридоре послышался стук каблуков и громкий смех. Йосано подошла к двери и сквозь выступившие на глазах слезы выдавила: — Каджи, умоляю, не выбей дверь! Она остановилась, немного отдышалась и встала возле противоположной с Мотоджиро стороны двери. — Дазай, ты буквально недавно мне пообещал, что не будешь устраивать цирк в лагере! Ну и что теперь? Плакали твои обещания! — в голосе Акико не было упрёка или какой-то досады, всё, что она чувствовала сейчас — это веселье и необычную свободу от такой резкой пробежки. — Йосано, это даже не цирк! Это так, для разгона! — послышалось за дверью. Этот ненормальный лыбился так, блять, лучезарно, что Накахара ощутил острую потребность либо пнуть его, либо влепить подзатыльник. Но пока что Чуя всего лишь пихнул Осаму локтем: «Нет, ну правда, сначала умоляет его спасти, а потом устраивает этот ёбаный стендап!» — Поговори ещё там! — прорычал Каджи, ударив деревянную поверхность кулаком. Йосано зашлась в новом приступе смеха и облокотилась ладонью о дверь, которая и так ходила ходуном. «Я единственный тут нихуя не понимаю? Да, так и есть. Единственный» — думал Чуя, но продолжал спиной упираться в дверь. Пусть Дазай и был интересен Накахаре и он хотел бы с ним познакомиться и попробовать дружить, но это не значит, что он хотел делать это в таких условиях. Чуя был бы не прочь поболтать с ним на улице, в комнате, в столовой, да где угодно, но при нормальных обстоятельствах. В его планы точно не входила помощь Осаму в бегстве от неизвестного Каджи, который явно с Дазаем не о погоде поговорить пришёл. Чуя сам не знает, во что ввязался, он просто помогает другу его друзей, и всё. Чёртова добрая натура, когда нибудь она точно сведёт Накахару в могилу. Прошло ещё минут пять, прежде чем раздался последний удар. Стало тихо, и это было крайне подозрительно. Дазай отпрянул от двери и рискнул опустить ручку вниз. Оставив небольшую щёлку для обзора, он выглянул в коридор, но ничего опасного для себя не увидел. Если не считать лица Каджи, который смотрел на Осаму так, будто тот прирезал и сварил его любимого хомячка у него же на глазах. — Да выходи уже, не загрызет же он тебя, — Йосано мягко улыбнулась и положила руки на плечи Мотоджиро, вставая сзади него. «Это уж как повезёт, если бы он был безопасным, хрен бы она его так удерживала» — снова пронеслась мысль в рыжей голове. Дазай вышел в коридор, Накахара следом. — Ого, вот тебя я точно не ожидала тут увидеть, — вожатая удивлённо глянула на Чую, но так и не выпустила Каджи из своей хватки. — Да я и сам не ожидал, если честно, — вздохнул Накахара, а затем всё же решительно поднял голову и посмотрел в светлые глаза Йосано. — Хоть Вы мне объясните, что тут происходит? А то я так ничего и не понял. — Да, мне тоже объясните, это было слишком впечатляюще. — из-за угла бесшумно вышла Гин, и хорошо, что одна! Она и без лишних оправданий поймёт, что Чуя оказался на месте этой бойни случайно. — Посмотрите, сколько вы зрителей собрали, а? — Акико отпустила Мотоджиро, но всё равно поставила его как можно дальше от Дазая. Видимо, чтоб случайно не придушил. — Ладно, так уж и быть. Вы наверняка уже догадались, по чьей вине мы все здесь стоим. — три пары глаз покосились на Осаму. Тот пристыженно опустил голову, и Йосано усмехнулась. — Да, вы уже в курсе. Так вот, дело в том, что после завтрака я зашла в вожатскую, а у меня на столе лежало это чудо. — Акико вытащила из кармана юбки тетрадный листок, сложенный вчетверо. — Я вам это зачитаю, если вы не против. Каджи взвыл от бессилия, Дазай явно старался изо всех сил не засмеяться в голос, кашляя в кулак, а Гин и Чуя недоуменно переглядывались. Вожатая развернула лист, попыталась надеть на лицо самое серьёзное выражение и начала читать.

      — «Дорогая Йосано!

      Мне потребовалось много времени на то, чтобы решиться написать Вам это письмо. В нём я не буду врать, а лишь изложу свои чувства так, как это есть на самом деле. Я долго решался, мне всё казалось, что Вы отвергнете меня или будете злиться, но я больше не могу молчать.

      Я чертовски влюблён в Вас, Йосано!»

Акико всё-таки не выдержала и рассмеялась. Мотоджиро побледнел и готов был слиться со стеной, по крайней мере по цвету он бы подошел. Вожатая взяла себя в руки и с трудом продолжила:

      «Я понял это ещё давно. Знаете, когда Вы проходите мимо по коридору, у меня внутри появляются бабочки, колени подгибаются, а рассудок мутнеет. Сначала я думал, что просто перегрелся на солнце, но потом всё осознал. А если Вы ещё и улыбнетесь мне, то тогда я окончательно теряю всякую связь с реальностью. Ваши глаза — словно сапфиры, я тону в них каждый раз, когда смотрю на Вас.

      Если в космосе вдруг погаснет Солнце, то я не замечу этого ещё долго, потому что моё Солнце — это Вы.

      Моя самая главная мечта в жизни — это идти с Вами по пляжу и держать Вас за руку, и чтобы возле нас плескались волны, пели чайки и закат красил воду в красный цвет.

      Надеюсь, Вы прочитаете это и всё поймёте.

      С любовью, Ваш навеки Мотоджиро Каджи»

Чуя слушал с каменным лицом, а потом зашелся в приступе неконтролируемого хохота. Гин уже вытирала выступившие слёзы на глазах и при этом хлопала брата по плечу. Осаму улыбался так, будто выиграл миллион, а не разыграл вожатую и парня из своего отряда. К слову, о Каджи. Он выглядел лучше, вероятно, из-за разряженной обстановки, но всё равно был крайне смущён. Чуя в этой истории удивлялся многому. Почему Йосано веселилась вместе с ними вместо того, чтобы заслуженно наказать виновного? Почему Дазай выбрал мишенью для своих приколов именно Каджи, а не того же Тачихару, с кем он был явно в лучших отношениях? Почему Каджи отреагировал так бурно вместо того, чтобы разобраться с Осаму на месте? Почему, в конце концов, все решили, чт- — Почему вы вообще решили, что это я написал? — Дазай предпринял попытку оправдаться и перевести стрелки. Он старался звучать удивлённо, но получалось крайне погано. — Да потому что это очевидно! Я что, почерка твоего не знаю? Так коряво можешь писать только ты. — Йосано повертела в руке листок, как бы намекая, что тут парень просчитался по полной. — Ты-то ладно, но Каджи? Он никогда не видел, как я пишу! — Осаму повернулся к насупившемуся Мотоджиро и заглянул ему в глаза с такой детской непосредственностью, что теперь собеседник точно должен был ответить. — Ты больше всех смеёшься над… — Каджи замолчал, подбирая слова, — Над всей этой ситуацией. — произнёс он с нажимом. — Я не мог подумать ни на кого другого, потому что свободно зайти в комнату к Йосано можешь только ты, и написать такой бред тоже можешь только ты! — Мотоджиро вновь оскалился. — Хватит вам, — Акико устало глянула на подопечных, она не готова была разнимать их во время драки. — Я сохраню это письмо себе на память, — Йосано вновь сложила листок и убрала в карман. — Ладно, я пойду. Главное только, чтоб наш марафон из столовки не засекло начальство, а то вместо меня пойдёшь объясняться ты! — Акико ткнула пальцем в грудь Дазая. После потрепала его по волосам, улыбнувшись, и вышла из здания. — Да ты хоть представляешь, что натворил? — вновь закипел Мотоджиро, едва вожатая прикрыла дверь. Никто не мог видеть его глаз из-за очков, но Чуя был уверен, что в них сверкали искры, если не молнии. — Ничего страшного не произошло же, что ты так злишься? — Дазай говорил с ним, словно с ребёнком, и это окончательно выбесило Каджи. — Ты буквально сказал Йосано, что я её люблю! Это секрет! — прорычал парень. — Твой «секрет» уже давно знает весь отряд, и сама Йосано в том числе! Ты даже не пытаешься скрывать влюбленность, понимаешь? — Гин встала между Осаму и Мотоджиро, пытаясь хоть как-то успокоить последнего. — Вот-вот! Я всего лишь воспользовался положением друга твоей дамы сердца и немного разбавил скучную обстановку. «Друг, значит… Поэтому он и обращался к Йосано на «ты», и поэтому она ничего ему не сделала после этого подгончика с письмом. Уникальный тип, умудрился закентиться с вожатой!..» — Предатели. — Каджи выглядел ужасно оскорблённым, когда рывком открыл входную дверь и громко хлопнул ею при выходе из корпуса. Повисла тишина. Первым её решил нарушить Чуя, заодно прояснив все неясные для него моменты. — Он правда влюблён в Йосано? — Да! Сам каждому встречному-поперечному растрепал пару лет назад. — Гин первой отозвалась на вопрос Накахары. — И она правда об этом знает. Даже не от меня! — теперь Дазай звучал достаточно искренне для того, чтобы Чуя ему поверил. — Не подумай только, что я тут над людьми издеваюсь. Каджи как-то раз всё-таки признался Йосано в любви, но она намекнула ему, что это бред полнейший. А сейчас я всего-то попытался помочь ему заполучить её расположение, эх… Кстати, Чуя, спасибо за помощь. Если бы не ты, я даже не знаю, что со мной было б. — Он снова улыбнулся, на щеке показалась ямочка. — Да не за что. — фыркнул Накахара, — Просто в следующий раз не впутывай меня в свои разборки, ладно? — Ничего не могу обещать! — Эй, а вы вообще знакомились или нет? Я что-то пропустила этот момент. — Гин вопросительно смотрела на них обоих. — Ну, вообще то нет. Я его знаю только потому, что ты и Тачихара мне рассказали. — Чуя действительно до сих пор нормально не представился, но осознал это лишь после своих слов. — Исправляйтесь давайте. И чтоб я видела! — девушка вышла вперёд и строго уставилась на парней. Её брат первый сдался и протянул собеседнику руку. — Осаму Дазай. Приятного познакомиться. — Чуя Накахара. Взаимно. — он усмехнулся и пожал ладонь новому знакомому. — Ну всё, теперь я спокойна. — Гин посмотрела на наручные часы и вновь обратилась к парням, — Пойдёмте гулять, а то нас заждались уже.

***

Они направлялись на спортивную площадку, на которой вчера зависли Чуя и Мичизу. Акутагава, Ацуши и Танидзаки стояли у турников и разговаривали, в то время как Тачихара сидел на корточках под тенью деревьев, держал в зубах сигарету и пытался закурить. Зажигалка чиркала, но огня никак не получалось. Мичизу остервенело крутил колёсико и хмурился всё сильнее с каждым новым оборотом. Видимо, удача сегодня не на его стороне. — Тебе спички дать? — спросил Чуя, подходя ближе к другу. — А у тебя есть? — пробубнил Тачихара с сигаретой во рту и устремил полные надежды глаза на Накахару. — Ага, — парень запустил руку в карман шорт и протянул коробок Мичизу. — Ты меня спас! — Тачихара чиркнул спичкой по ребру коробка и наконец получил долгожданный огонь. — Будешь? — он кивнул в сторону пачки, которая лежала рядом на траве. — Давай. — Чуя принял из рук друга сигарету, поднёс к ней спичку и так же закурил. Тачихара закрыл пачку и спрятал её у основания березы, рядом с которой они стояли. Нычка была не особо надёжная, но никто из других детей или вожатых не полезет под дерево, верно? Они молча стояли в тени и поочерёдно выпускали облачка серого дыма. С этого ракурса их вряд ли заметили бы, поэтому смысла целенаправленно прятаться особо не было. Ветер шелестел листьями вокруг, где-то в ветках вновь обосновалась птица, которая завела свою незамысловатую трель. Солнце постепенно нагревало воздух, находясь теперь уже высоко в синем небе. Первые дни лета выдались жаркими, если не считать вчерашнего дождя и прохлады из-за него. Как же хорошо, что в лагере было полно мест на улице, где можно спрятаться в теньке!.. Докурив, Чуя и Тачихара присоединились к разговору остальных друзей. Уходить с площадки до того, как их позовут на медосмотр, вряд ли кто-нибудь из них планировал.

***

— Йосано сказала, что надо идти в спортзал. Ну, заодно глянешь, где мы занимаемся. Ребята вспомнили про свои планы записаться в кружок только после обеда. На турниках эта мысль напрочь вылетела из головы, на тот момент были дела поважнее, например, прыгать очередное сальто с перекладины. Трюк этот очень эффектный, но опасный, особенно для новичков. Когда-то в детстве Чуя даже перестал этим заниматься после того, как его сосед сломал ногу при неудачном сальто. Сейчас же всё выходило хорошо и правильно, поэтому риск травмы был минимальным. Сразу после турников они вместе с вожатой отправились на медосмотр, ребятам измерили рост и вес. Чуя с прошлого года почти не изменился, даже на чуть-чуть не вырос! Отметка на линейке врача всё ещё осталась на прежнем месте — 155 сантиметров. Ну, во всяком случае, он же ещё ребенок, может, вырастет… Накахара и Мичизу после столовой подошли к Акико и объяснили ей свои мысли по поводу занятий. Вожатая направила их в спортзал, куда сейчас и шли друзья. Коридор главного здания встретил их прохладой и тишиной, шаги здесь всегда отдавались эхом от двухцветных стен. Свет, на этот раз, был включен, и ребятам было хорошо видно надписи на кабинетах. В самом конце коридора располагалась дверь с табличкой «Спортивный кружок». Тачихара первый толкнул её, и они вошли в просторное помещение. Оно выглядело, как типичный школьный спортзал: зелёный пол с разметкой на нём, ворота для футбола и кольца для баскетбола. В целом, ничего нового Чуя не увидел. Недалеко от входа была открыта ещё одна дверь. Она, как пояснил Мичизу, вела в кабинет вожатого, который и руководил кружком. Ребята подошли к ней, встали на пороге помещения и поздоровались с молодым парнем, сидящим за столом и заполняющим какие-то бумаги. Он поднял взгляд на подростков, и Чуя смог получше его рассмотреть. Вожатому на вид было лет двадцать, он выглядел не старше Йосано и Коё. Его светлые длинные волосы собраны сзади в аккуратный хвост, чёлка падала на лицо. Зелёные глаза смотрели поверх прямоугольных очков на внезапно появившихся Накахару и Мичизу чуть строго, но затем взгляд посветлел. Чуя задумался, а удобно ли ему играть с длинными волосами и в очках?.. Вожатый так же поздоровался и задал вопрос: — Вы на кружок записаться пришли? — Да. — одновременно ответили друзья. — Отлично. Вас, Тачихара, я уже знаю, но вот с Вашим другом я не знаком. Представьтесь, пожалуйста. — вожатый оставил бумаги и теперь взял другой листок, готовясь записывать. — Чуя Накахара. — Возраст? — чирканье ручки по бумаге стихло, и зелёные глаза вновь поднялись и внимательно посмотрели на парня. — Шестнадцать полных лет. — Замечательно. — вожатый закончил записывать и отложил бумагу в сторону. — Меня зовут Куникида Доппо, я буду проводить у вас занятия. — Чуя кивнул. Теперь он хотя бы знает имя вожатого. — Жду вас завтра в одиннадцать часов, попрошу не опаздывать! — Постараемся. До свидания! — друзья попрощались и направились на выход. Уже в коридоре Чуя задумался, что сегодняшний день вышел очень насыщенным на события. Прошло только два дня с начала его пребывания здесь, а парень не успел заскучать даже на минуту! В лагере происходит слишком много всего интересного и, мягко сказать, необычного. В своей школе Накахара не мог похвастаться обилием людей, способных разбавить скучные дни своими выходками. Тут же их было хоть отбавляй, и Чуя не сказал бы, что это минус. Наоборот, ему даже показалось, что во время наблюдения за сегодняшним розыгрышем и непосредственного участия в разгребании последствий Накахара чувствовал себя по-настоящему живым. Он тогда ощутил всевозможные эмоции, начиная с гнева в сторону Дазая, что посмел втянуть его в свою авантюру, и заканчивая радостью из-за этой самой авантюры. Ему было так легко и свободно, что Чуя мог бы с уверенностью сказать «спасибо» Осаму за испытанные эмоции. Накахара вряд ли когда-нибудь пожалеет, что отправился в летний лагерь.