С победителями не спорят

      — Слушай, тебе не кажется, что наша привычка играть в шахматы, чтобы решить какой-то спор… всё-таки глупая? — с сомнением произнесла Тревожность, бросив короткий взгляд на шахматную доску и на свои чёрные деревянные фигурки, гордо стоящие в ожидании битвы.       Страх с непониманием покосился на неё, приподняв бровь.       — Что ты имеешь в виду?       Тревожность немного замялась и поправила свои круглые очки.       Спустя столько лет она претерпела некоторые изменения, как и все остальные в Головном отделе. Райли росла и взрослела, менялась, вместе с ней укреплялись убеждения, а эмоции становились менее импульсивными, учась жить в гармонии и согласии. Райли уже давно не подросток. Ей несколько месяцев назад стукнуло двадцать девять. За плечами выпускной, переезд, с отличием оконченный колледж, повышение квалификации заграницей, новая работа. В общем, за последние шестнадцать лет Райли успела преобразиться до неузнаваемости.       И сейчас Тревожность сидела, неловко теребя воротник рубашки. Оранжевый полосатый свитер стал слишком колючим, неудобным, и оттягивать плотно прилегающий воротник, чтобы сделать глоток свежего воздуха, было уже мало приятно. По этой причине в её образ удачно вписалась свободная рубашка с удлинёнными манжетами на рукавах, но избавиться от свитера у неё рука так и не поднялась. Тревожность стала повязывать его как накидку, на плечи, или же туго затягивать на талии. Очки стали базовым атрибутом, который добавлял ей солидности. На самом деле с годами у Райли начало садиться зрение. Было сложно сказать: была ли то генетическая предосположенность от матери или результат долгой работы с компьютером. Так или иначе, зрение Райли сказалось на некоторых эмоциях. По мимо Тревожности и Печали, очки понадобились и Стыду, и Хандре. Последняя часто пренебрегала ими и просто продолжала сидеть дальше в телефоне с лёгким прищуром.       — Ну как-то странно решать, кто прав, партией игры в шахматы.       — Не знаю, я нахожу этот способ очень даже неплохим. — беззаботно улыбнулся Страх, пожав плечами, и поставил фигурку в ответ. — Так что же тебя смущает?       Он чуть прищурился, отмечая, что Тревожность казалась более скучающей. Она подперла рукой тяжёлую голову и лениво передвинула пешку.       — Ну ведь это не совсем честно? Вообще-то я об этом думала давно, но как-то не решалась поднимать эту тему. — она вздохнула так резко, что очки запотели, пряча за собой потухшие зелёные глаза. Страх внимательно наблюдал за тем, как быстро расстворялась пелена с её линз. — А потом стало не нужно это обсуждать. Мы просто перестали серьёзно к этому относиться. С возрастом вообще ко всему легче подходишь.       — Пожалуй, соглашусь, но только со второй частью.       — То есть? — в голосе оранжевой эмоции был отчётливо слышен скептицизм. — Ты действительно считаешь, что всё честно? Что какой-то случай решает прав ты или нет? —Она недоверчиво фыркнула, так и не сказав хмурое: «Смеёшься надо мной?»       — Тревожность, ты такая забавная. — Страх посмеялся, вгоняя тем самым Тревожность ещё большее недоумение и едва заметное смущение. Отчего-то эта картина показалась ему очаровательной. Его рука вновь потянулась к фигуркам, и он запустил в игру коня. — Конечно, в этом есть нотка несправедливости, но в нашей игре всё правильно.       Тревожность закинула ногу на ногу, покачав головой.       — Ты уверен? — усмехнулась она, просто походив слоном, чтобы съесть пешку.       — Абсолютно. — с полной уверенностью заявил Страх и повторил за её действием, так же закинув ногу на ногу.       — А если я скажу, что все те разы, что ты выиграл у меня, были… я поддалась? — с осторожностью посмотрела на него Тревожность, поправив очки так, будто стараясь оценить его реакцию. Но спустя мгновение её взгляд вновь сосредоточенно упал на доску.       Страх выдохнул и снисходительно улыбнулся, заметив её нервозность. Его умилял тот факт, что Тревожность беспокоилась о том, что могла его обидеть. Но когда она перебарщивала и начинала нервничать чересчур много, ему самому становилось дурно. Ходить и скручиваться от переживаний друг за друга стало таким же равноценным хобби, как вечно спорить или играть в шахматы.       — А если я скажу, что знал об этом? — усмехнулся Страх, в очередной раз прищурившись. Реакция не заставила себя долго ждать. Тревожность моментально впала в ступор, ещё пару секунд глупо уставившись на доску. Она внезапно дернулась, поднимая полный недоумения и неловкости взгляд.       — То есть..? — её голос на мгновение дрогнул. — Ты продолжал со мной играть, зная, что это будет заведомо нечестная игра? Исход которой зависел только от моей прихоти? Я… мне… боже. — она ударила себя по голове так, что очки чуть съехали, а хвост-пальма опустился. — Почему ты не сказал мне?       Страх тут же обратил внимание на то, как она не решалась поднять глаза. Почти физически он ощущал, как откуда-то не возьмившееся замешательство сковало её и как она непонятно почему вот-вот сгорит со стыда. Внешне это было не так заметно, но Страх знал её слишком хорошо. Эмоции не раз беседовали на эту тему, и он мог представить, какой рой мыслей сейчас копошился у неё в голове. Тот самый момент, когда она начинала сильно нервничать из-за пустяка.       — Тревожность… Не сказал это, потому что в этом не было необходимости. — спокойно ответил Страх, стараясь не зацикливаться на ней, чтобы не смутить ещё больше. — На самом деле, я понятия не имел, почему вообще предложил тогда шахматы. Пожалуй, мне хотелось, наверное, просто сбавить градус напряжения между нами. Но в момент игры я понял, что идея решить таким образом спор была провальная. Я не так хорош в шахматах как ты.       Страх сделал паузу и стал двигать слона по диагонали на другой конец доски, туда, где покоилась её, как он думал, холодная от волнения ладонь. Он даже был готов поклясться, что видел краем глаза, как оранжевые пальцы легонько постукивают по столу. И, скорее всего, этого действия она за собой не замечала. Неровный ритм почти не чувствовался, но Страх всё же смог уловить слабую вибрацию по столу.       Его внимание вновь переключилось на белого слона, которого он на секунду задержал в висячем положении. Страх поставил свою фигурку, ловко перехватив чёрную пешку, и в завершении своего хода аккуратно положил руку не далеко оттуда, где покоилась ладонь Тревожности. Правда, его целью была вовсе не пешка.       — Поэтому ты не представляешь, каково было моё удивление, когда ты с такой, как оказалось, наигранной злостью смотрела на доску и корила себя за свой «проигрыш». — подытожил с лёгкой усмешкой Страх. Тревожность стыдливо выдохнула, пытаясь вернуть себе невозмутимый твердый вид.       — Ты сразу понял, что я поддалась? В первую же игру?       — Да. — рябь, распространявшаяся по всему столу, чутка усилилась.       — И тебя это не разозлило?       — Нет. Я был слишком сбит с толку, чтобы злиться. Тогда я очень восхищался твоим умением играть в стратегические игры и знал, что быть невнимательной в таком деле ты просто не можешь при желании. Во всяком случае не настолько, чтобы так легко проиграть. И я искрине недоумевал, что произошло в тот момент. — Его рука неторопливо начала подползать к её, как можно незаметнее.       Тревожность снова сделала ход и замолчала, очевидно, о чем-то задумавшись. Внезапно она перевела взгляд на его ладонь и приподняла бровь в немом вопросе. Страх тут же замер и, поморгав пару раз, смущённо улыбнулся, точно его поймали с поличным. Затем он принял решение говорить дальше, чтобы снова отвлечь её.       — А потом я осознал. — Страх отвёл глаза к потолку, словно пытаясь что-то вспомнить. — Суть нашей с тобой игры была в том, что победитель прав. Когда ты поддалась, позволив мне победить, я понял, что таким образом ты признала свою неправоту. Этот жест с твоей стороны меня удивил… Особенно, учитывая твою упёртость. — Тревожность закатила глаза, что заставило Страха прыснуть от смеха, затем он чуть мягче добавил. Его глаза снова были прикованы к потолку. — Ну и по правде говоря, мне было самую малость приятно. В честном поединке я бы никогда не был бы прав. В общем, потом я поразмыслил и пришёл к выводу, что это очень даже неплохо. Если тебе так было легче.       — Каким образом легче?       — Насчёт проигрыша тебе проще не загоняться нежели над своей неправотой. — просто пояснил Страх, вновь придвинув руку, когда Тревожность задумчиво нахмурилась и не смотрела в его сторону. Это походило на какую-то игру. Страх не знал, видела ли Тревожность его маленькие подкрадывания, но надеялся на то, что нет. Было какое-то своеобразное желание неожиданно коснуться и застать врасплох. Хотя обычно его попытки в этом деле заканчивались немного не в его пользу, всё-таки более бурной и мгновенной реакцией обладал именно он. Тревожность с удивительной скоростью и внезапностью подключалась к игре — с той же быстротой Страх впадал в ступор. По этой причине он почти всегда первым выходил из игры смущённым и побеждённым. В такие моменты его затуманенный разум не задавал таких вопросов, как: «А как почувствовала себя Тревожность, отвечая на его жест?». Была лишь одна простая заманчивая мысль о капитуляции.       — Значит, пока я думала, что обманывала тебя, ты и сам не раз меня обводил вокруг пальца? — Тревожность приподняла бровь, слабо усмехнувшись. Она походила ладьей вроде бы. Страх уже давно не следил за партией.       — Что ж, тебя сложно провести, но это та победа, которой я горжусь больше всего. — с гордостью кивнул Страх, а затем, немного поиграв бровями, шепнул. — Твоё спокойствие всегда будет для меня победой.       — Как мило. — с иронией отозвалась Тревожность, но всё же расплылась в улыбке.       — Сомневаешься?       — Ни в коем случае.       — Не убедительно.       — Значит, сейчас играем на мою убедительность? — просияла она, хитро прищурившись. Её хвост-пальма сдержанно подпрыгнула. Страх немного поразмыслил над её вопросом.       — Да разве теперь в этом есть смысл? Наши секреты раскрыты, и уже не так интересно.— пожал плечами он. — Да и готов поспорить, здесь ты не готова уступить.       — Что верно, то верно. — честно призналась Тревожность и после усмехнулась, в забавной манере поправив свои линзы. — Значит, согласись с тем, что твои подозрения безосновательны и сомнения напрасны.       — Да я в тебе никогда сомневался. — Внезапно понизил голос Страх. Взгляд потеплел, а сам он незаметно для себя наклонился ближе к ней. Его волосок изогнулся в небольшом кривоватом сердечке и, казалось, оно запульсировало в ускоренном темпе. Гораздо оживлённее и торопливее положенного. Что-то его пробрало его с ног до головы, заставив встрепенуться. Страх прошептал ещё тише с едва заметной ноткой игривости. — И готов проиграть хоть тысячу раз, чтобы доказать это.       Её волосы заметно запушились в тот момент, и в глазах засверкали зелёные огонёчки.       — Я не люблю пустую трату времени, ты это знаешь. — неожиданно её рука двинулась ему навстречу, не дожидаясь того, когда Страх доползёт до неё своими неспешными дёрганиями. Тревожность обвила его до предплечья, точно змея, захватывая свою добычу, и с кокетливой улыбкой договорила.       — Так что… ничего мне доказывать не надо.       Страх тут же встрепенулся, сдерживая свой инстиктивный порыв вырваться. Опять обыграла. Хотя ему уже это было не важно. Его волос восторженно извивался, а сам Страх глубоко вздохнул, чувствуя её крепкую хватку от кисти до плеча и тепло, расползающееся по всей конечности. Он ощутил острую потребность выпрямиться во весь рост, и его тело послушно, даже не спрашивая у него разрешение, тотчас подчинялось минутному желанию, которая стала скорее необходимостью. Не совсем стандартное держание за руки каждый раз даровало ему умиротворение, спокойствие, а главное безопасность. Кто-кто, а Тревожность могла это обеспечить. Кто-кто, а Тревожность была самой надёжной эмоцией, если уж не для Райли, то для него точно. Ей можно довериться. С ней не страшно (разве что, самую малость). На его лице нарисовалась глупая довольная улыбка. Как же хорошо!       — Ой, кстати, я забыла составить отчёт. — спохватилась Тревожность. Она тут же начала выпутываться, аккуратно расплетая их руки.       Как же хорошо было минуту назад.       — Какой отчёт? — хмуро спросил Страх. Он, недовольный внезапной переменой, снова сгорбился. — Подождать не может?       — Через месяц свадьба у Грейс! Ты что, она же попросила Райли быть подружкой невесты! Так она ещё и беременна! Знаешь, как она волноваться будет? — Страх хмыкнул. Волноваться будет не только невестка. — Ещё надо обсудить, когда подойдёт Ностальгия. Всё-таки обещала ей, что через лет так через десять придёт на свадьбу подруги… Правда, я немного, хах, её задержала, на лет так пять-шесть…?       — Я думаю, она не обидится. Во-первых, это было не в твоей власти. Во-вторых, серьёзно, у неё явные проблемы с чувством времени. — Страх припомнил, когда та поддалась воспоминаниям тридцати секундой давности. Он сложил руки на груди, всё ещё растраиваясь, что теперь их приходилось греть друг о друга.       — Всё равно, пора бы позвать её, потому что Райли есть что вспомнить. — протараторила Тревожность, достав неизвестно откуда свой блокнот. — Да и поздравление, и первый тост будет легче придумать. О, ну и конечно, запасную утешительную речь. Помнишь, какая она эмоциальная? Готова поспорить, успеет перенервничать, а в её положении этого делать нельзя.       Страх невольно залюбовался, когда она в очередной раз сдвинула брови в хмуром жесте и защёлкала ручкой. Её сосредоточенный вид вдохновлял его до сих пор и то, с какой ответственностью она подходила к делу. Наблюдая за тем, как снова и снова дёргается её хвост, как на манжетах образуются складки, когда Тревожность скручивает руки в сложные узлы и как всё более отчётливо становится слышно черканье ручки, Страх не переставал одновременно устало и растроганно вздыхать.       Тем временем Тревожность, не сумев совладать с потоком мыслей, успела встать со стула и заходить вокруг него, параллельно делая какие-то пометки в блокнот. Её мельтешение ещё больше умилило Страха, и в нем опять разыгралось какое-то трепещущее нежное чувство. Внутреннюю щекотку стало трудно подавить, и он тоже неспеша приподнялся со стула.       — Райли точно будет подружкой невесты? — Страх улыбнулся и, подойдя к ней, спрятал за спину сложенные в замочек руки.       Тревожность остановилась так резко, возвращаясь в реальность, что даже подпрыгнула на месте. Её волосы запружинили по инерции. Впившейся озадаченный взгляд заставил Страха пояснить.       — Просто складывается впечатление, что невестой будет Райли. Ты слишком много берёшь на себя. — усмехнулся он, вновь делая шаг навстречу.       — Если свадьба была бы у Райли, я была бы занята двадцать четыре на семь. — пошутила в ответ Тревожность, повернувшись к нему спиной, чтобы записать что-то. Её глаза опять прикованы к блокноту.       — Меня бы это очень напугало. — чуть тише сказал Страх, мягко опуская ладони на её напряжённые плечи и притягивая ближе к себе. Он почувствовал, как она замерла, но после своего секундного замешательства она цокнула и испустила недовольный выдох. Страх даже представил, как Тревожность могла закатить глаза в этот момент, но также он видел, как её хвост-пальма едва дёрнулся вверх и как пара прядей закудрявились и запушились с новой силой. И удовлетворённая улыбка расцвела на его лице, когда он ощутил, как напряжение в её плечах начало медленно спадать. Страх продолжил тем же шёпотом. — Что бы я тогда делал без тебя?       Его руки спустились к предплечьям, обвивая не так плавно и по-змеиному грациозно, как руки Тревожности, но с не меньшей трепетностью и бережностью. Оранжевая эмоция смиренно вздохнула, когда Страх всё дальше и дальше утягивал в объятия. И он всем видом демонстрировал, что из его ловушки ей так просто не выбраться.       — Пожалуй, ты бы просто продолжил делать свою работу. — разумно предположила Тревожность. Страх слегка скукожился и, фыркнув, сильнее прижал её к себе как одного из своих плюшевых медведей.       — Пф, не просто. Я бы страдал! — громко и протестующе заявил Страх.       Тревожность уже не могла никак пошевелиться: руки связаны теплыми объятиями и плотно прижаты к телу, а ноги оторваны от пола, лишь изредка покачивались туда-сюда. Страх уже давно признал её в некотором смысле мягкой игрушкой, и каждый раз в прилив особой нежности он не мог оставить её в покое. Первое время Тревожность это очень смущало, чем Страх очень гордился. Она даже всячески пыталась ему сопротивляться, но вскоре, когда поняла, что её попытки были тщетны, покорно приняла свою учесть. Страх знал, что если бы Тревожность действительно была против, она бы давно убедила его, завалив бесспорными аргументами, или как минимум, предложила бы сыграть в шахматы.       — М-да… — буркнула Тревожность, и Страх мягко прислонил голову к её пушистому хвосту, слегка покачав её из стороны в сторону. Она вновь осмотрела своё незавидное положение. — Любишь же ты драматизировать.       Страх глупо улыбнулся и посмотрел на нее большими невинными глазами. Его взгляд был полон теплоты и какого-то необъяснимого счастья.       — Да-а-а… — с намёком протянул Страх. — и не только это.       Тревожность недоуменно нахмурилась, попытавшись прочитать его, пока тот продолжал крепко держать и не выпускать и строить глазки. Она застыла и спустя пару секунд бурного размышления как-то странно кивнула.       — О, да-а-а, я догадываюсь. — ухмыльнулась Тревожность. В её глазах заплясал хитрый блеск, который, казалось, отражали даже её линзы. Это сияние моментально заинтриговало фиолетовую эмоцию.       — Неужели? — игриво приподнял бровь Страх. Лицо его сделалось чрезмерно довольным.       — Ага-ага. — кивнула Тревожность. — Знаю, как ты любишь составлять списки! — Страх тут же поник, и он даже не заметил, как оживлённо всколыхнулась её хвост-пальма, насколько повышен был тон её голоса и насколько неправильно звучала интонация. — Может быть, ты можешь помочь с тем, что может угрожать на свадьбе? Мне бы это очень пригодилось.       Страх обиженно надул губы, когда Тревожность невинно похлопала глазами.       «Слишком быстро моргает, » — внезапно подумалось ему, но он решил не заострять на этом внимание. Он мягко опустил её на пол, освободив из своих объятий.       — Да, конечно. — с наигранным энтузиазмом отозвался Страх. Тревожность довольно пискнула, невольно сжав свой блокнот. Видимо, её устроило формальное согласие, раз она решила не подсчитывать проценты использованного сарказма в его словах.       — Спасибо!       Страх хмыкнул, когда Тревожность уже подскочила, чтобы вернуться к работе: дальше придумывать вероятные сценарии, исписывать до мазолей блокнот и вливать в себя литры кофеина. Но всё же в глубине души Страх надеялся, что последнего она будет избегать. В любом случае сам проверит её позже.       — Любишь же ты всё сводить к работе. — очевидное передразнивание сорвалось с его губ, заставив Тревожность обернуться. Она хихикнула и взглянула ему в глаза с знакомым намёком и очарованием, от которых у Страха тут же спёрло дыхание.       — Да, и не только это. — подмигнула Тревожность и, не выдержав зрительного контакта, умчала к себе.       Страх, в который раз застигнутый врасплох, начал согреваться изнутри, ощущая, как теплеют руки, лицо и что-то в груди. Спустя пару секунд он мечтательно вздохнул, встрепенулся и мысленно пожурил Тревожность за то, что оставила его собирать шахматы в одиночестве. Пока убирал беспорядок, ему даже показалось, что белый и чёрный короли, которые лежали бок о бок друг с другом с того самого момента, когда была отыграна первая партия, прятались под коробкой, чтобы тихо посмеиваться над ним в долгожданном уединении.