Кровь твоя нам не поможет

      Рома очнулся на кровати Джонни. Теплый мягкий плед согревал его худощавое тело. Оно было покрыто синяками, возможно оттого, что у его хозяина очень чувствительная кожа, да и вообще высокая чувствительность в целом. Чёрт. Что этот дурак вытворял, пока Рома был в отключке? Ебал? Нет, такого быть не может. Целовал? Нет, тоже хуйня какая-то. Избивал? Вот этот вариант уже больше похож на реальность. Рома потрогал лицо ‐ оно было чистым, а не в запекшейся крови. Мило, старший позаботился о младшем, протёр его лицо. Что-то на него не похоже. Не стоит забывать, с кем тот живёт. Рома посмотрел на свою одежду - он был одет не в свою футболку, а в футболку Джонни. О боже, да. Как же ему нравилось просто ощущать себя в ней. Даже несмотря на то, что его час назад отпиздили. Он находился в футболке Джонни, в футболке, которую тот часто носил дома, в которой тот записывал видео, в которой тот иногда спал. Жаль, футболку давно не носили, она была постирана и какое-то время висела в шкафу, а значит не сохранила ни одной частички запаха брюнета. Фильченков осматривал комнату друга. Неподалёку от кровати стоял рабочий стол, а за ним шкаф. Около шкафа была разбросана одежда, словно кто-то судорожно разбросал её во время поиска. На стене висела длинная гирлянда, которая на удивление горела, хоть и сейчас было светлое время суток. На рабочем столе лежало множетсво бумаг, стопки методичек, канцелярия и какие-то провода. Всю эту гору венчал довольно большой монитор. Да, Джонни любил всё такое, любил технику, любил снимать видео.       Рома лежал и смотрел в потолок. Тело неприятно болело. Несмотря на всё произошедшее, он уже давно простил Джонни за все его злодеяния. "Ну, я тоже не остался в стороне, я же тоже его ударил, сейчас он вот так извиняется..." — думал Рома. Пока он мечтал о своём друге, за пределами комнаты послышались шаги. Человек дошёл до двери и остановился, словно задумался: Стоит ли заходить? Прошло небольшое количество времени с момента потери сознания. Ладно, похую, делаем. Джонни беззвучно проскользнул в комнату. Рома закрыл глаза и отвенул голову, тем самым попытался сделать вид, что ещё спит. Колбая подошёл поближе, сел на угол кровати и взял руку младшего в свою. Неужели он наконец задумался о своём поведении?       — Думаешь я не вижу, что ты уже очнулся? — Джонни подал голос первым. В голове чувстовалась небольшая усмешка, которая была вроде как неуместна здесь, всё-таки, у Ромы потекла кровь из носа из-за его неэтичных действий. — Прости меня. Я не подумал, что это так обернётся.       Джонни, ты сказочный идиот!!! Разве так не кончается каждая ваша ссора? Разве ты не говоришь эти слова уже в сотый раз? Разве ты не в сотый раз приходишь извиняться перед потерпевшим? Разве ты не в сотый раз кладёшь его на свою кровать, вытираешь его кровь, меняешь его одежду? Разве ты не понял ничего с сотого раза? Будь осторожен, в следущий раз, когда у тебя поедет крыша и ты изобьёшь Рому до полусмерти, он напишет на тебя заяву. Слава богу, в этот раз без сильных побоев обошлось, в этот раз ты ещё держал себя в руках, но в следущий, ты сойдёшь с ума, ты убьёшь его, ты убьёшь его. Если не физически, то морально. И почему все каждый раз сходит с твоих рук? Почему ты ещё ни разу не понёс наказания? Почему Ромочка каждый раз прощает тебе это? Любовь и вправду творит чудеса. Сказочные чудеса.       — Каждый раз... каждый раз... — Рома приподнялся на логтях и оказался уж очень близок к лицу Джонни. — Я каждый раз прощаю тебя. Каждый раз, как в первый. Когда ты уже усвоишь урок? Нельзя бить людей.       — Но ты ведь тоже меня ударил! Агх... неважно. — Колбая закрыл лицо рукой, а Рома немного засмеялся. — Ты нормально себя чувствуешь? Лёд не нужен?       — В твоей футболке очень тепло. Если мне понадобиться лёд, то только для того, чтобы охладиться. Хоть ты и долбоёб, ты хорош собой. — Рома потянулся к Джонни и обхватил его талию своими руками. Тот нервно сглотнул. Рома же сильнее сжал руки и зарылся лицом в его футболку, ту самую, в которой его же и били. Словно маленький бедный котёнок, жизнь которого до этого момента была неистовым адом, и теперь, он наконец приобрёл надежду на выживание. Оказавшись в тёплых и крепких руках, Рома растаял, растворился и слился в одно целое с Джонни. Как же кайфово быть в его руках. Как же кайфово быть с ним рядом.       В этот раз Джонни не брыкался, хоть ему и не очень нравилось поведение младшего. Спутся пару минут нежности Колбая хотел отстраниться, хотел пойти на кухню, сообщить о приготовленное для Ромы чайке, пригласить его попить чай, возможно подстраховать, если тот не сможет стоять на ногах нормально. Но Рома думал по-другому: после того, как старший начал ёрзать на месте, он одной рукой надавил под рёбра ему ещё сильнее, а второй немного приподнял край футболки и полез под неё. Он быстренько ощупал холодный торс и полез к груди. Голову же поднял вверх, закрыл глаза, открыл рот и полез к губам другого. Это смотрелось конечно очень странно, наверно Рома ожидал, что Джонни как-то возбудится, но тот был холоден как камень. Он оттолкнул лижущегося Фильченкова, убрал его руки с себя и отодвинулся сам. Рома почувствовал неприятный холод на плечах, поэтому поспешил получить тепло снова, но снова был отвергнут. Он немного покачал головой, видимо, обдумывая план дальнейших действий, но, кажется, ничего не придумал, поэтому без угрызений совести положил свою руку на пах Джонни. Тот немного улыбнулся и поднял бровь.       — Я как-то обидел тебя? — Ромашка выпалил это, перебирая пальцами, мня то самое место. Откуда у него столько смелости? Брюнет улыбнулся во всю улыбку и положил свою руку поверх руки шатена. Затем переплёл пальцы и убрал руки на чужое колено.       — Не сейчас. Пойдём на кухню. Я чаёк сделал, правда, наверно он уже остыл. — Джонни встал и, ехидно улыбаясь, вышел из комнаты прочь.       На кухне на столе уже стоял небольшой тортик, а вокруг него 2 кружки с чаем. О боже, что это? Джонни что-то приготовил на кухне? Он что, не только жрёт на ней? Он что, заглушил все свои "мужицкие" принципы и пробыл на кухне больше, чем 5 минут? Хотя ладно, понятно, что тортик он успел сбегать купить, но всё равно. Это знатно так поразило Рому. Мило, мило, старший позаботился о младшем в коем-то веке. Джонни пробежал в центр кухни и отодвинул один из стульев, приглашая Рому сесть. Тот тихонько улыбнулся, подошёл и сел за стол. Прямо как истинная леди. Сам Джонни сел напротив. Он немного улыбнулся, потрепал свои темные волосы и попробовал напиток. Чай был уже холодный, то есть такой, комнатной температуры. Немного неприятно было ео пить.       — Тебе не стоит подогреть его? Тебе нормально? — Джонни забеспокоился, на что Рома искренне засмеялся.       — С каких таких пор, тебе не похер на мои чувства? Ты на себя не похож.       — Да... — Джонни засмущался, поэтому опустил взгляд и провёл подушечкой пальца по холодной каёмке кружки. — Всё-таки, я мразь, пизжу тебя, а ты терпишь. Это я обидел тебя, а не ты меня.       — Забудь, окей? Я прощаю тебя.       — Спасибо. Как бы это глупо не звучало, ты чудесный человек с огромным сердцем. Если ты попросишь, я сделаю всё, что ты захочешь. — Колбая впервые за долгое время был настолько искреннен, что Рома даже сначала не поверил чужим словам.       — А вот слушай... — Роман привстал, максимально упираясь на стол из-за появившейся лёгкой судороги в ноге, из-за чего тут же вскочил сам Джонни. Младший немного простонал, поэтому старший подхватил его, одной рука держа за талию, а другой за плечо. Рома выровнялся и положил руки на чужие плечи. — Самым, самым лучшим твоим извинением будет твой поцелуй.       Глаза задёргались из стороны в сторону, а руки на плечах сжали их более грубо. Колбая на секунду скорчил брезгливое лицо, что, собственно, показывало его настоящее отношение к ситуации, но тут же убрал его. Рома стоял напротив, очень близко, и как чёрт улыбался. Наверняка, он понимал, что брюнет не ответит взаимностью и оттолкнёт, но что-то внутри теплило надежду: "Может, он уступит мне сейчас, как всегда это делаю я?"       — Ром, не надо. — Колбая нахмурил брови вновь и отвернул голову в сторону от наступающей на него нежности.       — Надо, Фляжка, надо. — промолвил шатен, после чего приблизился максимально близко, лицом к лицу. Недолгое мгновение, и губы парней соприкоснулись.       Нежный поцелуй с ноткой грубости опьянил младшего сильнее любого алкоголя. Он бы вечность так провёл, если бы через 3 секунды после воссоединения старший не отстранился. Кажется, он был не очень рад. Колбая немного оттолкнул Рому и отвёл взгляд. Направить его в чужие глаза он смог лишь после нескольких тягучих мгновений. Оба молчали. Согласен, подобрать корректные слова в данном случае было очень тяжело, хоть и в голове бесконтрольно бушевал поток мыслей. Но как, как сгруппировать эти мысли хотя бы в одно предложение? Как соединить их в одно целое и наконец сказать то, что так давно теплиться в душе?       — Почему я не вижу радости на твоём лице? — первым начал Рома. Он наклонил голову на бок и убрал руки с плеч, причём одной толкнул другого в грудь. Его брови нахмурились, глаза прищурились, а губы расползлись в недовольной улыбке. Джонни это раззабавило, поэтому не дожидаясь дальнейших действий он схватил Фильченкова за голову, прижал к своей груди и стал трепать его волосы. Тот стал вырываться, но в конце концов понял, что ему даже нравится такое, приятно всё-таки. Когда Джонни навеселился, Рома наконец вырвался и засмеялся. — Дурак, Джонни! Ты знаешь, сколько времени я обычно трачу, чтобы уложить их? — вопрос остался без ответа.       Старший удалился в другую комнату, оставляя младшего на едине с пустыми кружками и грязными тарелками. Неудивительно. Рома снова будет мыть посуду сам, в одиночестве, и сразу за всех. Как это всегда и происходит. Видимо, Джонни уже забыл о недавней потасовке и их прошлый быт вернулся на круги своя. Пока Рома намыливал посуду, из соседней комнаты послышался недовольный крик.       — Ебать, ты время видел? Я все пары пропустил! Эх... Ебучий диплом. — проговорил Джонни.       — Так ты ещё успеешь на консультацию в конце. Она же у вас всегда после пар, да? — Рома стоял полубоком и одновременно смывал пену с рук. Он прекрасно знал всё расписание другого, просто сейчас хотел немного притормозить его. Уж больно он милый сегодня. — Собирайся, успеешь, чё стоишь.       Брюнет последовал совету и быстренько собрался, запихнул бумажки по которым он будет консультироватся в рюкзак, оделся, причесал свою черную шевелюру и вышел из квартиры. На этот раз, к счастью, у него получилось открыть злополучную дверь, а иначе она была бы уже выломана, хоть и была железной, то есть довольно прочной, комод был бы перевёрнут, зеркало разбито, вещи полетели бы в окно, посуда была бы превращена в осколки, а Рома бы уже валялся в темно-алой луже без сознания с переломом черепа. Ах, как прекрасно, что этого не произошло. Всё-таки, сука, Колбая за полсекунды заводился как настоящий чёрт, как разъярённый зверь, и его конченное поведение невозможно было остановить. Нет, его можно было остановить, если, повторюсь, дверь будет выломана, комод будет перевёрнут, зеркало разбито, посуда была превращена в осколки, а Рома будет валяться в темно-алой луже без сознания с переломом черепа. И то, Джонни остановится только из-за того, что сам пораниться об кусочек зеркала. Колбая ехидно подмигнул Роме и выскользнул из квартиры, пока тот остался в недоумении.