Лучшее во мне

             Возможно, дело в том, что Фред и Джордж мало что воспринимают всерьёз, всегда честны и открыты ко всему новому. Может, поэтому рядом с ними её стена отчуждения крошится, разбитая их смехом, шутками и вниманием.       Наступает вторая суббота семестра, день спустя их странного разговора во время завтрака, когда они снова находят её. Она направляется в Большой зал на обед (завтрак был пропущен, чтобы успеть написать эссе для профессора Бинса; срок сдачи в следующий четверг), когда на полпути к столу Гриффиндора чья-то рука останавливает её и затягивает на скамейку. Она пищит, спотыкаясь, и оказывается зажатой между пастушьим пирогом и близнецами.       — Джордж! — сердито фыркает она, вырываясь (больше для приличия). — Чего вы хотите?       — Твоей компании, — говорит он так, словно это самая очевидная вещь в мире.       Гермиона переводит взгляд на Фреда.       — Я же говорила, мне не нужна жало…       — О, нет-нет. Мы «балуем» тебя сегодня.       Она оборачивается, чтобы посмотреть, кто сидит рядом, и расслабляется. Вокруг них собрались Ли Джордан, Кэти Белл и Алисия Спиннет. Все они были любезны с ней.       — Но у меня был вопрос к…       — Ты сможешь поговорить с Перси в другой раз, — отмахивается от неё Джордж.       Фред кивает.       — Всё, что тебе нужно сделать, – зажечь свечку, встать перед зеркалом в полночь, и сказать: «лучший префект Перси» три раза.       Гермиона сопротивляется желанию закатить глаза. Смирившись с судьбой, она тянется за куриными ножками.       — Ты знал, что магглы тоже так делают?       — О чём ты? — спрашивает Алисия и Гермиона вздрагивает. Она не ожидала, что остальные действительно будут с ней разговаривать.       — Ну, это легенда, согласно которой если три раза произнести имя «Кровавая Мэри» перед зеркалом в тёмной комнате, то появится её призрак. Для магглов это своего рода игра, чтобы напугать людей, пообещав, что она выцарапает им глаза.       Кэти кривится.       — Тогда будем надеяться, что Перси не появится в твоём зеркале, — говорит она. — Ты заслуживаешь лучшего, чем он.       — А что не так с Перси?       Он умён, сосредоточен на учёбе и всегда готов помочь. Если им не нравится Перси, то… И она не сможет им понравиться?       — Не переносит розыгрыши, — Фред.       — Не понимает шуток, — Джордж.       — Переживает за правила больше, чем Дамблдор.       — Скорее всего не умеет улыбаться, мы ещё проводим испытания по этому вопросу.              — Волнуется за оценки больше, чем мама.       — Немного странно пахнет.       — У меня есть подозрение, что его палочка торчит у него прямо из ж…       — Мы поняли, спасибо, — Алисия обрывает Фреда, игнорируя хихиканье Ли. Она поворачивается к Гермионе.       — Перси умён, но он печётся о себе больше, чем о чём-либо еще. Он такой, какой есть, но обычно гриффиндорцы более… Дружелюбные. Его волнует только он сам и значок старосты, — она откусывает кусок курицы и указывает вилкой на Гермиону. — Он не такой, как ты, например. Гарри и Рон были придурками по отношению к тебе, но ты всё равно пыталась помочь им.       Лицо Гермионы вспыхивает, когда она думает о том, что собиралась сдать их профессору МакГонагалл при первой же возможности.       — Ну…       — Она права, — усмехается Ли. — Лично я «за» Гарри и Рона и повёл бы себя точно так же. Дуэль? Ночью? Дайте две! Но мне бы не помешал такой друг, как ты, — может, тогда я бы реже оказывался в полной ж…       — Ли! — фыркает Кэти. — Да что с вами такое сегодня?       — Ой, да ладно, ей же одиннадцать, ради Мерлина! Не думаю, что слово «жопа» загонит её в краску.       — На самом деле мне двенадцать, — бормочет Гермиона, уставившись в свою тарелку.       Краем глаза она видит, как Джордж поворачивается к ней лицом.       — Правда? — спрашивает он взволнованно. — С каких пор?       — Ну, почти двенадцать.       — О? — отзывается Фред. — И когда ты попрощаешься с «почти»?       — Девятнадцатого.       — И почему мы узнаем только сейчас? — восклицает Фред, игнорируя тот факт, что они только что подружились, и у неё не было возможности отправить уведомление раньше. — Нужно будет отпраздновать!       — Нет, ты…       — Тс-с-с, тс-с-с, — обрывает её Джордж, шутливо махая рукой.       Гермиона наполовину раздражена и наполовину удивлена происходящим. Она поворачивается к Алисии, которая просто смеётся и пожимает плечами. Но она не смеётся над Гермионой. Она смеётся над тем, над чем они могут посмеяться вместе: так что она присоединяется, разделяя момент с компанией ребят из купе (пока что она всё ещё называет их так). Похоже, это первый раз в Хогвартсе, когда она веселится с кем-то за компанию, обнаруживая, что это невероятно приятно.       Справа от неё Фред и Джордж склонили головы друг к другу, обсуждая что-то, и Ли странно вытягивается, чтобы услышать разговор. Она чувствует себя неловко всего на мгновение, когда близнецы заняты, а она сидит с двумя девочками, которых едва знает. Однако момент испаряется, когда Кэти спрашивает:       — Как твои занятия? Мой первый год прошёл очень сложно.       Гермиона бросает мимолётный взгляд туда, где сидят Гарри и Рон вместе с другими первокурсниками, и впервые не чувствует себя отвергнутой. Оказывается, не так уж сильно они ей и нужны.       Так что она поворачивается обратно к Кэти.

***

      — Гермиона, — окликнула Лаванда.       Они готовятся ко сну, за окном проступают сумерки, домашняя работа выполнена на две недели вперёд, а в планах — лекции и зелье от прыщей на следующем уроке Зельеварения.       Лаванда и Парвати сидят на одной кровати, склонившись головами к друг дружке. Вокруг них разбросаны журналы, заколки и волшебная пряжа: они плели разноцветные фенечки дружбы под ночную рутину сплетен. Но сейчас всё внимание принадлежит ей:       — Это правда, что ты сидела с третьекурсниками сегодня?       Вопрос смущает Гермиону. Они, что, сплетничали о ней?       — Да, и Кэти.       — А почему… Вы дружите? — недоумённо спрашивает Парвати.       — Вроде того.       Раздается одновременный вздох.       — И как ты… Как у тебя получилось?       — Что?       — Как ты подружилась с ними? Ты же не… Я имею ввиду, они же такие…       У Гермионы начинает немного крутить в животе от волнения. Девочки явно не считают, что кто-то может найти её интересной.       — То, что я вам не нравлюсь, не значит, что я не нравлюсь всем. Я наткнулась на них в поезде, а позже в сегодняшний день Фред и Джордж познакомили меня со своими друзьями, во время завтрака, — конечно, Гермиона умалчивает про почти-драму и жабу Невилла.       — Они сами… Сами подошли к тебе? — Лаванда и Парвати переглядываются, а после её кивка начинают тихонечко визжать.       — О, Мерлин! Гермиона, ты должна рассказать нам о них всё! — взволновано восклицает Парвати. Она усаживается поудобнее, готовая к новой порции сплетен. — Это правда, что Фреду нравятся брюнетки, и он в первый раз поцеловался со старшекурсницой, когда ему было двенадцать?       — А Ли Джордан свободен? Или он встречается с Анджелиной?       — Стоп! — Слишком резко отвечает Гермиона, ей хочется закрыть полог и никогда не начинать этот разговор. — Я не буду ничего рассказывать, это же… Это же сплетни! Они просто хорошие люди и мне с ними интересно, — она откидывается на подушки и натягивает одеяло почти до носа. — Так что — спокойной ночи!

***

      Теперь всё свободное время разделяется между учебой и общением с ребятами. Они присоединялись к ней в библиотеке уже три раза — однажды только девочки; после она спорит о свойствах мандрагоры с близнецами; и в третий они сидят все вместе, синхронно поскрипывая перьями. Остальное время они проводят в Большом зале, гостиной Гриффиндора или у озера.       С каждым днём Гермиона узнает все больше о волшебном мире — различных школах, разбросанных по всем уголкам планеты, со своими тайнами и традициями; о магии, заклинаниях и рунах (это не входит в программу первого курса); об истории и, конечно, о самом замке. Эти знания помогают ей ощутить свою принадлежность, и теперь совсем-совсем не хочется покидать этот мир.       Четверг, который она рассчитывала провести очень тихо, без подарков, с письмом от родителей и лишней порцией сахара, оказался сюрпризом.       Вскоре после того, как Гермиона проснулась и приняла душ, дверь её спальни распахнулась. Из-за пологов, где, вероятно, все ещё спали соседки, Гермиона слышит визг Лаванды и смущённое бормотание Парвати. В проходе стоят Алисия, Кэти и Анджелина и выглядят удивлёнными, увидев её вне постели.       — Блин, Гермиона, ты вообще спишь? — стонет Алисия. — Во сколько ты встала?       — В половину шестого?       — Да уж, ты дашь фору команде квиддича, — качает головой Кэти. — И выставляешь нас в дурном свете. Мы же не можем этого допустить, девочки?       Алисия и Анджелина отрицательно качают головой. Не смотря на то, что Гермиона познакомилась (официально) с последней только пару дней назад, когда помогала составить Вуду стратегию для следующей игры (её отец фанат футбола), они стали так же близки, как с остальными. Анджелина уходила с головой во всё, чем занималась: оказалось, дружба тоже была в этом списке.       — Хотя сегодня, возможно, и можем, — задумчиво протягивает Алисия. — Особый случай и всё такое.       — Точно! — щелкает пальцами Кэти. — День рождение Мирона Вогтэйла.       Гермиона наклоняет голову. — Мирон… Кто?       Анджелина притворно ахает, хватаясь за сердце (кажется, привычки близнецов заразительны).       — О, нет! Ты что, не слышала о группе «Ведуньи»?       — Могу с уверенностью сказать, что нет, — говорит она с лёгким смехом.       Девочки одновременно дарят ей этот взгляд (ах, всему придется учить эту молодежь!) и переглядываются.       — Ладно, — решает Алисия.       Она подходит к Гермионе и взмахом палочки сушит ей волосы, превращая непослушную гриву в мягкие кудри.       — Сегодня ты не получишь все свои подарки, потому что мы только что поняли, что тебе срочно нужен альбом «Ведуньи». А теперь обувайся, мальчики ждут внизу.       — Они проснулись так рано? — недоверчиво спрашивает Гермиона. Тем не менее, она лезет под кровать и достает лаковые туфли на маленьком каблучке.       — Конечно! Нам потребуется время, чтобы ты успела разобрать подарки.       — О, нет.       — О, да! — Алисия подхватывает её сумку (собранную вчера вечером), берет палочку с комода и кладёт в ладонь Гермионы, одновременно выталкивая из комнаты. — Пошли.       Они почти волокут её (она почти не сопротивляется) в гостиную, и, как только она делает последний шаг со ступенек — взрывается фейерверк. Гермиона вскрикивает и падает на Анджелину, которая ловит её, обнимая. Гермиона смотрит на красочные взрывы: они сливаются, складываясь в яркое «С днем ​​рождения, Гермиона!»       Она долго смотрит на слова, а затем переводит взгляд на мальчиков. Они радостно машут, улыбаются, а Джордж пританцовывает на месте. Ли выглядит невероятно гордым и сияющим, а Гермионе очень, очень хочется плакать.       На последних вспышках она, наконец-то, приходит в себя и пересекает комнату, обнимая их своими короткими двенадцатилетними руками. Они опускаются чуть ниже, чтобы стать с ней одного роста; все смеются и одновременно поздравляют её. И тогда она начинает плакать (всего несколько слезинок, не более), но их все равно приходится вытирать тыльной стороной ладони.       — Надеюсь, это слёзы радости, и мы не ошиблись в твоём имени, — предполагает Ли, и Гермиона кивает ему. — Фух, тогда я рад!       Гермиона снова вытирает щеки, краснея:       — Извините, я обычно не… Не такая эмоциональная.       Она не такая. Она действительно, правда не тот человек, который будет плакать из-за поздравлений или вообще перед кем-то. Но это первый раз, когда кто-то (кроме родителей), добровольно постарался на её день рождения для неё — если не считать учителей начальной школы, которые заставляли остальных одноклассников петь ей, конечно. Когда она была младше, родители приглашали детей из танцевального класса и некоторых соседей. Так продолжалось до восьми лет: Гермиона стала достаточной взрослой, чтобы понять — они собирались не ради неё. Все кучковались группами по интересам, дарили ей что-то (выбранное родителями), и больше не общались с ней весь вечер.       Но сейчас… Фейерверки явно не были простым волшебством. Она была почти уверена, что близнецы купили их в магазине приколов, и зачаровали складываться в нужные слова (что вообще-то было сложно для студентов третьего курса; чуть позже она расспросит их об этом). Они постарались, и хотели, чтобы в этот день она чувствовала себя особенно.       Фред обнял её за плечи, помог вытереть слезы со щёк и широко улыбнулся, сжав лицо в ладонях.       — Не волнуйся, думаю, сегодня ты ещё успеешь поплакать от радости.       Они отправляются в Большой зал, и всю дорогу Фред обнимает её за плечи.       — Мы попросили приготовить твоё любимое блюдо, — хвастается Алисия, когда они усаживаются на свои любимые места. — Ну, или то, что мы предполагаем, ты очень любишь. Потому что я лично видела, как ты съела три вафли с шоколадной крошкой в прошлый понедельник, и, кажется, расстроилась, когда их не подали на следующий день.       Гермиона краснеет, когда Алисия заканчивает поливать её порцию шоколадным сиропом, а Фред наклоняется к ней, чтобы подтолкнуть тарелку.       — Спасибо, — говорит она, смущённая, что кто-то действительно обратил внимание и запомнил.       — Я буду первым, — сообщает Ли, доставая из сумки яркий небольшой сверток.       Когда подарок оказывается в руках, она на секунду теряется и только смотрит него: на блестящую ленту и красную упаковку. Меньше месяца назад она не знала ни кого из этих ребят, а теперь они празднуют день рождение. Шок всё ещё проскальзывает в голосе, когда она говорит:       — Спасибо.       — Подожди, — смеется Ли. — Открой его для начала, может, там внутри гигантский паук и тебе не очень понравится.       — О, — выдыхает она, размышляя. Он бы не стал её так разыгрывать, правда? Особенно после того, как предупредил? Сомнения затягиваются, так что Гермиона решает просто открыть коробку: под слоем праздничной бумаги оказываются три засахаренных пера. — Всё ещё: спасибо! Мне нравится.       — Это не просто сладости, — сияет Ли. — Самое интересное, что Фред и Джордж помогли мне зачаровать их. Мы все замечаем, как много ты учишься, так усердно, что забываешь поесть. Так что этими перьями можно не просто писать эссе, но и питаться! Так что грызи на здоровье.       Её родители были бы в ужасе, думает Гермиона, но она так искренне тронута, что может лишь выдавить:       — Спасибо, — сдерживая слезы.       — Ну всё! — вмешивается Кэти. — Мы следующие.       — Мы не забыли про альбом «Ведуньи», он будет у тебя после первого же похода в Хогсмид, — напоминает Анджелина, и Алисия согласно кивает. Они протягиваю ей аккуратный сверток. — А пока у тебя есть это.       Внутри оказываются шарф, пара варежек, толстые шерстяные носки и шапка: бордово-красные, в цветах их факультета.       — Большинство из нас получают такие посылки сразу после распределения. Это своего рода традиция, когда родители отправляют их, связанные в цветах нового «дома», — объясняет Алисия. — К счастью, я очень хорошо умею вязать; мама научила меня заклинаниям этим летом.       — Я не так хороша, как Алисия, — усмехается Кэти. — Потратила больше времени на один шарф, чем она на все остальное… Но, думаю, у меня всё равно получилось лучше, чем у неё, — заверяет Кэти, показывая язык под недовольный вскрик Алисии. Кэти хихикает и подмигивает Гермионе. — Мы подумали, что у тебя наверняка уже есть зимние комплекты, но вряд ли в цветах Гриффиндора. Ещё рановато до холодов, но это все, что мы успели сделать: сроки поджимали.       — А я упаковывала, — вмешивается Анджелина. — Я не умею вязать, но могу сделать так, чтобы ты млела от красивой коробочки.       Гермиона запрокидывает голову назад, чтобы рассмеяться.       — Они прекрасны! И упаковка — вау, Энджи, я её не забуду. Спасибо вам.       Она гладит шарф, восхищаясь его мягкостью, когда громкий стук заставляет её поднять глаза. Перед ней лежит еще один подарок. Она смотрит на Фреда, а затем на Джорджа: они улыбаются ей.       — Наша очередь, — говорят они синхронно.       Аккуратно сложив шарф и остальные аксессуары в коробку, Гермиона убирает её в сумку и не спеша возвращается к подарку перед собой. Честно говоря, свёрток похож на книгу, но она не совсем уверена и думает, что это было бы слишком просто для близнецов. Поэтому разворачивает его медленнее, чем предыдущие, опасаясь чего-то, что может выскочить на неё.       — О, ради Мерлина, мы не пытаемся разыграть тебя в твой день рождения! — фыркает Джордж.       — Но… это похоже на книгу, — хмурится Гермиона.       Алисия фыркает:       — Она вас поймала, ребята. Это слишком подозрительно. Каждый раз, после того, как вас видят с книгами, — что-то происходит!       Фред закатывает глаза.       — Мы лучше этого!       С этим Гермиона не может поспорить. Она аккуратно рвёт бумагу, и обнаруживает слегка потрепанный экземпляр «Обзор Магического образования в Европе», книга, о которой Джордж упоминал несколько дней назад (Гермиона сказала, что с удовольствием её прочитает). Слёзы снова подступают к глазам, несмотря на все попытки сдержать их, так что она проводит пальцами по обложке, пытаясь сморгнуть капли.       Через несколько мгновений глаза достаточны ясны, чтобы она смогла посмотреть на близнецов. Фред нервно присматривается к её эмоциям, а Джордж выглядит взволнованным. Так что она крепко обнимает их (насколько это возможно, пока они сидят по бокам от неё) и мычит «спасибо» кому-то из них в шею.       — Я не могу дотянуться до каждого, пока мы за столом, но хочется обнять всех.       Фред усмехается, и она слышит как слова вибрируют у него в груди.       — Перестань, — дразнит он, проводя рукой по её спине, и, прижав ухо к его груди, она чувствует слова прежде, чем слышит их. — Не нужно лгать. Все знают, что я — твой любимчик.       Гермиона выдыхает и пытается отстраниться, но Фред крепко прижимает её к груди.       — Фред…       — Видите? — спрашивает он всех. — Она не может насытиться. Гермиона впивается двумя пальцами ему в бок, и он вскрикивает, быстро отпуская её, на что она торжествующе ухмыляется. — Мерлин, Гермиона, что за грязные уловки!       Она краснеет и ничего не говорит в ответ, изучая обложку книги, пролистывает первые несколько страниц.       — Она немного поддержанная, — бормочет Фред, когда все остальные возвращаются к еде. — Мы не могли позволить себе новый экземпляр, но…       — Мне очень нравится, — останавливает его Гермиона. — Она идеальна.       — Я рад.       Полчаса спустя Большой зал наполняется студентами, а Гермиона заканчивает есть третью вафлю с шоколадной крошкой. Кто-то бросает косые взгляды на их компанию (особенно Гарри и Рон), но, возможно, это из-за обёрточной бумаги вокруг неё и красивых локонов, волшебство с которых почти развеялось.       Первая сова щёлкает клювом где-то рядом, и письмо опускается на соседний стол. Профессор МакГонагалл в начала года рассказала родителям, как можно отправить почту в волшебную школу, используя маггловскую почту (оказывается, нужно было указать секретный адрес какого-то здания в Лондоне), но Гермиона настроена скептически и не ожидает неясыти, которая зависает на ней, сбрасывая толстый сверток. Знакомые завитки над буквами заставляют её улыбаться, и руки сами сжимают пакет, разрывая бумагу.       Несколько книг падает на пол (кажется, они все одного автора), и Фред тут же наклоняется, чтобы помочь ей. Она благодарит его и возвращается к посылке, вытаскивая конверт.       Гермиона,       Мы с папой поздравляем тебя с днём рождения! Первое самостоятельное, где-то в далёкой волшебной школе (мы всё ещё привыкаем к этому). Надеемся, тебе нравится, и ты завела много друзей. Как занятия? К тебе хорошо относятся? Ты скучаешь по нам? Мы с папой немного переживали, что ты можешь забыть своих не волшебных родителей, учитывая чудеса из твоего предыдущего письма. Надеемся, ты скучаешь по нам хотя бы на толику так сильно, как мы по тебе.       Этим летом я наткнулась на серию фэнтези-книг, она полна магии и приключений! Возможно, ты сможешь сравнить их с реальностью и поделиться впечатлениями позже (надеюсь, твоя жизнь обходится без таких опасностей, как в книгах)!       Мы ужасно скучаем по тебе, дорогая, и хотели бы получать новости от тебя чаще и скорее. Твой отец купил несколько видов угощений и теперь тестирует их на совах, пытаясь приручить одну из них (последняя серая была недовольна печеньем, которое мы ей дали), так что пиши больше. Мы немного сходим с ума без тебя и ждём новых писем с нетерпением. Мы уверены, что всё хорошо, и твоя новая школа ценит такую блестящую ученицу!       Ждём ответа, наша любимая Миона.       Целуем,       Мама и папа       Гермиона с улыбкой откладывает письмо в сторону и перебирает книги. Остальные наблюдают, как она перебирает и читает корешки.       — Меч Шаннары? — с любопытством спрашивает Джордж.       — Эльфийские Камни Шаннары? — добавляет Кэти.       — Песнь Шаннары? — Фред выхватывает книгу и недоумённо читает название.       — Думаю, мне придется прочитать и выяснить, что, во имя Мерлина, это всё значит, — смеется Гермиона.       Фред наклоняется к ней, заглядывая в письмо:       — Здесь… Там написанно «Миона»? Это… Это самая лучшая новость за сегодня. Мерлин, я люблю твоих родителей.       — О, нет.       Фред смотрит на неё с фальшивой обеспокоенностью в глазах.       — Что случилось, Миона?       — Нет.       — Ой, перестань, Миона, я просто шучу!       Гермиона сердито смотрит на него.       — Нельзя переходить на прозвища. Да ещё и на такие ужасные.       Фред наклоняется ближе, широко улыбаясь.       — Покажи мне правило, где это сказано, Миона.       Гермиона фыркает. Она лезет в сумку и достает одно из своих наполненных чернилами сахарных перьев, а затем отрывает кусок упаковочной бумаги от родительской посылки. Фред наблюдает за ней, все время улыбаясь.       — Нельзя использовать прозвище «Миона» без согласия Министерства Магии, родителей Гермионы и подписи директора Хогвартса, — декламирует Гермиона, пока пишет.       — Я знаю! — внезапно кричит Ли, не отрывая глаз от листка бумаги у неё в руке. Гермиона смотрит на него в притворном ужасе. — Мы можем называть тебя Герм.       Гермиона добавляет «Герм» возле «Миона» и задумывается.       — Несоблюдение этих правил может повлечь за собой наказание, в которое входят безобидные, но унизительные проклятия разной степени тяжести.       Алисия хихикает, наблюдая, как Гермиона пишет последнее правило.       — Я могу подсобить с безобидными и унизительными проклятиями, если тебе когда-нибудь понадобится помощь.       — Не лучше ли оставить это нам? — Джордж приподнимает бровь, и на его лице проступает коварная улыбка.       — Нет, если я собираюсь использовать их на тебе, — возражает Гермиона. — И у меня такое чувство, что я буду применять их только к тебе. Хочется оставить элемент неожиданности. — Она поворачивается к Алисии. — Спасибо, я воспользуюсь твоими услугами.       — Дред? Ты чувствуешь эти мурашки на спине?       Джордж морщится.       — Кажется, это страх, Фордж.       Гермиона вежливо улыбается, пытаясь скрыть торжество в груди.       — Мне нужно отнести всё это в комнату перед уроками, если вы не против. Увидимся за обедом?       Все согласно мычат, но перед тем, как встать, Фред легонько хватает её за руку, сжимая ладонь.       — Увидимся, Миа.       И теперь у неё по спине пробегают мурашки.