Путь наложницы

Старательные руки дворцовых слуг короля Сукуны Ремена смыли грязь, которая прилипла к каждому сантиметру моего изможденного тела. В глазах не было слез, несмотря на болезненное очищение. Возможно, это была некая благодарность за то, что мне помогли сбежать от этой треклятой семьи, которая сочла нужным обменять меня на гроши, чтобы подпитывать свои грехи и пороки. Вода вокруг меня превратилась в мутную дымку, унося с собой свидетельства трудностей прежней жизни. И все же, во время этого ритуала очищения, я не могла отделаться от мысли, почему стражники выделили именно меня из числа других молодых девушек в этом доме. Урауме, главный надзиратель во дворце, прибыл вместе с ними. Их присутствие придавало происходящему загадочную и жуткую атмосферу. Сегодняшним утром меня унижали на глазах у всех на центральном рынке, тогда мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь заступился. И заступились. Они предложили мне сбежать из этой адской дыры в мир роскоши. Теперь, когда я смирилась со своей новой судьбой, жаловаться я не собиралась. - У тебя слишком много шрамов, деточка, - заметила одна из пожилых служанок, осторожно помогая мне выбраться из горячей ванны. Ее руки обернули дрожащее тело полотенцем. - Мы с трудом сможем скрыть их все. Как у тебя появились такие отметины? - Это все моя семья, - пробормотала ты, уставившись на свои пальцы ног. Плюшевый ковер под моими ногами создавал небольшой комфорт, такой незнакомый мне. Воспоминания о суровой дисциплине нахлынули на меня — колючий гравий под коленями был наказанием за то, что я осмеливалась выражать несогласие. Это было жестокое знакомство с миром, где повиновение было превыше всего. - Какой ужас, - сочувственно пробормотал санитар. Закутанная в шелковый халат, она проводила меня в комнату, которую делили несколько девушек. Это мир, далекий от моего прежнего дома. Здесь было просторно — кровати стояли вдоль стен, а высокий потолок украшала люстра. Когда я вошла, меня встретила симфония симпатичных лиц и любопытных взглядов. Женщины и девушки всех цветов кожи и телосложения, одетые в простые одежды, но с роскошно уложенными волосами, которые были заплетены в замысловатые косы, либо свободно спадали на спину. Разговоры смолкли, любопытство усилилось при моем появлении, и все взгляды обратились ко мне, чтобы поприветствовать в новой семье. Я почувствовала, как сжимаюсь под тяжестью пристальных взглядов. Эти женщины, одетые в шелка и украшенные драгоценностями, были любимыми наложницами короля, и этот факт неоднократно подчеркивался во время вашего путешествия во дворец. Всем инстинкты кричали мне опомниться и отказаться быть еще одним украшением в королевском гареме. К сожалению, моя невинность была жестоко отнята отчимом, запятнав мое тело и душу. Господину Сукуне не нужен был поврежденный цветок в его совершенном саду. По правде говоря, лицо Господина я не могла представить даже в мыслях. Его Светлость оставался загадкой для тех, кто находился за стенами дворца. - Вот, пожалуйста, - служанка проводила меня к моей кровати, - ты можешь воспользоваться вон тем туалетным столиком, - она указала на общую зону у окна, где две другие молодые девушки готовили себе еду. - Как только твои волосы высохнут, одна из моих помощниц поможет тебе подготовиться к аудиенции с Господином, - ее прикосновение было нежным, когда погладила меня по щеке. - Будь уверена, дорогая, теперь ты в безопасности. Я попыталась улыбнуться, хотя на фоне усталости это усилие казалось титаническим. Когда служанка ушла, а ее упрек в адрес слишком шумных девиц отошел на второй план, я уютно устроилась в объятиях своей мягкой постели, не обращая внимания ни на что. - Она слаба. - Ее прическе не хватает изысканности. - Король никогда не станет принимать у себя нищенку. - Завтра ее уже здесь не будет. Их слова, как ядовитые змеи, скользили в воздухе. Я изнемогала от усталости. Но мой сон был прерван суетой служанок, собравшихся вокруг меня. Сбитая с толку и едва успевшая собраться с мыслями, я обнаружила, что меня быстро проводят к туалетному столику, где воздух наполнился шумом девушек, борющихся за свободное место. Они манипулировали с моими локонами, делая из них замысловатые узоры, заплетая косу в виде короны на макушке, позволяя остальным локонам свободно ниспадать каскадом по спине. Тем временем другие служители сняли с меня халат. Их руки двигались с отработанной эффективностью, когда они смазывали мою кожу ароматными маслами, добавляя экстракт лаванды. В перерывах между бурной подготовкой шепот наложниц висел в воздухе, как завеса благоговения и трепета. Их взгляды были прикованы к шрамам, покрывающим мою кожу. Они размышляли о том, что король воспримет мои недостатки как отталкивающие. Отлично. Я желала именно такого исхода. Если король отшатнется при виде меня, это будет означать, что он не захочет, чтобы я родила ему наследника. Если бы в слухах, ходивших по городу о его чудовищной натуре, была хоть капля правды, то он, скорее всего, предложил бы мне смерть в качестве отсрочки — ее бы приняла с распростертыми объятиями. Прежде чем предстать перед королем, я украдкой взглянула на свое отражение. Я наслаждалась последними мгновениями одиночества перед тем, как моя судьба будет решена. Пудра скрыла недостатки моей кожи, сделав ее гладкой и безупречной. Щеки и губы приобрели приглушенный оттенок, напоминающий раздавленную вишню. Нежные белые цветы украшали мои волосы, вплетенные в косы ловкими пальцами. Пока я стояла, другие женщины нарядили меня в шелковое платье с цветочным узором, облегающее мою фигуру и стянутое на талии, чтобы подчеркнуть изгибы. Босиком последовала за девушками, и холод пола резко контрастировал с теплом предвкушения, бушевавшими внутри меня. - Удачи тебе, убогая, - с издевкой произнесла одна из наложниц. Ее голос был полон презрения, на фоне был слышен издевательский смех. С потными от волнения ладонями я перевела взгляд на дворцовые коридоры, украшенные люстрами и бархатными драпировками, они резко контрастировали с цветущим садом за домом. Воспоминания о том, как я ухаживала за землей и растила детей в доме своей приемной семьи, нахлынули на меня. - А теперь быстрее, - поторопила одна из горничных, и в ее голосе зазвучали нотки недовольства, - Его Светлость терпеть не может опозданий. - Я приношу свои извинения, - я ускорила шаг, чтобы не отстать от группы сопровождающих. Она остановилась перед величественными двойными дверями, охраняемыми стражниками, одетые в грозную броню. Легким движением руки стражники распахнули двери. Меня мягко подтолкнули вперед. Когда я переступила порог, двери за мной закрылись.