С победителями не спорят

      — Так, да, сюда-сюда-сюда!       — Радость, слишком примитивно! Мы так не забьём и не победим! — Тревожность подключилась к пульту, резко начав тянуть рычаги на себя и прожимать кнопки по нескольку раз. — Нас так до конца дней будут звать трамваем!       Радость вздохнула и немного подвинулась. Теперь перед Тревожностью раскрылась вся панель управления, со всеми подсвечивающимися цветными огоньками.       — Хорошо, что ты предлагаешь?       — Самую малость изменить тактику. — криво улыбнулась Тревожность. Её взгляд тут же вернулся к пульту: одной рукой она продолжала проводить какие-то махинации с кнопками, а второй уже вовсю орудовала в прогнозаторе. — Вот сейчас противник подойдёт ближе, нам пасуют, проворачиваем один финт и ван-таймер! Не слишком мудрено, но эффективно.       Команда противников в это время объявила тайм-аут. Все игроки подъежали к своим площадкам, собираясь по кучкам. Райли направилась к своей команде, когда тренер уже вовсю толкала воодушевляющие речи, не забывая делать замечания и критиковать выбранную тактику игры. Лёгкое напряжение повисло в воздухе, выдавая всеобщий пыл и увлечение. Капли пота стекали по красной разгоряченной щеке, лишь свежесть, исходящая от льда, немного остужала голову. Райли задумалась, слегка расфокусировав взгляд.       — Подожди, а что за финт? — неожиданно спросил Страх, возвращаясь в реальность.       — О, да так… — нервно усмехнулась Тревожность, махнув рукой, и шёпотом добавила. — спин-о-рама.       — Что?! Ты с ума сошла?! Она же сложная!       — Да, но не для нашей Райли! — запротестовала Тревожность и отошла от пульта на пару секунд, начав рыться в коробке с небольшими стекляшками. — Она очень много тренировалась. Провернув такой трюк, Вэлл и «Жар-птицы» будут нами гордиться еще больше!       Тревожность бережно выудила крохотную прозрачную лампочку, которая в её руках засветилась тёплым оранжевым светом. Её форма и цвет чем-то походили на пламя от слабо горящей свечки, казалось, что наощупь она тоже была тёплой. Но Страх побоялся проверять, даже если точно отсутствовала вероятность получить ожог. Тревожность пискнула от радости, с восторгом крепче сжимая идею, точно самую большую драгоценность. Страх неуверенно сжался, с опаской поглядывая на её взбудораженный вид.       — Хэй, вперёд, погнали уже! — нетерпеливо позвала Зависть. Тревожность тут же подпрыгнула к панели управления. Ещё мгновение, и лампочка уже загорелась ярче, когда она встала на своё место.       — Но… — Страха никто не услышал.       Как по щелчку Райли изменилась в лице. Внезапно родившаяся мысль на подкорке сознания заставила её задуматься, взвешивая все за и против. Она закусила губу, оглядывая членов команды, будто ища в их твёрдых и солидных позах поддержку. Их плавные, расслабленные, но не лишённые страсти движения вселяли уверенность, и Райли старалась уловить тот невидимый мимолётный флёр, тянувшийся за ними, распознать, что так будоражало во всём этом. И спустя один короткий миг она поняла что именно. Настоящий вкус победы со всей полагающейся ей мишурой: ликованиями, дружными объятиями, гордыми кивками и всякими ароматными сладостями. В следующее мгновение Райли кивнула самой себе, тут же натянула шлем и приготовилась к битве.       Игроки уже разбрелись по своим заданным местам: защитники активно следили за обстановкой, улавливая каждое изменение на поле; вратари в нетерпении били клюшкой по льду, выражая свою готовность азбукой морзе; атакующие уже вовсю ползали по полю, кружили с одного конца до другого как тараканы. Шайба разыграна. И тут же была схвачена командой противников.       Райли нахмурилась и юрко скользнула вперёд, оставив после себя только пару незаметных полос на льду.       — Перехватим шайбу! — крикнула Зависть, прыгнув на пульт.       — Нет, стой! — Радость успела её поймать и потрепала её по голове, как маленького ребёнка. Зависть чуть поёрзала, недовольно фыркнув.       — Радость права. — кивнула Тревожность. — Рано. Во-первых, нас легко обойдут. Во-вторых, мы далеко от ворот. Вероятность забить очень низкая.       Страх всё ещё с сомнением поглядывал то на экран, то на панель управления, которым Тревожность распоряжалась, как ей вздумалось, под наблюдением Радости и Зависти. Её пальцы с невороятной быстротой и ловкостью тыкали на цветные кнопки разных величин, а гибкость тела позволяла обходить любые препятствия, как например, в виде небольшой бирюзовой эмоции. Страх только и успевал следить за её прыгающей хвост-пальмой и азартной улыбкой. Желание выиграть любой ценой все еще пугало. Обычно он привык, что Радость и Гнев этим грешили, но если первая хотела веселья, а второй — выплеск энергии, то Тревожность искренне желала не стать разочарованием. И этот деструктивный настрой его расстраивал, а сейчас ещё и пугал. Он всё ещё не был уверен в её задумке.       За это время шайба успела перекочевать из одних клюшек в другие. Райли, заметив, что шайба медленно, но стремительно скользит на поле противника, решила подъехать и открыться, пока остальные были отвлечены на одну из её союзниц.       — Отлично, мы открыты! — воскликнула Тревожность, хлопая в ладоши. Страх на секунду умилился её радостному писку, который вырывался у неё непроизвольно в моменты сильного волнения или ликования.       — Теперь мы можем осуществить задуманное! — и вновь нахмурился, чуть заломав пальцы.       — Может, лучше другую тактику? Всё-таки то, что ты предлагаешь не очень безопасно и довольно сложно. Не все спортсмены могут это повторить. — Страх неуверенно повернулся к Радости в надежде, что она как большой авторитет для Тревожности сможет повлиять на неё. Радость, кажется, услышала его просьбу, и по её лицу было видно, что она вроде как согласилась.       — Тревожность, а мы можем сделать другой финт? — ладонь Радости мягко опустилась на плечо оранжевой эмоции. Её хвост-пальма вздрогнула от неожиданного успокаивающего жеста, и затем чуть опустилась. Тревожность несмело покачала головой.       — Райли самостоятельная и талантливая девочка, которая бы не решилась на чересчур необдуманные поступки… — она внезапно прервалась, задумавшись, и тут же подпрыгнула. — Или Хип чек!       Страх побледнел, и его волос вытянулся струной во всю длину.       — Это ещё хуже! — воскликнул он, разводя руками. Внезапно экран мигнул, и послышались громкие крики. Райли вот-вот должны были пассовать.       — Значит, спин-о-рама! — Тревожность молниеносно подлетела к пульту, а Радость снисходительно пожала плечами и шепнула Страху.       — Ладно, в худшем варианте Райли просто не повторит этот трюк и шайбу отберут. — она чуть улыбнулась и похлопала его легонько по спине, тем самым внушая ему уверенность. — В общем, не думаю, что произойдет что-то страшное. К тому же я тоже у пульта и слежу за тем, чтобы никто не переборщил.       Страх лишь сглотнул: спокойствие вновь сменилось усилившимся плохим предчувствием. Он смотрел на экран, как в замедленной съёмке. Лёд, коньки, шайба. Его волосок нервно скукожился, а сам он прислушивался к звукам. Скрежет, крики, стук. Всё смешивалось в одну общую какафонию. Он чувствовал, как громкость увеличилась, а диссонанс возрастал. Ещё немного, и он оглохнет.       Тут он замечает соперницу. Её шлем сьехал немного в сторону, из-под которого торчала мокрая прядь волос. Энергичные движения. Резво и живо. Райли же у бортика. Места недостаточно. Бум. Один хит — и она будет в ловушке. Бум-бум. Один хит — и она не встанет. Бум-бум. Теперь в голове у Страха резко стихло: не было слышно ни скрежета по льду, ни одного крика. Бум-бум-бум. Только с трудом сдерживаемые смешки Тревожности и что-то громко стучащее в его виски и грудь. Бум-бум-бум. Воображение рисовало картинки белой больницы, вбивало в нос резкий спиртовой тошнотворный запах и дикую боль вперемешку с горячими слезами. Бум-бум. Сирены, капельницы, уколы. Бум-бум-бум. Аппараты ИВЛ, безликие врачи, обреченность. Бум-бум. Плач, цветы, чёрный экран. Бум-бум-бум. Страх не выдержал.       — Отмена! Отмена! — Он подскочил к пульту, вдавливая изо всех сил дрожащими пальцами первые попавшиеся кнопки. — Уводите её оттуда! Срочно!       Тревожность испуганно заверещала, видя, как панель управления значительно начала приобретать фиолетовые оттенки.       — Что ты делаешь?! Нет-нет-нет, всё было по плану!       Райли распахнула глаза, застыв на месте. Соперница стремительно неслась прямо на неё, точно хищник, пытавшийся нагнать свою добычу. Лампочка чуть поблекла.       — Ни черта не по плану! Всё плохо! Уходим! Бежим! — его голос сорвался, и он уже, казалось, пищал как птенец, только вылупившийся из яйца. Страх собирался потянуть рычаг, но его руку перехватила Тревожность, сильно вцепившись в его запястье. Он ощутил, как она отчаянно сжала его, не желая отпускать до тех пор, пока фиолетовая эмоция не откажется от своей навязчивой мысли.       — Не смей! Не трогай! — Тревожность нахмурилась, и Страх тут же оссёкся, услышав её угрожающий тон и почувствовав крепкую хватку.       — Отпусти! Райли в опасности!       Он искренне надеялся, что звучал более убедительно и что Тревожность совершенно не ощутила ту мелкую рябь, пробежавшую от его плеча до кончиков пальцев.       — Вовсе нет! Успокойся, всё под контролем!       Страх, поняв, что его правая рука окончательно оказалась в заложниках, подключил вторую, дёрнул за другой рычаг. Реакция Тревожности не заставила себя долго ждать: она сразу же потянула его в обратную сторону, установив так, чтобы положение нельзя было изменить.       Райли чуть крепче сжала клюшку, чуть сильнее натянула на лицо шлем и чуть сильнее занервничала, стараясь принять более оборонительную позу. Ей вот-вот должен был прилететь пас.       Страх наблюдал, как панель вновь начала полностью окрашиваться в оранжевый. И он был на грани. Внезапно его волосок дёрнулся, и он быстро потянулся за ключом на шее, который так бережно скрывала его полосатая рубашка. Страх, чуть трясясь, вставил заветный ключ в отверстие, где было мелким шрифтом написано для «аварийной» ситуации.       Раз. Панель активирована.       Два. Его рука решительно потянулась к небольшой панели с надписью «рефлексы».       Три. Кнопки прожаты до максимума.       Его действия сразу же окрасило половину пульта в фиолетовый, и на лице Райли образовался испуг, который ей нашептывал лишь одно слово, отдающееся эхом по всему головному отделу. Беги-беги-беги.       Лампочка начала стремительно гаснуть.       — Что ты наделал?! — Тревожность ещё более нервно и быстро начала двигаться вдоль и поперёк пульта, пытаясь вновь зажечь в ней идею, но было без толку. Свет погас. Райли ушла, сменила траекторию. Пас так и не передали. Тревожность подскочила, приблизившись к нему. — Что ты сделал?!       — Спас Райли! — в той же испуганно-недовольной манере озвучил он. В его голове всё ещё отчётливо было слышен тот яркий стук. Он замедлялся, немного стихал, но крик Тревожности заставлял его ускоряться вновь и вновь. Страх самую малость съежился под её давлением.       — Всё было нормально! Мы могли… могли забить! А теперь… теперь… момент упущен! Упущен! — казалось, что всё её возмущение поглощало в себя каждый глоток воздуха, не давая ей продохнуть.       — Нет, не могли! Та девушка неслась на нас как угорелая! Мы были у бортика, ты при всем желании просто не развернулась бы! И она бы нас просто раздавила как жука! — Страх сердито всплеснул руками. Его волос инстиктивно скрутился в обратную сторону, вверх.       — Не неси чушь! Всё было схвачено. — Тревожность снова сделала шаг к нему навстречу, уже стоя почти вплотную. У Страха было ощущение, что она борется с внутренним желанием взять его за воротник и хорошенько встряхнуть, чтобы он пришёл в себя. Страх и сам хотел, чтобы его потрясли и выбили остаточное волнение с мурашками. Его всё ещё пугали страшные реалистичные фотографии больницы, крови и бесконечных шприцов в голове.       Его внимание вновь переключилось на то, как подёргивались и рыжели её волосы, иногда пружиня вверх-вниз. Раставленные по бокам руки в уверенной позе, сдвинутые брови к глазам, в которых как всегда что-то искрилось. Зелёный блеск явно был ярче и темнее обычного. Страх редко видел, когда она злилась. Тревожность без сомнения часто могла возмущаться, когда что-то шло не по плану, но в большинстве случаев она начинала переживать. Но сейчас оранжевая эмоция казалась не менее разъярённой Гнева, не нашедшего с утра свеженький выпуск вестей разума и чашку крепко сваренного кофе. И Страх должен сказать, что это выглядело достаточно необычно, чтобы обескуражить его.       За всё время их небольшой перепалки Радость пыталась занять пульт управления, но сильный шок Райли перекрывал любые позитивные эмоции.       — Боже, прекратите! Сейчас вообще не до ваших стычек. — притормозила их Брезгливость, вышедшая из-за угла. Когда её миссия по подготовке Райли к матчу закончилась, она отлучилась на какое-то время. Сейчас она стояла со всей присущей ей презрительностью, фыркая и грозно стуча своим каблучком, который мгновенно привлек внимание Зависти. Страх и Тревожность тут же осеклись и замолчали. — Радость, что с пультом?       — Да вроде ничего. — Радость немного постучала по панели управления и прислушалась, немного высунув язык. В отличие от своей коллеги она была более терпимой. — Но на меня никак не реагирует. Наверное, у Райли случился сильный шок или испуг.       Лицо Тревожности тут же сменилось с сердитого на растерянное, такое же выражение сделалось и со Страхом.       — Класс. И что теперь делать? — сморщилась Брезгливость, складывая руки на груди.       — Разойдитесь! Сейчас я покажу этим сосункам, где их место! — нежданно-негаданно к пульту подходил Гнев, закатывая рукава своей рубашки и оттягивая тугой галстук (вообще-то он терпеть не мог галстуки, но что-то заставляло его каждый раз их надевать). Его движения резкие, импульсивные, выдающие его намерения. Голова слегка заискрилась и задымилась. — А то значит, хотели нас прижать? Ха! Ишь ты, не на ту напали, черти-переростки!       Его тяжёлые руки с характерным грохотом легли на панель управления, схватив уже привычные рычажки. Знал куда давить. Как вдруг панель быстро очертилась красным, и Райли со всей горячностью и решительностью рассекла лёд, отбивая клюшкой шайбу. Всё-таки без хита не обошлось. Только его сделала уже сама Райли. Гнев даже позволил ей тихо ругнуться, на что Радость лишь вздохнула, не успев его остановить.       Страх чуть сморщился, и его внимание привлёк какой-то звенящий звук. Он обернулся и увидел, как неторопливо катится оранжево-фиолетовый шарик. Стало как-то паршиво. Мда, не так Страх представлял себе совместное воспоминание с Тревожностью. Конечно, он знал прекрасно, что их командная работа не принесёт Райли что-то хорошее, и потому не имел фантазий на этот счёт, но точно не представлял, что они сами в этот момент будут вздорить. Страх с сожалением и жалостью ещё раз взглянул на сферу, чуть поджав губы, и он обратил внимание на то, что Тревожность тоже наблюдала за тем ярким оранжево-фиолетовым светом, выглядя так же несколько подавленно и виновато. Стало хуже.       — Так, ладно. Всё не так уж и плохо. — довольно выдохнула Радость, наблюдая за хаотичной игрой Гнева, который на пару с Завистью, смог забить в ворота. Кто бы смог представить себе такой дуэт, где маленькая непоседливая и вечно недовольная эмоции слаженно управляют пультом? — Итак…       Радость повернулась к Тревожности и Страху, отчего оба напряглись.       — Мне кажется, вы чу-у-уточку перенервничали. — Радость соединила большой и указательный пальцы, тем самым стараясь приуменьшить масштаб неприятности.       — Радость, но… Ты не понимаешь, всё было хорошо, я просто делала свою работу. — сложила ладони вместе Тревожность. Страх почувствовал укол возмущения и сложил руки на груди.       — Я тоже делал свою работу. И ничего хорошего не было.       — Хорошо, значит, вы оба сейчас чу-у-уточку переработали. — улыбнулась Радость на их замечание. — Нужно немного остыть и ещё раз обсудить это.       — Радость, у нас сейчас будет дубль! Сюда-сюда! — завопила Зависть, приготовив ладошку, чтобы отбить Гневу пять, но тут лишь сморщился и отвернулся. Зависть отбила пять ему по голове, отчего тот нахмурился, пригрозив ей кулаком и сказав что-то в духе: «Слышь ты, мелкая заноза в заднице, ещё раз так сделаешь и тебе не сдобровать». Бирюзовая эмоция лишь мило хихикнула и отошла на пару шажочков назад, прячась за Брезгливостью. Та лишь закатила глаза, но всё же прикрыла её рукой от агрессивного настроя Гнева.       — Ну только немного попозже. — Радость виновато улыбнулась, взглядом указывая на панель управления, как бы намекая, что она срочно нужна на месте. — Печаль! Завари им чай, пожалуйста, если ты не сильно занята!       — Радость, это вовсе не нужно… — протестующе выдвинула руки перед собой Тревожность.       Печаль, которая сидела на одном из диванчиков и показывала Стыду одну из понравившихся ей книжек, откопанную среди прочих воспоминаний, откликнулась, поправила очки и кивнула.       — Никаких возражений не принимаю! — пропела Радость с лучезарной улыбкой и потрепала её по всколыхнувшимся волосам, в ответ Тревожность лишь чуть сморщилась, продолжая с мольбой глядеть на неё. Страх незаметно вздохнул.       Вскоре, в ту же секунду, когда Радость присоединилась к другим эмоциям у пульта, Страх с Тревожностью неловко переглянулись, хотя в глазах обоих ещё искрилось какое-то противоречие. Страх смущённо поправил галстук-бабочку и уже хотел начать говорить, чтобы разбавить неприятную паузу, но Тревожность как-то странно то ли фыркнула, то ли хихикнула, и поспешно расстворилась с его поля зрения. Печаль присоединилась к нему, когда её след уже простыл.       — А где…       — Ушла.       — Понятно. — поникла Печаль, с досадой поправив свои круглые очки.       Образовалась девящая тишина, которую Страх и вовсе не замечал. Он погряз в своих мыслях. Внезапная перемена в Тревожности вызвала у него сомнения. Сначала она хотела чуть ли не растрясти его как погремушку, а теперь не удосужилась поднять и взгляда. Конечно, Страх предполагал, что может быть она всё-таки перенервничала. Тревожность на то и Тревожность, чтобы беспокоиться обо всём. Но что-то всё ещё мигало у него перед глазами. Он сфокусировал взгляд. Оранжево-фиолетовый. Воспоминание. Страх чуть встряхнул головой, отгоняя наваждение.       — Мне жаль, что так произошло… — начала Печаль, тяжело вздохнув.       — Нет-нет, всё в порядке. — бегло потряс руками Страх, отругав мысленно себя за резкость в движениях, но затем вздохнул. — Хотя вообще не в порядке. Меня поражает это пренебрежение здоровьем Райли! Нет, несомненно, я понимаю, что она беспокоится просто совершенно о другом, но это уже перебор! Полнейшее безрассудство!       Печаль посмотрела на него с таким сочувствием, что казалось, ещё слово — и она заплачет.       — Это… грустно. Но думаю, Радость права. Вам действительно нужно поговорить.       — Я понимаю. Понимаю. Но ты видела с какой ненавистью она на меня смотрела? Будто мир рухнул, вот честно. Нет, в самом деле я почти уверен, что она не хочет со мной говорить, она даже в мою сторону не смотрела. — он хлопнул себя по голове, удержавшись от того, чтобы закатить глаза.       Печаль вздохнула ещё более мрачно, погладив его по плечу.       — Просто всё бесполезно. — Страх поник, скрючиваясь почти до колен, пока Печаль продолжала оказывать ему молчаливую поддержку. Всё же лучше так. Они оба понимали, что если Печаль начнёт говорить, то всё скатиться в ещё более унылые и безнадёжные сценарии.       — Может, всё-таки чай? — неуверенно предложила Печаль.       — Да. Зелёный. Без сахара.

***

      Страх был в чем-то прав, когда сказал, что Тревожность, возможно, самую малость не захочет говорить. Сказать точнее, она действительно переживала насчёт этого. Тревожность вспылила, повела себя не самым культурным образом и была уверена, что Страх затаил на неё обиду. Кто после её такого выпада не захочет высказать обвинения и критику? Тревожность и сама знала, что ответила грубо, сама себя за это не раз поругает, так и зачем это слушать от кого-то ещё? Пустая трата нервов для обоих. С этой точки зрения она даже не совсем понимала, что именно им стоит обсудить. Тревожность чётко настаивала на собственной правоте, предполагая, что Страх напридумывал себе не существующие опасности.       Хоть какое-то сомнение насчёт этого и просачивалось каждый раз в виде навязчивой мысли, но Тревожность старалась гнать её как назойливую муху. В глубине души её терзала идея о том, что ей просто не доверяли, и попытались скрыть это, приукрасив выдуманной опасностью для Райли. Даже больше. Её сворачивало от этого. Её ладонь сама тянулась сильно-сильно сжать колючий воротник свитера, душащий её в самые неподходящие моменты. Избавиться от комка в горле, от спирали внутри, которая закручивалась быстрее и сильнее, заставляя отчаянее чесаться, брать ручку и придумывать что-то новое. Ядовитое желание с неоновой табличкой «доверие» ещё хлеще впивалось в неё. Её трясло, злило. И потому она разумно каждый раз старалась выгонять это чувство из головы.       Избегать Страха в течение дня оказалось не таким уж сложным делом.       Понимание того, что рано или поздно придётся уладить этот вопрос, несомненно было, но хотя бы к тому времени она точно будет морально готова. Как всегда составить план, переписать его раз десять, оформив в аккуратный конспект с разноцветными подчеркиваниями и различными заметками. Замечательно! Тревожность думала об этом и с большим удовольствием представляла, как будет крутить в руках карандаш, наблюдая за горой разбросанных листов и цветных маркеров, в полном уединении.       — Тревожность!       Она вздрогнула, насильно вырвавшись из мыслей, а когда обернулась, то заприметила окликнувшую её Радость.       — Хах, прости, я не хотела тебя пугать. — она мило улыбнулась, виновато выгнув брови.       — Всё в порядке. — ничуть не обидевшись, выдохнула Тревожность. — Я просто задумалась. Ты что-то хотела?       — Уже конец дня. Планирую спустится к убеждениям. Ты со мной? — Тревожность огорченно выдохнула. Это было её любимое занятие в конце дня, которое она с охотой делила вместе с Радостью, но сегодня были другие планы.       — Мне надо составить отчёт по воспоминаниям, досчитаться. Всё-таки сегодня был серьёзный матч, и я хочу убедится, что ничего не упущено. Что-то отсортировать в краткосрочную память, что-то — в долгосрочную, а что-то должно крутится в голове и подбадривать до конца недели. Как например, сегодняшняя победа.       — Поняла. — Просто кивнула Радость, пока Тревожность тараторила в своей обыденной манере. Радость давно перестала бороться с её привычкой всё перепроверять, за что Тревожность была ей благодарна. В конце концов, если ей от этого легче, то почему бы и нет? — Кста-а-ати…       Оранжевая эмоция мгновенно напряглась. Её лицо немного исказилось, она поняла, о чем пойдёт речь с первых протяжных нот Радости. Она крепче схватила свой блокнот и ручку, стараясь не так явно ей щёлкать.       — Как у вас там со Страхом? Помирились? — Радость с невинным любопытством взглянула на Тревожность, похлопав едва заметными ресницами.       — А? А что, с ним? Ну да, наши позиции немного отличились, в целом, это нормально. В общем, то есть, нет смысла об этом как-то убиваться, правильно? — спешно залепетала Тревожность. Она впопыхах отошла к другой стороне святящихся шаров, сделав вид, что начала пересчитывать их. Её нога едва заметно постукивала по полу. — Да и вообще, дел много. Какая разница? Всё хорошо, я в этом уверена.       Радость шутливо закатила глаза.       — Так, значит, не говорили. — сложила руки она, хитро улыбнувшись.       — Радость, моя милая Радость! Тебе наверняка уже пора спускаться! Я не хочу тебя отвлекать. Да и убеждения Райли не могут ждать! А со Страхом… я разберусь, как ты там говорила? Чу-у-уточку позже. — она нервно улыбнулась и, обратно подбежав к Радости, легонько пощекотала её своим хвостиком, отчего она захихикала. Тревожность вручила ей пару воспоминаний и попыталась подтолкнуть её к лифту.       Радость лишь вздохнула и несерьёзно пригрозила ей.       — Ну, смотри у меня. Не помиритесь — я сама вас буду мирить. Для гармоничной жизни Райли нужен сплоченный коллектив! — она на секунду задумалась, нажимая кнопку вызова лифта.       — Конечно, я понимаю. — Тревожность почти до боли крепко-накрепко скрутила руки, уверяя свою коллегу. — Тебе не стоит переживать по этому поводу. Всё под контролем.       После того, как Радость спустилась вниз, Тревожность облегчённо выдохнула, мягко скатившись на пол, и облокатилась спиной к лифту. Её голова мигом опустела, руки расплелились, небрежно распластавшись по бокам, а хвост-пальма поник у самой макушки. Из неё будто выжили все соки.       Её взгляд вновь упал к разноцветным светящимся шарикам. Вот жёлтый с вкраплениями тёмно-синего — отменили первые два урока иностранного, что позволило Райли ещё немного поспать и позависать в телефоне. Чуть ниже находился зелёно-красный. Почему в столовой второй день подряд подают суп с брокколи?! Справа был жёлто-розовый. Вэлл и команда Жар-птиц похвалили нас за сегодняшнюю игру.       Оранжево-фиолетовый.       Тревожность замерла, разглядывая ту самую злополучную сферу. Он как-то по-особенному подсвечивался, словно подзывая её к себе. Или это просто воображение так приукрасило её любопытство? Тревожность встала и, кое-как отряхнув свои брюки, подошла ближе.       Хрупкий, точно стеклянный, шарик оказался в её дрожащих руках. Большим пальцем она перелистала воспоминание на самое начало, где кругом сверкал ярко-рыжими огнями лёд. Коньки. От воспоминания так и веяло приятным холодком. Картинка сменилась. Тревожность подключилась тогда к воображению из прогнозатора, которое рисовало идеальный выточенный финт с полным разворотом в исполнении Райли. В её душе потеплело. Красиво было. Было то, что нужно.       Вскоре шарик начал терять яркий цвет, заменяя его холодным фиолетовым оттенком, в котором смешивался кричащий ужас и настойчивый стук, заставивший её поморщиться.       — Тревожность? — она снова испуганно подпрыгнула, ставя воспоминание на полку так быстро, чтобы не вызвать неудобных вопросов. В её руках вновь блокнот и любимая ручка. Она обернулась, заметив того, кого видеть на данный момент точно не хотела.       — Кхм, да? — порывисто произнесла она, но вмиг отвернулась к сферам, решив говорить по-деловому, чтобы избежать серьёзного разговора под предлогом сильной занятости. — Что-то хотел? Нужна помощь? Я сейчас немного занята, разбираю воспоминания… Но если что-то срочное, я, конечно, помогу. Так что ты хотел?       Страх казался чуть обескураженным её напором, неловко потёр затылок.       — Ну… обсудить, пожалуй, кое-что.       — Ну только если это что-то очень-очень-очень важное. — Тревожность настойчиво намекала до последнего, что она явно не готова обсуждать то, о чем она подумала.       — Оу, да нет. Вообще-то… эм, о! Я хотел предложить сыграть в шахматы. — Тревожность нахмурилась, переводя на него полный скептицизма взгляд. Её бровь чуть дёрнулась вверх, а волнение куда-то неожиданно испарилось. Шахматы? Серьёзно? Его не волнует, что они вроде как в ссоре?       — Ну, конечно же, не просто так. — внезапно чуть увереннее продолжил Страх. Тревожность предположила, что свою безразличность она отыгравала очень плохо, раз он так легко заговорил.       — Знаешь, ты и я неплохо играем. — Страх с некоторой гордостью указал сначала на неё, а потом на себя. — И если мы не можем… решить наш спор, то почему бы не сыграть в шахматы? Естественно, когда ты не будешь занята.       Тревожность застыла, раскрыв глаза, не зная, как реагировать. Она ждала, чего угодно: обвинений, ругательств, игнорирование. Но шахматы? Чтобы решить конфликт? Что?       — В смысле? — невольно вырвалось у Тревожности чуть тише. Она смотрела на него с недоверием, но не без некоторого интереса. Любопытство оказалось сильнее.       — Ну, как там говорят… «Победителей не судят»? В нашем случае будет «с победителями не спорят». Проигравший признает не только поражение, но и свою неправоту. Как по мне, честно. — он улыбнулся, с намеком приподняв бровь и поправив галстук-бабочку. Его волос чуть дёрнулся в воодушевлении.       Тревожность всё ещё неверяще смотрела, переводя взгляд то на него, то на блокнот с записями. Она ощутила, как дрожь прошла по телу, а азарт уже щекотал изнутри. С одной стороны, что за дурацкие игры? Как он себе это представляет? Но с другой, что-то подбивало её на то, чтобы согласиться и поучаствовать в его неожиданной авантюре. Она металась ещё несколько секунд, раздумывая над его предложением. Затем Тревожность едва усмехнулась и протянула ему руку, показывая всем видом, что она одобряет его идею.       Они пожали друг другу руки.       Спустя минут десять Страх принёс небольшую шахматную доску, блеск которой выдавал, что с ней явно обращались очень аккуратно, Тревожность же подготовила стол и два стула. Затем вдвоём мигом расставили фигурки по своим клеткам. Пока распределяли, они решили долго не думать, кто за кого будет играть. Как получилось. Так, Тревожность стала руководить чёрными фигурками, а Страх — белыми.       — То есть, если я выиграю, то ты признаешь, что моя идея была не такая уж плохая? — уточнила Тревожность.       Страх кивнул.       — Если же выиграю я, то ты согласишься с тем, что надо быть более осторожными.       — Замётано. — Тревожность старалась не показывать своё кипящее предвкушение, но её хвост-пальма всё ещё иногда подпрыгивала. — Итак, давай начинать?       Она кивнула ему в сторону белых фигурок, намекая, чтобы он ходил первым. В её голове уже было как минимум десять продуманных стратегий, которые менялись перед её глазами калейдоскопом возможных схем. Тревожность выигрывала ни один раз, и она была решительно настроена не просто победить, но и доказать ему, что её план действительно был хорош. Победа — прямой путь к уважению и признания соперника. Положить его короля стало ключом к открытию дверям будущих матчей Райли. Она должна победить.       Страх казался более расслабленным, словно предстоящая игра приносила ему лишь умиротворение. Тревожность даже задумалась, не слишком ли серьёзно она приняла его слова. Она следила за каждым его мимолётным движением, глаза, точно намагниченные, приковывались к его руке, держащей пешку. Нет. Тревожность чуть вздрогнула, смахивая наваждение. Это только первый ход. Надо быть спокойнее.       — Эм, всё хорошо? — спокойно спросил Страх. Похоже, он заметил её дёрганные движения, после чего его рука аккуратно поставила пешку на две клетки вперёд.       — Да. — слишком быстро кивнула Тревожность и в ответ поставила свою пешку. Тоже вперёд на две клетки. Затем снова с той же резкостью протянула руку, чтобы выровнить фигурку точно по середине белого квадратика.       — Ты кажешься напряжённой. — неловко подметил Страх.       — Всё в порядке. Мне интересна игра. — отмахнулась она, не оторвав взгляда от доски. Страх незаметно кивнул, и игра продолжалась уже в тишине.       Тревожность обдумывала ходы, меняла стратегии несколько раз, в моменте даже старалась не выдыхать слишком раздражённо, когда её соперник делал чересчур очевидные и предсказуемые для неё ходы. Она покрутила в руке коня и немедленно съела недалеко стоявшую ладью. В ответ Страх атаковал коня слоном. Волосы запружинились с новой силой. Всё-таки Тревожность могла предвидеть не всё, за что себя корила. На кону истина! Разве можно быть такой невнимательной? Нужно быть собраннее!       — Кхм-кхм.       Тревожность, будучи увлеченной черно-белыми клетками и точно выведенными деревяными фигурками, не услышала по началу его притворный кашель.       — Тревожность..? — мягко позвал Страх. После этого она неохотно, но мгновенно подняла на него взгляд, в котором читался немой вопрос. — Ты злишься?       Её брови удивлённо поползли вверх. Тревожность так сильно погрузилась в игру, что не соображала, за что именно она должна сейчас злиться.       — Что?       — Сегодняшний день. — Просто пояснил он без конкретизации.       — Эм, нет.       — Да? Ты была… явно на взводе, когда… произошло то, что произошло. — Тревожность заметила его неудобство.       Куда-то в живот что-то кольнуло с такой неожиданностью, что ей самой стало не по себе. Тревожность активно начала думать, пытаясь сложить все детальки пазла в общую картину, пока чувство вины стало расстекаться внутри неё, заполняя её сверху до низу. Было горячо так, что жгло и щёки, и немного глаза. Он пытается помириться? Или просто заполнить неловкую паузу? Или же всё же высказать недовольство касательно её поведения? Она уже успела испытать разнообразную гамму чувств, пока генерировала возможные вопросы-ответы в своём разуме. От злости до замешательства. От замешательства до раскаяния. От раскаяния до смущения. От смущения до самоуничтожения.       Тревожность уже успела пожалеть раз двадцать, что вообще согласилась на эту глупую игру. А почему согласилась? Потому что дурацкое любопытство. Потому что ей хотелось победить. Потому что она хотела, чтобы признали её правоту. И эта длинная цепочка вновь возвращалась к одной и той же горящей вывеске с той же самой едкой надписью «доверие».       «Мне доверяют?» — каждый раз спрашивала она с себя и каждый раз не знала, что ответить. И вот Тревожность смотрела на взволнованного собеседника в попытке натянуть улыбку и не сказать что-то несуразное.       — Ну… был моментик. — она нервно заломала пальцы, опустив взгляд. — Я не люблю, когда мои планы рушатся, знаешь ли.       Но тут же заставила себя заткнуть, побоявшись, что слова прозвучали более ядовито, чем предполагалось. Страх, казалось, не был в обиде.       — Знаю. Но я тогда не мог ничего поделать. Это было рискованно.       Тревожность мысленно закатила глаза, её взгляд метнулся к шару.       — Всё было под контролем. — Тревожность строго взглянула на него.       Она сказала за сегодня эту фразу уже так много, что её саму уже начинало тошнить. Она теперь уже сомневалась, ложь это или нет. Страх на это ничего не ответил, вновь погрузившись в игру и продолжив что-то обдумывать. Тревожность это не устроило.       — Слушай, я понимаю твои переживания. — она вздохнула. — Но ведь я не хочу делать Райли больно. Хотя я знаю, что вы сомневаетесь во мне, но…       — Постой-постой. Никто в тебе не сомневается. А я тем более. — Тревожность непонимающе вздёрнула бровь, когда её с ярким протестом перебили, и заметила, как Страх немного стушевался. — Суть в том, что это действительно было опасно. Я испугался. — он тут же фыркнул. — Хорошо. Так как партия ещё не закончена, да и в принципе заглянуть в будущее при другом исходе мы не можем, я не могу утверждать, насколько обоснованной была моя паника. Но мне действительно было страшно.       Тревожность сосредточила на нём своё внимание, переваривая сказанное. Её лицо сделалось задумчивым, и она пока больше не чувствовала неприятное покалывание, возникающее при её натяжной улыбке.       — Ладно, окей-окей, я всего боюсь. — закатил глаза Страх, поднимая руки в обезоруженном жесте. — Но… ох… я не знаю, как ещё объяснить. О, точно!       Страх вскочил со своего места и направился куда-то за спину Тревожности. Пробивающееся осознание ситуации промчалось по ней электрическим током. Он собирался показать воспоминание.       — Вот. — он аккуратно протянул ей ту оранжево-фиолетовую сферу. — Я видел, как ты смотрела её.       Тревожность во второй раз взяла небольшой шарик в руки. Да, она смотрела. Теперь же со свежим взглядом наблюдала как оранжевый и фиолетовый в нём мягко переплетаются, но не смешиваются. Страх плавно протянул руку через плечо Тревожности, и аккуратно, стараясь лишний раз не задеть её, пока она молча держала шарик, начал мотать воспоминание. Тревожность видела знакомые кадры: лёд, бортики и ею придуманный финт в исполнении Райли. Вскоре Страх перемотал ещё. Светящаяся сфера вновь издала стучащие и кричащие звуки, от которых Тревожности стало не по себе.       Картина сменилась на холодную фиолетовую палитру. Райли на льду, стоящая у того самого бортика, застыла на месте как вкопанная. К ней навстречу неслась та самая диковатая соперница, явно не знающая, что такое тормоза.       Тревожность чуть крепче сжала шарик, в то время как Страх уже опустил свою ладонь, разглядывая воспоминание с теми же вниманием и ужасом.       Райли двигается с места, принимает шайбу и пытается неуверенно повторить спин-о-раму. Волосы Тревожности закрутились и опустились к макушке. Медленная паника сковала её, перехватив дыхание. Словно заворожённая она продолжала глядеть на разворачивающийся сценарий. Соперница оказалась быстрее, прижала её к бортику, не давая Райли сдвинуться с места. И чем больше их девочка барахтылась и пыталась отбиться, тем сильнее была давка. Неверное движение — неудачное падение. Её тело раскинулось на всем льду, сверху также упала её соперница, хотя ей очевидно повезло больше. Райли не могла двигаться, лишь упорно дышать, как выброшенная на берег рыба. Тревожность сглотнула, но продолжала смотреть, как крики усиливались: взоволнованные тренера, плачущие родители, шокированные напарники. Все лица смешивались, и теперь маячили цвета мигалок, белые стены и адская боль, растекающаяся багровым пятном.       Тревожность дёрнулась, чуть не выронив шарик, но сумела вовремя взять себя в руки. Она почувствовала в ответ суетливые движения Страха, который видимо испугался её реакции. Она вздохнула и, избегая зрительного контакта, протянула ему сферу, чтобы он положил её на место.       Её голова невольно начала продумывать дальше. Что если бы она действительно повторила это и всё закончилось так, как представил себе Страх? Что если бы это не обошлось без серьёзных травм? Что если бы Райли пришлось уйти из спорта? Или что хуже, остаться инвалидом на оставшуюся жизнь? Стать обузой для родителей, глядя в их полные боли заплаканные глаза. Стать ненужной друзьям и каждый раз держать в руках телефон, зная, что твой контакт забыт навсегда, стёрт из внутреннего хранилища без возможности восстановления. Не иметь возможности заниматься своим любимым делом или так и не попробовать себя в чем-то новом. Не жить в месте мечты и быть навечно прикованной к кровати. Не быть кем хочется. Не достигнуть высот. И рухнуть в самобичевании из-за минутной слабости привлечь внимание?       Её глаз задёргался, а всё её тело охватил сильный тремор, который она пыталась сдержать, но выходило не очень хорошо.       — М-да… П-прости, я, может быть, действительно надумал, но я не мог поступить иначе. — Тревожность слышала в его голосе виноватые нотки. Похоже, сегодня они оба не уснут. — И если я даже окажусь не прав. — она заметила, как он кивнул в сторону доски. — Это вряд-ли изменит моё отношение так быстро.       — Ч-что ж, я рада осознавать, что… — Тревожность сглотнула. — Ох, я эгоистично подумала, что ты сомневаешься во мне, а не действительно беспокоишься о Райли. Ужасно. — Тревожность ударила себя по лбу, всё ещё пытаясь встряхнуть себя.       — Всё нормально. Не кори себя. — мягко произнёс Страх, возвращаясь на своё место за шахматной доской. — Ты тоже стараешься для Райли.       — Но ведь…       — Никто, поверь мне, никто не сомневается в тебе больше, чем ты сама. Доверяй себе больше.       Тревожность поражённо уставилась на него, глядя в его глаза, которые он тут же отвёл. Внезапная дрожь утихомирилась. Она секунду смотрела в пустоту, вновь пытаясь переработать его слова.       — Может быть, продолжим?       Тревожность заметила его слабую неуверернную улыбку. И она кивнула, ответив ему тем же. Вскоре игра продолжилась.       Тревожность изредка поглядывала на Страха, который по мере игры, становился всё вовлечённее, задумчивее и эмоциальнее. По его лицу можно было понять, что ходы даются ему тяжело. Ставить его в неудобное положение оказалось весёлым и любопытным занятием для оранжевой эмоции.       — Шах. — уверенно поставила ферзя Тревожность. Страх мгновенно напрягся, хватаясь за голову. Он передвинул короля.       — Шах. — с тем же напором повторила Тревожность, но теперь её пальцы ловко переместили ладью. Ещё чуть-чуть, и белые падут. Он проиграет.       «Проиграет?» — отдалось эхом в её голове. Она замерла, разглядывая доску и шаткое положение своего соперника. Действительно, его шансы малы. При игре с Тревожностью шансы и вовсе невозможны. Она поджала губы, прокручивая весь их разговор, вспоминая детали вплоть до выражений лица, малейших изменений в мимике или интонаций в голосе.       Её взгляд вновь притянул маленький оранжево-фиолетовый шарик. Теперь её собственный цвет казался слишком душащим, инфантильным и каким-то неправильным. Фиолетовый же для неё стал светиться заметнее, ярче, но не так навязчиво, как оранжевый, хоть всё ещё сумбурно. Он не вселял надежду или спокойствие, но тот поток ужаса, выливаюшиеся из той маленькой сферы, без сомнений оказывал отрезвляющий эффект, позволяя взглянуть на оранжевый с другой стороны. И теперь Тревожность, разглядывая в перерывах между игрой маленький светящийся шарик, не была уверена в своей правоте, как и в том, что хотела победить.       Страх дрожаще выдохнул, переставляя в очередной раз короля. Тревожность всё ещё задумчиво сидела, витая в своих мыслях.       — Эм, Тревожность?       — М?       — Твой ход.       Тревожность кивнула и вместо заранеее подготовленного к битве ферзя схватила слона. Страх опешил и застыл, глупо уставившись на доску. Его волос выгнулся в вопросе, а рука так и не поднялась. Тревожность предположила, что он ожидал что-то другое.       — Страх?       — А?       — Твой ход. — усмехнулась она, подперев рукой голову. Страх немного поморгал и смущённо улыбнулся, оценив её передразнивание. Он выпрямился и изогнул спину так, будто вспомнив о правильной осанке. Страх мгнозначительно похрустел пальцами. Наконец-то он мог схватить любую другую фигуру, кроме короля.       Его реакция даже позабавила Тревожность, она с невинным любопытством теперь наблюдала за ним и его действиями, точно как за ребёнком, который делает свои первые шаги. Настроение поднялось, и нервозность ушла. Наверное, всё же это было не таким глупым решением сыграть.       — Шах. — гордо заявил Страх, с громким стуком поставив одну из выжавших фигурок. Ладья.       Тревожность слегка приподнялась, изображая изумление. Стараясь избавиться от наигранности, она нахмурилась и передвинула короля в ещё более опасное, но не очевидное место. Она пыталась казаться невнимательной, хотя уже в мыслях составила как минимум три исхода, в которых Страх мог победить.       — Шах. — настала его очередь повторять. И Тревожность, притворившись расстерянной, вновь передвинула короля на следущую клетку, медленно толкнув того в ловушку. Страх, казалось, воспринял это спокойно, и поставил пешку, которая давно превратилась в ферзя, напротив её короля.       — Шах. — и ещё ход с её стороны. В игру вступил белый слон.       — Шах. — чёрный король забит в угол. Осталась последняя клетка, в которую он мог ступить. Последний завершающий визит ладьи.       — Шах и мат. — ударил по шахматной доске Страх, отчего черный король свалился с доски на пол, и чуть пристыжанная фиолетовая эмоция спешно опустилась на пол, чтобы поднять упавшую фигурку.       — М-да… поздравляю. — с лёгким негодованием выдохнула Тревожность, складывая руки на груди.       — Вот так-то! Честно признаюсь, я чувствовал, что был почти на грани смерти, но всё же… — Страх самоуверенно расправил плечи, вздёрнув нос. В тот же миг он в порыве чувств приблизился к её лицу и щёлкнул перед ней пальцами, тем самым застав Тревожность врасплох. — Как удача, так и правда оказались на моей стороне!       Тревожность удивилась его реакции, изумлённо похлопав глазами, но быстро натянула маску раздражения. Несмотря на то, что она пыталась скрыть своё умиление и радость, взволнованная хвост-пальма не давала ей это осуществить в полной мере.       — Ты же в курсе, что если будешь полагаться только на удачу, то далеко не уедешь? — вздёрнула бровь она.       — Знаю, но смысл игры ведь был в этом. Судьба нас рассудила, не так ли? Так что извольте, мадам, но сегодня явно не Ваш день. — ухмыльнулся Страх, вновь наклонившись к ней.       — М-да, хорошо. Сегодня ты прав. — и после этих слов Тревожность внезапно пощекотала его своими забранными волосами, отчего он испуганно отпрянул, попытавшись отмахнуться от пушистых кудрявых прядей.       «Глупый, ты ещё не знаешь, что я поддалась тебе, » — подумала Тревожность, и вскоре они начали вдвоём убирать беспорядок, который устроили. На её душе расцвело позабытое чувство спокойствия и удоволетворения, и тогда Тревожность поняла, что это было одно из самых лучших решений за всё её сущетсвование. Впервые проигрыш ощущался слаще победы. С этими мыслями она продолжила складывать фигурки, заботливо положив чёрного и белого короля рядом, чтобы они покоились в одном отеделении, поддерживая друг другу свои устойчивые бортики.