Cover me now

Когда Ынсо передала Сынмину его наряд, она отнеслась к нему скептически. Топ с длинными рукавами был очень обтягивающим и эластичным, а прозрачный сетчатый жакет не доходил ему ниже бёдер, поэтому он поднимался выше, когда Сынмин поднимал руки. Однако кожаные штаны были ей знакомы, поэтому она решила, что это не так уж и плохо. — Это новый стиль для тебя, — сказала ему Ынсо, его стилист, — поэтому он может оказаться слишком мал или неудобен для танцев. Обязательно дай мне знать. Сынмин кивнул и вошёл в кабинку для переодевания. Сначала он надел брюки и удивился; возможно, они были не те, что он носил раньше. Длина была идеальной, но они были немного свободны в талии, так что ему придется попросить ремень. Они могли растянуться после стольких раз ношения, так как штанины также были немного свободны. Затем он переоделся в верхнюю половину. Один взгляд на неё заставил его с ужасом вздохнуть. Он взял лонгслив отдельно, и подняв его заметил, что в нерастянутом виде его ширина составляла половину Сынминовой талии. Если он был слишком тонким, то мог оказаться прозрачным, как жакет. Эта мысль заставила его немного встревожиться, но он успокоился мысленно сказав себе, что это нормально. Для айдолов нормально так одеваться. Когда он надел топ через голову, он оказался мягче, чем он ожидал. Он плотно облегал его тело, как он и ожидал . Нижний край доходил до верха его брюк, почти обнажая живот. Сынмин всегда немного стеснялся своего тела. Он не был уверен, почему, но он стеснялся, и ему не нравилось выставлять на показ слишком много обнажённых участков кожи. Он следил за тем, чтобы его живот был размыт, когда кто-то из его участников поднимал рубашку на камеру, и он никогда не носил ничего откровенного; однажды он надел укороченную рубашку, которая на несколько секунд обнажила его живот, когда он поднял руки, но Чанбин ткнул его, и он быстро пришел в себя. Он, конечно, посмеялся над этим, но внутри ему было немного стыдно, что он позволил этому случиться. Он не знал, знают ли его парни о его проблемах с восприятием тела, но надеялся, что нет, потому что не хотел, чтобы они беспокоились или делали из этого большую проблему. Сынмин нечасто контактировал с ними в интимном контексте, но когда это случалось, то не снимал верх; он был готов принять совместный душ, но уровеньинтимности был слишком высоким, когда их руки касались его тела. Так что теперь, надевая что-то, что могло показать больше, чем ему хотелось бы, он нервничал. Он был уверен, что кто-то из остальных наденет что-то ещё более откровенное, хотя он и знал, что большинство из них могли с лёгкостью выставить напоказ обнажённые части тела и наслаждались этим. Сынмин определённо не был расстроен из-за этого. Он надел жакет, чтобы завершить образ, затем повернулся к зеркалу. Выглядело неплохо — на самом деле выглядело хорошо — но затем он поднял руки и увидел, как следом поднялся жакет, а затем и топ, обнажив несколько сантиметров кожи. Он просто снова вздохнул, принимая свою участь. После нескольких приседаний, поворотов и танцевальных движений, ничто не было неудобным, кроме свободных в районе талии штанов. Он вышел из кабинки и подошёл к Ынсо. Она оглядела его с ног до головы, щелкнула языком, а затем коснулась его бёдер, игнорируя его вздрагивание. — Они немного свободны, — сказал Сынмин. — Я вижу. Ты похудел? — Сынмин пожал плечами; он не взвешивался с тех пор, как компания не проверяла их вес в последний раз. — Похоже, ты похудел. Это хорошо, если ты сбросишь ещё несколько килограммов, ты будешь лучше вписываться в наши другие наряды. Брови Сынмина нахмурились. У них были наряды поменьше? Зачем им наряды поменьше, если большинство участников были мускулистыми? — Но пока не беспокойся об этом, — продолжила она. — Нам нужно, чтобы наряд сидел на тебе также в пятницу. После этого немного поработай над своей фигурой, может быть ты даже получишь новый план диеты. Я могу работать с тобой каждую неделю, конечно если хочешь. Сынмин с трудом сглотнул. Он сейчас не сидел на диете и не хотел сидеть на ней, но это звучало важно. Кто-то внезапно ворвался в комнату, и он повернул голову, чтобы увидеть, как вошёл Чанбин, оглядывающийся на других стилистов в комнате. Когда он нашёл Сынмина, он улыбнулся и подошёл. — Ух ты, Сынмин-а, — прокомментировал он, разглядывая наряд Сынмина. Сынмин поежился. —Тебе очень идёт. —Спасибо, хён, — пробормотал Сынмин, глядя вниз на то, как Ынсо дергал его за пояс, видя, насколько он был свободен. Он надеялся, что Чанбин этого не заметил. — Ты примерил свой наряд? Чанбин качнул головой, имитируя "да". — Я уже говорил. Мы собираемся пойти поужинать, поэтому я пришёл за тобой. Сынмин кивнул. Они часто ходили куда-нибудь поесть, когда их графики заканчивались в одно и то же время. — Нам нужно еще несколько минут, — прервала их разговор Ынсо. — Если хочешь, можешь подождать снаружи, Чанбин. Он покачал головой. — Я останусь, всё в порядке. Ынсо немного опешила, что было странно. Она кивнула, прежде чем выйти из комнаты за ремнем, и, убедившись, что никто не смотрит, Чанбин шагнул вперёд и чмокнул Сынмина в щёку. — Ты выглядишь очень горячо, — прошептал он на ухо младшему. Ким покраснел и оттолкнул его. — Не на работе, хён, — отругал он, обхватив руками его талию. Со усмехнулся. — Ты очарователен. — Определись, хён, горячий, или очаровательный? — Да, — усмехнулся Чанбин, — Ты же знаешь, мы не можем выбрать только одно. Нам пора перестать тебя хвалить, ты становишься таким самонадеянным. Сынмин понимал, что это безобидная шутка, но после того, что сказал стилист, ему было неприятно слышать ещё больше о его недостатках. Прежде чем они успели снова заговорить, Ынсо вернулась. Сынмин надел ремень и поправил его. — Гораздо лучше, — пробормотала она, обхватив подбородок пальцами. — Переодевайся обратно, и ты свободен. Помнишь, о чём мы говорили, да? Сынмин кивнул. Он увидел вопросы в глазах своего хёна, но не захотел на них отвечать, поэтому вернулся в примерочную. Он быстро переоделся и почувствовал себя намного лучше в своей толстовке с капюшоном, затем вышел и положил наряд на стул стилиста. — О чем вы говорили? — спросил Чанбин. — О, просто… чтобы сохранить форму тела на некоторое время. Чтобы наряд сидел. Чанбин выглядел сбитым с толку. — Это действительно то, о чём ты должен был говорить? Разве это не нормально? Сынмин пожал плечами. — Да, я не знаю. Он направился к двери, и Чанбин поспешил за ним. Сынмин мог сказать, что Чанбин хотел спросить больше, но он этого не сделал, а вместо этого обнял Сынмина за плечи, ведя его к машине. Сынмин наклонился к прикосновению, чувствуя себя намного комфортнее. Они ехали в своём восьмиместном фургоне, поэтому Сынмин забрался внутрь и оказался между Хёнджином и Чанбином. Хёнджин быстро схватил его за руку. — Как выглядит твой образ для выступления? — спросил он. — Нормально. — Горячо, — громко добавил Чанбин. — Ого, насколько горячо? — выдохнул Джисон сзади. — Горячее, чем его бывшая горячая версия. Некоторые из них захихикали, а Сынмин застонал, как всегда раздраженный этой темой. Поездка на машине была короткой и шумной, но Сынмин не сводил глаз с проплывающих мимо пейзажей. То, что сказала ему Ынсо, было немного бесчувственным, и он задался вопросом: Как он выглядит в глазах других людей? Видел ли он себя более худым, чем был на самом деле? Нет, подумал он. Я выгляжу нормально. Моим парням нравится, как я выгляжу, мне не стоит меняться. Однако, глядя на меню в ресторане, он увидел совсем другую историю. Всё, что он мог видеть, это то, сколько там калорий, как всё выглядит жирно, как всё это звучит нездорово. У него больше не было никакого аппетита, и мысль о том, чтобы попробовать что-либо из этого, заставила его скривиться. Итак, он заказал салат. Остальные отвлеклись друг на друга, но голова Чана повернулась в сторону Сынмина, и он отвёл взгляд. Чан ничего не сказал. Когда официант поставил перед Сынмином миску с салатом, сказав, что заказы остальных скоро принесут, все уставились на него. — Зачем тебе салат? — спросил Джисон почти с отвращением. — Я плотно пообедал и не очень голоден. Плюс, мы все немного схитрили. — Мы этого не сделали! — запротестовал Феликс. — Вроде как да, — невозмутимо ответил Минхо, прижав щеку к ладони левой руки. Сынмин потерял нить разговора, не особо заботясь о том, какой спор они начали. Он ковырял в еде, прежде чем вспомнил, что он был единственным, кто ел, и все могли его видеть, затем он откусил несколько кусочков, кушая медленно. На его языке еда была безвкусной. Ынсо сказала ему пока не беспокоиться о диете, но неужели если начать сейчас, то его наряд будет сидеть на нём не так? Был вторник, так что до выступления оставалось всего несколько дней. Вероятно, он собирался снова встретиться с ней на выходных. Что она подумает, если он в итоге потеряет немного веса? Он не сможет сбросить больше половины килограмма за три дня, верно? — Сынмин? — Он поднял глаза и увидел Джисона, сидящего рядом с ним и шепчущего, чтобы не потревожить остальных. Он жевал, и Сынмин только сейчас понял, что остальные уже получили свою еду. — Ты в порядке? Джисон потёр бедро, и Сынмин поборол желание отстраниться. — Я в порядке. Почему спрашивал? Джисон пожал плечами. — Ты отвлекаешься. Тебя что-то беспокоит? Сынмин покачал головой. — Просто пятница, я думаю из-за предстоящего выступления. — Ты отлично справишься, Минни, — подбадривал Джисон, чувствуя какую-то неуверенность. — Твой голос звучит великолепно. STAY сойдут с ума. Сынмин застенчиво улыбнулся, но его не волновал его голос. Он знал, что в этом плане он преуспеет. — Спасибо, Санги, — сказал он, не желая вызывать подозрений. Он попытался снова сосредоточиться и съесть больше, а рука Джисона в конце концов оставила его бедро в покое. Он ненавидел, что расслаблялся без неё. Остаток ужина прошёл медленно. Сынмин заставил себя доесть свою еду — по крайней мере, пока на дне миски не остался только один слой салата. Он выпил половину воды как раз перед тем, как все встали, чтобы уйти. Джисон снова посмотрел на него, но затем его увлек Минхо, к счастью. В машине у них были те же места, что и раньше. Все были такими же шумными, как и час назад, и Сынмин чувствовал, как у него нарастает головная боль. Он соврал, что много ел на обеде, и у него не было времени на завтрак утром. Днём он съел протеиновый батончик, и обычно ел больше ужина, чем простой салат, так что недостаток питательных веществ, должно быть, сказался на его организме. Вернувшись домой, по просьбе Феликса, они все собирались устроить кино-вечер. Сынмин хотел сказать «нет» и лечь спать пораньше, но он также хотел быть рядом со своими парнями, которых не видел большую часть дня. Он пробрался в ванную, чтобы принять обезболивающее от головы, а когда вернулся, в гостиной осталось только одно место — между Чоннином и углом Г-образного дивана. Места было немного, но Сынмин подумал, что сможет втиснуться, и дополнительный телесный контакт не будет плохим. В итоге он закинул ноги на колени Чонина, а макнэ играл с его пальцами правой руки, что на удивление успокаивало. Сынмин попытался просто расслабиться; кроме выступления в пятницу и его подготовки, у них сейчас не было ничего особенного, так что ему не стоило напрягаться. Ему понравился фильм выбранный Феликсом, и когда старший положил голову ему на колени, он погладил его по волосам. Довольная улыбка Феликса заставила Сынмина почувствовать себя намного лучше. *** Сынмин думал, что будет чувствовать себя лучше в течение следующих нескольких дней, но он ошибался. Каждый раз, когда он смотрел на еду, он вспоминал, что сказала тогда Ынсо, и его аппетит был на одном уровне с плинтусом. Он знал, что ему нужно есть больше, но количество еды съедаемое Кимом было далеко не таким обильным, как раньше. Он старался пить больше воды в течение дня, хотя это означало больше перерывов в туалет. Он ел только тогда, когда трапезничал с участниками или перед танцевальной практикой, не желая чувствовать себя ещё хуже. Однако в пятницу он позаботился о том, чтобы съесть достаточно белка и питательных веществ, чтобы выступить с хорошим самочувствием. Это было важнее всего остального, и было бы глупо вместо этого отдавать приоритет своим пищевым привычкам. Но потом они оказались в гримерке и получили свои наряды. Сынмин почти забыл, насколько откровенным был его наряд. Он надеялся, что у Чана или Феликса было что-то, что выглядело бы более открытым, чем его, чтобы внимание не имело даже капельку шанса быть на нём (русскоговорящий фандом сказал не мечтай); их тела были гораздо более желанными для зрителей, и все это знали. Быстро надев костюм и застегнув пояс, он заметил, что это выглядит не так, как в прошлый раз. Несколько дней назад Сынмин отметил отверстие на ремне для нужного ему размера, но теперь он был слишком свободным. Как он мог быть слишком свободным? Он затянул его ещё раз, затем ещё один. Теперь он был впору, но пояс был более собранным, чем раньше. У него перехватило дыхание. Она собиралась на него злиться? Она сказала ему не терять вес, но он, должно быть, похудел. Он не должен был этого делать. Ему пришлось смириться. У них не было много времени, чтобы тратить его впустую, и он даже не увидит её до выступления. Всё было бы хорошо. Но когда он вышел из кабинки для переодевания, Ынсо стояла рядом со скрещенными руками, словно ждала его. Он замолчал, прежде чем продолжить, пока не встал перед ней. Она напевала и не поприветствовала его, прежде чем потянуться, чтобы коснуться его пояса. Он втянул воздух, когда ее пальцы скользнули по его коже через тонкую рубашку. Она посмотрела на него. — Почему они сбились в кучу? Вся краска отхлынула от его лица. — Эм... Я не... Я не знаю». Она немного потянула его пояс. — Ты похудел? Сынмин не ответил, а она положила руки ему на талию и сжала . Он никогда в жизни не чувствовал себя так неуютно. — Ты не можешь быть таким беспечным, — отругала она. — Я же сказала тебе, что нужно подождать до выступления. Я рада, что ты знаешь, что тебе нужно похудеть, но ты должен меня послушаться. А теперь твой наряд испорчен! Она говорила негромко, но довольно-таки резко. Сынмин сжал руки на груди и попытался смотреть куда угодно, только не на неё, но не смог избежать её пронзительного взгляда. — Сейчас уже поздно что-либо делать. Тебе придется с этим разобраться. Если я получу какую-то негативную реакцию по поводу того, как ты выглядишь, виноватой буду я , и это всё будет по твоей вине. А если я потеряю работу из-за тебя? Что я тогда буду делать? Сынмин никогда не думал об этом в таком ключе, но ему следовало бы. Стилисты играли огромную роль в том, как они были представлены как группа, так и индивидуально, и почти всё это было их дизайном и аранжировкой. Это они попадут в беду из-за его видимых недостатков, а не он. — Мне жаль, — прошептал Сынмин, чувствуя себя ужасно. Она наконец отпустила его, и он испустил долгий вздох. — Это уже сделано, Сынмин. Я хочу увидеть тебя после выступления, чтобы мы могли обсудить это подробнее. Сынмин кивнул. Она лишь покачала головой в разочаровании и ушла. Киму казалось, что он не может дышать. Через минуту он вернулся в гримерку, когда люди начали выходить в коридор, и только участники были в гримерке. Они все были там, когда он вошёл, и Минхо стоял слева от него, около двери. Он, должно быть, быстро привлёк внимание старшего, так как Минхо оказался перед ним в одно мгновение. — Чанбин не врал, — сказал Минхо, приподняв бровь. — Ты выглядишь очень горячо. Сынмин покраснел, чувствуя себя немного сбитым с толку, переходя от поведения стилиста к поведению своего парня. Минхо обхватил его за талию — так же, как и она — и потянул его на себя для поцелуя. Сынмин был напряжен и чувствовал себя неловко, но Минхо, казалось, не замечал этого. В конце концов, почему Сынмину было бы неловко со своим парнем? Он не должен был, и он не хотел этого. Поцелуй был немного утешительным, по крайней мере. — Почему они не одевают тебя так чаще? — заныл Феликс из-за спины Минхо, надув губы. — Ты так ахуенно выглядишь! Теперь всеобщее внимание было приковано к Сынмину, и ему это совсем не нравилось, даже если их глаза были полны благоговения и легкой похоти. Минхо нежно сжал его, и младший вздрогнул. — У тебя такая тонкая талия. Она всегда была такой тонкой? Сынмин привык к таким насмешкам, но на этот раз всё было по-другому: ему не только было очень неловко, но и в глазах Минхо мелькнул совсем не игривый блеск. Слова Минхо заставили остальных собраться вокруг него, а Сынмин отступил, пытаясь отыграться. — Да ладно тебе, хён, прекрати, — полушутя сказал он, отмахиваясь от их рук. — Мы сейчас на работе. Ты можешь посмотреть позже. Они все, похоже, восприняли это как обещание и вернулись туда, где были изначально. Сынмин был только ещё больше обеспокоен тем, что он только что сделал со своим будущим «я», но ему пришлось это скрыть. Им сделали макияж и настроили микрофоны, затем они были готовы выйти на сцену. Сынмин был взволнован, и это, должно быть, было слишком заметно, когда кто-то положил руку ему на спину. — Ты готов? — спросил Чан среди всей этой суматохи. Сынмин кивнул. — У тебя всё получится. Мы все разогрелись и уже делали это раньше. Просто почувствуй ритм и наслаждайся, ладно? Он снова кивнул. Старший потёр плечо, прежде чем отпустить, и Ким сделал глубокий вдох, быстро встряхивая конечности. Чан прав, он сможет это сделать. Выступление было хорошим — ну, настолько хорошим, насколько он ожидал. Он пел просто отлично, но слишком осознавал своё тело во время танца. Он чувствовал себя так, будто был открыт на протяжении всего выступления. Было несколько движений, где он поднял руки высоко над головой, и он мог чувствовать холодный воздух на полоске своего живота. Это заставляло его шаги немного колебаться каждый раз, борясь с желанием прикрыться. Сынмин знал, что Минхо заметил, когда глаза старшего были прикованы к нему во время пути обратно в грин-рум. — Отличная работа, ребята! — воскликнул Чан, хлопнув в ладоши. — А теперь давайте соберёмся, чтобы побыстрее уйти домой. Все издали звук согласия, прежде чем начать переодеваться. Ким пошёл в примерочную один, просто горя желанием избавиться от одежды. Прежде чем он смог добраться туда, он увидел в коридоре Ынсо, и шестое чувство подсказывало Мину, что с ним покончено. — Это не должно занять много времени, — сказала она с насмешкой. Сынмин посмотрел себе под ноги. — Поскольку ты думаешь, что можешь делать то, что хочешь и когда хочешь, я помогу тебе следить за твоим прогрессом. Мы не можем позволить тебе больше расслабляться. Твоё следующее выступление через три недели, и я ожидаю, что ты сможешь надеть то, что я хочу, чтобы ты надел. Это ясно? Сынмин просто кивнул, не зная, что ещё сделать. Он чувствовал, что она делает слишком много, но если это было ради блага компании и отдела дизайна, он должен был соблюдать её правила. — Приходи ко мне через несколько дней. Ты не единственный, кто у меня в планах. Ты уже сбросил вес, который тебе не положено было сбрасывать, так что ты должен суметь сбросить столько же, верно?» Сынмин снова кивнул, но он не был уверен. Он даже не знал, сколько веса он теряет, потому что он не пытался сбросить его; он просто больше не был голоден. Она отправила его восвояси, и он почти почувствовал тошноту. Он не был уверен, чего она от него хочет — похудеть, конечно, но что ещё? Насколько похудеть? Для какого наряда? Зачем? Он переоделся в свою толстовку и спортивные штаны, быстрее, чем когда-либо, затянув шнурок штанин так сильно, как только мог. Ему пришлось присесть на минуту, чтобы отдышаться, он чувствовал, что почти готов заплакать. Но Ким не хотел этого делать. Он хотел сказать «нет». Он знал, что не может, но он хотел … Наконец Сынмин встал и скомкал свой наряд в плотный комок, не заботясь о том, что она подумает о его внешнем виде позже. Он больше никогда не хотел видеть этот ебаный костюм. Разочарованный, он быстро вернулся в зелёную комнату и просто бросил одежду в кучу сложенной одежды, от которой другие участники уже избавились. Он поднял глаза и увидел Минхо, сидящего на скамейке ближе всего к нему, с любопытным взглядом в глазах. — Почему так долго? Сынмин сглотнул. — Разговаривал со своим стилистом. — О. Что она сказала? Он глубоко вздохнул. — Ей нравится стиль, который она выбрала сегодня, так что она может использовать эту одежду позже. Он, вероятно, не должен был использовать это как оправдание, поскольку совершенно ненавидел эту мысль, но это было единственное, о чём Сынмин сейчас думал. Он прошёл через комнату, чтобы собрать свои вещи, и когда он закинул сумку на плечо и обернулся, Минхо складывал мятую одежду Сынмина. — Это безумие, — сказал Минхо, посмеиваясь, растягивая ткань рубашки. — Но она кажется удобной. Сынмин просто кивнул. Минхо закончил со складыванием наряда за считанные секунды и протянул руку, терпеливо ожидая, когда Сынмин её возьмёт в свои. — Ты сегодня какой-то странный, — сказал Минхо, когда они пошли. — Почему ты так нервничал? Младший пожал плечами, это его новое дежурное действие. — Не знаю. Думаю, у меня просто был странный день. Минхо кивнул. Сынмин подумал, что ему есть что сказать, возможно, о выступлении Сынмина, но он ничего не сказал. — Извини, хён, — тихо сказал Сынмин. — Я знаю, что испортил танец. Старший вздохнул. — Не извиняйся. Сомневаюсь, что кто-то из зрителей это заметил. Ты всё остальное сделал идеально, так что всё в порядке. Это было нормально, это было нехорошо . Может быть, это никогда не будет хорошо. — Серьёзно, не беспокойся об этом, — продолжил Минхо. — У нас достаточно времени, чтобы потренироваться и отдохнуть перед следующим этапом. Неужели? У Сынмина было новое задание, которого, как он был уверен, больше ни у кого не было; он не думал, что сможет расслабиться так, как ему хотелось бы. Они встретились с остальными участниками в вестибюле, и Сынмин уже мог слышать фанатов за дверью. Как только все восемь из них собрались, охрана начала выводить их плотной линией по одному. Фургон казался таким близким и одновременно таким далёким, и Сынмин уже был слишком взвинчен, чтобы чувствовать себя хоть немного комфортно. Однако фанаты казались милыми и держались на расстоянии, поэтому всем участникам не потребовалось много времени, чтобы набиться в машину. Сынмин сидел у окна в самом конце, а Минхо — справа. Он прислонился лбом к прохладному стеклу и тихо вздохнул, полностью измученный. Его живот заурчал, и он осторожно прижал к нему руку. Все были тихими, резкий контраст с последними несколькими днями. Когда они вошли в общежитие, Чан объявил, что они все пойдут ужинать после душа. Мысль о еде была абсолютно отвратительна Сынмину, но он не мог сказать этого прямо. Он был вторым в очереди на душ, поэтому он сидел с остальными на кухне, пока Феликс не закончил. — Мне кажется, или место выступления сегодня было странным? — с любопытством спросил Чонин. Джисон кивнул, соглашаясь с донсэном — Да, там была странная атмосфера и структура. Персонал там тоже был странным, как будто они раньше не встречали айдолов. Остальные согласились. Сынмин ничего этого не заметил, но всё равно кивнул. Феликс вошёл на кухню через десять минут, а Сынмин ушел так скоро, как только смог. Он планировал принять душ на несколько минут, а затем лечь спать. Он чувствовал себя как зомби, когда схватил одежду и полотенце, прежде чем пойти в ванную. Там было совсем не влажно, так что Феликс, должно быть, принял прохладный душ, и Сынмину пришла в голову та же идея. Сняв с себя мешающую одежду Ким включил воду, затем взглянул в зеркало. Он даже выглядел как зомби. Такой же бледный, с тусклым, без жизненным взглядом и синяками под глазами. Когда он повернулся, чтобы войти, его взгляд упал на весы между раковиной и туалетом. На них была пыль от неиспользования, так как никому из них не нужно было взвешиваться; в компании были обязательные проверки здоровья каждые несколько месяцев. Но это было несколько недель назад, и теперь всё было по-другому. Он едва думал, когда ступил на него. Цифры колебались, прежде чем остановиться на цифре. Пятьдесят девять килограммов . Это было плохо? Ынсо заставила это казаться плохим. Ему всегда говорили, что у него здоровый вес для его роста, возраста и уровня активности, но, возможно, он был на верхнем конце шкалы. Я смогу это сделать, сказал он себе. Я смогу похудеть и быть здоровым . Сынмин быстро принял душ, и когда пришёл в свою комнату, он закрыл дверь и вытер волосы полотенцем. Он делил комнату с Минхо и Хёнджином, и он знал, что они собираются принимать душ одни из первых, но его не волновало, если они застанут его в постели. Все устали. Сынмин свернулся калачиком под одеялом, добавив ещё одно, когда было недостаточно тепло. Он отвернулся от двери и обнял вторую подушку, обхватив её руками и одной ногой. Это был пожалуй самый быстрый и надёжный способ заснуть. Дверь в комнату открылась, но он, к сожалению, всё ещё не мог уснуть. Сынмин ждал их, и когда рука коснулась его плеча, он открыл глаза и повернул голову. Это был Хёнджин, который, должно быть, уже принял душ, судя по его влажным волосам. — Ты в порядке? — тихо спросил Хёнджин, на его лице читалась тревога. Младший кивнул. —Устал. — Ты что, не ужинаешь? Надо покушать после выступления. — Я не голоден. — Но Минни… — в попытке уговорить любимого пробубнил Хван. — Пожалуйста, Джинни. Я утром побольше поем. Сейчас у меня нету аппетита. Хочу спать,— в доказательстве своих последних слов, Ким, уткнувшись в подушку зевнул. Взгляд Хёнджина смягчился, и, не сумев сдержать прилив нежности он наклонился и обнял Сынмина, целуя его щеки, губы и нос. — Я люблю тебя. Сладких снов, дорогой. — Люблю тебя. Прежде чем встать, старший чмокнул его в лоб и посмотрел одним из нежнейших взглядов со своего арсенала. Не успел он выйти из комнаты, а Сынмину уже не хватало его тепла. Ким смотрел, как Хёнджин идёт к двери, затем, содрогаясь перекатился назад. Он снова был один, и по какой-то причине это было более глубокое одиночество — то, что пришло с предыдущей печалью, которая просто не хотела уходить. Слезы снова навернулись на глаза, и на этот раз он выпустил несколько, вытирая их о подушки. Завтра будет по-другому; завтра будет лучше. --- Следующий день не сильно отличался от предыдущего, если не считать его расписания. Он был немного рад, что ему не придётся посещать своего стилиста ещё несколько дней, но у него всё ещё было задание, которое нужно было выполнить, хотя он и не знал, как далеко ему нужно было зайти. Может быть, для неё будет достаточно сбросить полкилограмма. Это звучало выполнимо. На завтрак он съел сэндвич с сыром и яйцом, который Минхо буквально сунул ему в руки, собираясь силой впихнуть его в рот Кима. Остальные знали, что он пропустил ужин, а Хёнджин не из тех, кто пускает всё на самотек, поэтому он, должно быть, сказал им, чтобы они убедились, что Сынмин поел. Он ел медленно, но ел. Феликс, сидевший за стойкой, выглядел счастливым, когда он встал, чтобы убрать свою тарелку. Сынмин хотел бы чувствовать то же самое. — Йа, Сынмин-а! — крикнул кто-то из одной среди спальных комнат. Сынмин вздохнул, прежде чем последовать за голосом, и обнаружил Джисона, сидящего на кровати с телефоном. — Что? — Посмотри на это,— Сынмин подошёл ближе, и Джисон сунул ему в лицо телефон,— Они сходят по тебе с ума. Глаза младшего в конце концов сфокусировались на экране, и он понял, что это был Twitter. Он был под именем Сынмина, потому что, по-видимому, он был в тренде. Хан прокрутил для него ленту, и он перестал дышать. Один и тот же клип был показан снова и снова с разных ракурсов на разных аккаунтах - клип Сынмина, поднимающего руки, полоска кожи Сынмина, которая оказалась больше, чем он думал. Его пупок даже торчал. — Я думаю, фанаты ждали этого, — усмехнулся Джисон, забирая свой телефон обратно. Он не заметил недовольства Сынмина,— Я определённо не жалуюсь, это точно. Минхо-хён сказал, что ты будешь носить этот наряд чаще, и это отличная идея. Сынмин так не думал. Он действительно не считал это хорошей идеей. Ким никогда не говорил своим парням, что не хочет так открыто показывать тело на камеру, но он полагал, что они и так знают. Поведение Джисона говорило ему об обратном. — Да, — с опаской согласился Сынмин, прочищая горло,— Также удобно, так что… Старший кивнул и посмотрел на него с улыбкой. —Серьёзно, Минни, ты выглядишь потрясающе, и в этой одежде, и без неё. Ким покраснел. Джисон был хорош в раздаче комплиментов, так как любил их получать и следовал Золотому правилу. Некоторые из них всё ещё не привыкли к этому, включая Сынмина. В комнату влетел Хёнджин и с громким шумом врезался в дверной проем. — Минни! Ты видел Twitter? О нет. Сынмин, конечно, знал, что все это видят, но насколько он хотел, чтобы это попало в тренды у такого количества людей? — Я только что показал ему, — сообщил Джисон,— Он выглядит потрясающе. — Более чем удивительно. Он выглядит как ангел,— снова представляя перед собой "такого" младшего. Сынмину не понравилась тема, но ему также не понравилось, что они говорили о нём так, будто его там не было. На самом деле, он не хотел, чтобы они говорили о нём вообще, поэтому, услышав это, он почувствовал себя неловко. Чонин появился позади Хёнджина. — Хёны, вы видели... — Да , — простонал Сынмин, откидывая голову назад и закрывая глаза, — мы это видели. Почему вы все увидели это одновременно,— скорее обречённо, нежели вопросительно произнёс Ким. — Уведомления, — принимая слова Сынмина за вопрос ответили они все, опять же одновременно. У Кима не было никаких уведомлений, и он задался вопросом, за кем именно они следят в Twitter. Сынмин закатил глаза и выскочил из комнаты, игнорируя крики, которые он услышал в свою сторону. Он пошёл в свою комнату и закрыл дверь, прислонившись к ней спиной. Ким не мог вернуться назад во времени — что бы он сделал, он не знал — и он не мог ничего изменить в данный момент. У него не было ни власти, ни полномочий. Он должен был принять это. И он мог это сделать некоторое время, пока они снова не увидели фанатов лично, и всё, что они могли видеть и помнить, был живот Сынмина. Это, вероятно, уже укоренилось в их сознаниях Кто-то крикнул в коридоре, что они уходят через пятнадцать минут, поэтому Сынмин попытался отвлечься, собираясь, но он не мог сделать многого. Каждый раз, когда он проходил мимо одного из своих парней, они посылали ему взгляд, чтобы показать, что знают, и Сынмин считал, что у них не такие уж невинные мысли. Пока они ничего не предпринимали, его это устраивало. К счастью, никто больше ничего не сказал, и они легко добрались до компании. Первым расписанием Кима был частный урок с его преподавателем по вокалу, поэтому он расстался пораньше вместе с 3RACHA, поскольку они отправились в свою собственную студию. Прямо перед тем, как Сынмин добрался до комнаты своего преподавателя, из-за угла перед ним вышла высокая женщина. Это был его стилист. Ким застыл на месте, когда она подошла к нему, осматривая его мешковатый наряд сверху донизу, явно изучая. Сынмин не понимал, почему . — Я бы хотела провести некоторые измерения, чтобы мы могли увидеть, с чем работаем, — прямо сказала она,— Пошли. Она пошла прочь, и Ким сделал несколько шагов за ней. — Но у меня- — У нас мало времени, Сынмин. Пошли,— не дав ему договорить произнесла девушка. Сынмин должен был сказать «нет». Ему следовало просто пойти в студию вместо этого. Ему следовало бы отстаивать свою точку зрения. Но она была суровой и сильной, и после их вчерашнего разговора он знал, что ему предстоит много работы. У неё не было причин лгать ему. Она просто хотела, чтобы он носил наряды в её стиле для того, чтобы Сынмин хорошо выглядел на сцене; кто он такой, чтобы отказывать ей в этом? Поэтому он шел за ней по коридорам несколько минут, затем они остановились перед дверью. Она отперла её и вошла, подождала, пока Сынмин присоединится к ней, затем закрыла её. Сынмин не мог сказать, заперла она её или нет, но он очень надеялся, что она этого не сделала. Это была довольно маленькая комната с несколькими стульями, несколькими зеркалами и одеждой, разбросанной по всему помещению, что делало вид ярче. Она отвела его в угол, где лежала сантиметровая лента. — Технически у нас уже есть ваши измерения, — сказала она, — но поскольку вы похудели, нам нужно их переделать. Сынмин просто кивнул, слишком нервничая, чтобы сделать что-то ещё. Это имело смысл; им нужно было знать его размер, чтобы они могли правильно его одеть. Он поставил сумку и снял куртку. Она повернулась к нему и замерла, недоверчиво глядя на него. — Подними рубашку,— приказала она,— Ты же знаешь, что ткань добавляет тебе мерки. Перестань пытаться жульничать. У Сынмина перехватило дыхание. Как это может быть жульничеством? Они никогда раньше не просили его снять рубашку, говоря, что лишние десять миллиметров абсолютно ничего не значат. Но Ким никогда раньше не делал этого с ней, так что у неё была другая техника, вот и всё. Он поднял рубашку и уставился в потолок. Он вздрогнул от холода сантиметровой ленты и невольно втянул живот, когда почувствовал, как ее пальцы коснулись его кожи. Она слегка ударила его по чувствительным ребрам, и он дернулся. — Расслабь Сынмин знал, о чём она говорит, поэтому он расслабил мышцы, насколько мог. Когда она получила измерение, она щелкнула языком и отпустила его, но он пока не спустил рубашку. Он не хотел, чтобы на него снова кричали. Она написала на листке бумаги рядом с собой, затем повернулась к нему. — Бёдра,— она указала на него, прежде чем щелкнуть пальцем вниз. Ким начал качать головой, и она усмехнулась. — Только твои штаны, Сынмин. Перестань драматизировать. Сглотнув, он кивнул и спустил штаны, позволив рубашке упасть. Она прикрывала его бёдра, поэтому он быстро схватил её снова. Ынсо одобрительно замычала, и Сынмин слегка успокоился, зная, что он хоть что-то делает правильно. Затем она измерила его бицепсы, потом предплечья, длину руки, а затем грудь. Это было не так плохо, как было раньше. Но когда она добралась до его ног, ему пришлось поднять подол боксеров. Ощущение её прикосновений к нему в такой личной манере вызывало у него тошноту, но он боролся с этим. Это было необходимо. Затем она измерила его внутренний шов. Сынмину никогда не нравилась эта часть, и у него было чувство, что на этот раз будет ещё хуже. Её рука была так близко к нему, что он почти мог чувствовать её через свои боксеры, и он был таким же жестким, как доска, впиваясь пальцами ног в подошвы своих ботинок. Тот факт, что она могла не только видеть его кожу, но и чувствовать ее , был почти ужасающим, но Сынмин не был полностью уверен, почему. Измерив его икры и длину ног, она велела ему переодеться, и он сделал это быстрее, чем когда-либо прежде. — Они не идеальны, но сойдут, — задумчиво сказала Ынсо, глядя на бумагу,— Я могу с этим работать. Мы перемеряем позже, может быть, на следующей неделе. На следующей неделе? Почему так скоро? Казалось, это не обязательно, но Сынмин должен был похудеть, что изменило бы его пропорции. — Быстро взвесьтесь, а потом я принесу вам одежду для примерки. Сынмин не хотел примерять одежду — в этом не было смысла, если он не собирался надевать ее на выступление в течение следующей недели, — но она всё равно была строга и настойчива. Ынсо подвела его к весам на другой стороне комнаты, похожим на те, что были в общежитии. Неужели ему действительно приходится снова взвешиваться? — В прошлом я весил пятьдесят девять килограммов... — Мне всё равно, кем ты был , я хочу знать, кто ты есть,— нахмурилась она, сверля взглядом,—Продолжай. Сынмин вздохнул и встал на весы. Он увидел, как цифры остановились на немного другой цифре, чем прежде. Пятьдесят девять и две десятых . — Нам придётся это записывать, — небрежно прокомментировал Ынсо, продолжая записывать на бумаге,— Это не должно быть слишком сложно. Ким не знал, что было слишком сложным в её стандартах, и не был уверен, хочет ли он это выяснить. Он действительно был таким тяжелым? Она подпрыгнула к вешалке с одеждой, явно наслаждаясь собой. Сынмин никогда раньше не видел её счастливой, но это был тот самый случай. Что именно ей нравилось? Снимать мерки с кого-то? Перебирать одежду? Контролировать кого-то? Она бросала ему наряды один за другим, давая ему минуту между ними, чтобы переодеться. Он беспокоился о том, что ему придется раздеваться перед ней — хотя технически он уже это сделал — но она была слишком сосредоточена на выборе одежды, чтобы постоянно следить за Сынмином. Если она считала, что наряд слишком велик, она клала его на стул слева от себя; если она считала, что наряд слишком мал, она клала его на стул справа от себя; если она считала, что наряд подходящего размера, она клала его на стол позади себя. Удивительно, но большинство вариантов были слишком малы. Их не было больно носить, но некоторые были неудобными или просто очень тянущимися. Некоторые были даже удобными, и Сынмин пытался отслеживать, какие вещи ему нравились. Перемерив бесчисленное количество одежды, она решила, что с ним покончено. — Это было хорошее начало, — радостно сказала она, улыбаясь,— рада работать с тобой, Сынмин. Он хотел бы сказать то же самое. — Спасибо, нуна-ним,— сказал он в ответ, вежливо поклонившись. Она кивнула, снова одобряя его поступок, и он собирался не забыть поклониться и в следующий раз. Когда она сказала ему идти на следующее задание, он застегнул куртку как можно выше и надел рюкзак. Он подождал, пока не оказался в коридоре, прежде чем проверить телефон. Его сердце ушло в пятки. Это заняло два с половиной часа. Его урок вокала должен был быть только один. Он лихорадочно проверял свое расписание, чтобы увидеть, где он должен быть, молясь, чтобы у него был какой-то перерыв или график сольного выступления, но его не было. Полная групповая репетиция началась час назад, и у него было несколько пропущенных звонков и текстовых сообщений от его парней, которые спрашивали, где он. Сынмин пропускал расписание, как пропускают школу, только это было намного хуже. Это была его карьера, его жизнь, его радость; как он мог быть таким беспечным? Половина его хотела просто не появляться вообще, слишком смущаясь и боясь, но другая половина хотела появиться и работать усерднее, чем кто-либо другой, остаться на несколько дополнительных часов, чтобы компенсировать это. Неважно, что его отругают, так что лучше всего пойти в комнату для репетиций и покончить с этим сейчас. Он быстро добежал туда и сделал это за пять минут, затем остановился у двери. Он слышал приглушенную музыку, а когда он посмотрел в окно двери, то увидел, как они все танцуют вместе. Они выглядели потрясающе; они выглядели совершенными. Нужен ли им Сынмин? Он быстро выбросил эту мысль из головы. Это были его парни и члены группы, конечно, он им был нужен. Так? Сынмин толкнул дверь, пытаясь отвлечься. Все остановились и уставились на него, никто не улыбался, как обычно, когда кто-то из них появлялся. Сынмин отвел взгляд и пошел к дивану, чтобы поставить сумку, затем к нему подошел Чан. — Где ты был? — тихо спросил лидер, словно не хотел, чтобы его услышали остальные, но было очевидно, что они всё равно слушают. Сынмин ничего не сказал, уставившись себе под ноги,—Твой инструктор позвонил мне и сказал, что ты не явился на урок, но я помню, как мы с тобой шли тем путем. Куда ты пошёл? Сынмин не знал, что сказать. Чувство вины съедало его заживо, вдавливая ком в горло. — Мне жаль, — прошептал он, едва издав звук. — Ты мне не скажешь? Сынмин помедлил, прежде чем покачать головой. Он только усугублял ситуацию, но по какой-то причине не хотел говорить им, что был со своим стилистом. Он не должен был ставить её выше всего остального, но он чувствовал, что у него не было выбора. Чан разочарованно вздохнул. Сынмин совершенно ненавидел разочаровывать кого-либо, особенно своих парней, и он никогда не делал ничего настолько плохого. Его хотелось вырвать. — Растягивайся и разминайся, а затем присоединяйся к нам,— холодно сказал ему Чан, возвращаясь к остальным, которые наблюдали за происходящим. Сынмин отвернулся от них и сделал вид, что просматривает сумку, пытаясь отдышаться. Его грудь болела и горела, и он почувствовал легкое головокружение, поэтому он быстро схватил бутылку с водой и немного выпил. Это немного успокоило его горло, но он всё равно чувствовал себя ужасно из-за этого всего. Он заставил себя повернуться к ним лицом, пока он садился, чтобы потянуться. Они продолжали выглядеть безупречно, танцуя, некоторые из них время от времени поглядывали на него, в то время как он демонстративно избегал их взглядов. Сынмин не спеша разминался, надеясь, что никто не заметит. Сынмин подождал, пока они закончат раздел, прежде чем присоединиться к ним. Он получил легкие улыбки от Хёнджина, Феликса и Чонина, но остальные либо не смотрели на него, либо хмурились — или и то, и другое. Сынмин старался изо всех сил, и он думал, что это было заметно, несмотря на несколько неловких моментов. Он всё время отвлекался на свой мозговой штурм — воспоминания о прошлом, что его стилист думал о нём, что должно было произойти. Он был слишком взволнован, чтобы уделять всё своё внимание танцам. — Сынмин. — Он был выбит из своих мыслей, поднял глаза и увидел, как Минхо смотрит на него через зеркало, все остановились, пока Чан настраивал музыку. — Постарайся лучше сосредоточиться, ладно? Это прозвучало мягко, но Сынмина это задело сильно. Он знал, что он не справляется достаточно хорошо; может быть, он никогда не справлялся достаточно хорошо. Его парни были слишком добры, чтобы сказать ему это прямо. Тем не менее, он слушал и старался усерднее. Он думал, что Минхо был удовлетворен, потому что больше не слышал критики. Репетиция была последним графиком Сынмина. Она заканчивалась в пять вечера, давая ему выходной. 3RACHA будут находиться в студии часами, но он не был уверен насчет остальных. Когда репетиция наконец закончилась, он хотел рухнуть на пол и вздремнуть. Он не знал, почему так устал. Он поплелся к своей сумке и выпил немного воды, затем сел на диван. Остальные суетились вокруг них, но никто с ним не заговорил. И он догадывается, почему. — Мы уходим, — объявил Чан, пятясь к двери вместе с Чанбином и Джисоном. —Дай нам знать, когда вернёшься домой,— сказал Минхо, махая рукой. Чан кивнул, и все трое ушли. —Чонин, какой у тебя график после этого?» Младший взглянул на Сынмина. — У меня полтора часа вокал, потом, может, зайду к хёнам из 3RACHA. А так я закончил. Минхо кивнул. — Нам троим нужно встретиться с хореографом чуть позже, и это займет пару часов. Сынмин, а ты? — Я закончил, — пробормотал он. Минхо смотрел на него несколько секунд, словно не веря ему. Будто не доверял Сынмину . — Хорошо. Просто дай нам знать, где ты будешь, если не пойдешь домой, ладно? Сынмин кивнул, чувствуя себя почти как ребёнок, находящийся под присмотром взрослого. Он пропустил один урок и опоздал на репетицию один раз. Это было так важно? Чонин ушел через несколько минут, но три танцора остались еще на тридцать минут. Сынмин подумывал пойти принять душ и вернуться в общежитие, но ему было интересно, что они ему скажут, если вообще скажут. — Есть планы на ужин? — спросил Хёнджин с пола, оглядывая всех. — Я, возможно, приготовлю,— устало сказал Минхо,— Хотя я не знаю, что именно. — Я хотел испечь брауни, если мы вернемся домой пораньше,— добавил Феликс, беспокойно ерзая. — Я собирался, но у меня нету времени. — Ты же знаешь, что это не ужин, да? Феликс закатил глаза. — Да, хён, я знаю. Минни, а как насчет тебя? Сынмин почувствовал, что атмосфера немного изменилась, но он не был уверен. — Эм... Мне всё равно. Он не хотел говорить о еде. Он всё ещё не был голоден, хотя ему полагалось съесть ранний обед между вокалом и репетицией. Он не чувствовал себя готовым к ужину. У него был такой странный и тревожный день; он просто хотел принять душ и спать . — Я пойду домой,— объявил Сынмин, вставая с сумкой. У него внезапно закружилась голова, и он едва успел скрыть свою реакцию. — Ладно,— сказал Минхо,— Просто отдохни. Хотя ты уже успел, услышал Сынмин. По правде говоря, это было противоположностью «отдыха». Он решил воспользоваться корпоративным душем, так как знал, что захочет пропустить уборку, как только увидит дома кровать или диван. Однако, как только он вышел из репетиционной комнаты, он был на взводе. Ранее он уже сталкивался со своим стилистом; что, если это случится снова? Сынмин бросился в душ, испустив глубокий вздох, когда он дошёл до кабинки невредимым. Он не должен был так нервничать внутри здания компании. Ким был здесь почти каждый день в течение многих лет, не было похоже, что всё могло внезапно измениться. Он быстро принял душ, как и накануне вечером, и нашёл водителя, который отвёз его в общежитие. Процесс прошёл гладко, и он поблагодарил водителя, когда вышел из машины и вошёл в здание общежития. Ему не нравилась тишина; это было необычно, и, после всего, что произошло сегодня, в душе было очень одиноко и грустно. Но он не хотел быть рядом со своими парнями прямо сейчас, потому что знал, что они всё ещё разочарованы в нём. Сынмин пошел прямо в свою спальню. Делать было больше нечего, поэтому он просто хотел спать. Он скинул обувь и бросил вещи возле кровати, затем лег на матрас лицом вперёд. Ким не ожидал, что уснёт так скоро, но был рад, что уснул. Он проснулся, когда кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел Чана, стоящего перед ним на коленях. — Эй, Минни,— прошептал Чан,— Тебе, наверное, пора вставать, а то сегодня ночью не уснешь. Уже девять. Это было правдой. Сынмин перевернулся и сел, потирая глаза. Чан заполз на кровать вместе с ним, сев у изголовья. — Я на самом деле хотел поговорить с тобой,— нерешительно начал он. Сынмин оглянулся в замешательстве, пока не вспомнил, что произошло ранее, затем отступил назад. —Что? — Почему ты сегодня утром не пошёл на вокал? Сынмин вздохнул, ковыряя ногтевые пластины. — У меня было... кое-что еще». — И ты сделал это вместо своего расписания?, —Он кивнул,— Тебе не следует этого делать, никому не сказав. Можешь хотя бы сказать, где ты был? Младший удручённо покачал головой, а Чан обнял его за плечи. — Я люблю тебя, ты знаешь это. Ты можешь рассказать мне всё. Меня действительно беспокоит, когда я не знаю, где ты, детка. Сынмин кивнул, глядя на свои колени. Он не хотел беспокоить их больше, чем нужно. "Это..." Он возненавидит себя. — Это сюрприз. — О? Чан поднял бровь. — Да. Сюрприз, — Чан тепло улыбнулся. Сынмин ненавидит себя. — Ладно, — прошептал Чан, целуя Сынмина в висок. — Тогда я больше не буду спрашивать. Но это не повод не делать свою работу, ладно? Если только твой инструктор не знает и не согласен с этим, постарайся работать над этим вне своего расписания. Сынмин кивнул. Если бы он действительно готовил сюрприз, он бы точно не делал этого во время своего расписания, и Чан это знал. Вот почему Чан всё ещё был в замешательстве, и Сынмин мог это сказать. — Давай, — сказал Чан, вставая,— Мы принесли домой ужин. Сынмин замолчал. У него было новое задание, и лучше было начать пораньше. — Я уже съел рис, я ещё не голоден. Чан несколько секунд смотрел на него, прежде чем схватить его за руку и поднять на ноги,— Хотя бы проведи с нами немного времени, ладно? Ты и вчера вечером с нами не ел. Сынмин даже не думал об этом - о том, как он отделяет себя от своих парней. Ким не хотел этого делать, никогда не хотел этого делать. — Хорошо, — ответил он, хотя это ничего не значило, когда Чан вытащил его из комнаты. Остальные уже сидели за столом с полными тарелками, громко болтая и поглощая еду. Они подняли глаза, когда эти двое вошли, но не прекратили говорить. — Сядь здесь,— сказал Чан, ведя Сынмина к стулу между Хёнджином и Феликсом. Старшие мальчики улыбнулись ему, когда он присоединился к ним, и он устало ответил им тем же. — Раскладывай, — сказал ему Хёнджин, указывая на пустую тарелку перед Сынмином. — О, я уже поел, так что просто тусуюсь. Хван кивнул, веря ему, и Ким вздохнул с облегчением. Он слушал разговоры вокруг себя, всё ещё немного уставший, и старался не обращать внимания на отчетливый запах жареной курицы в воздухе. Сынмин любил жареную курицу. Но зачем она ему, когда он пытался похудеть? Через десять минут Сынмин не выдержал. Хотя начать пораньше было хорошей идеей, начать на день позже было не так уж и сложно, верно? Он протянул руку и вытащил из ведра крыло, поднеся его к губам. От запаха у него потекли слюнки. Он откусил и чуть не застонал. У него было такое чувство, будто они не ели курицу месяцами. Сынмин позволил себе съесть второе крылышко, потом третье. Он заставил себя остановиться, зная, что это вредно для него, и его парни начали очищать свои тарелки. — Ты никогда не сможешь устоять перед курицей, да? — Феликс ухмыльнулся, когда они оба встали. Сынмин закатил глаза, но эти слова заставили его почувствовать себя немного неловко, как будто он буквально никогда не сможет устоять перед курицей, и из-за этого он не сможет похудеть достаточно, и Ынсо будет злиться и разочаруется в нём, как и его парни. Сынмин сглотнул и быстро положил свою тарелку в посудомоечную машину вместе с остальными. Он услышал что-то о просмотре телевизора и что-то о том, что он просто идёт спать, и поскольку с ним никто не разговаривал, он решил просто уйти. Курица была вкусной, но теперь она тяжело лежала в его желудке. Он пошёл в свою спальню и сел на кровать с телефоном. Никто не вошёл даже через пятнадцать минут, и он слышал шум из гостиной. Он задавался вопросом, о чем они думали — что Сынмин устал? Что Сынмин не хотел быть с ними? Что они не хотели, чтобы Сынмин был с ними из-за того, что произошло ранее? Сынмин бы не удивился, если бы это было так, но он определённо был бы расстроен. После сорока минут просмотра музыкальных клипов и выступлений Сынмин почувствовал, как что-то толкнуло его в горло. Он застыл в панике, когда кляп почти вырвался из его груди. Он зажал рот рукой и встал, не зная, что произойдет, но потом все прекратилось. Его живот перестал скручиваться, а горло перестало содрогаться. Он снова был в порядке. Сынмин упал обратно на кровать, тяжело дыша. Почему его так тошнило? Не то чтобы он раньше не ел курицу. Прошло всего четыре дня с тех пор, как еда стала для него обузой, а не недели. Он не должен был так себя чувствовать.