Кровь твоя нам не поможет

      Прошло какое-то количество времени. Наступил вечер. Рома в этот день решил не посещать занятий по причине нестабильного самочувствия. Он сидел около окна, медленно прикуривая, наслаждяясь теплым весенний вечером. Он не любил курить, да и не курил часто сам, но сегодня повернулся такой идеальный момент. Рому подсадил на это Джонни ‐ заядлый любитель сигарет. Младший не злился на него за это, напротив, ему было даже весело, что хотя бы так они проводят время вместе. Жаль, он ещё не понимал, что его чиловое настроение изменится на диаметрально противоположное через пару минут.       Послышался скрежет ключа в двери, причём такой громкий, нетерпеливый, резкий. Кто-то долбился в дверь, то засовывая, то вынимая ключ. Сначале Рома подумал, что это могут быть грабители или убийцы, но потом понял: дело дрянь. Кому он нужен? Это Джонни пришёл. И кажется, он не в самом лучшем настроении.       В конце концов дверь всё же распахнулась, в квартиру влетел Колбая. Он быстро прошёл в свою комнату, даже не обращая внимания на Фильченкова, даже не взглянув на него, и с силой захлопнул дверь. Он сделал это настолько размашисто, что стены пошатнулись, картины на них переносились, пол задрожал, а вместе с ним и сам Рома. Чёрт, снова этот до боли знакомый сценарий. Пожалуйста, только не сегодня, только не сейчас! Не готов Ромочка получить по лицу второй раз за день, ещё и от одного и того же человека! Не готов!       Несмотря на то, что в комнату пару секунд назад вбежал разъярённый зверь, за дверью слышалась мёртвая тишина. Ни единого звука, только резкий удар чего-то тяжёлого об деревянный пол. И снова тишина. Услышав звук, Рома беззвучно подбежал к двери и притих. Нельзя, чтобы его услышали, иначе смерть. Он больше всего на свете, больше всех на свете боялся заходить в эту комнату, но при этом нервничал: никто не знал, что случилось, а, следовательно, никто не знает, что Джонни может сделать. Почему его комнату поразила такая убивающая тишина? Вероятно, он чем-то сильно расстроен или раздражён. А если он вскроется в таком состоянии? А если в окно выпрыгнет? А если... если да если... Рома сейчас сам сдохнет, стоя по ту сторону закрытой двери. Всё-таки, он не бездушная тварь и имеет право на чувстова. По отношению к младшему очень некрасиво, что старший заставляет его так стрессовать. Не по-дружески. Не по-человечески.       Нет, нужно проверить, всё ли с ним нормально, нормально ли он себя чувствует. Взять всю свою волю в кулак и опереться дверь. Нет, может лучше сначала постучаться? Хотя камон, будто ему на это с радостью ответят и скажут "Да, Ромочка, дорогой, проходи, я тебя уже давно заждался". Нихуя. В лучшем случае Рома сдохнет от неожиданного перенапряжения, а в худшем - от потери крови. Но нельзя же всё так оставлять! Нельзя бесконечно стоять около двери и дрожать! Пора действовать. Рома аккуратно взял дверную ручку, перед этим ещё 100 раз проиграв весь сценарий в голове, хотя кого я обманываю, в голове по этому поводу было пусто; также аккуратно повернул её вниз и толкнул дверь. Она приоткрылась, открывая образ на часть комнаты, где стояла кровать. На кровати лицом вниз лежал Колбая. Казалось, он не дышал. Рома конечно знатно прихуел от своих смелых действий, но ещё сильнее прихуел от положения Джонни. Он умер? Он сдох? Тогда почему он лежит как труп?       — Д... Джонни... Ты... ты нормально себя чувствуешь? — в начале медленно, а в конце быстро проговорил Рома. Ответа он не услышал, зато увидел как брюнет сжал одеяло в кулак. Шатен медленно прошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Зря, Ромочка, зря, убегать потом же сложнее будет. Он подошёл поближе и сел на кровать, на который сам недавно лежал. Парни поменялись местами. — Что случилось?       — Что случилось?! — Колбая резко поднял голову вверх, да так, что Рома вздрогнул. — Что случилось?! Тебе показать, что случилось?! — он подскочил с кровати и подошёл к окну. В окне виднелись спальные райончики, состоящие из этих ебучих грязных хрущёвок.       — Давай... спокойно, расскажи, что произошло?       — Что произошло?! — он подбежал к креслу, на котором валялся рюкзак и достал оттуда много скомканной бумаги. Он поднял её вверх и потряс, некоторые листочки полетели на пол. — Это пиздец, Ром! Это полный пиздец! Я нахуй не сдам этот блядский диплом! Ректор сам мне блять ЛИЧНО, — он сделал акцент на этом слове. — сказал, что даже не будет мой смотреть! Типо я пропускаю дохуя, ну так бля, у меня же ТЫ! Ты же постоянно бля... умираешь!       — ...я? — Рома поднял глаза вверх и понял, что его друг стоит прямо напротив него. Нет, он не отрицал, что часто теряет сознание, когда Джонни его пиздит. Он был в ахуе, что свои косяки старший оправдает так глупо. Хотя камон, кто кого хреначит то?       — Да, ты. — с безумной ухмылкой проговорил Колбая. Он схватил Рому за воротник футболки и поднял вверх. — А кто ещё? Кто постоянно заставляет меня пропускать пары? Кто?! Кто постоянно заставляет меня... блять... пресмыкаться?! А?! — как же быстро... как же быстро он превратился в чёрта...       — .... — Рома молчал, тупо смотрел на другого. На его глазах начали появляться слёзы.       — Ты, сука, ты! — Джонни начал трясти тело, футболку которого он держал, из стороны в сторону. Ещё секунда, и Рому положат. — Ты заставляешь меня унижаться, ты! И просто так ты теперь не выкарабкаешься. Слезы твои меня не раскаят. Можешь плакать сколько угодно, знай, никому кроме меня ты нахуй не сдался. И я не отпущу тебя, сучара, пока не увижу благодарности на твоём лице!!       — Джонни... п-прошу...       — Что?! Что?! Нечего больше то сказать? Да, сука?! — Фильченков молчал. Он не мог ничего ответить, тем более отвечать ему - значит идти на смерть. Рома плакал, он просто плакал, пока Джонни держал его рядом. Ударит - так ударит. Убьёт - так убьёт. Исход будет один. Всегда.       А дальше все как в тумане. Вроде, Рома подался в сторону и грубо оттолкнул Джонни - тот такого действия не оценил и врезал младшему по носу. Опять кровище. Ещё и Джонни на ковёр. Вот Фильченков сучара, мог бы подумать о друге, всё-таки ему потом с этим ковром сколько ебаться, кровь оттирать? Рома захныкал и начал яростно барахтаться в воздухе, но Колбая его держал и продолжать бить по лицу. Кровь была везде - на ладонях обоих парней, на полу, на футболке, на щеках. Совсем чёт не весело стало. В конце концов Джонни так сильно ударил, что Рома повалился на пол. Он сильно ударился головой об паркет. Кровь текла по полу, пока Фильченков сжимался в позе эмбриона, дабы защитить важные органы, пока Колбая херачил его по животу, спине, груди.       Но сколько не бей - просто так не убьёшь. Нужно что-то по острее, чем кулак. Нож? Идеально. Пара взмахов и горло перерезано. Пара ударов и вместо человека труп. Да, пожалуй, тактика неплохая, стоит взять её себе на ум.

      "Кровь твоя нам не поможет. Можешь лить её хоть сколько, мне похуй. Пусть её будет море, и ты в нем захлебнёшься." — где-то в далеке промелькнули эти жестокие слова. Рома уже не очень хорошо понимал ситуацию, он закрыл глаза и просто ждал окончания этого злосчастного боя. Он кричал, рыдал, умирал от боли, терпел. Терпел, как в детстве, когда бухой отец херачил его из-за плохих оценок в школе. Терпел, как в юношестве, когда сверстники избивали его за гаражами. Конечно, Рома понимал, что сам нарвался на насильника, сам не уходил, сам лез извиняться. Но... он не мог иначе. Он был слишком добр и наивен. Ах, Ромочка. Ещё один удар в голову, только уже ногой, ещё один удар в грудь, только уже ножом, и он вырубился.       Жаль, уже не проснулся. Серьёзное кровоизлияние в мозг, как никак, да и ещё множество колото-резанных ран. Похоже, в этот раз Джонни не рассчитал силу. Нужно было быть аккуратней.       Искалеченное тело нашли на следующие сутки. Первой забеспокоилась Ромина мама, так как он звонил ей пойти каждый день и рассказывал о своих делах. Когда в злополучный день он ей не набрал, она начала нервничать, но списала отсутствие его звонка на простое человеческое "забыл" или "устал". Но вот когда он не ответил уже на её звонок на следущий день, также не ответил никому из других родственников или друзей, хотя особенно ни с кем кроме убийцы и не общался, также не пришёл на пары, тогда то она реально забеспокоилась. Она звонила и убийце, но телефон того был выключен. Тогда она решила приехать сама, что делала первый раз в жизни, и дверь ей не открыли; она стучалась, звонила - ничего. Вызвала взломщиков, а потом и скорую, и полицию. Для всех была шоком эта смерть, никто её не ожидал. Как, в принципе, и любую смерть. Дальше криминалисты, морг, судмеэксперты, завели уголовное дело по поводу убийства. Вроде решили, что по случайности, то есть не умышленно. Потом похороны, отпивание в церкви (так захотела мать), а потом и погребение на каком-то новеньком кладбище недалеко от города. Жаль.       А что Джонни? А что он? В тот же день он оперативно собрал все свои вещички, удалил все файлы с компа, забрал одежду, часть посуды, забрал все деньги, в общем, скрыл следы своего проживания здесь. Понятно, что дохуя он не взял. Понятно, что отпечатки пальцев, частички ДНК остались в этой квартире. Понятно, что его вычислят. Но кто его найдёт? Одна темная кофта, одни чёрные штаны, один большой рюкзак, одно такси, один билет на ближайший рейс в Сибирь. А что дальше, куда дальше он поехал - хер его знает. Никто разбираться не будет, слишком дорого, слишком долго. Убил и убил. Сдох и сдох.

•••

      Ромочка лежит в закрытом сосновом гробу. В красивом костюме, на мягкой перине, под лёгкой вуалью. Руки лежат вдоль тела, голова смотрит прямо. Выглядит он прилично, только губа немного разбита и видно синяки на лице. Будто прилёг отдохнуть ненадолго. Только вот вместо мозга и органов уже формалиновая каша. Зато вместо надоедливого шума мертвая тишина, вместо людской тревоги простое спокойствие, вместо жизни смерть. И никаких больше слёз, никаких больше переживаний. Ром, лежи и не поднимайся. Игра не стоит свеч. Отдыхай, иногда нам оттуда улыбайся. Ну а мы тут сверху как-то дальше поживём... Заебеним макарошек и сырочка в них натрём...